Сказка о потерянном прошлом

Глава 20^{20}

В подъезде Ада притормозила у окна, где одиноко чах фикус. Спонтанно решив, она прихватила горшок с собой.

Дома было тихо — ни мама, ни Лев ещё не вернулись.

Ада закинула к себе вещи и фикус, включила компьютер и, пока он загружался, пошла на кухню. Даже после плотного обеда с Сашей она всё равно не хотела отказываться от любимого сочетания чая с бутербродом.

Когда чайник засвистел, Ада услышала, что захлопнулась входная дверь. Выглянув в коридор, она увидела Льва, на лице которого ей почудилась вся печаль мира.

— Что случилось? — тут же обеспокоенно спросила Ада, выходя в коридор.

Лев сел на банкетку, снимая ботинки. Растрепав волосы свободной рукой, он не глядя бросил обувь на полку и выпрямился, словно придавая себе уверенности.

— Ада, у меня есть новости. Давай дождемся мамы и поговорим.

Сердце улетело куда-то в пятки. Неужели его за что-то отчисляют?

— Хорошо, — пролепетала она и спросила: — Ты будешь чай?

Лев вздохнул и пошел на кухню следом за ней.

Разговор не клеился, чай остывал, аппетит окончательно пропал. Ада отщипывала кусочки от бутерброда и катала их в пальцах, Лев же что-то искал в ежедневнике. Поэтому, чтобы заполнить тишину, Ада включила телевизор и оставила на Bridge TV, где шел какой-то хит-парад с кривляющейся ведущей.

Мама пришла только через полчаса. В коридоре звякнули ключи, цокнули её каблуки, и вот уже через минуту она появилась в дверном проеме, благоухая тяжелыми восточными духами.

— А вы чего такие грустные сидите? — спросила мама, явно в хорошем настроении. Поймав тяжелый взгляд Льва, она тут же посерьезнела и воскликнула: — Что-то с папой?

— Нет, мам, с ним всё в порядке. Я ему недавно звонил, проводили какую-то процедуру. У меня есть новость, но ты лучше сядь.

Мама, как послушный зомби, выдвинула свободный стул и села напротив них.

— Рассказывай, — упавшим голосом сказала она.

Лев набрал воздуха, как перед погружением в воду, и сказал:

— Я беру академ.

Повисла такая тишина, что Ада слышала, как стучит кровь в висках. Мама онемела, потерянным взглядом смотря на Льва.

— У меня изменились планы, в этом году я не буду заканчивать обучение, — между тем продолжил Лев. — Я уже нашел работу.

— Какую работу? Какие планы? — выпалила мама, явно не понимая, что происходит.

— Мама, Ада, я женюсь. Я нашел квартиру, скоро съеду, а в следующем месяце мы с Айгуль расписываемся. Поэтому я ухожу в академ, чтобы была возможность работать полный день и обеспечивать семью.

— Семь…семью? — повторила мама, так смешно хлопая ресницами, что Ада чуть не засмеялась. Потом до неё дошло, о чем говорит брат, и она зажала ладонями рот, чтобы не завопить.

— Айгуль — моя девушка — беременна, мы женимся и будем жить вместе.

Вот и последний гвоздь в гроб маминой психики. Ада замерла, с ужасом ожидая её реакции и переводя взгляд со Льва на маму и обратно.

— Я не понимаю, — пролепетала мама. — Какая Айгуль? Откуда она взялась?

— Мы познакомились у общих друзей. Она учится на журналистку, будет продолжать обучение, пока позволят сроки.

— А ты почему берешь академ? — всё так же непонимающе спросила мама.

— Потому что я должен обеспечивать семью.

В его голосе звучала такая уверенность, что Ада просто не узнавала брата.

— Какая к чертовой матери семья?! — взорвалась мама и вскочила из-за стола. — Ты вообще с чего уверен, что это твой ребенок? Что она действительно беременна, а не просто хочет выскочить замуж за свободного парня?

Ада сжалась в комок, зная, что в такие минуты лучше не попадаться маме под руку. Жаль, папы тут не было, только он мог её успокоить.

— Это мой ребенок, — уверенно ответил Лев, тоже поднимаясь. — Я ей верю. Мы вместе уже полгода, было бы странно, если бы у неё был кто-то ещё. И если ты так переживаешь, то мы можем сделать тест ДНК, когда он родится. Или она.

Значит, ещё маленький срок, если он не знает, кто у них будет, машинально отметила Ада.

— Да мне плевать! Мы столько сил вложили в твое образование, чтобы ты просто так всё бросил ради какой-то девки?! — мама бушевала, как ураган в июне.

— Не называй так мою будущую жену, — взорвался наконец Лев. — Мы уже всё решили, я взрослый человек и имею право делать так, как считаю нужным.

— Тогда и не надейся ни на какую поддержку от нас с отцом! Если такой взрослый, то будешь обеспечивать свою семью полностью сам! И образование заканчивай на свои средства!

Лев тут же успокоился и даже слегка улыбнулся.

— Мам, я уже всё предусмотрел. Работа, квартира на первое время, потом возьмем ипотеку. Образование — черт с ним, закончу потом, может, к тому времени преподы поменяются, всё равно бюджетное место. Ты бушуешь не поэтому ведь.

От его непробиваемого спокойствия мама тут же замерла, словно рыба, хлопая ртом.

— Мы дали тебе всё, — наконец выдавила она. — А ты всё готов похерить ради какой-то девчонки. Я никогда тебе этого не прощу.

— Мама! — не выдержала Ада. — Он же взрослый человек! Почему ты не принимаешь его решение?

— А ты не лезь! Это вообще тебя не касается! — прикрикнула мама, и Ада инстинктивно сжалась.

— Касается, я тоже здесь живу. И я его сестра и твоя дочь, если ты забыла.

Мама как-то криво ухмыльнулась.

— Да разве забудешь о таком, вы же как два сапога пара! Один творит чепуху, вторая вечно где-то пропадает. Мне из деканата звонили, что за прогулы начались? И не было у вас никакого посвящения на этой неделе, где ты была?

Ада опешила, не ожидая, что стрелки так резко переведут на неё.

— Мам, она уже не маленькая, какая разница, где она была? — вступился было Лев, но мама заставила его замолчать движение руки.

— Не с тобой сейчас разговариваю. Распустились оба! Совсем распустились!

Ада не выдержала и съязвила:

— Я не пряжа, чтобы распускаться.

— Да кто ты вообще такая?! Как ты с матерью разговариваешь?!

— Прекрати на меня кричать! Мне уже не десять лет, я совершеннолетняя!

— А раз ты уже взрослая, тогда иди, тоже съезжай! Или что, без родителей ничего сделать не сможешь?

— Это вы настояли, чтобы я пошла на социологию, — буркнула Ада, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — А теперь говоришь, что я ничего не могу. Вы мне выбора не дали даже!

Лев вклинился между ними и попытался остановить разгорающуюся ссору:

— Давайте все успокоимся и продолжим тему потом, на спокойных тонах, хорошо?

— Не лезь! — прикрикнула на него мама и спросила Аду всё тем же тоном: — Ну, в чем ещё мы тебя ущемили?

У Ады задрожала нижняя губа, и она сказала сбивчивым голосом:

— Ни в чем.

— Нет уж, договаривай, если у нас сегодня день откровений! Мы всю жизнь в вас двоих вкладывались! Ни в чем не ограничивали, только учитесь и выполняйте правила! А они бунт устроили!

— Да как ни в чем не ограничивали?! — завопила Ада, чувствуя, как прорвало плотину эмоций. — Туда не ходи, сюда не ходи, с этой не общайся, какие мальчики до окончания школы, какое религиоведение, кому оно нафиг нужно? Это не ограничение?! Не мешай Льву учиться, сдавай сама, никаких денег на методички, сдавай сама, зачем тебе эта групповая поездка, учись сама. Мне продолжить?!

Она так кричала, что даже голос сел. Кажется, мама не ожидала от неё такого напора, потому что опустилась на стул и машинально схватилась рукой за сердце.

— Воспитала детей, называется, — наконец выдавила она. — Один бросает семью ради какой-то шалавы, вторая попрекает последним словом. Спасибо, мама, что вложила в нас столько сил, да?

Ада не выдержала очередного приступа маминых манипуляций и выскочила из кухни, чтобы скрыться в комнате.

Едва за ней захлопнулась дверь, как Ада рухнула на ковер у кровати и залилась слезами. Истерика накрыла так сильно, что она даже не заметила, что загорелся экран телефона, упавший рядом на пол.

Звонил Дима — это она разглядела сквозь потоки слез. Подвывая, Ада нажала на кнопку приема звонка и приложила трубку к уху.

— Ты чего не отвечаешь? — раздался с другой стороны бодрый и даже веселый голос Димы.

— Яяяя неее могууууу, — провыла на одной ноте она и залилась новым потоком слез.

— Адель! Что случилось? — тут же обеспокоенно начал спрашивать он.

— Я не могу так больше! — наконец выдавила она между рыданиями. — Лев женится! Она на меня наорала! Я как будто чужая дома!

— Успокойся! Просто дыши, хорошо? Давай, раз, два…

На счет десять Ада наконец смогла перевести дыхание, не боясь подавиться новыми рыданиями.

— Лев женится, у нас тут скандал. Я стала его защищать, а она на меня переключилась. И я всё ей высказала. Всё-всё. Я не думала, что ей когда-нибудь такое могу сказать, а сейчас сказала! Я не знаю, что дальше делать!

— Адель, всё хорошо, всё утрясется, — продолжал её успокаивать Дима, но у самого голос стал какой-то дрожащий. Будто сидя на другом конце города, он тоже сдерживал слезы, как и она.

— Не утрясется, она меня не простит! Ну почему я родилась именно в этой семье? Почему они меня не сдали в детдом или не убили, когда я ещё не родилась?!

Она снова зашлась в рыданиях.

— Прекрати так говорить!

— Ну я же им не нужна! Они меня не любят!

— Я тебя люблю. И мне пофиг на неё и на них всех.

Дима сказал это с такой уверенностью, что Ада тут же перестала плакать. Будто сначала опору из-под ног выбили, а потом поймали в сантиметре над землей. Стало так тихо внутри, что она даже не поверила.

— Ты меня слышала?

— Да.

— Тогда прекращай плакать. Вы обязательно помиритесь. Даже когда я говорю маме злые слова, она меня всегда прощает. Потому что она — моя мама. И твоя так же. Позлится, пообижается, но простит. Ей было полезно услышать, что ты на самом деле думаешь.

— Она это не примет.

— Это уже её проблемы. Главное, что ты больше об этом не думаешь, а высказала.

Ада ещё раз всхлипнула и вытерла лицо рукавом домашней толстовки.

— Хорошо.

— Успокоилась?

— Да.

— Ну и всё. Ложись спать, завтра станет легче.

— Дим?

— Да?

— Спасибо.

Он только хмыкнул и сказал:

— Спокойной ночи, до встречи в универе.

И повесил трубку.

Ада убрала телефон на кровать и вытерла остатки слез со щек. Внутри расплывалась такая приятная пустота, какая бывает только после хорошей истерики. Будто всю грязь и мусор, что копились внутри, наконец удалось из себя выгрести.

Она не могла перестать думать о его словах. Особенно о том, что они значили для неё. Слышать такое именно от Димы было сродни сну — разве наяву он мог такое сказать?

А ведь сказал, Ада точно слышала. И задумываться сейчас о смыслах она совсем не хотела.

Долгий насыщенный день и такое тяжелое его окончание и правда довели до усталости. Ада широко зевнула, поднялась с пола и открыла дверь в коридор.

Скандал утих, Лев, видимо, скрылся в своей комнате, а мама стучала тарелками на кухне. Ада прокралась мимо в туалет и краем уха услышала её ворчание «хорошо, что отец в больнице, а то бы новый криз ему обеспечили детишки». Сердце нехорошо екнуло, будто от стыда, но Ада подавила эти мысли и закрыла за собой дверь.

Уже заворачиваясь в одеяло, она подумала, что с сегодняшнего дня всё точно изменится и кардинально.

Знала бы Ада, как была права. Наутро всё и правда начало изменяться раз и навсегда.

Но не так, как она ожидала.