Сказка о заветном месте (СИ)

Глава 10

Но последняя его фраза преследовала Наташу во всех снах. Она сжималась от ужаса, слыша повелительный голос Эктора: «Отведите их за те деревья!» Видела, как волки Аедха подталкивали Диму и Свету, и дети уходили всё дальше и дальше в лес. А потом волки возвращались без них. И во сне Наташа плакала и рыдала, что не может сбросить с себя жестокого мальчика, который намертво вцепился в неё. Сбросить, чтобы побежать за Димой и Светой, вернуть их, пока они не заблудились и с концами не сгинули в этом страшном лесу… И пробудиться не могла, потому что за весь прошедший день, с его необычными поездками и открытиями, страшно устала… И снова изо сна в сон слышала всё ту же беспощадную фразу Эктора: «А если они потеряются?»

Она даже по-настоящему расплакалась во сне от сильной обиды и страха за детей, не подозревая, что плачет и наяву, но как-то стороной чувствуя, что бегущие по лицу слёзы раздражают кожу.

Её, прислонившуюся на время сна к скруткам двух плащей вместо больших подушек, разбудили посреди глубокой ночи. Трясли так, что волей-неволей, но проснуться пришлось. Рывком оттолкнулась от плащей и села вместе со своим живым грузом, не забыв поднять и его… Пришлось немного пожмуриться, приходя в себя среди холодного воздуха и глядя на еле просвечивающие угли костра… Сначала поняла, что её трясёт Эктор, и испугалась за него, немедленно обнимая мальчика и оглядываясь.

— Тебя кто-то напугал?! — прошептала она, машинально ища глазами хоть какую-то палку, чтобы защититься ею.

Но он уже упёрся руками в её плечи, отпихиваясь от неё сам и заставляя её чуть отодвинуться, чтобы видеть её лицо. И выпалил в полный голос, отчего зашевелился спавший через костёр Элфрид:

— Я замёрз! Мне больно! От тебя идёт холод! Что ты видишь во сне?!

С минуту она вслушивалась в его слова. Наконец медленно расслабилась, огляделась, уже ясными глазами отмечая, что Эктор своим криком разбудил только кого-то из волков — или кого-то из их дежурных воинов… Плечи девушки опали, когда она поняла, что последние, виденные ею ужасающие картины — это и впрямь всего лишь сон. И сумела заглянуть в глаза рассерженного мальчика.

— Что… Вижу, как ты приказываешь потерять моих детей в лесу, — вполголоса произнесла она.

Он долго смотрел на неё не мигая. Опустил глаза. Понял? На лице, насколько она сумела разглядеть, — ни одной эмоции.

«Теперь ты понял, что значит — мне с ними тепло?» — хотелось спросить его, но Наташа промолчала, ожидая, что он скажет или сделает далее.

Ничего не сказал, только поднял руку — как-то криво поведя плечом, невольно напомнив, что покалечен. И дотронулся пальцами до её лба.

— Спи-и… — то ли прошептал, то ли прошипел он. — Больше этого сна ты не увидишь…

И снова приник к ней.

Мельком вдруг подумала: «Кажется, если он берёт мои силы, я должна ослабеть? Но ничего… такого не ощущаю… Странно».

Но обняла его, тут же запахивая вокруг него края плаща, которым укрывалась.

— Спи… — сама откликнулась шёпотом и мягко, придерживая его, легла на импровизированные подушки.

Он что-то жалобно проворчал, приноравливаясь к её позе и укладываясь сбоку, а потом прерывисто вздохнул, как после долгого плача, и вскоре его нервное дыхание успокоилось до бесшумного…

…В новом сне она бегала вместе с Димой и Светой вокруг дерева, играя в догонялки, и она не боялась, что они заблудятся в лесу-путанике. И они все так смеялись, что она порой побаивалась, не рассмеяться бы ей, спящей, вслух… Потом приняла факт, что она и во сне, и со стороны сна, и огляделась. Где-то неподалёку гуляла Миранда, и Дима замахал её рукой: «Иди к нам!» А Света обрадовалась, пискнула нерешительной девочке: «Мы здесь, Миранда!» И только Эктор сидел у погасшего костра и смотрел, как они все радуются. И во сне Наташа услышала его голос, а в нём настоящее удивление: «Я не думал, что тебе приснится Миранда…»

…Открыла глаза в утро, седое и туманное. Прямо как у поэта. Яркая зелень леса стала неясно-сероватой, но ощутимо успокаивающей.

Эктор спал на её руке, раскрывшись — откинув от себя край плаща, которым она инстинктивно укрывала его всю ночь. Но сейчас не пошевельнулась. И сама-то чувствовала горячечный жар, который невидимым облаком окутывал их обоих… Ничего себе, как она к утру-то разогрелась. И ведь спали они под тем же единственным плащом.

Глядя, как ленивые серые струйки дыма затейливо свиваются, стремясь от костра кверху, Наташа мысленно покачала головой. «Ну и ну… Вот, значит, как… Когда я волнуюсь или боюсь, Эктор моей силы не получает? А когда спокойна или чему-то радуюсь, он может брать её столько, сколько сумеет?»

Вокруг её костра все ещё спали. Старый эльф, видимо, за ночь замёрз немного. Сжав плечи, он кутался в данный ему волками плащ, и Наташа, глядя на него с сочувствием, думала: «Почему он не использовал какое-нибудь заклинание для тепла? Или он таких не знает? Или я не понимаю, как работает магия…»

Миранда и Света спали под… нет, внутри плаща. Уж им-то точно было тепло.

Возле следующих костров уже поднимались воины, приводили себя в порядок; уходили куда-то по двое и возвращались с охапками хвороста. То к одному, то к другому подходил Аедх, коротко говорил о чём-то и уходил к другим. Раз он застыл, глядя — судя по еле различимой покатости, вниз — то есть на пройденный путь. В другой раз он подошёл ближе к их костру и снова уставился в ту же сторону. И девушка вдруг подумала, украдкой разглядывая его осунувшееся лицо: «Он думает о тех, кто остался на погребальном костре…»

Когда воин-маг очутился совсем близко к костру, она поспешно закрыла глаза, необъяснимо прячась от него. Чего испугалась — сама не поняла. И открыла только тогда, когда расслышала равномерный шелест травы, по которой уходил Аедх.

Это утро, когда никто не мешал Наташе обдумать кое-что, многое дало ей.

Она поняла своё положение здесь: сейчас она ведомая. Даже хуже. Её, словно некую фигурку, вставили в нужную нишу, но ничего толком не объяснили, например: зачем это нужно. Нет, на поверхности ответ, конечно, был. Но подоплёка? От незнания здешних реалий она только и могла, что подчиняться всем подряд.

Но сейчас, после ночных кошмаров, она уяснила: зависит не только она. Зависят и от неё. А значит, и она что-то может менять. В конце концов, местные — тоже люди, со своими страстями и желаниями… Вооружённая этим выводом, Наташа начала смотреть на своё пребывание в этом мире уже другим взглядом.

Утро было деловым — так оценила его Наташа, когда проснулись все, и волки немедленно принялись оделять всех остатками оленины. Аедх снова подошёл к их костру и предупредил:

— Едим и выходим в поход.

Все закивали, соглашаясь. А как по-другому, если отряд взял над ними шефство? Побег с их появлением стал более комфортным и превратился вообще в путешествие. На этот раз Наташа не отказалась от вина, но сделала опять-таки по-своему: забрала кожаный мешочек (в очередной раз улыбнувшись его названию — смешному слову «бурдюк»!) у волка, предложившего его ей, и налила понемногу в стаканчики с родниковой водой. Ничего. Для того чтобы взбодриться, подойдёт. Да и вина в той воде маловато, вкуса не почуешь — не то чтобы опьянеть.

Пока завтракали, она постоянно выискивала Аедха среди его подчинённых. Ей нравилось следить за ним, когда он тенью перемещался между кострами, а то и отходил к деревьям, которых девушка непроизвольно начинала бояться. А он так легко…

Наташе снова помогли сесть в седло и подняли к ней Эктора, который сидел теперь перед ней, как в кресле, где девушка пригодилась в качестве спинки. Но Наташа уже успокоилась и думала о том, что вскоре мальчик исчезнет из её жизни. Так что потерпеть немного, а дальше… Дальше начнётся иная жизнь, где придётся снова приспосабливаться к здешним реалиям — и выживать.

Миранда и Дима по-вчерашнему спокойно вели за лошадью Свету. Трое детей как-то тихо-мирно восприняли, что Наташа верхом, а они своим ходом, и она мельком подумала: «Миранда-то понятно… Но почему Дима не предложит Свету пристроить ко мне с Эктором? — И спохватилась: — А Эктор? Захочет ли мной делиться?!» И тяжко вздохнула, после чего вновь спохватилась: а если мальчик снова начнёт предъявлять ей претензии, что из-за её плохого настроения он недополучает силы?

Ненадолго задумалась: а есть ли разница между магией и той силой, о которой ей твердил Элфрид? Вопрос без подсказчиков был труден, так что пришлось оставить его решение до поры до времени…

На этот раз ехать пришлось где-то с час — по примерным расчётам девушки. Ещё будучи выше всех, она сразу увидела, что впереди есть нечто, что отличается от привычной глазу картины лесного пейзажа. Нечто гладкое и поблёскивающее.

Так они подошли к озеру. Точно не река. Слишком широкое и, по первому впечатлению, бесконечное. Остановив лошадь, Аедх некоторое время смотрел на безмятежную озёрную гладь, отражавшую небо и зелень деревьев, растущих, нависая над водой. Затем обернулся к своим и скомандовал:

— Разжечь костёр! Привал.

Наташа ещё удивилась: костёр? А зачем? Поели же недавно. Разве что из-за влажного холодка, мягко ползущего с воды? Согреться?

Но, как выяснилось, дело было в другом.

Аедх велел остаться с «гражданскими» Уэйтну и Симасу, а своих разбил на две команды, чтобы обойти озеро и найти возможность переправиться на другой берег — или, по крайней мере, найти ближайший край озера и обогнуть его.

Когда Симас и Уэйтн со вздохом (им-то, конечно, интересней в разведку!) присели у костра, Аедх тоже присел на корточки и внимательно присмотрелся к топливу. Наташа с любопытством следила за ним. И подняла брови: посидев неподвижно, воин-маг, вооружившись таким же ножом с широким лезвием, который висел на поясе Димы, начал выхватывать из костра угольки, перекатывая их поближе к своим ногам. Скоро перед ним на земле лежали что-то около десяти угольков. Аедх посидел ещё немного, кажется дожидаясь, пока они остынут, потом собрал их в кучку и унёс к своим.

Наблюдая за ним, видела, как он раздаёт волкам по одному угольку, но не отходит от своих сразу, а что-то шепчет над ладонью воинов, прежде чем покинуть его и перейти к следующему. Дима тоже следил за Аедхом. Он-то и спросил почему-то шёпотом у старого эльфа:

— А что он делает? Зачем?

Ответил Элфрид, только обратив внимание, что и рыжий гигант с эльфом заинтересованно смотрят на воина-мага:

— Читает заклинание на возвращение. Чтобы потом не потеряться в этом лесу и выйти сюда, на берег.

— Аедх — слабый маг, — внезапно раздражённо вмешался Эктор.

— С чего бы это? — удивился Дима.

— Он использует природные артефакты. А сильный маг имеет их при себе.

Дима сначала скользнул ищущим взглядом по одежде старого эльфа, потом — по фигурке мальчика. Хмыкнул. И спокойно ответил:

— Ну, не знаю… По мне, так он очень сильный. — И объяснил свои слова: — Я видел, как он дрался против того мага, который был с всадниками. Он его буквально в землю вбил. Хотя вроде бы как ничего и не делал.

— Всё равно слабый, — буркнул Эктор, отворачиваясь к Наташе и приникая к её плечу.

Девушка побоялась, что Дима возразит ему, после того как убедился, что и у Элфрида, и у самого Эктора нет при себе никаких штучек, которые можно было бы назвать артефактами. Но мальчишка благоразумно промолчал. Кажется, Дима, не зная полной картины, стал очень осторожен, чтобы возражать в вопросах, не понятных ему.

Симас с Уэйтном встали от костра, чтобы немного проводить уходивших на разведку волков. Шастя, до сих пор сидевший у костра, озадаченно глядя на угасающее пламя, последовал за ними. Встали мужчины на берегу осторожно — так, чтобы и костёр видеть, и удалявшихся воинов. И, что-то Наташе показалось, им некомфортно было сидеть у костра… Но девушка собиралась продолжить узнавать о мире, куда попала, потому и спросила старика:

— Элфрид, а у ваших магов есть свои специализации?

— Конечно, — ответил тот. — Я универсальный маг, например.

— А какова специализация Аедха?

— Он либо боевой, либо военный. Почему ты спрашиваешь?

— Вы в своей специализации сильный маг?

— Ну… да.

— А Аедх — как боевой маг?

— Если как боевой… — Элфрид призадумался и пожал плечами. — Навыки у него таковы, что он может и считаться сильным. Но только как боевой маг.

Поскольку Эктор привалился к ней всем телом, то Наташа сразу почувствовала, как он заворочался, явно собираясь в чём-то возразить даже старику. Опередила:

— Элфрид, а чему в магии вы обучаете Эктора?

Мальчик замер.

— Пока он юн — той же универсальности. Госпожа Натали, а почему вы спрашиваете об этом?

— По-моему, странный вопрос, — усмехнулась девушка. — Я свалилась в абсолютно чуждый мне мир и, кажется, достаточно надолго. Должна же я хоть что-то понимать у вас.

И снова почувствовала, как мальчик не сразу, очень медленно, словно сомневаясь, стоит ли промолчать, но снова прислонился к её плечу. Странная мысль: а он не ревнует к силе Аедха? Хотя какое уж тут ревновать, пока Эктор так слаб?.. Кстати, о птичках.

— Элфрид, я тут немного запуталась. Что я даю Эктору? Что ему не хватает, но есть у меня? Это магия? Или что-то другое?

— Это не магия, — поспешно сказал мальчик.

— А что?

— Родовая сила, — спокойно ответил Элфрид. — Можно, конечно, её назвать и магией. Но эта сила настолько стихийна, что сравнивать с магией можно только условно.

Наташа поджала губы, пытаясь понять старика, хоть он вроде бы всё понятно сказал. Но… дело ясное, что с силой и магией дело тёмное. Ну, ладно. Пора перевести беседу в иное русло. Тем более…

Девочки только сейчас обратили внимание Наташи на себя. Первой начала Миранда. Она повернула сбоку на живот котомку, которую у неё ещё раньше приметила девушка. Котомка была близко к тому, чтобы назвать её роскошной, как и плащ девочки: материал — явно бархат тёмно-малинового цвета, по краям она вышита шёлковыми, кажется, нитями розовыми и зелёными, в центре — крупный странный знак. Здешний какой-то символ? Покопавшись в котомке, Миранда выудила из неё гребень и распустила свою косу. Наташа тут же вспомнила, что из спящих последними проснулись именно девочки. Значит, Миранда себя в порядок не привела? Не успела?

Света посмотрела на подружку (в последнем сомнений не было). И потянулась за своей детской сумочкой, вскоре явив на свет расчёску-массажку.

Вопрос Миранды вмиг привлёк внимание всех:

— Что это?

— Массажка, — пожала плечами Света и тоже сняла со своих волос яркую резинку, распуская «хвостики». — Тоже хочу расчесаться, как ты.

— А это? — указала пальцем девочка на сумочку.

— У тебя такая же есть! — удивилась малышка.

— А можно посмотреть, что ещё в ней?

Света оглянулась на сидящих у костра и наткнулась на любопытные взгляды всех, даже Эктора. Поэтому хозяйственно вытянула часть плаща, на котором сидела, и вывалила на неё содержимое своей сумочки. А потом принялась перебирать упавшие предметы, называя каждый. Чуть склонившись вперёд, Наташа приглушила невольную улыбку при виде открытого рта Эктора.

Миранда трепетно подняла махонькую игрушку, изображавшую белого медвежонка с ярким алым бантом на шее.

— У меня ещё бельчонок есть, — сказала малышка и протянула названную игрушку Эктору, который принял бельчонка так, словно тот был хрустальным, а не мягким, из оранжевого плюша.

Наташа выдохнула, честно говоря: она побаивалась, что мальчик отбросит игрушку куда подальше, но на лице Эктора постепенно появлялась довольно странная для него улыбка, когда он рассматривал игрушку и слегка приминал её, словно наслаждаясь её мягкостью и упругостью.

— Ты хотела расчесаться, — обратилась Света к Миранде. — Зеркало нужно?

И протянула ей маленькое зеркальце, обвитое по кругу красным ободком.

Девочка просто задохнулась от восхищения. А потом потянулась к самодельным книжкам и нежно погладила их по обложкам:

— А это что?

— Тут мои любимые стихи, — объяснила малышка. — Я очень люблю их, а потому решила сделать книжки для самых любимых.

— Ты умеешь читать? — ахнула девочка. — И писать?

Теперь ахнула и Света.

— А ты… нет?!

— Умею, — как-то виновато проговорила Миранда. — Просто, когда я была, как ты, не умела. А сейчас читаю… но тогда, когда нужно. А писать… Почти не приходилось. А это что?

— Это губная помада. Когда у меня сохнут губы, надо намазать, чтобы они не трескались, — объяснила Света, открывая колпачок гигиенической помады.

Две девочки перебирали сокровища из детской сумочки и из котомки, сообщая друг дружке, что за предметы в ней хранятся. Миранда тоже показала свои сокровища: перед побегом из замка несостоявшегося мужа она успела уложить в котомку только самое необходимое, и это были либо простейшие магические артефакты, которые бы пригодились в дороге, либо украшения: серьги, пара браслетов, колечко, какие-то грузные заколки для волос и даже какая-то штучка, по поводу названия которой Наташа затруднялась, но эту штучку-полумесяц вешали на шею.

Однако, несмотря на ценность многих вещичек Миранды, сложилось впечатление, что предметы из сумочки Светы ей показались гораздо интереснее. Возможно, из-за их новизны для неё, разумеется. А вот Эктор Наташу здорово удивил. Он прижал к себе бельчонка и спросила у Светы:

— А можно, я его немного у себя подержу?

Как будто о живом — усмехнулась девушка.

— Держи, — согласилась Света. — Если что — Наташа ещё сошьёт.

Округлившимися глазами Миранда уставилась на девушку.

— Вы умеете таких создавать?

— Умею, — кратко ответила Наташа и тут же попросила старика, тоже с любопытством рассматривавшего незнакомые ему вещи: — Элфрид, вы посидите с Эктором немного? Я хочу пройтись по берегу.

— Я посижу один, — неожиданно надменно сказал мальчик.

— Наташа, я с тобой, — встал и Дима, оглянувшись на мужчин, которые ушли довольно далеко от потухшего костра.

Эктор тоже оглянулся на Симаса и Уэйтна, взглянул на Диму и занялся бельчонком. Как поняла Наташа, против Димы в качестве её телохранителя, пока мужчин рядом нет, мальчик не возражал.

Они подошли к берегу.

— Ты устала от него? — вполголоса спросил мальчишка, кидая в воду мелкий камешек, подобранный по дороге к воде.

— Нет, я устала сидеть в одной и той же позе, — призналась девушка. — Да ещё Элфрид наврал. Помнишь, он сказал, что Эктор уже на следующий день должен был встать сам? А он до сих пор не может.

— А мне кажется — может, — задумчиво сказал Дима. — Только притворяется, что у него не получается.

— Не знаю, не знаю, — неуверенно отозвалась Наташа. — Меня, если честно, больше волнует другое. Если потом Эктор вылечится — или что там у него, куда деваться нам?

— Но Элфрид сказал же, что ты Эктору родственница, — напомнил Дима.

— Пока это мало что нам даёт, — вздохнула Наташа, размышляя, стоит ли предупреждать мальчишку, что удумал Эктор, решив избавиться от него и Светы, чтобы оставить при себе только её, Наташу. Если предупредить, Дима будет настороже. А если Эктор поймёт, что Наташа сказала ему? Ведь мальчишка наверняка изменит отношение к недавно несчастному Эктору, и тот сообразит причину…

— Я пойду к костру, — предупредил Дима, словно услышав её тревогу.

Она кивнула ему и некоторое время в одиночестве стояла у берега, глядя, как лениво мелкие волны добегают до берега, где теряются в густой траве…

Вернувшись, обнаружила, что их охрана решила не терять время зря и принялась обучать Диму боевым практикам. Симас уступил учительство Уэйтну, который успел проверить мальчишку на бой с мечом и велел отложить его. Насколько сообразила Наташа, два сторожа хотят, чтобы мальчишка обучился чему полегче — чтобы в ближайшем будущем пригодилось. Перебрали обучение многому: стрельбе из лука, броскам того страшного ножища, прятавшегося в ножнах. И неожиданно наткнулись на лёгкое усвоение Димой одного из лучших владений оружием — метанию дротиков. Это было даже странно: из лука даже попасть в дерево мальчишка не мог, как и ножом, а вот дротиком — легко!

Наташа, снова присевшая к костру, попросила Эктора, сидевшего рядом со стариком эльфом:

— Эктор, ты не мог бы сам попробовать подойти ко мне?

— Нет! — категорично и даже возмущённо ответил за мальчика Элфрид. — Ему ещё рано!

— Но надо же когда-то начинать! — настаивала девушка. — Пусть начнёт с пары-другой шагов. Тем более, не вы ли, Элфрид, говорили мне, что Эктор должен был начать ходить уже на второй день нашего знакомства с вами? Эктор, подойти ко мне!

Мальчик сидел в объятиях старого эльфа, постоянно поворачивая голову к собеседникам, следя за их репликами, а потом упрямо покачал головой:

— Я сам чувствую, что ещё рано. Ноги слабы.

— Если не будешь тренировать, они так и останутся слабыми. — Наташа хотела добавить: «Взгляни на Диму! У него тоже не сразу всё получается, но ведь он не сдаётся!» Но промолчала, вовремя закрыв рот: мало ли что ещё придумает мальчик, который, кажется, слишком высокого о себе мнения? Вдруг мстить Димке начнёт?

— Не хочу, — жёстко сказал Эктор.

И Наташа не удержалась. Встала, чтобы подойти к нему и ласковым голосом, почти сюсюкая, позвала его:

— Ну, тогда иди ко мне на ручки, маленький!

Ух, как Эктор побледнел, услышав её!

А девушка решила: пусть, если хочет, злится. Но только на неё, которой сделать ничего не сможет. До поры до времени. Уж она-то с ним справится. Пока нужна.

Она забрала его у Элфрида, в очередной раз подивившись, насколько мальчик легковесен, отошла к своему месту у костра, закутала его в «свой» плащ и стала следить за тренировками Димы. Девочки, загрузив свои сокровища в сумки, побежали погулять по озёрному берегу…