Сказка для Анжелики

Глава четырнадцатая

На следующий день меня будет звонок от матери. У нас шесть утра. Спросонья ничего не могу понять. Отбиваю звонок. Но она продолжает названивать. Приходиться ответить.

— Слушаю, — мой голос глухой и недобрый.

— Анжела, что за фокусы ты выкидываешь, мне звонил Роберт…

— Идите вы со своим Робертом в опу! — и сбрасываю звонок.

Но проходит несколько секунд и звонок раздается вновь. Я не буру трубку минуты, вторую, третью, а потом не выдерживаю.

— Да, — ору я, и рядом начинает шевелиться Пашка.

— Как ты разговариваешь со своей матерью, — орет Дарья Владимировна в трубку.

— А ты мне не мать! — рявкаю и понимаю, что проговорилась. Не хотела. Ведь решила, что потяну время. Но случилось.

В трубке возникает пауза, а потом тихий вздох.

— Тебе Аглая рассказала, — тихо спросила та, что когда-то считалась моей матерью.

— И да, и нет, я проверила документы и нашла свидетельство о рождении, — уже спокойно говорю я.

— Анжелика, ты должна нас понять, мы же хотели быть хорошими родителями, мы заботились о тебе, не отдали в детский дом, — бормочет моя мать.

— Вы не отдали меня в детский дом, потому что за мной есть наследство, — обрываю ее бормотание. — Роберт проговорился, что отец отдаст ему мои деньги.

— Он, наверное, имел ввиду твое приданное, — как-то неуверенно сказала Дарья Владимировна.

— Нет, у отца подрастает сын у его любовницы, весь бизнес будет передан ему, — это тоже слова Роберта.

— С-с-сы-сын? Ах, он паскуда! Кобель хренов! Я ему его причиндалы то откручу, — орет в трубку Дарья Владимировна. — Сука он! Значит, говоришь, бизнес на сына перепишет! А вот хрен ему! Родила ему голодранка, вот пусть сама и кормит! Анжелка, он от твоего имени написал завещание на себя, дуй в контору к Абрамовичу. Дмитрий улетел сразу в Россию, как только ему позвонил Роберт. Или тебя замуж выйти заставят за него, либо тебя уберут.

И мать сбрасывает звонок. Ну что? Значит, мы с ней в одной лодке! Теперь у моего папочки будет еще один противник. А уж мамочка вцепится так зубами, что только с челюстью оторвать можно будет, хватка у нее, как у бультерьера.

Завещание!? Есть какие-то деньги, которые мой папаша не хочет терять? В случае моей смерти он как отец и так бы все унаследовал? Или есть подвох? И о какой сумме идет разговор?

Сна ни в одном глазу. И иду на кухню и варю себе кофе. Утро. Контора у Марка Абрамовича начинает работу с десяти часов. Так что у меня есть еще время.

Посылаю в интернет запрос «как приготовить омлет». Просматриваю ссылки. Даже нахожу видео. Пробую приготовить. Первый выбрасываю в мусорное ведро. Сгорел. Второй пробую и понимаю, что забыла положить соль, а низ его тоже получился в виде зажаренной корки. Выбрасываю. И третий у меня наконец получается. Уф! Есть чему порадоваться.

Пашка ест и нахваливает, вот только я этот тоже недосолила. Но моему мужчине нравится.

— Что ты задумала, Анжелика, — вдруг спрашивает он сразу после завтрака.

— Ничего, — он пока не в курсе моего разговора с матерью.

— По глазам вижу, — давит Пашка. — Я твою натуру знаю.

— Паш, ничего такого…

— А-ан-желллллл, — ой Пашку не проведешь.

И мне приходится рассказать все, что очень напрягает Пашу, я даже вижу, как по его щекам желваки перекатываются.

— Анжел, ты, конечно, меня извини, но тут, по-моему, явная угроза твоей жизни. Просто так никто завещание липовое на себя любимого составлять не будет.

— Я хочу съездить до нотариальной конторы.

— А кто нотариус?

— Марк Абрамович Мехельсон, в этой конторе отец все документы оформляет.

— А ты уверена, что тебе выдадут этот документ?

— Еще как покажут, или я не Анжелика! Скандалы я умею закатывать.

— Я еду с тобой и это не обсуждается.

— Паш, у тебя работа.

— Не обсуждается, Анжелика, а то ты все время попадаешь в нехорошие ситуации.

К десяти мы подъезжаем в нотариальную контору.

Дубовые солидные двери, ручки с позолотой. Внутри секретарь за солидным столом. Кресла для посетителей. Контора дорогая только для очень состоятельных клиентов. Здесь не встретишь бабушек, которые переписывают на своих внучат хрущевку.

Секретарь презрительно оглядывает нас с ног до головы. Я и забыла, что в таких учреждениях встречают по одежке. А я сейчас одета не в элитные шмотки, разве что шуба у меня осталась от прежней жизни. А Пашка то и вовсе одет, как простой работяга.

— Я к Марку Абрамовичу, — сходу говорю я.

— Вы по записи? — акая и растягивая слова, говорит девушка.

— Нет, но он меня примет.

— Он не принимает без записи, — надменно говорит девица, ох не с той она связалась.

— Марк Абрамович, — ору я на всю контору так, что люди начинают выглядывать из кабинетов.

— Девушка, что вы позволяете себе! — рычит девица. — Охрана!

И тут же ко мне подскакивает мужчинка с ноготок в форме охранника от какой-то фирмы.

— Марк Абрамович! — я стою руки в боки, черт два меня этот мелкопузый мужичонка сдвинет с места, а уж скандал то я устрою.

На шум и крик из своего кабинета выглядывает хозяин конторы и краснеет сразу, как свекла. Бежит в холл, мелко перебирая ножками.

— Отставить охрану, Света, уймись, — бросает он на ходу своему секретарю, а затем подобострастно ко мне. — С чем изволили пожаловать, Анжелика Дмитриевна. Извольте, проходите, кофе, чай.

— Кофе принеси, — киваю его секретутке, — не дай бог туда плюнешь, я тебе этот кофе на голову вылью.

Та белеет сначала, потом ее лицо покрывается пятнами, и мне кажется, она готова упасть в обморок.

— Это Павел, он со мной, — представляю я своего жениха, в подробности не вдаюсь.

Когда мы расселись по креслам в его кабинете, а красная, как варенный рак, секретарша принесла нам кофе, мы начали разговор.

— Марк Абрамович, я хочу взглянуть на свое завещание.

Смотрю в глаза своему нотариусу, а у того глазки в разные стороны разбежались, на лысине пот выступил.

— К-ка-ка-какое завещание, — заикается Марк Абрамович.

— Давайте не будем комедию разыгрывать, я связалась с матерью и знаю, что приходил к вам отец и принес завещание от моего имени. Хочу на него взглянуть, — я говорю очень убедительно, не вскрывая сразу все карты.

— Н-не-нет.

— Да! Или я обращаюсь в Нотариальную палату, как в проверяющий вас орган.

Марк Абрамович судорожно расстегивает верхнюю пуговицу своей рубашки и ослабляет узел галстука. Потом встает и открывает огромный сейф, где в файлах хранятся документы. Порывшись там немного, он достает папку и подает ее мне.

Открываю папку с дрожью в руках. Читаю, читаю, буквы разбегаются, как будто у меня дислексия. И я не могу читать. Но через некоторое время я четко вижу строку: в случаи смерти все имущество и деньги фонда отходят моему опекуну Дмитрию Николаевичу Снигиреву. Читаю сумму: триста пятьдесят миллионов долларов. Это только примерная оценка!

Подаю документ Паше, тот только присвистывает.

— Марк Абрамович, вы же в курсе, что это завещание подделка, я его не составляла, — смотрю в глаза нотариусу, а у него такой тремор в руках, что ручку держать не может.

— Не губите, — вдруг падает он на колени. — Анжелика Дмитриевна, не губите!

— Хорошо, я могу промолчать, но…

Я делаю картинную паузу, внимательно наблюдаю за нотариусом, в его глазах вопрос.

— Мы переписываем завещание, а вы моему отцу не скажите ни слова, иначе я накатаю на вас жалобу в прокуратуру, нотариальную палату и подам заявление в полицию о имеющемся факте подлога. А потом выложу все это в сторис на своей страничке. Как думаете, много ли людей будут после этого доверять вашей конторе?

— Не надо, я все понял, — он с трудом соскребает с пола свое жирное тельце и вызывает своего секретаря.

Мы составляем новое завещание, по которому половина всей суммы уходит в благотворительный фонд, который я выбираю методом тыка, а вторую половину я завещаю Павлу и Юле. ОТ чего у Павла глаза становятся круглыми, он сначала протестует, но я его протест гашу. Ничего не хочу оставлять моей семейке.

Когда все завизировано, все печати поставлены, мое завещание убирают в сейф, я говорю: Надеюсь, Марк Абрамович, на ваше понимание и клятву хранить секреты клиентов. Мой отец ничего не должен узнать о завещании.

Тот только машет головой. И испуганно косится на двери. Теперь у меня в руках компромат на отца и нотариуса. Будут дергаться, я это все солью в сеть.

Сильная вещь — социальная сеть, особенно когда ты богат и известен.

Мы выходим из нотариальной конторы и выдыхаем.

— А тебе не интересно, откуда такие деньги взялись? — вдруг спрашивает Пашка.

— Интересно, Паш, мне все сейчас интересно, но не только деньги, но и мое прошлое.

— Что делать будем?

— Для начала давай узнаем, как погибли мои настоящие родители?

— Официально не получится, — Пашка хмурится. — Если только через своих знакомых запросить.

— Давай, если нужно кому на лапу сунуть, у меня есть деньги, я с кредиток сняла, сколько смогла. Сумма получилась приличная, могу еще драгоценности продать, все одно эти цацки больше мне не нужны.

— Ты так серьезно настроена, что мне за тебя даже страшно становится, — Пашка внимательно смотрит на меня.

— Паш, деваться уже некуда, играем до конца!

Пашка едет к себе на работу, а меня закидывает домой. Там мой ноутбук. Теперь я знаю про фонд, в котором хранились мои деньги. И я могу копать дальше.

У меня в руках данные фонда. И командует им некий Фролов. С него я и начинаю.

Набираю номер. Номер телефона с кодом Москвы. Мне отвечает вежливый секретарь.

Прошу соединить меня с Фроловым Михаилом Дмитриевичем. На вежливый запрос, кто спрашивает, называю свое настоящее имя.

— Снигирева Анжела Владленовна.

— Слушаю, — раздается в ответ раскатистый бас.

— Я Снигирева Анжелика Владленовна…

— Девушка, Снигирева Анжелика Владленовна умерла двенадцать лет назад!

— Как умерла, а кто же я?