Сказка для Анжелики

Глава тридцатая

Прошла еще неделя после бракосочетания Юли и Ярослава. Яр, неожиданно для всех, вдруг решил продать свой бизнес в Америке. Решив, что хочет жить здесь, в России. Нарисовались его друзья, предложения посыпались, как из рога изобилия. Одни предлагали открыть свое дело в Москве, другие предлагали Краснодар.

Ярослав пока был в раздумьях.

Юля воевала с ремонтными бригадами, пытаясь привести дом в «чувства». И хоть это было ей не в новинку, все ж за плечами десять лет работы дизайнером, но ремонт шёл очень медленно. С Ярославом они решили после ремонта коттедж продать.

А я чувствовала себя потерянной. Подруга уедет? Что делать?

— Паш, а мы что будем делать?

— Наверное, нам тоже надо подумать на счет переезда. Или ты хочешь остаться в родном городе?

— Не знаю, Паш. Как-то это все неожиданно. Вот жила и жила, а тут такое.

— Ну, у всех, Анжел, бывают периоды в жизни, когда все вокруг меняется, когда надо выбирать новый путь.

Пашке тоже трудно, он воевал со страховыми компаниями, которые никак не хотели выплачивать полную сумму ущерба от пожара. Почти каждый день он мотался по юристам, страховым, пожарным конторам. Сидел у следователя. Потом приезжал злой, долго ругался матом, оглядываясь по сторонам, чтобы детей рядом не было. Я за него переживала. Его лишили любимого дела. Точно так же, как в свое время пытались сломить его деда.

И на какой-то момент я осталась совсем одна, потерянная в этом океане жизни. Но тут позвонила Аглая.

— Привет, красотка, — усмехается Аглая. — Говори свой план. Я устроилась, второй день хожу пол мыть.

— Вечером заеду, — бросаю ей на ходу и сбрасываю звонок.

Вот и подошёл к моменту воплощения второй план мести. Не куда от меня Ника не денется.

На следующий день к вечеру я приехала к Аглае.

— Привет, внученька, — глаза Аглаи радостно блестят в предвкушении выпивки.

— Ой, давай без этого, — осаживаю Аглаю сразу с порога, та тушуется, но все равно топчется возле, услужливо помогая мне снять вещи. Когда мы проходим в кухню, там уже сидит соседка Аглаи и дедок, что в прошлый раз пытался мне щупать сиськи.

— Эти зачем? — сухо спрашиваю у Аглаи, кивая на незваных гостей, а те сидят, раскрывши рот, как птенчики в ожидании родителей. Видимо Аглая пообещала им дармовую выпивку.

— Они сейчас уйдут, — суетится та, и глазами показывает гостям на выход. Те вздыхают и семенят к двери. И только когда за ними хлопает дверь, я начинаю разговор.

Аглая рассказывает: Уборщицы моют пол в две смены, день выходишь с утра, день с вечера. Здание делится на три секции. Вверху парадное зало, где принимают гостей, там прибираются с утра, когда разъедутся гости. Нижний этаж, с отдельными номерами, прибирают сразу, как гость от туда выйдет, белье меняет горничная, уборщица пылесосит и собирает мусор. Самый нижний этаж — это подсобные помещения, там прачечные, хоз. Блок, стоят кондиционеры. Во втором здании расположен ресторан, оттуда блюда приносят для гостей.

— Так, мне надо как-то туда проникнуть, — говорю я, прикидывая в уме схему.

— А чо думать то, мы вместе с Веркой туда устроились, за место её и пойдешь, — Верка была старой подругой Аглаи, а за одним и верной собутыльницей.

— Как ты представляешь это? — удивленно спрашиваю у Аглаи, Верке лет шестьдесят.

— А что? Оденешь ее тряпки, парик и очки, охрана на нас не смотрит, не разглядывает, ну пришли и пришли, — Аглая спокойная, как удав, видимо уже аперитив закинула. — Только в руки им не попадайся. Ой, страшны. Давеча девку выволокли на задний двор и избили, толи клиента не так обслужила, толь просто для острастки.

— Не попадусь.

Зря, конечно, я так уверена в себе. У Волчиных охрана прошаренная, комара не пропустит.

На следующий день я иду вместе с Аглаей на «работу». Если бы меня встретил кто-то из знакомых, то не узнал бы, хоть под лупой бы разглядывал. От моих тридцати лет ни осталось и следа. На голове свалявшийся парик с буклями времен французской революции, поверх повязан платок. Чтобы смотреться объемней, я надела бюстгальтер десятого размера, напихав туда поролона, обернула вокруг талии пуховый платок и влезла в панталоны с начесом. Поверх надела платье в бабушкин цветочек и кардиган. Лицо пришлось намазать тональным кремом и водрузить очки на нос. Видела я в этом плохо, но видок у меня был комичный.

Смена была вечерняя, поэтому нас подобрал автобус для персонала на одной из небольших площадей города. А потом мы долго тряслись в неотапливаемом транспорте по разбитым дорогам. Нам казалось, что водитель специально выбирает самые убитые дороги в городе, чтобы вытрясти из нас душу, но он просто по пути подбирал тех, кто не мог добраться до площади. Когда за окном замелькали елки и сосны, мы подъехали к воротам загородной резиденции. Злой охранник сличил бейджики со списком, после этого нас провели через заднюю дверь в хозяйственную часть здания. Мы спустились на нижний этаж. Здесь было сумрачно и сыро. Гудели кондиционеры, сквозь потолок и вентиляционные решетки долетали обрывки музыки и шум голосов, Оглядываюсь по сторонам, впереди прямой коридор с множеством дверей, стоят тележки для белья, как в отелях, снуют горничные в фирменной одежде.

Аглая дергает меня за рукав и заводит в одну из раздевалок. Приходится снять кардиган и натянуть поверх платья рабочий халат, на ноги дают тапки на резиновой подошве. Мой размер немного меньше, чем у Веры. Приходится надеть толстые, шерстяные носки.

Работать нам сегодня в прачечной. В огромной комнате стоят стиральные и сушильные машины, возле стены расставлены гладильные прессы и гладильные доски. Здесь влажно и душно, уже через полчаса такой работы у меня пот течет по спине. В поролоне жарко. Аглая, видя мои страдания, посылает меня в кладовую за порошком. И я хоть на десять минут ухожу с каторги.

На складе прохладно, вдоль стен полки с разными порошками, все в огромных коробках. Иду вдоль полок, стараясь запомнить все увиденное. Вспоминаю Брюса Уиллиса в одном из голливудских боевиков… Там он смешал в ведре обычные средства из хозяйственной комнаты, получив взрыв и пожар. Мне тоже надо что-то такое. Только в школе по химии я училась плохо, поэтому вряд ли вот сейчас что-то придумаю.

Выхожу в коридор, а там сама Волчина отчитывает за что-то провинившуюся горничную. Приходится опустить глаза и тихо проскользнуть мимо.

Фух, чуть не спалилась.

Возвращаюсь к Аглае.

— Ты чего, как не своя? — тихонько спрашивает Аглая.

— НА Волчину наткнулась.

— Узнала тебя?

— Если бы узнала, то меня бы уже в живых не было.

Я думала, что потрясения мои на сегодня кончились, но до конца рабочего дня было очень далеко.

Мы с Аглаей нагрузили две тележки чистым бельем и, толкая их перед собой, повезли белье на склад. Телеги были старые и скрипучие, колесики так и норовили свернуть в сторону, поэтому толкать их было очень тяжело. По коридору сновали люди и ходил охранник. И вот моя телега вдруг сделала кульбит, резко вильнула вправо, и колесо наехало охраннику на ногу.

— Ааааааа, сука, — орал охранник.

На его крик прибежал управляющий.

— Что такое, что случилось? — кудахтал толстый управляющий, и его щеки с выступившей сеточкой вен, тряслись, как холодец.

— Уволь суку, — орал на него охранник и тыкал пальцем в меня.

Только не это, мне надо было продержаться на работе еще день, чтобы воплотить свой замысел до конца. Но охранник орал, а потом схватил меня за плечо, пытаясь вытолкать взашей. При этом с меня чуть не слетел парик. Я была в шаге от провала.

— Кого же я найму, — кудахтал управляющий, — к нам и так никто не идет, далеко ехать, зарплата маленькая…

— Сам иди, стирай, — орал на него охранник.

— Помилуйте, у Вероники очень большие требования, мы не все успеваем, — продолжал кудахтать управляющий.

И тут в подвал спустилась сама Ника.

— Харе орать, — скомандовала она, а я быстро опустила глаза.

— Вероника Сергеевна, тут казус произошел…

— Харе, быстро разбежались по рабочим местам, а то завтра же все у меня на улицу с волчьим билетом вылетите, — рявкнула Ника.

Охранник засуетился, подхватил телегу и быстро откатил ее в нужном направлении, управляющий, побагровев, умчался вслед за Никой.

А я тихонько крестясь пошла на свое рабочее место.

Ночь прошла тихо.

Утром я явилась домой.

— Ты где была? Что за маскарад? — у Паши даже глаз начал дергаться.

— Провела разведку боем, — отрапортовала я.

— Анжел, я ведь говорил тебе, чтобы ты не лезла на рожон, — взорвался Пашка. — Ты не понимаешь что ли, это не те люди, с которыми можно играть в игры. Это звери, это людоеды, убьют тебя и не заметят.

— Все Паш понимаю, но доиграю до конца.

Пашка даже замер на несколько минут. Он смотрел на меня дикими глазами, словно видел впервые.

— Анжелка, ты сумасшедшая.

— Паш, я не прощу Нике похищение Юли, Волчины — это раковая опухоль на теле города, так что ее надо сковырнуть. Ну, или помочь сковырнуть. Не отговаривай меня, Паш, лучше помоги.

— Не суйся туда, не предупредив меня.

Следующая смена у меня была через два дня.