Сказка о потерянном прошлом

Эпилог^{31}

Утренний кофе горчил.

Ада знала, что 2 сентября никогда не бывает легким. Каждый год оно накрывает, как волна, и заставляет вспоминать всё.

В этом году было особенно тяжело, потому что наступила десятая годовщина знакомства.

Собираясь утром на работу — преподавание на кафедре создавало видимость нормальной жизни, кормила же её служба у Юхи, — Ада ловила флешбеки. Пусть другая квартира и даже район, пусть она уже давно не студентка, но ощущения где-то глубоко внутри совпадали. Даже фея фикуса перед выходом потребовала внимания к цветку, навевая воспоминания, как он у неё появился.

Главным было не предававшее ни разу за десять лет ощущение — сегодня он позвонит. А от этого рождались мурашки где-то в спинном мозге, и весь день Ада оттого была сама не своя.

На улице было облачно и нежарко. Лето осталось позади, но погода ещё радовала и солнцем, и комфортными двадцатью градусами в течение дня. Такую осень Ада любила больше, чем дождливую и сумрачную.

На Аметьево, с которой она теперь ездила на работу, солнце причудливо играло по платформе сквозь стекла. Под станцией пролегала автомобильная дорога, и казалось, что эта река из машин бесконечно течет под мостом, перекинутым между двумя берегами. Рядом высилась громада жилого комплекса, в котором поселилась Ада, как только у неё появились деньги на ипотеку.

Всё такое привычное, суетливое и одновременно обычное, рутинное. Новые студенты, которые не знают пока, для чего они пришли на религиоведение, для чего им предметы, которые преподает Ада, для чего им вообще высшее образование. Но среди них всегда есть тот или та, который на своем месте и слушает внимательно с первого дня. Ради таких встреч Ада и оставалась в университете.

Десять лет назад, сразу после того, как закончилась их история, Ада пришла на пары в понедельник и осознала, как всё изменилось.

Дима, верный обещанию, не появился на учебе. После французского, который теперь стал только напоминанием о былом, Ада нашла Сашу в коридоре.

— Привет! Ты его видела? — сходу спросила она, зная, что та её поймет.

Саша покачала головой.

— Лиле он сказал, что заберет документы так быстро, как сможет, и потом уедет из города. Так что, может, сегодня и объявится. Ада, — тяжело вздохнув, спросила она, — Ты даже после всего произошедшего не стала к нему по-другому относиться?!

Ада знала, что услышит такой вопрос от неё. Да и много раз после от других — очевидно.

— Нет. А как я могу, если всё началось из-за меня?

Саша фыркнула почти как собака.

— Ага, по его головушке тоже ты прошлась? Чужие проблемы с психикой — не твоя вина.

— Я понимаю. Речь ведь не об этом. А о демоне.

— Ада, тебе нужно к психологу.

— Олеся ещё не получила диплом, — попыталась сострить она и вспомнила, что и Олеся уедет, если она не ошибается в ней. Значит, не попасть к ней никак и никогда.

Ведь Дима всегда будет рядом с ней.

— Саш, а ты можешь сходить со мной в деканат?

Она напряглась.

— Ты хочешь его там поймать?

Ада покачала головой.

— Я хочу забрать документы или подать заявление на перевод — что разрешат. Насчет Димы не переживай, нам всё равно больше нельзя видеться.

Саша, которая то ли не знала об этом, то ли не ожидала от неё такой прямоты, пожала плечами.

— Пойдем. Всё-таки решилась?

— А чего тянуть? Жизнь-то одна. А я больше не хочу плыть по течению.

Родители, конечно, не обрадовались её решению.

— Адочка, ты уверена? — театрально держась за голову, спросила мама тем же вечером. Она раскинулась на диване и временами попивала корвалол, заботливо поданный папой. Привычкам мама всё-таки не готова была изменять.

— Да. Я всё обдумала, просчитала и готова пойти на риск. Тем более в деканате сказали, что у меня есть большой шанс перевестись на бюджет. Так что сейчас подготовлюсь к экзаменам, сдам в промежуточную сессию и с нового семестра переведусь.

— Сначала один натворил дел, теперь вторая куда-то лезет, да что ж я за детей-то таких воспитала! — запричитала мама, но цели своей она не добилась. Ни капли вины Ада больше не испытывала. Наоборот, в ней проснулась та хладнокровная, новая Ада, которая стойко выносила истерики и не боялась говорить правду. Она ей очень нравилась.

— Мам, ну попробую, не получится, так переведусь обратно. Или вообще работать пойду. Тем более что у меня уже есть предложение.

— Какое? — поинтересовался папа, набирая между делом для мамы новую порцию корвалола.

— Котокафе на Волкова, ищут ассистента на неполную ставку, график гибкий. Я уже говорила с хозяйкой, она готова меня взять неофициально.

Говорить о том, что Юха её приставит явно не за котиками ухаживать после того, как она научилась открывать двери, Ада не стала. Хватит с родителей тревог.

— Да что же такое-то! — всхлипнула мама. — Не доучилась, а уже работать мчится! Что же вы так торопитесь оба вырасти!

— Так мы уже выросли, — парировала Ада, села рядом с ней и, преодолев мамино сопротивление, обняла её. — Но это не значит, что мы с Левкой вас перестали любить и перестали в вас нуждаться. Давайте жить дружно, мам? Я большая девочка, сама со всем справлюсь.

Мама повздыхала для приличия и крепко обняла Аду. Папа, не выпуская из рук корвалол, присоединился с другой стороны, и в этом теплом коконе боль в сердце Ады немного утихла.

Ада вернулась из воспоминаний, когда прибывающий поезд метро гудком возвестил о себе. Дождавшись нужного вагона, Ада зашла в него и встала у окна. Когда поезд начал набирать скорость, она засмотрелась на остающуюся позади платформу и вид за стеклом, дома и машины внизу. Свет сменился тьмой тоннеля метро, а телефон внезапно ожил в кармане, перебивая Земфиру в беспроводных наушниках сигналом сообщения.

Саша приглашала на ежегодную встречу, посвященную равноденствию. Заранее, как и перед каждым праздником, чтобы забронировать время у всех в расписании. Встреча намечалась в загородном доме Саши и Рустема.

Ада виделась с ними чаще, чем по праздникам. Шумная семья — пять детей-оборотней это тебе не шутка! — и большой сад с прилегающей террасой и зоной барбекю был пределом мечтаний и самой Ады. Правда, пока не складывалось. Вместо этого она ушла в работу, обживая потихоньку свою студию.

Ада отписалась, что обязательно приедет и тут же рассмеялась — Саша послала ей в ответ стикер с довольной овчаркой.

Значит, к родителям надо выбираться числа шестнадцатого. Как раз Лев и Айгуль с сыном собирались к ним вроде бы в этих числах, так что получится увидеться сразу со всеми.

Ада улыбнулась и заблокировала телефон. Песня в наушниках сменилась, и заиграли первые аккорды «Адели». Вздрогнув, Ада потянулась переключить, но застыла. Раз в год можно и послушать, почти без боли в груди. Техники НЛП всё-таки работали, не зря она отдавала по четыре тысячи за сессии у психолога.

На «Площади Тукая» толпа вынесла её из вагона, и Ада, встроившись в нужный ряд, пошла к лестнице. У Юхи больше не было нужды встречать её в метро, но привычка озираться по сторонам не покинула Аду. В такие моменты она иногда находила существ иной стороны, которые звенели по-разному. Кто-то по-доброму, а кто-то обещал угрозу и новые проблемы. О таких обычно Ада сразу писала Юхе.

Родная уже Двойка встретила её шумом и привычной суетой студентов. Ада поднялась на кафедру и, поздоровавшись с коллегами, стала готовить себе кофе. Пока кофемашина соображала, как сделать пенку, Ада снова ушла в воспоминания.

В тот день, когда согласовали приказ о её переводе на религиоведение, стояла морозная погода. Ада подписала нужные бумаги и решила прогуляться до Булака. Спустившись с горы и купив себе по дороге кофе в небольшой кофейне, она написала СМС Саше и родителям, почти одинаковые по содержанию.

У канала — назвать Булак рекой язык не поднимался — летали утки. Почему они не покидали город на зиму, тоже большой вопрос. Видимо, привыкли, что их кормят туристы. Ада достала из сумки пакетик с семечками и принялась кормить птиц. Телефон завибрировал, и, доставая его, она зацепила ленту с ключом. Забыв про сообщение, Ада повертела в руках ленту и почувствовала, как зашлось сердце.

Пока она готовилась к экзаменам, не оставалось времени на раздумья. Не было времени и на тоску, так что она совсем позабыла о том, как не могла уснуть в первые дни.

Сейчас всё будто вернулось.

Ключ отражал скупые лучи солнца и, казалось, был теплым на ощупь. Ада стянула перчатку и зажала его в руке. Он быстро нагрелся и будто оттягивал ладонь.

Фенечка куда-то потерялась, она и не заметила, как в один день в октябре её лишилась. Не настал ли час и этой вещи?

Размахнувшись, Ада запустила ключ прямиком в Булак. Испуганные утки разлетелись в разные стороны, а ключ с громким плюхом пропал среди полыньи.

Вздохнув, Ада развернулась и пошла к метро. Больше её ничего не тяготило, хотя бы до ночи, когда, наверно, вернутся привычные тоскливые мысли. Но для того, чтобы их прогнать, у неё были припасены сигареты.

После того воскресенья Ада больше никогда не видела Диму. Но он звонил ровно три раза.

Первый — когда случилась авиакатастрофа при посадке в Казани. Ноябрь того же года, так что вспоминать было ещё очень больно. А слышать родной голос — ещё больнее.

— Ты в порядке? — без приветствия тогда спросил он.

— Конечно, — растерянно ответила Ада. — Я никуда не летала и там не было моих знакомых.

Дима выдохнул так, словно до последнего не верил, что говорит именно с ней.

— А ты как? — преодолевая желание зареветь в голос, спросила Ада.

— Всё нормально. Олеся передает привет.

— Вы в Питере?

— Да. Мама тоже скоро приедет.

Повисло молчание, и Ада решилась первой закончить разговор. Хотя потом ещё долго себя за это корила. Но та тоска, которая только сильнее разгорелась после этого короткого и едва ли похожего на разговор звонка, душила и мучила ещё несколько месяцев, не давая спать ночами.

Второй раз Дима позвонил в 2017 году, когда случился теракт в метро. Ада сама собиралась его набрать, как только узнала, что там много погибших и пострадавших. Но сеть лежала, её сообщение так и не дошло, зато он сам позвонил поздно вечером. Знал, что она волнуется.

Тогда они проговорили чуть больше, обсудили всех и вся, хотя Ада знала, что он продолжает заходить на её страницу. Поэтому и оставляла там многозначительные цитаты из песен и общие фото с ребятами. Он отвечал тем же — фото Питера, совместные с Олесей, новый универ, группа, в которой он стал играть на гитаре, редкие фото с мамой, которая почти постоянно жила в закрытом санатории. И строки из их общих песен.

Третий раз Дима позвонил в разгар пандемии. Ада тогда пошутила, что у них появилась своя традиция — раз в три года говорить по пять минут. Главное, чтобы в следующий раз повод был не таким страшным.

Ада не стала рассказывать ему, что болеют Лев и вся его семья, что она сама уже которую неделю сидит дома, не решаясь выйти даже в ближайший магазин, что сессию, госэкамены и диплом, похоже, будет сдавать и защищать дистанционно. Перевод на первый курс религиоведения съел у неё целый год, но Ада об этом не жалела. Наоборот, планировала поступать в магистратуру и оставаться на кафедре, где ей так нравилось.

А вот работа у Юхи не останавливалась даже в пандемию. Но об этом она тем более не хотела рассказывать Диме.

Не рассказала и о том, как справлялась с черной дырой внутри, благодаря которой чуть не появился новый демон в Казани. Только Юха и смогла помочь ей, научив жить с темнотой внутри.

Вместо этого она просто сказала, как рада, что у него и Олеси всё в порядке. Да и сам Дима не стал углубляться в детали повседневной жизни, только пожелал ей в конце разговора беречь себя.

Она и берегла. Так сильно, что не готова была открываться чему-то новому, оставляя место только мимолетным историям, которые заканчивались ничем.

День пролетел незаметно. Новые лица, старые лица, коллеги, которым всегда нужно узнать, где и с кем она провела летний отпуск.

Ада любила эту суету начала года. Она отгоняла непрошеные воспоминания.

Закрыв за собой дверь, Ада оставила все тревоги дня снаружи. Её студия — это место, где ничего не напоминает о работе или других заботах. Островок спокойствия.

Ада готовила себе пасту на ужин, когда зазвонил телефон. Даже не глядя на экран, она знала, кто это.

— Привет, — за всё это время голос Димы ничуть не изменился.

— Привет, — выдохнула она, радуясь, что не ошиблась с ожиданиями.

— Решил нарушить традицию и выбрать приятный, а не трагичный повод.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — удивилась Ада, убавив огонь под сковородой и садясь за кухонный стол. В полумраке кухни, где горели только встроенные лампы над варочной поверхностью, разговор сам собой стал каким-то интимным.

— Конечно, поэтому и звоню.

— Ты никогда не думал, что было бы, если бы не та пара французского?

Дима рассмеялся.

— Думал. Наверно, мы всё равно бы потом познакомились.

— А если нет, то жил бы ты сейчас спокойной жизнью в Казани.

— Я бы и так уехал.

— Питер звал?

— Скорее, масштаба не хватало.

— Чем ты сейчас занят? Вы всё так же в Питере? — он перестал вести страничку Вконтакте, как и Олеся, так что Ада гадала, что случилось.

— Уехали с Олесей в конце двадцать первого в Нью-Йорк, открыли небольшую выставочную галерею. Ищу новых художников, которые готовы сотрудничать с нами.

— А сам?

— Я больше не рисую. И играть уже год как перестал. А ты пишешь?

— После того стихотворения больше не приходят.

Последнее так и висело в недрах страницы «ВКонтакте». Рука не поднималась удалить поначалу, а теперь Ада поняла, как ценны воспоминания — и плохие, и хорошие.

— Жаль. У тебя красиво получалось.

— Зато строчки больше не пристают и не мешают по утрам.

— А ты чем занимаешься? Всё так же преподаешь?

— Да, планирую в этом году набирать материал на новую тему. Может, когда-нибудь и докторская получится.

О Юхе они оба умолчали.

Сколько раз за прошедшие годы Ада хотела открыть дверь к нему. Но останавливало и принятое ими решение, и то, что этим способом передвижения она пользовалась только по работе. Слишком много энергии уходило, а с таким большим расстоянием Ада сама бы не справилась. Просить о помощи Юху она бы не стала ни под каким предлогам — всё поймет, всё прочитает и решит закончить начатое в тот день.

Нет, ради минуты радости не стоит жертвовать целой жизнью.

— Как мама?

— В последнее время сдает, — вздохнул Дима. — Мы отправили её в новый санаторий, и она там уже третий месяц.

— А Олеся?

— Параллельно ведет частную практику, у неё всё хорошо. Кстати, мы как-то до отъезда с Лилей случайно встретились на Невском.

Ада знала, что та ездила в Питер, но об этом она ей не рассказала.

— Она меня сначала не узнала, — Дима засмеялся. — Сказала, что без красной пряди я сам на себя не похож.

Ада улыбнулась и машинально почесала руку. На месте шрамов от когтей оборотня давно красовалась татуировка в виде объемного цветка, чего-то среднего между георгином и астрой.

— Я рад, что ты продолжаешь с ними общаться.

— Это я должна тебя благодарить за то, что познакомил с ними.

Повисло молчание, и Ада поняла, что наступило время главного вопроса.

— А всё-таки зачем ты позвонил?

— Твоя прямота, Адель, никогда не перестанет меня удивлять.

Ада не повелась на отвлечение и спросила:

— Только не говори, что он опять появился?

— Нет! Всё в порядке, можешь не переживать. Желание действует спустя всё это время, так что мы не зря соблюдаем договоренность.

Ада ни разу за десять лет так и не решилась приехать в Питер. Какой смысл искушать судьбу? А теперь и незачем…

— Тогда что случилось?

Дима вздохнул и не сразу ответил.

— Я тебя больше не потревожу. Десять лет — большой срок, и я надеюсь, что у тебя будет ещё много таких лет.

— Дим, ответь мне только на один вопрос — в этом был какой-то смысл? Для чего тогда мы встретились?

Он молчал, видимо, обдумывая ответ, а на заднем фоне едва слышно разносились голоса.

— Конечно, был. Просто в этой жизни вот так получилось. Тут я бы никогда не стал для тебя кем-то бо́льшим.

— Ты когда так начал разгонять тему перерождения? — засмеялась сквозь набежавшие слезы Ада.

— Это всё Нойз виноват, правда-правда!

Смех объединял, будто не было между ними этого огромного расстояния. И мысленно и ощущениями Ада уносилась в ту уже далекую осень.

— Будем прощаться?

— Береги себя, Адель.

И повесил трубку.

Ада, продолжая улыбаться, вытерла слезы и выключила огонь под сковородкой. Аппетит пропал, но зато будет что взять на обед.

— Алиса, включи «Вселенная бесконечна», — скомандовала она умной колонке и под первые аккорды песни вышла из кухни.

В коридоре стоял стеллаж с книгами. Библиотека захватила целую стену, и периодически Ада её пополняла. Но не за книгой она туда вышла.

На средней полке в маленькой вазочке стоял алый георгин, будто только что срезанный с клумбы. Ада взяла его в руки и, усмехнувшись, повторила за Нойзом: