Сказки лунных дней. Первая книга

12 Красная ведьма

Чёрный дым стелился вдоль гор. Полыхало расположенное у подножия Сурам поселение. Рыжее пламя танцевало по соломенным крышам, пожирало и рушило стены домов, валило изгороди. С криками носилась захваченная в кольцо огня домашняя скотина. Не своим голосом визжали гуси, куры, выли коровы. Но громче них, громче пламени слух резали вопли людей.

Он знал, что это его вина. Он не доглядел, не позаботился, не послал патрули к границам с Агару. И теперь всё, что ему оставалось, – это взирать на то, как бандиты жгут дома, избивают его подданных, тащат за волосы женщин и девочек, старух и матерей с детьми на руках. Как убивают самых строптивых, а остальных бросают в клетки.

Западные границы Сурам были малонаселенными. Одно небольшое поселение Джу, пещеры отшельников и несколько монастырей к югу – вот и всё. Только жительницы Джу не причисляли себя к калосцам, не признавали царской власти. Они считали своей матерью лисицу Путтри и лишь её почитали как госпожу.

Дочери волшебной лисицы называли себя красными ведьмами и обещали проклятия на головы тех, кто оспорит их право быть свободными. Лишь однажды красноволосая женщина, поддавшись страсти, пошла против традиций предков и соединила свою судьбу с царём династи Ли. Но история эта была трагической, и мало кто знал о ней…

На востоке от Сурам все давно забыли о красных ведьмах. И всё же селение Джу оставалось под покровительством одной из нижних держав четвероцарствия Калоса. Её жители были подданными владыки земель Вэй… А значит, их ужасная участь легла на его совесть.

Спать и видеть страшные картины – вот всё, что мог молодой царь Рэн Лу Ван Ли. Дар, унаследованный от матери, белой чародейки, стал его наказанием. Однако не зря он был сыном своей родительницы, кое-что царь сделать сумел.

В одном из домов он заметил девушку. Необычайная прелесть её отличалась чем-то неуловимым от прочих женщин: от крестьянок, горожанок, от служанок и наложниц, которых видел и знал юноша. Её большие золотисто-карие глаза запали в самую душу царю…

Но к дому уже приближался отряд охотников. Агарцы несли в руках верёвки и горящие факелы. Один из них толкнул ногой дверь хижины, что-то крикнул. Девушка сжалась, прячась под лавкой.

Преисполнившись величайшей скорби и гнева, внезапно царь перестал быть простым зрителем. Он бросился к дверям хижины ещё до того, как в неё успели зайти разорители. Рэн Лу Ван Ли прикрыл собой, словно тенью, молодую девушку. Охотники не заметили её и не забрали с собой. Но, уходя, они подожгли дом…

Будто обретя плотное тело, молодой царь чувствовал жар пламени на своих плечах. Сам его ум пылал от негодования. Сердце окутал смог горечи. Неужели всё напрасно?!

Правитель Вэй пробудился от собственного крика. Мокрые от слёз длинные волосы чёрными нитями шёлка закрывали его глаза и нос, мешая дышать. Похоже, во сне он метался. Покрывала и простыни были измяты. Подушки разбросаны по полу.

Царь со злостью откинул волосы с лица и огляделся: дорогие шелка на кровати, инкрустированные золотыми цветами наличники на широких окнах, затянутые расписными полотнами стены – богатое убранство царских покоев показалось молодому правителю уродливым.

– Брат, брат! – ворвался в его опочивальню юноша.

На его чёрном халате реяли белые цапли, нижняя рубаха повторяла цвет ясного неба, широкий пояс был вышит орнаментом гор. Наряд был прекрасен, но по мраморным плитам пола шлёпали босые ступни. Каер не жаловал обувь.

– Я слышал твой крик! Что случилось, Рэн? – юноша наскоро огляделся. – Ты один? Ты снова грезил? Что ты увидел во сне?

Рэн тяжело поднял голову. Он смотрел в светло-карие, почти золотые, как у девочки из его сна, глаза своего верного телохранителя и не знал, что сказать. Как мог он объяснить, что случилось?

У них был один отец, но разные матери. Мать Каера была одной из наложниц царя. Она была той самой красной ведьмой, о которой предпочли забыть все. Все, кроме Каера и Рэна.

– Каер, я видел поселение Джу… – взяв себя в руки, но всё ещё нетвёрдым голосом произнёс царь Рэн Лу Ван Ли. – Охотники добрались до деревни твоей матери…

Каер отпрянул, лицо его замерло белой маской. Он отвернулся к окну, процедив сквозь зубы:

– Вот, значит, как… Неужели и правда мы прокляты? За что все эти напасти? Отец – безумец, губящий своих жён… Бунтари посылают к нам демонов. Теперь эсфирцы… Да как они смели?! И о чём думает Великий Журавль? Почему он позволил мерзавцам перейти границы?

– Он думает о благополучии всех земель и народов Калоса, – негромко ответил Рэн Лу Ван Ли. – Его призвание – следить за здоровьем тела богини Лианхо. Пока части её плоти – царства Та, Син, Вэй, Ту – враждуют, он будет стоять спиной к остальному миру. Но в мои руки вверено Нижнее царство Вэй. А значит, случившаяся трагедия, будь то проклятие или нет, – моя вина. – Юноша опустил стопы на пол и тут же отдёрнул ноги. Холод плит обжёг его пальцы. Тапочки куда-то запропастились. Царь пошарил глазами вокруг кровати, продолжив менее уверенно: – Я незамедлительно распоряжусь, чтобы в сторону гор выдвинулись войска, чтобы…

– …Они не успеют, – с горечью вымолвил Каер. – И тебе не хуже моего известно, что Бацун Эмон запретил вступать в сражение с эсфирцами, – он отыскал и подал брату его мягкие шёлковые туфли, расшитые завитками облаков. – Ты – господин лишь одного маленького царства, а он – хранитель…

– Я – господин своего царства, и я должен найти способ вернуть моих подданных… – проговорил Рэн, поспешно обуваясь. – Как они смели?.. Какое право имеют? Что взбрело в голову этому их Владыке? Это же женщины… старухи и девочки!

– …И они носительницы стихийных сил Калоса, – прошептал Каер. – Агарцы нанесли болезненный удар по самой плоти божественной Лианхо… Скажи мне, из тех ведьм хоть кому-то удалось спастись?

Рэн ответил не сразу. На миг он прикрыл глаза. Слова брата заставили его разум вновь вспыхнуть, словно тот был охвачен пламенем пожара. Взгляд той девочки, золотом сияющий под его веками, заставил сердце сжаться от двоякого чувства нежности и… ревности. По неясной причине царь не хотел рассказывать о маленькой ведьме. Да и что он мог поведать? Скорее всего, она пропала в огне…

– Я не знаю, – честно признался Рэн.

– …Стереть бы Агару с лица Сии, – негромко прорычал в ответ Каер. – Удар по селению Калоса – не повод ли объявить войну?!

В его глазах вспыхнули искры слёз. Длинные белые локоны разметались по плечам.

С рождения у мальчика были тёмно-красные, как у его матери, волосы. Но последний раз Рэн видел этот цвет в тот злосчастный день, когда его собственный отец Шан Ван Ли в приступе пьяного безумия задушил свою рыжую наложницу Мерру.

Маленький Каер и Рэн были в тот момент рядом. Когда осознание трагедии дошло до оцепеневших детей, Каер превратился в настоящего демонёнка. Восьмилетний мальчик внезапно обрёл невероятную силу ведьм. Он убил негодяя, даже не прикоснувшись к нему, одним взглядом…

С тех пор волосы Каера сделались белыми, точно снега Сурам, а его сердце навсегда покинул мир и покой. Нрав его стал вспыльчивым, взгляд – холодным и презрительным.

Царевич Рэн Лу Ван Ли не мог осудить своего младшего брата за содеянное. Их отец Шан Ван Ли был не лучшим правителем, отцом и мужем. Сам Рэн даже не знал имени своей родительницы. Говорили, что это была гордая белая чародейка, которая сбежала от супруга в Верхние царства сразу после рождения сына.

Смерть жестокосердного, вспыльчивого, погрязшего в удовольствиях правителя положила конец его тирании и ознаменовала начало благостного правления Рэна Лу Ван Ли. Придворные, уставшие от безумия Шан Ван Ли, поддержали наследника.

Народу царства Вэй было объявлено, что царь погиб от внезапной болезни. Никто и словом не обмолвился о гибели одной из наложниц. Её имя было забыто, как когда-то и имя законной супруги.

Новый правитель простил младшего брата и сделал того своим ближайшим телохранителем. Каер, хоть и был младше на пять лет, но уже с детства проявлял склонность к воинским искусствам и был необычайно талантлив в ведьмовских учениях.

– Эсфирцы своё получат, можете мне поверить, – услышали оба юноши.

Подал голос верный спутник Каера – один из демонов, которых послали уничтожить царевича и его брата. Красный ведьмак сумел переписать договор. Теперь демон Кагэ служил ему верой и правдой.

– Что слышно в мире духов, Кагэ? – спросил у слуги Каер.

– Тонкие сферы колеблются сильнее обычно, – прошелестел ответ. – Боги взволнованы. Само время начало новую песню. Грядут большие перемены…

Женщины визжали и выли, словно дикие звери, попавшие в капкан. Одни бросались на мучителей, другие бились о землю и рвали собственные космы. Они остервенело вгрызались зубами в сковавшие их руки и плевались проклятиями. У всех женщин были светло-рыжие, точно лисий мех, волосы. В распахнутых глазах отражался пожар.

Охотники хранили невозмутимость, происходящее нисколько не трогало их сердца. Пятеро мужчин держали вырывающихся пленниц. Ещё трое поочерёдно брызгали им на лица воду из фляг, словно благословляли. После этого нехитрого действа на женщин находило страшное безумие, затем наступало беспамятство. Кого-то запирали за решётками. Самым неподдающимся и дерзким перерезали шеи, как испорченной негодной скотине, и бросали в пламя.

Командовал отрядом охотников уже знакомый Дженне бородач Булан. Мужчина ходил вдоль клеток и привычно изучал добычу. Чародейка наблюдала за ним из тени. Как и раньше, близость Булана странным образом действовала на неё. Но сегодня всё стало куда хуже, чем было…

Дженна почуяла неладное, лишь только увидев тёмные столбы дыма над горизонтом. Она распрягла лошадей и отпустила их пастись, а сама двинулась дальше по сумеречной тропе. Наткнувшись на охотников с их клетками, девушка онемела от ужаса. В тот миг больше всего на свете ей захотелось сбежать, однако она взяла себя в руки. Дрожащими пальцами чародейка сумела укрепить свою тень, и под её защитой продолжила изучать врага.

Девушка не понимала, чего именно она так испугалась. Словно бред, охвативший красноволосых женщин, передался и ей. Дженне чудилось, что некая опаснейшая магия угрожает ей даже здесь, в лисьих тенях. Тяжёлая мелодия, которая не походила ни на одну из слышанных ранее, нагоняла панику и одновременно не позволяла двинуться с места, точно зубья капкана.

…Нет, однажды драконица уже ощущала нечто подобное. Но где? Глупая сфера памяти подводила. Вскоре напряжение дало о себе знать, и девушка потеряла сознание.

Ей привиделся дым других пожаров. Северные леса Гиатайна, Доменийские равнины. Мерзкая улыбка и пронзительный взгляд светлых глаз.

–…Меня зовут Луко Лобо, – услышала Дженна голос наёмника. – И я привёл тебя сюда, чтобы показать, какая участь ждёт твоих близких…

– Меня зовут Дженна, – ответила она. – И обещаю: сегодня всё будет кончено. Ты ляжешь в земле, рядом со своими родными и друзьями…

Была ли она права? Вдруг выбранный ею путь был неверным?! Должна ли она была слушать Индра, покидать Сайрона? Ведь если бы она поступила по-другому, всё бы и сложилось иначе…

Чародейка охнула и заставила себя очнуться. Что происходит? Она сомневается в своих деяниях? Ум подводит её!

Призраки прошлого отпустили только затем, чтобы чародейка могла проверить целостность тени. Если Булан увидит её, клетки не избежать! Возможно, в первый раз Дженна и спаслась лишь потому, что охотник поссорился с добурцем.

– Ты арестована, лисья наёмница, – услышала она женский голос, вновь утопая во мраке. – Именем Единого…

– Вы арестованы, презренные ведьмы! – вторил бас Булана. – Именем Владыки!

В очередной раз вынырнув из небытия, Дженна увидела, что бандиты удаляются. Вместе с тем, как исчезали деревьями всадники и клетки, затихал скрип колёс, отступал и ужас. Чародейка отвела взгляд от горизонта, заставив себя посмотреть на полыхающую деревню.

Отголоски боли и треск рушащихся хижин смешались в одну какофонию. Но в ней Дженна ясно ощутила быстрое испуганное биение человеческого сердца. Там, в пламени, остался кто-то, кого охотники не заметили.

Огонь подбирался всё ближе. Он мгновенно расправился с соломой и теперь пожирал дерево. Стихия рычала и бранилась, словно разъярённый демон. Иссая сжалась под лавкой, закрыв рот полами рукавов. Девушка задыхалась в дыму, только чудом ещё сохраняя сознание.

Напротив её лавки на спине лежала курица. Одна из птиц забежала в панике в дом. Дверной проём обрушился, и она уже не смогла выбраться обратно. Курица открыла клюв и дёргала лапкой, тяжело умирая. Иссая чувствовала, что она станет следующей. От ужаса девушка не могла думать ни о чём другом.

За что? Чем они провинились? Чем заслужили эту участь? Неужели охотники были правы? Красные ведьмы не имели права жить на этой земле?..

Вся мудрость матерей и бабок не спасла их от безумия. Словно в одночасье волшебная сила ведьм обратилась против своих носительниц, превратив мудрых старух, нежных матерей и даже смелых воительниц в глупых перепуганных зверьков! Воспользовавшись внезапным недугом, агарцы беспрепятственно разорили селение Джу.

Иссая, притаившись у окна, видела смерть своих подруг. Но всё, что смогла сделать обученная ратному делу ведьма, это забиться под лавку. Что стало с её бабулей Си и малышками близнецами Мей и Гуи, – она боялась даже подумать. Ни праматерь Путтри, ни духи гор, ни владыка земель, ни сами боги не заступились за своих дочерей.

Раздался оглушительный шум падающей крыши. За миг до того, как всё было кончено, чьи-то сильные пальцы сжали предплечье Иссаи. Чужие руки выволокли девушку из-под скамьи. Тьма окружила её, но сразу за тем в лицо пахнул свежий воздух.

Распахнув глаза, девушка обнаружила, что смотрит на селение с высоты горного склона. Скрючившись на камнях, она содрогалась в приступах болезненного кашля. Казалось, тело готово исторгнуть из себя свои же внутренности, однако ведьма была жива.

Дующий с вершин Сурам ветер уносил горький дым пожара на запад, даруя своё прохладное дыхание. Рядом с Иссаей стояла высокая девушка в платье из тонкой сливово-фиолетовой шерсти. Глаза у неё были холодные, как зеленоватая вода высокогорных озёр, худые щёки и руки перепачкала сажа. Светловолосая и белолицая, она напоминала некоторых жителей Агару…

– Кто ты?! – воскликнула Иссая сквозь кашель.

Ожидая худшего, ведьма выхватила из своей теневой сумки тонкий меч, одновременно подпрыгивая на ноги. Слабость и безумие отступили, и в сердце расцвела ярость. Неуверенно покачнувшись, девушка отбросила ножны и направила остриё на незнакомку.

В красных волосах Иссаи мелькнули белые прядки – наследие волшебной Праматери белой лисицы, которое всегда проявлялось во время ворожбы. Белолицая бросила взгляд на волосы ведьмы и неприятно улыбнулась своими тонкими губами.

Рука незнакомки коснулась тени, молниеносно извлекая на свет собственное оружие. Меч был длинным. Отполированный до зеркального блеска металл будто бы покрывали письмена. Кисть защищал крылатый золотой дракон.

Почуяв сильного соперника, ведьма решила схитрить. Иссая восхищённо охнула и опустила свой клинок. Улыбнувшись, она протянула вперёд свободную руку.

– Какое необыкновенное оружие… Позволь посмотреть на него ближе?

– Руническая сталь сделана лучшим мастером Свободных королевств, – хрипло произнесла незнакомка, не поддавшись на уловку. – На, погляди, – усмехнулась она, поднеся остриё к шее Иссаи. – Нравится?

– Угу, – кивнула красная ведьма.

Присмотревшись к девушке внимательнее, как это умеют делать все дочери Путтри, она пришла к выводу, что остроглазая незнакомка сердита, но в глубине души вовсе не таит зла. Что-то она скрывала, но это была её личная тайна.

– Ты тоже пользуешься тенями, чтобы носить оружие? – заметила Иссая.

– Я не только ношу в них вещи, но и хожу сумеречными тропами, – пояснила девушка. – Так мы с тобой и выбрались из пожара.

– …Ты спасла меня? – наконец осознала Иссая.

– Я спасла тебя… – резко произнесла светловолосая.

Незнакомка говорила на калосском, но со странным акцентом. Звуки, которые люди произносили звонко, она выговаривала как-то по-змеиному, как делали демоны или некоторые волшебные создания. Да и её светлые, блестящие, как золото, волосы…

– Ты золотая лисица?! – Иссая расширила глаза и сделала шаг назад, почтенно поклонившись. – Младшая сестра белой матушки Путтри…

– Было бы неплохо, но нет, – незнакомка рассмеялась мягче и расслабленнее.

В её интонациях и выражении лица, которые поначалу показались Иссае неприятными, насмешливыми, теперь ведьма ощутила усталость и потаённую боль.

– Меня зовут Дженна. Я пришла с Севера…

– Я Иссая, – выпрямилась девушка. – Я благодарю тебя, госпожа странница… Но ты же чародейка?

– Да, – кивнула та.

– Значит, ты красная ведьма? – уточнила Дженна. – И твой предок – сама волшебная девятихвостая лисица Путтри? А у той есть сестра – золотая лисица, которая ушла на Север, за моря? В королевстве Ферихаль я встречала обортней лис, вероятно, это её младшие дети…

Иссая поначалу долго кашляла. Потом долго, очень долго плакала, поскуливая и подвывая, совсем как маленький зверёк. Чародейка сочувствовала ей, но без дела не сидела. За это время Дженна успела привести лошадей, раздобыть в горах утку и сложить костёр. Она ощипала птичью тушку, разожгла огонь и зажарила дичь, начинив её солью и местными травами.

Дженна не торопила Иссаю, но сама спешила. С наступлением темноты, как только солнце пряталось за горы, провалы в сознании чародейки учащались. К этому времени она должна была подкрепиться и сплести хорошую временную тень для ночлега. К счастью, ароматный запах мяса немного приободрил её новую знакомую, и та разговорилась.

– Да, я красная ведьма, – грустно кивнула Иссая. – В моём теле течёт кровь человека и волшебная сила матушки Путтри.

– У тебя красные волосы, но, когда ты начинаешь колдовать, они белеют, верно? – уточнила чародейка.

– Верно, – снова кивнула девушка. – Однако, когда пришли охотники, мы не смогли воззвать к силе… Что-то нехорошее случилось с нашим волшебством… Оно будто стало тяготить, отравлять тело…

– И ум? – хмуро добавила Дженна.

– Ты тоже ощутила это? – девушка подняла на чародейку свои золотисто-янтарные глаза. – Охотники объявили, что мы безумные прислужницы какого-то зверя! И их слова вдруг обрели истинность! Клянусь, я ощутила, как схожу с ума… Как вспомню… – она тряхнула волосами. – Этот ужас до сих пор затмевает даже горечь потери… Моей деревни больше нет! Моих сестёр сожгли или поработили! Я не знаю, что случилось с малышками Мей и Гуи! Что стало с бабулей Си! А что я? О, как же я злюсь на себя! Я допустила слабость!

– Ты осталась жива, и ты не в клетке, – тихо напомнила Дженна. – Впрочем, как и я…

Калоска была невысокой, узкоплечей, тонкой, как тростник, но с круглым скуластым личиком. По-детски нежные черты лица Иссаи напоминали Дженне химхонцев в мире Сет. Те тоже были потомками фей. Если волшебный народ мог перемешаться с людьми, почему этого не сделать волшебной лисице-оборотню?

Иссая выглядела как минимум лет на пять младше своего возраста. Только грубоватый, иссушенный дымом голос и строгий взгляд под густой прямой чёлкой выдавали в ней подростка, оставившего беззаботное детство.

В воздухе разлилось пение цикад, и повисло напряжённое молчание. «Почему ты, чародейка, не помогла этим женщинам? – слышала Дженна в подступающих сумерках голос собственного чувства вины. – Как смогла горстка мужчин одолеть древних потомков волшебного создания? Что за магия пряталась на дне их фляг?»

Чародейка размышляла молча, не желая задевать болезненную тему. Иссая всё расскажет ей сама. Может, чуть позже.

– А ты, значит, пришла с Севера? – после долгой паузы спросила ведьма.

– Не совсем, – призналась Дженна, решив отвлечь свою спутницу от тягостных мыслей увлекательным рассказом. – Ты знаешь, что этот мир не единственный?

– Я знаю, есть царства людей и царства духов, – произнесла девушка.

– Всё верно, но и таких миров – планет, как Сия, очень много, – улыбнулась Дженна. – Однажды один маленький странник сказал мне, что их так много, как звёзд на небе! Знай же, что я тоже странница, и я пришла сюда из другого мира.

Золотисто-карие лисьи глаза Иссаи загорелись, и улыбка почти озарила кругленькое лицо девушки.

– О, так ты у нас впервые! А расскажи мне о своём мире? А я в ответ расскажу тебе о нашем…

– Договорились, – согласилась Дженна. – Тот мир, из которого я явилась, называется Сет. Его создал, соединил осколки миров величайший из магов…

Драконица говорила, пока не стемнело. С заходом солнца Дженну вновь одолел озноб. Иссая взялась следить за костром, а чародейка погрузилась в свои воспоминания.

Чтобы удержать сознание от тьмы беспамятства, она думала о величайшем из магов и искуснейшем соединителе миров. Глядя в ночное небо, девушка вспоминала его глаза, тонкую, но такую добрую улыбку и голос… Этот голос будто снова повествовал ей о звёздных туманностях и мирах, как только что сама она рассказывала юной ведьме.

«Прощай, душа моя… Моя прекрасная вольная пташка, моя сильная и смелая драконица», – слышала Дженна голос учителя.

Незаметно, словно вечерний туман, видения сгустились и окутали разум чародейки. Пред её взором вырос Сет. Прекрасная планета, «Женщина», быть может, главная возлюбленная Катана, сотворённая им из осколков, засияла всеми красками.

Уходя из Сет, Дженна на миг остановилась. Она ждала, что учитель подарит ей прощальный взгляд, улыбку… Но маг не обернулся. Широкие браслеты сомкнулись на его запястьях, в тишине звякнули цепи. Последнее, что она увидела на границе мира Сет, – высокие тени стражей, окруживших Катана.

Тяжёлая удушающая волна витали разливалась по междумирью. Её глухой звон приводил ум в смятение, а сердце в ужас, заставлял бежать прочь! И Дженна бежала.

Не ожидая больше ничего, она отвернулась и устремилась вдаль. Устало скруглённая спина учителя и ржаво-красный металл кандалов на его чёрных руках – последнее, что ей запомнилось.

Запомнилось ли? Цепи и браслеты стражей – как она могла забыть тот едкий привкус самого бессилия? Бессилия чувств, бессилия ума, воли, порывов, вдохновения… Некая субстанция, словно могучая хватка, выжимала из тонких сфер саму мелодию Творца!

Это была не жуткая сила Врага, который жаждал витали живой воды, но что-то очень близкое к ней… Что-то, что некие создания – стражи – поставили на службу себе. Они использовали это нечто, как оружие против последователей безымянного пожирателя миров.

Стоит ли удивляться? На любой войне меч поднимают против меча. Противостоящие стороны мнят себя единственно правыми. Но часто тот, кто смотрит на бой со стороны, не видит между ними разницы.

При этих мыслях Дженна вздрогнула и распахнула веки.

Настало утро, костёр потух. Иссая мирно дремала, завернувшись в широкие рукава своего многослойного платья. Её рыжие волосы свободно разметались по подстилке из сухих веток. Дыхание было ровное и спокойное.

Чтобы не будить спутницу, Дженна отползла подальше. Она выпила воды, а после её хорошенько вывернуло наизнанку. Голова гудела, как сотни колоколов. Мир плыл. То ли царства людей и духов смешивались, то ли собственные сферы чародейки рассыпались на осколки.

«Красный металл стражей! – зафиксировала в своей памяти Дженна, содрогаясь в рвотных позывах. – Его мелодия доносилась от охотников. Вот как сволочи отняли силы у ведьм! Они использовали материал, который способен обуздать даже величайшего из магов и хранителей! – девушка подняла глаза, глянув с высоты склона на запад. – Но вот вопрос… откуда он у них?»

Утром Иссая исполнила прощальный ритуал. Она построила из камней конус, обложила его сухими ветками и, призвав силы ведьм, разожгла пламя. Глядя на огонь, девушка возвела тонкие руки к небесам и начала свою заунывную песню, походящую не то на скорбный плач, не то на молитву.

Из слов Дженна поняла, что ведьма обращается ко всем своим погибшим. Она перечисляла имена, детские прозвища и хранителей родов. А лучи утреннего солнца танцевали на её перепачканном пеплом сиреневом платье и на кое-как причёсанных пальцами волосах, которые после колдовства сделались на время снежно-белыми.

Иссая потеряла всё: друзей, родных, дом. Меч, платье, свобода и воспоминания о прежней жизни – вот что у неё осталось.

Каждый камень пирамиды символизировал жителя деревни и нетленность его духа. Ветки же означали материю. Тела рассыпались прахом в огне, но возрождались к жизни в своих потомках, как новые деревья поднимались из семян. …Но сможет ли из одного семени вновь вырасти целый лес?

Слушая песню ведьмы, Дженна ощущала глубочайшую скорбь и ярость, которым она не могла дать выхода. С одной стороны, её сила постепенно росла, с другой – она же обращалась против чародейки, когда поблизости оказывались охотники с их неведомой магией.

Можно было бы предположить, что Дженну подвела покалеченная временным прыжком сфера памяти и ослабленная от долгого напряжения сфера воли. Однако, судя по рассказам Иссаи, то же самое происходило и с ведьмами, которые вели совсем иной образ жизни.

– Мы жили скромно, усердно трудились и постигали знания в школе, – рассказала чародейке Иссая. – У нас была библиотека, которую собирали многие поколения ведьм. Мои сёстры были не просто крестьянками, но воительницами, знахарками, носительницами мудрости и одной из величайших сил Калоса – владение стихиями природы. Тебе же известно, что в каждом живом существе эти силы находят свой баланс? Мои наставницы прекрасно чуяли нарушения и умели излечить болезни как тела, так и жизненного пути, которые проявляются в неудачах и предательствах. К нам, проделав непростой путь, приходили за помощью и ответами со всех царств Калоса. До сих пор не понимаю, как наши провидицы не сумели разглядеть наш собственный путь… и его завершение.

– А ты успела перенять это знание? – поинтересовалась Дженна.

Ведьма с сожалением покачала головой:

– Я больше воин, нежели целитель или провидица…

– Признаюсь, мне кажется, что я больна, только не пойму, чем, – вздохнула чародейка.

– Я воин, но даже я ощущаю, что твои стихии в смятении, – подтвердила Иссая. – Твоё пламя будто бы меняет цвет…

– В тебе тоже преобладает стихия огня, – улыбнулась в ответ Дженна.

– Огонь близок всем ведьмам, – кивнула девушка.

Спалив поселение, охотники, сами того не зная, следовали традициям своего врага. Близ деревни Джу не было кладбища. Иссая поведала Дженне, что красные ведьмы повелевали пламенем и издревле отдавали своих погибших огненной стихии.

– Знаешь ли ты, что будет с пленницами, которых увезли? – спросила Дженна у Иссаи, когда та закончила молитву.

– Ведьм сжигают на кострах, – негромко ответила девушка. – Так рассказывали путники… Всех, кого охотники считают ведьмами и ведьмаками, сжигают у озёр Мирра недалеко от Эсфиры.

– За что? – спросила Дженна. – Есть ли разумное объяснение происходящему?

– Я не знаю, – вздохнула Иссая. – Те охотники говорили, что мы служим какому-то зверю… Но мы никому не служим, даже Путтри! Она наша Праматерь, а мы её вольные дочери…

– Как бы это нападение не спровоцировало войну, – задумалась Дженна.

– Царства Калоса сами не в ладу друг с другом, – глухо ответила Иссая. – Верхние и нижние земли враждуют много столетий. Между головой Та, сердцем Син, животом Вэй и ногами Ту нет единства. Поэтому много лет назад красные ведьмы ушли на западную сторону Сурам… Сомневаюсь, что кто-то из правителей заметит пепелище одной маленькой деревни в то время, когда горят десятки других. – Девушка с интересом взглянула на руки чародейки, вымазанные в глине. – А ты что делаешь?

– За дни, проведённые в твоём мире, я поняла одно: любой путнице нужен защитник, да покрупнее, – ответила Дженна. – Вчера я собрала достаточно глины в степях и искала воду из горных ручьёв, когда наткнулась на охотников, – она вздохнула. – Теперь я ощущаю запах гари и гнев – они помогут мне сделать сильное тело для моего демона…

– О, это глиняная кукла для демона, – заинтересовалась ведьма, но тут же вновь спряталась за маской безразличия. – Наш род не связывается с демонами. Я только слышала, что белые чародейки из Верхних царств порой прибегают к их помощи…

Дженна смешала глину, добытую в землях Джаэруба, с голубой пылью, оставшейся от статуэтки Азрэка, и смочила смесь водой из горных ручьёв Калоса. Чем сложнее был материал для куклы, тем крепче должно было стать её тело. Разложив смесь на плоском валуне, чародейка замесила бурое «тесто» и, добившись нужной консистенции, принялась лепить фигурку величиной с собственную кисть.

– А почему вы не связываетесь с демонами? – спросила она.

– Род нашей матери лисицы издревле враждует с ними, – важно пояснила Иссая. – Сама суть демонов – грубая, жадная, эгоистичная – сродни мужской. Наша же суть мягкая и благая – женская.

– Твои сородичи чуют энергии, но разделяют их? – удивилась драконица. – В чём противоречие между женщинами и мужчинами? Разве луна с солнцем не делят один свет на двоих? И разве Создатель не создал мужчин и женщин, чтобы мы дополняли друг друга, как правая и левая рука одного существа?

– Мы сами по себе полноценные существа с обеими руками, – возмущённо ответила красная ведьма. – Запомни хорошенько, ни с демонами, ни с мужчинами мы не связываемся…

– С трудом верится, – проговорила Дженна. – Дети не рождаются только от женщины… Так устроен мир. Даже женские духи вод и деревьев время от времени связываются с мужчинами, чтобы продолжить свой род. А как этот вопрос решают красные ведьмы?

– Что ж, не буду спорить, – покорно склонила голову девушка. – Красные ведьмы приветливо встречают всех путников. Но затем мужчины идут дальше и не возвращаются никогда. Наши дети не знают своих отцов.

– И не было случая, чтобы между красной ведьмой и путником возникли более прочные узы? Любви…

– Любовь лишает силы, – Иссая возмущённо тряхнула волосами. – Хотя однажды пришлось полюбить и нашей матушке белой лисице… Это красивейшая из историй. Рассказать?

– Я буду рада послушать, – кивнула чародейка.

– Слушай же, – начала Иссая. – Случилось это в одно из Полнолуний второго месяца года, когда расцветают фруктовые деревья, луна наливается оттенками персиков и тёплый воздух наполняется ароматом любви. Один из лучших воинов Верхнего царства Та генерал Хорьйо заплутал в горных лесах Цонлимна. Здесь он и повстречал деву, прекраснее которой не видели ни день, ни ночь. Её волосы были самим лунным светом, кожа белела, как снег вершин, а одежды переливались оттенками фиалок и весенней травы.

С первого взгляда и он, и она полюбили друг друга. Воин остался жить вместе с лисицей в горной пещере. Супруги были очень счастливы! И следующей зимой у них родились три прекрасные малышки с волосами рыжими, словно пламя.

Однако вскоре случилось несчастье: одно из княжеств Нижнего царства взбунтовалось. Его царь попросил помощи у своего соседа из Та. О том прознал генерал Хорьйо и, как всякий великий воин, он не мог не откликнуться. Когда мятеж был усмирён, Хорьйо вернулся в свою пещеру, но было уже поздно. Его супруга и дочери так тосковали по нему, что утратили человечий облик. Только четыре лисы выбежали из пещеры и скрылись в лесу. Трое из них были маленькими и рыжими, а одна белая… с девятью хвостами.

Понял тогда генерал Хорьйо, что его возлюбленная покинула его. Он смирился с судьбой, вернулся в царство Та и больше уже никогда не видел ни свою супругу, ни дочерей.

– Грустная сказка, – вздохнула Дженна, когда Иссая умолкла. – Знаешь, мне тоже пришлось оставить свою семью… И я очень тоскую.

– Раз уж ты приняла решение, зачем тратить силы на тоску? – нахмурилась девушка. – А ежели твоя душа так крепко связана с кем-то, зачем было расставаться? Возвращайся назад и обрети своё счастье!

– Ты права, – рассеянно кивнула Дженна. – Но иногда дороги, к нашему счастью, чуть более сложны, чем можно описать в сказке…

Чародейка бросила взгляд на пепелище, оставшееся от деревни. Она посмотрела на брошенные террасы полей и сады, частично обглоданные пожаром. Её сердце болезненно сжалось. Только вчера здесь кипела жизнь: люди общались, смеялись, любили. Но пришли чужаки и посеяли смерть. Огонь, до того служивший ведьмам, уничтожил всё, что сумел, оставив только остовы домов и горы пепла.

– Иногда вернуться просто не получается… – вздохнула Дженна. – Можно ли не скорбеть по утраченным близким?

– Своих близких я оплакала, – жёстко произнесла Иссая, поймав её взгляд. – Их души найдут отдых и возродятся в новых телах. На пепелище вырастет лес. Мои любимые снова будут счастливы. Так зачем мне скорбеть? Нас учат, что долго плакать по утраченному – недостойное проявление жалости к самой себе.

– Красиво рассуждаешь, но погоди, – немного разозлилась чародейка. – А как же те твои близкие, которых увезли в клетках? Твои сестрёнки? Мей и Гуи? Бабуля Си? У тебя нет желания вызволить их?

– Великий Журавль запретил нам ступать на земли Агару, – отрезала девушка голосом, полным горечи. – Я не переживаю о том, чего не могу исправить!

– Прости… – тихо произнесла Дженна, уловив в мелодии собеседницы боль, которую лучше не трогать. – И что же ты намерена делать дальше? Есть другие деревни, где живут такие, как ты?

– Насколько я знаю, таких, как я, больше нет, – всхлипнула Иссая, пряча слёзы. – Но я осталась жива и продолжу традицию своей Праматери.

– …Отправишься на поиски воина – отца для своего ребёнка? – подняла брови Дженна.

– Для моих детей, – поправила девушка. – Мне придётся постараться, чтобы восстановить свой род. Я должна сделать это во благо всего Калоса…

– Скажи, а что вы делаете, если рождаются мальчики? – поинтересовалась чародейка.

– У нас рождаются лишь девочки, – сообщила Иссая. – Есть пророчество, что однажды у красной ведьмы родится мальчик, которого назовут величайшим царём! Он унаследует дух своего Праотца, силу Праматери и станет защитником всего четвероцарствия Калоса… Но это лишь легенда, а жизнь – есть жизнь, – девушка взяла себя в руки, её голос принял будничные оттенки. – Я направлюсь в столицу Вэй, найду какого-нибудь достойного воина – может быть, вельможу или купца, очарую его и положу начало новой ветви красных ведьм.

– …А потом бросишь его, как это сделала Праматерь? – уточнила Дженна. – И сама со своими маленькими детьми построишь новую деревню где-нибудь в горах?

– Конечно, мне не хватит сил построить целую деревню, – признала девушка. – Быть может, сама милостивая богиня Лианхо даёт мне знак, что времена меняются и пора перебираться в город…

– И городские мужчины, конечно же, не знают, какую судьбу обещают им женщины с красными волосами? – усмехнулась Дженна.

– Сто лет назад мы ушли из городов, и о нас, скорее всего, забыли… А если и нет, это легко поправить, – хитро улыбнулась Иссая, проведя ладонями вдоль своих прядей, которые в тот же миг послушно окрасились в чёрный цвет.

– Ловко, – оценила Дженна.

– Женщины должны уметь сами о себе заботиться, – проговорила девушка. – Мужчины делают нас слабыми! Праматерь лиса справилась в одиночку. Даже у великой Лианхо нет супруга. Богиня Амитара бросила Хаореоре, чтобы спасти своих детей. Боги Семи Ветров, Семи Путей и Семи Вод были вместе лишь при сотворении Сии. Когда же они вновь воссоединятся, наш мир ждёт конец… – она перевела дыхание и усмехнулась, глянув на глину в руках Дженны: – Тебе вот нужен защитник, а я могу защитить себя сама.

Иссая незамедлительно продемонстрировала свою мысль, вынув из тени меч и прочертив им в воздухе несколько рисунков.

– Вижу, тебя обучили не только колдовству, но истории других земель и фехтованию, – одобрительно заметила Дженна, продолжая свою работу. – Что ж, не буду навязывать своё общество. Хотя, признаться, мне бы не помешал проводник в этих горах.

– Тебя ко мне привели сами богини, и теперь я должна вернуть тебе долг за спасённую жизнь, – поправилась Иссая, важно задрав маленький носик. – Я защищу и себя, и тебя. Знаешь, в горах несложно заблудиться. И демон тебе в пути не поможет. Разве что со здешними духами перессорится. Однако местные с уважением относятся к потомкам волшебной лисицы. А дикие звери и разбойники боятся моего пламени. Так что, поверь, со мной ты будешь в полной безопасности.

Дженна помедлила, пристально глядя на почти законченную глиняную куклу. Любопытно, почему разговорчивый Дэзерт сейчас молчит? Почему не ехидничает, не напевает свои песенки? Неужели Дженна так утомила спутника своими ласками, что повелитель демонов до сих пор дремлет?

С другой стороны, как давно Лейлэ-Джиа путешествовала по Энсолорадо и сама рассуждала подобно Иссае?

Друговский и Мат предали девочку, путников и разбойников интересовало лишь то, что скрывалось под её юбкой. Даже Летодор не выполнил обещанного и ушёл спасать Орфу, как великий воин покинул свою семью, чтобы помочь какому-то царю! Сол, возможно, убил Сайрона. Сайрон насмерть поссорился с братом. Катан покинул Дженну, отправившись к стражам искать Тейю!

О, Единый! И правда, кому нужны эти мальчишки?

Разве Джиа требовалась чья-то помощь? Да, мир древней Сии был более диким. Нравы его обитателей были непривычны Дженне. И всё же она уже не была простой наёмницей сумеречных лиц.

– Что ж, может, с меня и впрямь довольно мужской компании, – улыбнулась драконица, заворачивая готовую статуэтку в кусок ткани. – Иссая, а ты умеешь ходить лисьими тропами? Хочешь, научу тебя?

Стены тронного зала пестрели спиралями облаков и треугольниками горных пейзажей – многочисленные острые линии складывались в символ державы Вэй. Подножия склонов украшали цветущие тамариски и млечные озёра. На гордых вершинах блистали белые шапки снегов.

Посреди зала на возвышении, точно на одной из гор, застыл широкий диван, на котором восседал правитель. Строй деревьев темнел позади его трона. Ряды искусно вырезанных ширм имитировали густые леса Цонлимна. От выложенных зелёными плитами полов к небесно-синим потолкам поднимались колонны в виде древесных стволов.

Перила лестницы, что вела к трону, обвивали водяные луны – стражи власти. У спинки царского кресла по правую руку владыки Вэй застыла статуя белого журавля – стража всего Калоса. У подножия лестницы в строгом порядке лежали подушки, предназначенные для почётных гостей и ближайших советников царя.

После окончания совета тронный зал быстро опустел. Придворные, пятясь назад, как было заведено, один за другим покинули помещение. Молодой владыка Рэн Лу Ван Ли, одетый в траурное тёмно-синее одеяние, выслал за двери и стражу, оставив рядом лишь верного телохранителя.

Беловолосый тонкий и грациозный Каер бесшумно вышел из-за спинки трона, словно сам белый журавль обрёл человечий лик.

– Ты слышал их? – обратился к нему царь Рэн. – Прибрежное Ту снова напало на речное Син. Голова Та безмолвствует, а нас… живот Вэй атакуют проклятые агарцы! Никому нет дела до богами забытого поселения на краю Калоса! И даже главный учёный советник сделал вид, что не услышал моего рассказа.

– Боюсь, старик ещё помнит мою матушку, – усмехнулся младший брат. – Многие считают, что безумие царя – её вина, и недолюбливают род ведьм…

– Моя матушка сбежала ещё до появления твоей, – с грустью напомнил царь. – И этот сон… Неспроста он пришёл ко мне. Я чувствую, что обязан что-то сделать, но что?

– Объединись с Син, усмирите Ту и вместе идите на Агару, – еле слышно скрипнул зубами Каер. – Ведьмы – не просто твои подданные, но защитницы волшебной силы Калоса…

– Живот – не голова, – поморщился его старший брат. – Я не могу принять такое решение… Если бы речь шла о Джаэрубе, но…

– …Но Журавль запретил пересекать границы Агару, – закончил Каер.

– Я законный правитель Вэй и должен подчиняться воле хранителя…

Рэн тяжело вздохнул. Будто тень отца, безумного царя, легла на его лицо, украв мягкое очарование юности. Мрачные думы отразились на челе глубокими морщинами.

Некоторое время царила тишина. Затем старший брат, медленно повернувшись, посмотрел на младшего. Его губы изогнула едва уловимая улыбка. Беловолосый Каер запрокинул голову и ответил громким смехом. Одна и та же мысль вдруг пришла в головы обоим юношам.

– Я же незаконнорождённый! – горячо прошептал сын красной ведьмы. – Я не обязан подчиняться… Род красных ведьм – род моей матери. Моя обязанность – позаботиться о нём!

Опьянённый идеей, юноша быстро сбежал, почти слетел, по золотым ступеням.

– …Но постой! Что если приказ хранителя защищает нас от Агару, а не Агару от нас? – в последний момент крикнул ему Рэн Лу Ван Ли, взволнованно привстав с дивана. – Не угрожает ли тебе опасность?

– Если весь род красных ведьм будет уничтожен на корню, разве не нависнет опасность над всем Калосом? – сощурил золотисто-янтарные глаза Каер. – Один из величайших духов этой земли покинет её! Нет! Не останавливай меня, повелитель! – юноша снова расхохотался. – Тебе ли не знать, что это бесполезно?

Когда младший брат скрылся за ширмами-лесом, правитель обернулся к дверям. Уловив за ними чьё-то присутствие, он громко хлопнул в ладоши, давая знак, что ожидающие могут войти. В тот же миг в тронный зал впорхнули девять девушек.

Смущённые улыбки, будто лучики солнца, озарили мрачную царскую обитель. Воздух наполнился сладким ароматом и шуршанием пышных юбок. Красно-зелёные, сине-жёлтые, голубые, розовые, оранжевые, фиолетовые – яркие, словно лепестки весенних цветов, шелка одевали царских наложниц.

Маленькими семенящими шажочками они проследовали к трону и встали перед ним полукружием. Впереди всех, гордо расправив плечи, ступала Тамара. Бирюзовые и алые юбки лепестками ниспадали на пол от её высокой груди. Золотые шпильки и заколки в виде стеблей цветов древесной орхидеи удерживали густые волосы.

Сколько раз владыка Вэй тонул в этом тёмном водопаде, погибал от удовольствия под ласковым взором больших и чистых, как дневное небо, глаз. Он забывался в аромате этой кожи – белой, без единого оттенка калосской желтизны, добурской или джаэрубской красноты. Этот прохладный цвет глаз и бледная, усыпанная редкими веснушками кожа были свойственны лишь детям далёкого Северного континента.

Гордая дочь никому не известного купца из королевств Семи Ветров была отдана отцом в уплату долгов. Работорговцы пополняли столичные бордели и гаремы знатных вэйцев. Одним из них оказался царский советник, рядом с которым царь и увидел Тамару. Девушка очаровала владыку Вэй бархатисто-низким голосом, игрой на лунной лютне и глазами, в глубине которых он уловил несгибаемое своеволие и непокорность диких лошадей из Поющих ветров.

Советник заметил интерес своего владыки и подарил тому этот дивный цветок из своего сада, дикую кобылицу Севера. Высокая, темноволосая и синеглазая Тамара очень скоро оттеснила всех прочих девушек, став любимой наложницей владыки Вэй.

Девушка смиренной, но уверенной походкой царицы взошла по золотым ступеням и присела на колени у трона Рэна Лу Ван Ли.

– Не хмурься, мой господин, – нежно произнесла она, кинув быстрый взгляд на ширмы. – Прости, но я слышала конец вашего разговора с телохранителем… Нет ничего дурного в том, что он желает блага и процветания нашим землям…

В улыбке показались ровные зубки – прелестная нить белоснежного жемчуга. Мягкие линии алых губ и кроткий взгляд голубки за густыми ресницами усыплял бдительность. Только царь знал, что за обаянием Тамары скрывается жёсткое сердце коршуницы.

Она сказала «нашим землям». Уроженка Севера чувствовала себя на Юге не наложницей, но супругой и владычицей Вэй.

– Думаешь, стоит послать отряд солдат на подмогу Каеру? – ещё сильнее нахмурился Рэн Лун Ван Ли.

Тамара считала своего владыку наивным. Ему же нравилось смущать её, расставляя ловушки.

– На подмогу? – изумилась девушка. – Напротив! Пусть использует свой пламенный нрав во благо страны…

– Ты не жалуешь Каера и надеешься, что он не вернётся, – усмехнулся царь.

– Что ты, господин, – улыбнулась Тамара. – Я люблю его, как собственного брата, но беспокоюсь о тебе. Да, он твой друг, но кровь оборотницы струится по его венам. Я боюсь, как бы проклятье, сгубившее отца, не коснулось сына…

Царь задумался. Мыслями его неотступно завладел образ другой дочери оборотницы – янтарный взгляд красной ведьмы. Даже голос прекрасной Тамары сегодня не мог тронуть его сердца.

– Я люблю вас обоих, и мне жаль, что вы с Каером так не ладите… – царь ласково провёл ладонью по уложенным в причёску волосам наложницы. – На первый взгляд кажется, что у вас нет ничего общего: ни во вкусах, ни в занятиях, разве что… я. И всё же кое-что вас роднит сильнее, чем любовь к господину.

– Не смею предположить, что же это? – голос Тамары едва заметно дрогнул.

– Я не представляю силу, которая могла бы помешать вам обоим добиться желаемого! – рассмеялся Рэн озорным мальчишеским смехом. – И посему я сдаюсь, опускаю руки… Пусть сама судьба выносит вердикт!