Сказки лунных дней. Первая книга

4 Охотница Вольга и царица Луна

Она бежала сквозь заснеженное редколесье. Вольга по прозвищу Ветер была быстрая, словно ветер, дующий с гор на океанское побережье. Она была ловкая, точно белая лисица тундры, и тихая, будто ночная сова. Подбитые камусом полозья её лыж скользили плавно и уверенно. Палки каждый раз находили верную опору для толчка.

Низкие сосенки, одетые в пышные белые шапки, проносились мимо. Звёздный свет переливался на полотне снега и играл радугой в каждом кристалле. Мороз сковал льдом травы и кустарники. Величественные Клыки древнего Салжу царили в синей вышине.

Но девушка не видела этой красоты. Все её мысли занимала дорога. Вольга должна была достичь дома до восхода луны…

«Скорее, скорее… Поторопись! – будто шептали Вольге духи её предков. – Она идёт… Она совсем близко…»

Шелестела снежная позёмка. Тревожно поскрипывали трущиеся друг о друга ветви деревьев. Где-то вдалеке запел волк. Пронзительный вой покатился вдоль тундры вместе с ветром. Ледяной порыв ударил Вольге в лицо. На миг девушка ослепла и задохнулась. Однако она уловила знак духов.

«Прячься! Прячься! – говорили они. – Скорее ищи убежище!»

Протерев слезящиеся от ветра глаза, Вольга бросила быстрый взгляд на небо и неслышно всхлипнула. Синий купол медленно наливался светом. Луна приближалась.

Ветер была самой быстрой лыжницей в своём племени, и всё же она не успевала. Дальше бежать было бесполезно. Это был конец её пути.

Оглядевшись, Вольга нашла достаточно большую – в рост человека – сосну, согнувшуюся под снежным одеянием. Не медля, лыжница повернула к ней. Достигнув цели, она остановилась, резко развернувшись боком и запорошив свои следы волной снега. Об остальных её следах девушка доверила заботу брату ветру.

Очень быстро Вольга сняла лыжи, лук, бросила их и палки под дерево. Сама накинула на голову белый меховой капюшон. Плотнее укутавшись в шубу, она забралась под лапы сосны и закопалась в снег, оставив небольшое отверстие для воздуха.

«Она идёт… идёт… наступает… – звенели небеса, шептали снежинки, завывал ветер, пищали где-то в глубине сугробов мыши. – Прячься… прячься… хоронись…»

Холодный свет залил ночную синь. Зелёные водопады ночной зари хлынули с неба. Народы Салжу считали, что это безмолвные голоса душ усопших обращаются к своим потомкам – предупреждение от прародителей о надвигающейся беде.

Вольга вся съёжилась под снегом и зажмурилась, стараясь дышать как можно тише. Чтобы сдержать страх и холод снаружи, девушка обратилась мыслью к своему дому. Она представила оранжевый огонь в очаге, увидела пушистые шкуры над алтарём и деревянные лики предков перед ними. Она вспомнила такой забавный детский лепет младшего брата и колыбельную, которую ему пела их матушка.

Матушка наверняка уже приготовила жирную мясную похлёбку. Самые большие куски мяса обычно доставались мужьям-охотникам. Но Вольга охотилась не хуже мужчин, поэтому имела право трапезничать вместе с ними.

Девушка почувствовала в руках обжигающую лепёшку, ощутила её рассыпающуюся во рту сладкую мякоть. Ах, какие её матушка печёт лепёшки с зеленью и орешками.

Вольга вспомнила смех Заира и слова, которые говорил ей юноша. Он называл Вольгу красавицей. Девушка знала, что она сильная, смелая, ловкая и умная. Но только Заир говорил, что она ещё и очень красивая.

Хотя юноша вообще много разговаривал и часто делал это просто так, чтобы развеять тишину. Но зато какой весёлый был у него смех. И глаза – голубые и ясные, как небо.

Молодой, но уже заслуживший уважение старших Каил Волк тоже посматривал на Вольгу. Он делал это крайне редко, зато от его взгляда у той кровь приливала к щекам. Юноша был молчалив, если не сказать угрюм, зато очень трудолюбив. Он мог бы стать её мужем.

Матушка всегда говорила Вольге, что у неё будет много мужей. Так уж заведено в их племени. Одна женщина может выйти замуж за братьев, чтоб приумножить благосостояние семьи. К тому же женщин в их деревне было гораздо меньше мужчин.

Вольге это казалось несправедливым. Если у неё будет много мужей, то придётся и много готовить на всех! А если она будет всё время готовить, то когда ей охотиться?

Нет, пожалуй, пусть её мужем станет Заир, у него не было братьев. Его красавица матушка сгинула в тундре. Ну, может быть, Каил. Тот и вовсе был сиротой.

Да, так оно и будет. Если, конечно, Вольга доживёт до свадебного возраста. Если она не сгинет в тундре, как это случилось с её сестрой.

Старшая, Наэн Голубое небо, – вот кто несомненно была красавицей! Наэн слыла самой красивой в их племени! Вольга всегда восхищалась её плавной походкой и мягким, словно летний ручей, голосом. От улыбки Наэн, казалось, таяли льдинки на озерце и расцветали подснежники.

Но таких прекрасных дев и подстерегает самая большая опасность…

Ледяные объятья стискивали худенькое тело Вольги. Холод быстро пробирался под толстые кожи и меха. Он кусал за пальцы ног и рук, вгрызался в спину и бёдра. И всё же участь замёрзнуть страшила юную лыжницу гораздо меньше.

Лучше было уснуть на веки вечные, чем стать рабой у царицы Луны.

– С каждым днём становится всё холоднее, – проворчал Дэзерт, кутаясь в шубу. – Вода замёрзшая вокруг… Темнота эта вечная… Куда подевался день?

И без того громадный, в шубе демон походил на настоящего снежного великана. Особенно он выделялся на фоне салжусцев – невысоких круглолицых людей с длинными светлыми косами и узкими карими глазами.

– Это называется полярной ночью, – объяснила Дженна тоном, которым она могла бы обратиться к умбелийскому школьнику, а не к тысячелетнему демону. – Здесь, насколько я слышала, она длится около шести месяцев, – это время беременности у самки оленя. Через полгода Рогатая Матерь Небо разродится солнышком. И снова наступит день.

– Как можно жить без солнца полгода? – нахмурил лоб Дэзерт. – Даже в царстве демонов есть светило…

– Я двенадцать лет жила без солнца и даже без неба… – негромко рассмеялась Дженна.

– И это очень многое объясняет, – хмыкнул демон.

Путники устроились у костра, разведённого в центре деревни. Жаркое пламя поднималось выше человеческого роста. Оно пело и танцевало, лаская их обветренные лица своим теплом. От огромного котла, стоящего чуть поодаль, шёл соблазнительный аромат варёного мяса.

Салжусцы знали, как жестоки их края. Своих охотников, вернувшихся с промысла, и путников, которые очень редко появлялись в их деревне, они встречали горячим питьём и простыми, но сытными кушаньями.

В кольце вокруг костра сидели местные жители и ещё двое странников. Судя по эльфийскому разрезу глаз, а большего видно не было за шубами и шапками, они были уроженцам пущи Похонбесара. Тамошние травники иногда заходили на дальний Юг в поисках лишайников особенной силы.

Путь от Лииара дался Дженне и демону непросто. Почти весь он проходил по белой пустыне, в которой порой нельзя было отыскать не то что дерева, но даже травинки для костра. Ближе к Клыкам Салжу царствовали лишь ветер да снег. Конечно, путники запаслись провизией, но вот с водой их ждали трудности.

Дженна была слишком слаба, чтобы призвать волшебное пламя. Снег приходилось растапливать в ладонях и во рту очень маленькими частями. Силы путников были на исходе. Чародейка готова была повернуть обратно, когда они вошли в редколесье. А затем им, наконец, встретилось и кочевое племя.

Быт народов Салжу сильно отличался от жизни в пущах Похонбесара. Оленеводы часто переходили с места на место, а их дома следовали за ними. Конусообразные постройки хорошо выдерживали натиски ветра. Обтянутые оленьими шкурами, они легко собирались и разбирались.

Главным божествами кочевников были рогатая богиня Матерь Небо и великий Отец древний Салжу – саблезубый, но безрогий олень. Отец в противоположность Матери представлял стихию земли. Это его белоснежные клыки замыкали цепью гор южную оконечность материка. Более завораживающих вершин и острых пиков Дженна не видела, даже пролетая над Аркхом!

Деревню кочевников окружали стада оленей. Животные отличались серебристой шерстью, широкими копытами для хождения по снегу и массивными рогами. Салжусцы были полностью зависимы от них. Люди ездили на оленях, ели их мясо, использовали и кости, и шкуры, и рога. Последние – панты – они использовали, как средство от болезней, для укрепления силы духа и тела.

– Ох, ты только погляди, – охнул Дэзерт, запрокинув голову вверх.

Дженна ещё раньше демона услышала, как переменилась мелодия в голосах кочевников, и уже смотрела в небо. Полярное сияние зеленоватой рекой струилось сквозь всю его ширь. Но, хотя зрелище было прекрасным, чародейка уловила тревогу в настроении салжусцев.

Как раз в это время прибыла новая группа охотников из шести человек. Не успели мужчины снять лыжи, как какая-то женщина с грудным младенцем на руках бросилась к ним.

– …Вольга, где моя Вольга? – чуть не со слезами вопрошала она, то и дело поглядывая на небо.

– Прости, матушка, но Ветер была не с нами, – виновато ответил ей один из юношей, тоже немало встревоженным голосом.

– Да как же так, Заир, – причитала женщина, прижимая к себе ребёнка. – Как же так… Ты ведь видишь, – она снова посмотрела на сияние, – предки предвещают беду… Беду!

– …Дженна, мы чуть не сдохли в этих краях, – напомнил девушке Дэзерт на элибрийском языке, заметив её взгляд. – Даже не смей поднимать свою маленькую попку с этого нагретого местечка…

– Я и не собираюсь, хрен ты глиняный, – так же по-элибрийски процедила чародейка. – Я сама окажусь в беде, если срочно не глотну горячего бульона…

Тем временем варево в котле начали разливать по плошкам, и хозяйки пошли вдоль сидящих в кругу, раздавая им горячую еду.

– Благодарю, – коротко улыбнулась Дженна, принимая миску с похлёбкой из рук пожилой салжуски.

Ей показалось, что варево из оленьего мяса пахнет прекрасней всего, что есть на свете. Посудина с толстыми глиняными стенками приятно обжигала руки. В тёмном бульоне, словно солнышки, поблёскивали жиринки, и плавало небольшое золотисто-крапчатое яйцо, сваренное прямо в скорлупе.

Подняв взгляд на хозяйку, чародейка увидела, что та всё ещё смотрит на неё. На плечах женщины лежали тонкие длинные косы цвета серебра. В узких голубых глазах застыл немой вопрос.

Вновь присмотревшись к витали яйца, Дженна отметила, что оно принадлежит явно хищной птице. Неужели соколиное? Последний сокол, попавшийся ей на глаза, обитал в Похобесарской пуще. Почему салжуска подала ей такое редкое кушанье? Уж не почуяла ли чего?

Держа в одной руке миску, Дженна, помогая себе зубами, стянула с другой руки варежку. Осторожно окунув два пальца в горячий бульон, девушка извлекла яйцо. Желудок её скрутило от голода, от густого запаха еды и предвкушения скорой трапезы рот наполнился слюной.

– Простите, – прошептала Дженна, протягивая яйцо женщине. – Я понимаю, что могу вас оскорбить… Я чужестранка, не знаю ваших традиций… – запинаясь, она виновато опустила голову. – Но я не могу съесть это… Я не ем яиц…

– Ты с ума сошла, что ли? – фыркнул рядом Дэзерт, уминая свою порцию мяса.

– Я понимаю, что это не очень умно, я же ем пироги из теста и яиц и другие блюда, – Дженна сморщила лицо. – Но я не могу есть сами яйца… Яйцо… Это неродившийся ребёнок…

Не была бы она так сильно обезвожена, наверняка бы разревелась. И вызвала бы ещё больше издевательств со стороны спутника. Однако, к удивлению чародейки, Дэзерт внезапно переменил свой тон.

– Прости, Дженн, – тихо буркнул мужчина. – Я всё время забываю, как вы относитесь к детям…

Женщина тем временем молча приняла яйцо назад. По её широкому морщинистому лицу с тяжёлыми веками и мягким губам нельзя было сказать, обидела ли её Дженна или нет. Салжуска осторожно зажала яйцо между своими ладонями. Её маленькие руки были обнажены. Сухая кожа раскраснелась от мороза. Когда же женщина раскрыла ладони, они оказались пустыми.

Дженна удивлённо подняла брови и улыбнулась – широко, как в детстве. Как будто бы она не была чародейкой все эти годы, не знала волшебства и чудес. И ведь фокус можно было сделать проще простого, но девушке в этот миг показалось, что мир замер и затих. Что случилось нечто очень важное.

Пожилая женщина ответила слабой улыбкой и удалилась. Дженна перевела взгляд на небо. Ей вспомнился её первый полёт в высях Ферихаль. Чёрный коршун был строгим учителем. Сайрон не раз упрекал чародейку за то, что она излишне полагается на свой ум. А вот сокол Финист, этот юноша с глазами, как вечернее небо, расцвеченное янтарными всполохами заходящего солнца, раскрыл её сердце небесам. Ах, как весело они резвились в облаках и радугах над лесами Су…

Внезапно до Дженны вновь донеслись причитания. Она оставила свои воспоминания и обернулась к матери с ребёнком на руках. Подруги уговаривали её поесть и утешали, как могли. Но та всё глядела на полярное сияние и прижимала к себе уснувшего малыша.

В это время рядом с Дэзертом уселся один из охотников. Этого юношу с редким для салжусцев голубым цветом глаз, кажется, звали Заир. Дженна бросила на него взгляд и, тяжело вздохнув, уткнулась в свою миску.

Демон, закончивший с трапезой, уловил напряжение спутницы. Он посмотрел вначале на неё, потом перевёл взгляд на охотника. И снова задумчиво взглянул на чародейку, фыркнул и покачал головой.

– Привет, – обратился он к юноше. – Меня Дэзерт зовут. Слушай, чего там у вас случилось? Я слышал, вроде как пропал кто-то… Может, помощь вам нужна?

Голубоглазый салжусец нахмурился, но ответил:

– Приветствую… Я Заир. Благодарю покорно, Дэзерт. Если ты не владеешь силой пламени, то навряд ли сможешь помочь…

– Если б кое-кто поделился со мной своими волосами, у меня бы были силы, – вновь на элибрийском огрызнулся в сторону Дженны демон. – Да и в метель было бы не так паршиво без ресниц и бровей…

– Я больше не отдам ни одному демону даже капли своей силы, – строго произнесла чародейка. – Спроси, для чего им нужен огонь.

– Заир, ну, допустим, я всегда могу понести факел, – притворился дурачком Дэзерт. – Для чего нам нужен огонь? Диких зверей отгонять? Так я могу кого угодно голыми руками порвать. Ты только скажи, кого.

Молодой охотник невесело усмехнулся:

– Боюсь, даже твоих могучих рук нам будет маловато. Не дикие звери страшат наше племя. И не просто факел нужен, чтобы прогнать царицу Луну. Даже свет домашнего очага порой не спасает от неё… – Заир устремил взгляд на огромный костёр. – Не зря мы разводим в такие ночи этот огонь! Бывали случаи, когда царица заходила в дома. Каждый раз она забирает себе в служанки самых красивых девушек. Так пропала старшая сестра Вольги… Если теперь настал черёд и Ветра, боюсь, её матушка потеряет разум от горя…

– …Кто такая царица Луна? – не выдержав, вмешалась в разговор Дженна.

– Луна, – просто ответил Заир, кивнув на небо. – В самые тёмные ночи Луна спускается на землю и забирает себе в рабыни самых красивых девушек… Даже свет наших предков не способен остановить её! Но он хотя бы может предупредить нас…

– Забирает самых красивых девушек? Это возмутительно, – заявил Дэзерт, гневно посмотрев на небо, будто и вправду решив сразиться с самим ночным светилом.

– Это какой-нибудь очередной злой дух типа Ледяницы, – объяснила ему Дженна на элибрийском и продолжила уже на местном диалекте: – Скажи, Заир, а удавалось ли кому-нибудь вернуться от царицы?

– Нет, – покачал головой юноша. – Говорят, что рабыни лишаются своей памяти. Забывают дом, родных и дорогу назад… – он задумался. – В детстве я слышал историю, как один охотник одиночка нашёл свою сестру где-то в горах… И хотя она пропала много лет назад, тело её было мягким, будто она погибла совсем недавно. Возможно, ей удалось сбежать, но она не смогла вспомнить дорогу домой.

– А можно ли узнать, где именно в горах это случилось? – уточнила чародейка, после горячей похлёбки внезапно преисполнившись решимости.

– Я не знаю, но могу поспрашивать у стариков, – пожал плечами Заир. – Однако зачем? Если никто из вас не владеет силой пламени, поход в горы – смертоубийство…

– Я с вами, – раздался мужской голос за их спинами, и ещё один молодой парень сел рядом с Дженной. – Я с вами, – негромко повторил он, не глядя на путников. – Куда бы вы ни пошли в поисках Вольги, я иду тоже.

– Это бесполезно, Каил, – обратился к юноше Заир. – Наш отряд пришёл в деревню последним. Если бы мы могли, то отыскали бы Вольгу… Скорее всего царица Луна уже забрала её в небесные чертоги.

– Мне нет дела до твоего слова, – сухо ответил Каил. – Слишком много их улетает на ветер…

– Могу и с тобой поделиться, Волк, – рассмеялся Заир.

– Заир, ты сказал, что та девушка из истории пропала много лет назад, но, когда её нашли, оказалось, что она погибла недавно, – вмешалась Дженна. – Если рабыни живы, то почему до сих пор никто не пытался отыскать замок царицы Луны и спасти её пленниц?

– Это безумие, – усмехнулся Заир.

– Луна живёт в небесных чертогах, – задумчиво проговорил Каил. – Как можно попасть на небо?

– Я уверена, что рабыни из плоти и крови не смогли бы подняться на небо, – объяснила чародейка. – Но они могли подняться в горы…

– …Ты что, собралась идти дальше на юг? – уточнил у Дженны Дэзерт на элибрийском. – Забудь об этом! Тебе не хватит тепла, драконица. Ты не можешь даже почерпнуть силу у солнца! Его здесь нет!

– Ты ведь знаешь, что бестелесные духи проявляются в плотном мире в местах силы, – ответила ему чародейка. – Дух, который вошёл в легенды этих людей, обладает необыкновенной силой… А сила – признак нужной нам пещеры. Найдём девушку, найдём семена… И я смогу распалить своё пламя.

– Если моё тело развалится по дороге, ты не наскребёшь в этих снегах и комка глины, – предупредил Дэзерт.

– Скатаю тебя из снега, – рассмеялась Дженна.

– Из замёрзшей воды? – оскорбился демон. – Меня?!

– Будешь демоническим снеговиком! О, однажды я сражалась с таким…

– Ты явно переутомилась, Мудрица, – фыркнул мужчина и обратился к юношам на местном языке: – Простите нас за смех. Радоваться нечему, это от усталости. Мы почти ушли за грань, добираясь сюда…

– Я понимаю, – кивнул Каил. – Сперва вам нужно отдохнуть. А уж потом выйдем, – он вздохнул. – Вольга Ветер сильная. Возможно, она и сама справится… Но спать я советую вам у этого костра, – он, наконец, посмотрел на Дженну. Взгляд у него был тяжёлый, задумчивый. – Ты красивая… И ты тоже в опасности.

– О, обожаю, когда так происходит… – проговорила девушка очень тихо, чтобы услышал только Дэзерт.

– Как? – нахмурился демон, подозревая неладное. – Как происходит? Что ты намерена делать?

– А ничего я не намерена делать, – ответила Дженна. – Это же приключения для ленивых.

– Будешь ловить на живца, – догадался мужчина. – Не боишься? Вдруг дух лишит тебя памяти?

– Ах, если бы что-то в этих мирах обладало такой силой… – невесело ухмыльнулась девушка.

На некоторое время воцарилось напряжённое молчание. Казалось, затихли даже негромкие разговоры салжусцев. Сам воздух точно сковало льдом.

Произнеся эти слова, Дженна оступилась и зависла одной ногой над некой пропастью внутри себя. По её вине Катан попал в заточение, откуда нет пути назад. Если Сайрон погиб, ей придётся убить и Сола. Дэрея Сола, который был в её юношеском представлении самим светом и добром… Который создавал такую прекрасную музыку и исцелял недуги.

«Как он мог? – снова воскликнуло что-то внутри девушки. – За что, Сол?!»

…А что если бы она могла начать всё с чистого листа? Забыть о хранителях и о своей силе. Дженна могла бы поселиться в пуще Похонбесара, построить дом под сенью мохнатых елей, охотиться, собирать травы, грибы, ягоды. Жить, как жила травница Айла в своём Чёрном лесу. Здесь никто не знает глупую несчастную Дженну, никто не сможет пробудить её память, кроме, пожалуй…

– …А если Луна – не та, кем кажется, и приведёт тебя не к той пещере? – перебил её размышления демон.

– Чутьё подсказывает, что мы вышли на нужный след, – устало вздохнула чародейка. Она обхватила себя руками, поёжилась. Отчего-то пламя костра больше не согревало её, словно холод струился изнутри, из самого сердца. – Я боюсь только, что окажусь недостаточно хороша для этой Луны…

– О, ну за это не беспокойся, – мягко произнёс Дэзерт, приобняв девушку. – По мне – так ты самая красивая в этом мире, королева-воительница.

– О, ты вспомнил прежние времена, Ваше Великолепие, – снисходительно улыбнулась Дженна, но противиться его нежности не стала.

– Давай-ка, обопрись о моё плечо и поспи немного… – кивнул демон. – А потом мы во всём разберёмся.

– Как и всегда, – зевнула чародейка, прижимаясь к мужчине и прикрывая глаза.

– Как и всегда, – повторил Дэзерт.

Дженна спала, а бывший император сторожил её сон и размышлял о чём-то своём.

В это время хозяйки, разносившие суп, сели вместе с охотниками. А одна из пожилых женщин с серебряными косами, взяв в руки большой расчерченный рисунками бубен, приблизилась к костру и ударила колотушкой по натянутой коже.

К гулу огня присоединился низкий протяжный голос бубна. Женщина ударила в него снова и снова. Ей вторили голоса салжусцев. Южный народ затянул негромкую песню. Они восхваляли жаркое пламя огня и ледяную стужу. Они повествовали о долгой тьме и о долгожданном лете.

И под эту песню танцующее в костре пламя, казалось, горело ярче. Его искры взмывали в спящее небо, поднимаясь к самым звёздам. И на миг Дэзерту почудилось, будто на чёрном полотне он видит, как расправил огненно-золотые крыла сказочный сокол.

Вольга не знала, сколько она пролежала под снежной защитой. Ей казалось, что мороз сковал даже вольную реку времени. Возможно, девушка на короткий миг провалилась в сон. Она не могла видеть, однако видела, как по великолепному искрящемуся ковру в ореоле снежинок движется невысокая фигура.

Она была боса, обрывки сапог болтались на её чудовищно тощих ногах. Меха истёрлись от времени, а то, что осталось, топорщилось на плечах иглами сосулек. Единственным украшением был длинный белый шлейф волос, тянущийся за видением. Будто весь свет ночи слился в этих удивительных волосах и переливался на их волнах подобно радуге.

С приближением царицы Луны повисла оглушительная тишина. Затихли звериные песни, остановился ветер, мыши под сугробами затаили дыхание. Был слышен только тихий скрип снега под ногами владычицы ночи. Она шла медленно, бесконечно медленно. Но по сказкам Вольга знала, что, когда та захочет, от неё не спасётся даже самый быстрый лыжник.

Девушка уже не ощущала ни ног, ни рук, когда волшебный свет, наконец, померк. Сердце её учащённо радостно забилось, разгоняя кровь по телу. Судя по темноте, исчезло и сияние предков. Это означало, что опасность миновала!

Выбравшись из-под снега, Вольга поправила колчан на спине, надела лук и свои лыжи. Она схватила в руки палки и заскользила по снежным барханам. Невзирая на страх – вперёд, только вперёд! К свету родной деревни. К матушке, к братику, к друзьям.

– Матерь Домна! – охал демон на манер заботливой бабули. – Дженна, ты когда-нибудь стояла на этих палках?

– Я быстро всему учусь, – заверила его чародейка. – Я научилась такому, что тебе и не… Уй, колени!

Через несколько шагов она уткнулась в сугроб, потеряла равновесие и рухнула на бок, перекрестив лыжи.

– Так никуда не годится, – вздохнул Дэзерт, помогая девушке разобраться с ногами и встать. – Так ты далеко не уедешь…

– Уеду, – упрямо повторила Дженна, вставая. – Я ещё на оленях покатаюсь! Когда мы со всем разберёмся… Ох…

Она снова упала.

– Легче будет оседлать оленя, – заметил демон.

– Легче будет оседлать демона, – всхлипнула чародейка, вытирая лицо от снега, – чем встать на эти палки…

– Полозья, – поправил Киал. – Ты просто торопишься, Дженна. Расслабься, обрати своё внимание на дорогу. Смотри на цель, и ноги сами поведут тебя к ней… Это не так сложно… Вот так… Толкайся ногами и палками… Переноси вес… Молодец…

– О, у тебя получается, – похвалил Дэзерт.

– У меня получается, – повторила Дженна. Она улыбнулась, но тут же вновь стала серьёзной. – Осталось ещё кое-что…

– Да уж, неплохо бы написать завещание, – фыркнул Дэзерт на элибрийском. – У тебя ведь мой мир в кармане… Подумай, может, я оставлю здесь эту глиняную куклу и пойду с тобой? У места силы я смогу обрести своё истинное тело и…

– …Я не собираюсь погибать, – перебила его чародейка. – Ты останешься с салжусцами. Кто-то должен помочь охотникам найти мой след… Так кое-что я тебе всё же оставлю… – Она запустила руку под шапку и дёрнула. – Я обещала этого не делать, но…

– Неужели? – охнул Дэзерт, округлив глаза.

– Да, – кивнула Дженна, передавая ему свой золотой волос. – Сумеешь восстановить тропу по моей витали?

– Разумеется.

– Хорошо.

– Готово, – сообщил демон.

Длинный жёсткий волос Дженны, обёрнутый много раз вокруг его широкого запястья, сиял на руке, точно настоящий золотой браслет.

– Тогда я пошла, – вздохнула Дженна.

Ей показалось, что Дэзерт смотрит на неё с какой-то печалью. На миг ей даже захотелось обнять своего гиганта на прощание. Но девушка просто отвернулась. Деловито закинув за спину свою косу, она немного неуклюже зашагала на лыжах в снежную даль.

Вольга Ветер неслась наперегонки с холодным ветром, с самой ночью и временем. Она бежала наперегонки с судьбой.

Позёмка серебряным плащом взвивалась за её спиной. Сверкающие снежинки замирали в белых ворсинках капюшона и шубы, ложились и таяли на ресницах. Несолёными слезами они стекали по раскрасневшимся горящим щекам и мгновенно испарялись.

Девушке оставалось преодолеть два опасных места. Высокий открытый холм и голое поле. За ними начинались земли, поросшие берёзками и ягодниками, река Анамулиа. А за рекой – родная деревня!

Зеленоватое сияние предков вновь вспыхнуло, когда Вольга миновала холм. Девушка сжала зубы от бессилия и упала в снег там, где стояла. Прятаться было негде!

Кое-как наспех зарывшись в сугроб, охотница приготовила лук. Если царица Луна решит забрать её, то получит хотя бы пару стрел в подарок. Одну за Вольгу, другую – за её милую сестрицу Наэн. А может, ещё и третью успеет – за похищенных девушек. Хотя надо бы и пятую – за девушек, которым приходится терпеть нескольких мужей!

Тёмный силуэт в ореоле сияющих волос показался на пригорке. Со своего места Вольга прекрасно различила лицо призрака: скуластый череп, обтянутый кожей, тёмные провалы глазниц, обрубок носа, тонкие иссохшие губы, застывшие в улыбке. Вот уж не такой рисовали сказители царицу Луну в своих историях!

Охотница натянула тетиву, прицелилась… Внезапно её боковое зрение выхватило движение на белом полотне поля. Девушка повернула голову. Лыжник шёл быстро, но не вполне уверенно. Видимо, он был слишком увлечён дорогой и, быть может, поэтому не замечал стоящую на холме лучезарную царицу Луну.

Та же отвернулась от Вольги и с интересом уставилась на приближающийся силуэт. Через мгновение и охотница увидела, что это была девушка! Незнакомка оказалась непохожа на людей её племени. Она была гораздо выше ростом, лицо – уже, глаза шире. На плече лыжницы лежала золотая коса.

Только приблизившись на опасное расстояние к царице Луне, девушка взглянула на неё. Вольга нахмурилась. Она могла поклясться, что незнакомка только изобразила удивление. Их встреча не была для неё неожиданностью.

Но царица Луна двинулась к девушке. И та, такая уверенная поначалу, вдруг вздрогнула. Она прижала обе руки к груди, будто получила удар. А затем безвольно склонила голову и опустилась на колени.

Дженна упала на колени. Последние силы покинули её. Слёзы хлынули к глазам, горячими дорожками обожгли щёки. Какая невероятная боль звенела в воздухе! Какая мука наполняла ночное пространство. Теперь чародейке казалось, что само небесное сияние позеленело от этой обиды и горечи. И как они были знакомы ей…

«Пой, Васька, пой!» – пронзило воспоминание.

«Нет! – кричала девочка. – Нет!»

– Нет, – вторила ей Дженна.

Не злобный дух зимы, луны или ночи был перед чародейкой. Это была человеческая душа. Душа девушки, заключённая в доспехи собственного горя.

Пока Дженна пыталась сбросить с себя тяжесть собственных воспоминаний, царица Луна приблизилась к ней. Она замерла рядом, будто прислушиваясь к мыслям чародейки. Она не спешила…

– Нет, нет, – шептала Дженна, стоя на коленях и захлёбываясь горем.

Вихрь образов закружил её сознание. Ведьмак. Чудовищное дерево.

– …Ты обещал ждать меня у моря… Почему ты ушёл…

– Прости…

Богинка. Старый мальчик.

– …Мика я. Не обижай меня… Где моя мама?

– …Смерть не разлучит нас, любимая, – слова Сайрона, – ибо мы сплели свои души, а они не знают смерти.

Чёрный единорог. И Безымянная монахиня…

– …Оно идёт… Уходи! Уходи!

– …Я твоя кара…

– Значит, я стану твоей смертью…

Вот, уплывая, взмахнул хвостом звёздный кит.

– …Я называю таких, как он, скитальцами… – голос Катана. — Он просто есть и всё…

– Он очень старый.

– Древний. Быть может, даже древнее нашего солнца…

– И одинокий.

– …Дерзость достойна лишь жалости, огонёчек, – заглушили все прочие голоса слова Ледяницы. – Думаешь, вина за твоё горе лежит на мне? Но ты ошибаешься… Вы все ошибаетесь. Я забуду о вашем невежестве, ибо вы сами себя и покараете.

– Ты сама себя ликвидируешь… – присоединилась медсестра Белова.

И…

– …Просто скажи, что согласна на наши условия… Скажи «да»…

– Да… Я согласна.

– Да будет так…

Бездна, в которую Дженна уже угодила одной ногой, начала приближаться, расти. Предательства, потери, поражения, убийства, собственные ошибки словно обрели плоть. Они стиснули её руки, навалились на плечи, придавили к земле.

– Бедняжка, – услышала она. – Забудь… Забудь всё…

Ледяные пальцы коснулись лба чародейки. Та всхлипнула. Точно тонкая ледяная игла пронзила её кожу, войдя между бровями. И мир окутала тьма.

Мёртвая царица получила новую рабыню и потеряла интерес к салжуской охотнице. Забрав с собой золотоволосую незнакомку, она быстро двинулась вдоль холмов по направлению к горам. Затухающее небесное сияние переливалось зеленью на шлейфе её волос.

Вольга Ветер с тревогой посмотрела им вслед. Она раздумывала недолго. Девушка вернула стрелы в колчан, заложила за спину лук, вдела ноги в лыжные крепления. Как бы быстро и куда бы ни последовала царица Луна, хоть на самоё небо, Вольга пойдёт за ней.

Она разыщет Наэн Голубое небо. А если нет, то охотница отдаст ей обещанные подарочки и спасёт незнакомку…

Ни одни лыжи и снегоступы не держали могучего Дэзерта. Салжусцы отчаялись подобрать великану что-либо из имеющегося у них снаряжения. Но и оставить в деревне единственного, кто может найти след чужестранки, они не могли. Поэтому, чтобы не терять времени, спасательный отряд вышел раньше обговорённого, однако продвигался медленнее, чем ожидалось.

– …Что делать? – усмехнулся Дэзерт, бредя по глубокому снегу. – Вот таким я вышел. Создательница… то есть мамка моя, говорят, драконов любила.

– Лучше б ты унаследовал от родителя огненное дыхание, а не размерчик! – рассмеялся шутке Заир. – Вот оно бы нам пригодилось!

– Пламенем владеет Дженна, – сообщил демон. – Не сомневайтесь, она доберётся до места силы и тогда покажет этой царице, как дев прелестных похищать!

– А ты, я вижу, знаешь толк в освобождении прелестных дев, – подхватил Заир.

– Ещё бы, – важно сказал Дэзерт. – Вот мы недавно дюжину монахинь от работорговцев спасли… Славное, доложу тебе, было приключение…

– Могу себе представить, – ухмыльнулся голубоглазый охотник.

– …Наших дев не трогай, Дэзерт, – глухо предупредил мужчину Каил. – Хоть ты и помогаешь нам, но не думай, что это даёт тебе право…

– …Да что ты, Волк! – перебил его Заир. – Шутит он! Ну как можно… дюжину монахинь. Это обычные мужские разговоры. Недоступные для твоего понимания.

– Хе-хе, – рассмеялся в сторону демон.

– Никакие разговоры не должны пятнать честь женщины, – огрызнулся Каил. – Попробуй только так пошутить с Вольгой, вмиг узнаешь цену шутке.

– Вот потому с женщинами о таком и не говорят, – заметил Заир.

– Да-а, Дженна тоже тогда высказалась, – вздохнул Дэзерт. – Но ладно вам ругаться. Ещё дойти надо до этих женщин… – Он тяжело переставлял ноги, пыхтел и фыркал. – Снегу сколько в этих горах. На равнине было попроще…

– На равнине снег ветер сметает, – объяснил Заир. – А в Клыках Салжу он сыпет и сыпет без остановки. Никакой ветер не справится…

– Тяжело, наверное, всё время в снегах утопать? – проворчал демон, провалившись в очередной сугроб по самые бёдра. – Почему вы не переберётесь ближе к Похонбесару?

Двое его спутников скользили рядом на лыжах, легко и бодро, словно родились с полозьями на ногах. Вопрос Дэзерта позабавил обоих. Даже угрюмый и молчаливый Каил ухмыльнулся. Заир ответил со смехом:

– Мы любим этот край, как любим родных матерей. Да, тундра – не самая ласковая из родительниц, но она растит сильных детей. Вот ты утопаешь в снегу. И любой крупный зверь утопает. А мы на своих лыжах можем догнать по снегу и волка, и медведя. Они устают после долгой погони и становятся лёгкой добычей. К тому же снега тают, – голубоглазый охотник улыбнулся. – Если бы ты видел, как прекрасна тундра весной! Солнце не заходит несколько месяцев, и даже бесплодный камень покрывается цветами… Поля пестрят лютиками, маками, незабудками. К озёрам слетаются тучи птиц: лебеди, чайки, кулики, трельники, крошли. В ивняках кудахчут куропатки, трещат ивушники… Звон, писк, клёкот стоит такой, что не уснуть! И звери, и птицы, и люди радуются весне…

– Теперь я понял тебя, – кивнул Дэзерт. – Я знаю, что такое весна после длительной засухи… Ваша пустыня – белая, наша – жёлтая. У вас царит лютый холод, у нас – жара… И только весной, в сезон Расцвета, стихии приходят к гармоничному равновесию. И всякая живая тварь спешит радоваться и любить.

– Да-а, – кивнул Заир. – И девчонки снимают свои шубы…

– Ага, – хохотнул Дэзерт.

Разговоры о весне неожиданно придали ему сил, и демон зашагал вверх по склону с удвоенной быстротой.