Сказки лунных дней. Первая книга

6 Лесное чудище

На южной границе королевства Агару настоящие морозы были большой редкостью. В зимнее время чаще шли холодные дожди, а снег здесь выпадал раз в несколько лет. Однако с приближением к пуще Похонбесара путники ощутили ледяное дыхание ветра, прилетело от самих Клыков Салжу.

Было раннее утро, когда они подошли к опушке леса. Влажная почва, ночная прохлада и тепло первых лучей сплетали в воздухе пёструю вязь ароматов, которые не так хорошо ощутимы во тьме ночи и блекнут в жаркий день. Земля и вода, травы и цветы, деревья и кустарники будто пели вместе с птицами.

Нет… Чародейка могла бы поклясться, что она буквально слышит мелодию. Пение наполняло пространство светом живой воды, и пуща Похонбесара лучилась волшебством жизни. Едва различимый нечеловечески прекрасный голос лился сквозь туманы, которые сгустились у подножия леса. Словно лёгкий занавес, они скрывали до времени таинственное действо спектакля.

К востоку от леса поднимался пронзительно-розовый шар солнца. Его лучи ласкали кроны величественных кедровых сосен и лиственниц. Однако они же прогоняли и туманы. Белёсая пелена постепенно редела. Открывшаяся картина резко портила всё впечатление от великолепия Похонбесара.

С приближением путников дивное пение затихло. Воздух всколыхнуло хлопанье чёрных крыльев – стервятники поднялись в небо. Ворчливо пофыркивая, скрылась в кустарниках стайка шакалов. Тёмная волна тлена ударила в ноздри чародейке и демону.

Дженна ступила было вперёд, но, ощутив сквозь тонкую подошву сапога неестественную мягкость, вздрогнула и отвела ногу на прежнее место.

– Как странно, – рассеянно произнесла она. – Я почти наступила на чью-то руку… Я… некромант!.. Обычно мёртвую воду я чую за милю, а здесь…

– Да и запахи побоища как будто запрятаны, – согласился Дэзерт, раздувая ноздри. – Свежая кровь, испражнения, разорванные кишки… я ничего не ощущаю! А помнишь, кто ещё не пах дохлятиной?

– Нет, это не драугары, – отрицательно мотнула головой чародейка. – …Витали крайне слабая. Она звучит так, словно бы после гибели этих людей прошёл месяц.

– Но, судя по их внешнему виду, битва была не далее как вчера…

– …Это была не битва, – нахмурилась девушка, внимательнее оглядев опушку леса, когда туманы окончательно рассеялись. – Это была бойня…

– …И, похоже, это был один из отрядов Эсфиры, – покачал головой демон.

Солдаты, носящие на себе красные и зелёные цвета Агару, лежали в беспорядке, будто разбросанные мощной волной, растерзанные, расчленённые. Их доспехи были порваны, точно бумага, тела разодраны на куски, короткие бронзовые мечи, копья и круглые щиты – помяты и искорёжены. На первый взгляд создавалось впечатление, что кто-то прошёлся по пехоте рядами громадных ножей… или когтями.

– Я не испытываю нежных чувств к агарцам, но мне страшно представить, с чем или с кем они столкнулись, – призналась чародейка.

Она всё-таки сделала шаг вперёд. Осторожно переступив мертвеца, Дженна присела рядом с ним. Девушка сняла с рук перчатки и провела ладонями над изорванной плотью.

– Удивительно, – прошептала чародейка. – Обычно тонкое тело человека ещё около семи дней остаётся вблизи плотного, пока не ослабнут все нити, связывавшие душу с телом. У драугаров эти нити не ослабевают, но здесь… Я вовсе не ощущаю их… Ни боли, ни скорби, ни злости… Это совершенно пустая оболочка. Что-то ускорило процессы, происходящие после гибели…

– И не только после гибели, – добавил Дэзерт.

Демон озадаченно разглядывал лежащего перед ними мертвеца. Несмотря на то, что после бойни прошло не более суток, сквозь одежду солдата уже пробивались зелёные ростки. Вьюны обвили треснувший щит с башней и солнцем Эсфиры и руку, сжавшую его.

– Да, токи живой воды просто невероятные… – подтвердила Дженна. – Очень похоже на почерк фей…

– Пуща Похонбесара – владения эльфов, – напомнил её спутник. – Могу предположить, что и они не испытывают нежных чувств к… – он осёкся, обернувшись.

Дженна тоже почуяла человечий дух, а затем и услышала шум: топот лошадей, голоса и позвякивание оружия. С востока к ним приближался отряд человек из пятнадцати, на этот раз конных. Всадники, похоже, тоже увидели путников. Чародейка решила, что бегство вызовет больше подозрений и нежелательное преследование, поэтому приказала Дэзерту оставаться на месте.

Когда отряд приблизился, путники увидели всё те же полосатые красно-зелёные плащи поверх лёгких льняных доспехов и символ Агару на щитах. Демон вышел вперёд, закрывая собой спутницу. Оба они помнили, как агарцы относятся к женщинам, в которых подозревают ведьмовские силы.

Дэзерт нарочито пристально оглядел всадников. Оказалось, далеко не на всех красовались эсфирские полосы. Замыкающие были одеты разнообразнее.

На некоторых белели костяные шлемы и нагрудники кочевников. Другие носили длинные волосы, завязанные в косы, и деревянные латы калосцев. Ещё двое оказались низкорослыми, очень смуглыми, с рисунками-шрамами на коже. Их лица были раскрашены синей краской. Добурцы – догадалась Дженна. Рядом с ними ступали трое великанов – дети Пустынного моря – с кожей чёрной и блестящей, как вулканическое стекло.

Вероятно, это были наёмники. И, судя по их кривящимся лицам, двое живых незнакомцев среди мёртвых солдат явно не вызывали у агарцев радости.

– Кто вы и что здесь делаете? – обратился к демону ехавший впереди отряда мужчина.

Уставшее, но спокойное лицо его Дженна нашла довольно приятным. Длинные светлые волосы, перехваченные на лбу кожаным шнурком, были сильно засалены, но подбородок был чисто выбрит. В светлом взгляде командира читался ум, а слабая улыбка на губах говорила о привычке к хорошим манерам.

Мужчина не поздоровался и демонстрировал холодность, как и остальные члены его разношёрстного отряда. Но по хорошо скрываемым манерам было заметно, что он вырос в достатке и в окружении, где было принято приветствовать друг друга доброжелательно.

Дженне почудилось в этом человеке нечто особенное, что она не могла распознать из-за слабости. Девушка с удовольствием присоеденилась бы к отряду, чтобы послушать его историю. Грудь предводителя защищал диковинный для этих мест доспех. Его рисунок повторял анатомию мужского тела, а витали явственно пела мелодию железа…

– Кто я? – Дэзерт похлопал себя по поясу, на котором висел кривой калосский меч. – Не видно, что ли? Богатырь, рубака… Дэз моё имя. Хожу по свету, нанимаюсь к тем, кому требуются мои услуги. А это, – он указал на Дженну, – жена моя верная, сердца отрада. Медичка она, лекарка то есть. Ветер принёс звуки побоища, и мы поспешили на помощь, но, похоже, явились слишком поздно… – он придал голосу угрюмости. – А вы кто такие будете? Хотя мне, если честно, всё равно, бандиты вы, солдаты или храмовники, пока вы сами по себе, мы сами по себе…

– Я Катринос Тамнос из Эсфиры, мы охотники… – церемонно сообщил предводитель.

При этих словах Дженна ощутила тошноту. «Охотники» – те мерзавцы, что сожгли деревню ведьм и заставили её жительниц пить воду, после чего женщины теряли силу и разум… Чародейка вспомнила телеги работорговцев, в которых, словно звери в клетках, сидели девочки, девушки, старухи – уже не люди, но товар.

Товар – в лучшем случае, если повезло после нападения охотников остаться девственницей. В худшем – скотина, которую везли на убой в Эсфиру: ведьм сжигали на потеху толпе. Она вспомнила гнев, боль, безумие в распахнутых глазах, всклокоченные рыжие волосы, искусанные в кровь губы, грязные груди под порванными платьями…

Дженна незаметно из-под ресниц рассматривала отряд. На поясе некоторых мужчин, одетых в красное и зелёное, висели фляги для воды. Но чародейка не могла почуять проклятый металл, который наделял жидкость опасными свойствами.

– На кого же вы охотитесь в таком обширном составе? – демон обвёл глазами отряд, больше походящий на банду дезертиров. В его голосе Дженна распознала хорошо знакомые ей по общению с Лионом Великолепным нотки недовольства. Дезертиров бывший император не уважал. Однако он смилостивился и продолжил более дружелюбно: – Не нужна ли вам, случаем, и наша помощь?

– Сами разберёмся, иди своей дорогой… богатырь, – вмешался в разговор один из охотников, едущий рядом с Катриносом Тамносом.

В отличие от предводителя он был далеко не молод, а его насмешливо-презрительный взгляд и кривящаяся ухмылка не вызывали симпатии. В своё время Дженна насмотрелась на таких ребят, путешествуя по Стране вечного лета.

Борода мужчины и коротко остриженные волосы на макушке торчали дыбом, виски были выбриты по новой эсфирской моде. На поясе висел меч и пара кинжалов. Пожилой вояка был одет в короткую рубаху. Единственной защитой его были широкий кожаный пояс и поножи. На немытой шее над бурым плащом Дженна приметила нарисованный на коже знак солнца. Но, в отличие от мракоборцев, которых она знала в Энсолорадо, светило носило шесть лучей, а не семь.

– Чудища разгулялись в этих краях, – бросив взгляд на свой отряд, Катринос Тамнос с какой-то грустью посмотрел на стоящую за спиной Дэзерта девушку. – На них и охотимся. Были мы благословлены на борьбу с мраком Владыкой нашим! Его чудотворный светозарный металл хранит нас от всякого колдовства и злых сил!

С этими словами охотник извлёк из ножен свой меч и поднял его высоко над головой. Восходящее солнце отразилось на лезвии кроваво-ржавым светом. Тошнота, подкатившая к горлу Дженны, усилилась. Чародейке стоило немалой воли, чтобы сохранить невозмутимое лицо. К счастью, её сфера магии была истощена и не откликнулась на вражескую песню.

Катринос внимательно посмотрел на странников и, не заметив реакции на свой светоносный металл, с удовлетворением кивнул:

– А вы лучше ступайте, откуда пришли и… берегите друг друга.

– Чудища, вот оно что, – кивнул Дэзерт. – Мы-то гадаем, что за зверь мог сделать такое с людьми. Уж не ведьмы ли…

– Возможно, и ведьмы, – согласился Катринос. – Ведьмы, управляющие чудищами, – в его глазах промелькнуло подозрение. – Такие встречались здесь —одинокие дивные девы или пугающие старухи?

До старости Дженне было ещё далеко, но она поправила платок на волосах, чтобы ни один из её дивных золотых локонов не был увиден. Демон, напротив, мотнул головой так, что капюшон, скрывавший его лысую голову и безбровый лоб, упал на плечи.

– Нет, но в своё время я вдоволь настрадался от этих гадин, – искренне проскрежетал мужчина. – Вот, глядите, что одна из них сделала со мной: ни волос, ни бровей, ни ресниц… Так что, если вам нужен мой меч…

– …Владыка Панирис не нанимает в отряд каждого встречного, – пренебрежительно вставил пожилой вояка со знаком солнца на шее.

– Если бы на вас было благословение, мы бы взяли вас с собой в леса, – задумчиво добавил Катринос. – Но…

– Но света Владыки в нас, как в этих камнях под ногами, – с напускным разочарованием фыркнул Дэзерт. – Что ж, тогда желаю вам успехов в лесах – и бывайте!

– Благодарю, – коротко ответил командир.

Не попрощавшись, он послал свою лошадку дальше, отряд двинулся следом за предводителем. Дэзерт счёл нужным сделать вид, что внял совету Катриноса, и пошёл в обратную сторону. Пройдя немного дальше, он удостоверился, что охотники скрылись за соснами, и вновь повернул к лесу.

– …Гадина, значит? – подала голос Дженна.

– Змеюка и есть, – улыбнулся Дэзерт. – Крылатая только…

– Бедненький, нашёл, кому жаловаться, – съязвила чародейка. – Охотникам на чудищ и ведьм!

– …А странный какой-то этот Катринос, – задумчиво наморщил лоб демон. – Ты не заметила? Он сильно пахнет… железом, как мои железные солдаты…

– Моё чутьё не полностью восстановилось, – пожала плечами Дженна. – Но Катринос явно был более по-человечески эмоционален, нежели твои проклятые солдаты. И я не вижу ничего удивительного в запахе железа. Оно понемногу вытесняет бронзу, это естественный исторический процесс. Каким бы не был Катринос, лучше б он за нечистью в Эсфире следил. На кой ляд ломиться во владения эльфов со своим «светозарным металлом»? – девушка болезненно поморщилась и прегрязненько выругалась на манер Дубабушки. – Он думает, древний народ сам не справляется со своими чудовищами?

– Эй, негоже так благодетельной жёнушке выражаться, – усмехнулся Дэзерт.

– Похоже, случившееся в землях Агару заставило тебя забыться… – Дженна одарила его испепеляющим взглядом. – Какая я «жёнушка»? Я сотворила твою плоть… «сыночка».

Мужчина запрокинул голову и залился раздражающе громким смехом:

– Славные же из вас с Мудрецом вышли родители!

– Вполне подходящие для своих отпрысков, – фыркнула Дженна.

– Ладно-ладно, молодец, ещё смолчала при этом Катриносе, – похвалил демон. – Женщинам в этом мире не нужно высовываться из-за мужицкой спины.

– Да уж не дура, понимаю, – огрызнулась чародейка. – Только не делай далекоидущих выводов. Если я не оторвала тебе голову за то, что ты назвал меня женой, это ещё не говорит о моём одобрении.

– Да уж и я не дурак, «мамуля», – сообщил мужчина. – Но что мне было говорить? Чародейкой тебя обозвать? Некроманткой! Мудрицей и кукольницей! Помнишь же, что эсфирцы делают с ведьмами?

– Угу, на костёр я как-то не спешу, – согласилась Дженна.

– Хотя в пламени нам обоим было бы куда комфортнее, чем в той мерзлоте, Домна её подери… – проворчал Дэзерт.

Он перестал улыбаться, поглядев вдаль. Дженна тоже устремила свой взор на юг. Они оба не могли видеть, но знали, что далеко за тёмной пущей Похобесара их ждут лёд и снег, острые вершины Клыков Салжу и обещанная пещера силы.

Ещё до полудня путники углубились в леса. Вековые деревья росли здесь свободно и вольно. Словно хорошие друзья, они поровну делили между собой и свет, и воду, и пищу, но не стесняли друг друга. Так же миролюбиво вели себя и волшебные обитатели пущи.

Удивительные создания, словно сотканные из травы, паутинок, прутиков и мха, наблюдали за гостями. Кое-кого Дженна видела и раньше, других встретила впервые. У подножия деревьев в цветах орхидей танцевали крохотные феи и искринки планктосов. В ветвях играли в догонялки белки с древесными гномами. Молодые лесовички – лешие, моховички, боровички, ягодницы и травинцы – открыто радовались стеклянным бусам и лентам, которые Дженна накупила как раз для таких случаев на калосских базарах.

Солнечный день дарил путникам свет и тепло, а Похобесар – свою первозданную красоту и изобилие. Грибы и ягоды не нужно было выискивать среди мшистых кочек и папоротников. Они буквально вырастали под ногами, будто сами просились в котомку. Звери вместо того, чтобы прятаться по норам и кустам, выходили навстречу.

Земли, через которые путники следовали в Агару и у озёр Чармины, подобными благами не баловали. Теперь любящие хорошо покушать демон и чародейка могли не отягощать себя заботами о припасах. Сытно позавтракав жареной зайчатиной с лесными травами и тут же собранными лисичками, оба они приободрились, повеселели и даже перестали пререкаться и подначивать друг друга.

Оказавшись в хвойных лесах, Дженна мигом сняла с себя сапоги. Ступив босыми ступнями на влажную подушку мха, ощутив кожей опавшую хвою и шишки, девушка испытала прилив неподдельного детского восторга.

Вынужденное общество бывшего врага и его негромкие песенки, которые демон подслушал у крестьянок Агару, почти перестали её раздражать. Чародейка принялась подпевать одному из незатейливых мотивчиков, когда её острый слух уловил вполне отчётливый призыв.

– …Помогите! – донеслось из-за сосен далёкое эхо.

Дженна мигом оставила песенки и бросилась на крик. Дэзерт спорить не стал, хотя некоторые подозрения у него всё-таки имелись. Он с самых первых шагов по Похонбесару хотел напомнить своей спутнице о том, что все заповедные пущи, в которых обитают альвы и волшебные создания, защищены от вторжения чужаков так или иначе, но всё время что-то отвлекало его…

Как демон и ожидал, очень скоро лес вокруг них переменился. То ли солнце ушло за тучи, то ли лесовички обиделись, но от былого благолепия внезапно не осталось и следа. Деревья будто обступили путников плотнее, сгустились тени. Под ногами всё чаще попадались поганки да мухоморы, а воздух наполнился влагой и болотным душком.

Вскоре Дженна остановилась и принялась осматривать мшистые кочки вокруг.

– Болота близко, почва становится неверной, – коротко объяснила она. – Нужно найти надёжные палки, чтобы прощупывать дорогу.

– Пожалуй, я пропущу тебя вперёд, синьорина, – скривился мужчина. – Я больше понимаю в зыбучих песках, а ты столько времени провела на болотах Грага…

– Я припомню это, когда мы окажемся в пустыне, – пошутила чародейка.

– А ты не думаешь, что мы снова спешим в ловушку? – наконец выложил свои соображения Дэзерт.

– Думаю, – кивнула чародейка. – Первое впечатление от леса оказалось обманчивым… Эльфы говорят, что в таких местах сама земля кривая, – объяснила она. – Вроде бы идёшь в одну сторону, а оказываешься в другой. Грань между плотным миром и миром духов то и дело исчезает. Возможно, сами того не замечая, мы ходим по лисьим тропам…

– И крики как были вдалеке, так и остались, – отметил мужчина. – Эдак мы подоспеем на помощь, когда от бедняги только косточки останутся.

– …Если кричит не призрак, – усмехнулась чародейка.

– И тебя это не смущает? – насторожился Дэзерт.

– Ай, да ну тебя, – отмахнулась его спутница. – Кого это вообще может смущать? Тебя, повелитель демонов?

– Ну точно, – с кислым лицом согласился мужчина. – Мы съели зайца, так давай же накормим собою призрака… Это твоё понимание равновесия?

– Ну не утрируй, – поморщилась Дженна. – похоже, битва с нечистью у озёр Чармины далась тебе тяжелее, чем я предполагала…

Демон обиженно скривился, но промолчал. Девушка закрыла глаза и прислушалась к повторяющимся крикам.

– …Помогите! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите! – звучало то с одной стороны, то с другой.

– Знаешь, какое из чувств сумеречные лисы считают самым надёжным? – важно поинтересовалась чародейка.

– М-м… Вкус?

– Несомненно! А ещё обоняние. В переплетениях сумеречных троп могут путаться расстояния, рассеиваться звуки и даже свет, но запахи текут сквозь них беспрепятственно.

– Да-да, помню, как ты пыталась спрятать от меня мясную лепёшку в своей теневой сумке, – хохотнул Дэзерт. – Ах, славная была лепёшка, острая, как и вся пища Калоса…

– Да, нелепая была идея, – Дженна открыла глаза и мотнула головой, указывая направление. – Я почуяла его. Это мужчина, человек. И он живой… пока что, – она хитро глянула на мужчину. – А ещё…

– Да? – встревожился демон.

– Готовь свой меч, богатырь, – улыбнулась ему Дженна. – Я чую запах волчьей шерсти…

– Ах, волки, – ответил на улыбку Дэзерт, демонстрируя свои белые зубы и могучие кулаки. – Так зачем же мне меч? Эх, повеселимся! – воскликнул он и, забыв, что куда больше понимает в зыбучих песках, а не в болотах, первым ринулся вперёд.

– Вот такой этикет я понимаю, синьор, – рассмеялась Дженна.

Разобравшись с превратностями кривоземья и обойдя опасные топи, путники вскоре достигли цели.

Посреди лесной глуши и бездорожья, завязнув задними колёсами в трясине, стояла купеческая повозка немалых размеров. Тюки и сундуки с товарами, накрытые тканью и перевязанные верёвками, опасно кренились в бок. Одна из лошадей лежала рядом с разорванной шеей, вторая, судя по всему, смогла убежать. Тут же неподалёку застыли двое мужчин – видимо, охрана – со страшными смертельными ранами.

Над повозкой, вцепившись руками и ногами в смолистый ствол сосны, висел хозяин добра. Купец в отчаяньи жмурил глаза и кричал что есть мочи. Голос мужчины срывался на уже порядком осипший визг. Причина паники была вполне понятна: подле него собралось десятка полтора чёрных волков.

Звери кружили вокруг дерева, недовольно переговариваясь друг с другом и злобно рыкая. Они успели исцарапать и щедро пометить деревянные борта телеги. Некоторым из волков удалось забраться на тюки с товарами. Достаточно было одного мощного прыжка, чтобы зацепить жертву зубами. Пожалуй, только неустойчивые мешки смущали и удерживали хищников от последнего броска.

Приближение непрошеных гостей звери почуяли издалека. Часть волков осталась караулить добычу, другие кинулись на Дэзерта. Демон уже сам бежал к ним с такой довольной улыбкой, будто всю жизнь только и ждал этой встречи.

Трое хищников прыгнули и повисли на мужчине. Тот зарычал громче зверей, закрутился. Он стал словно страшная детская карусель на энсоларийской ярмарке, только вместо ярко раскрашенных деревянных пони были чёрные звери. Их мохнатые туши ударились о сосны. Раздались визги.

Дженна на ходу извлекла из теневой сумки свой меч. Двое хищников устремились на девушку. Один прыгнул и упал с распоротым брюхом, другой замедлил бег. Блеск рунической стали и магия мёртвой воды, которой полнился клинок, испугали волка. Зверь заскулил и попятился.

Дэзерт тем временем уложил первых противников. Пригнувшись к земле и скруглив спину, будто собираясь встать на четвереньки, он прыгнул к телеге, в самую гущу стаи. От рычания волков и демона содрогнулись кроны деревьев. Запахло кровью.

Чародейка, оказавшаяся не у дел, опустила свой меч, заворожённо глядя на сражение. Высокий силуэт, могучая спина, звери, разлетающиеся в стороны под ударами кулаков, порванные пасти, клочки меха в воздухе. Дженна вспомнила драку с инкубами Ферихаль, и до того – бойню на площади перед заброшенным храмом Зоара. Она вспомнила выражение лица Сайрона – злобная радость звенела тогда в его витали. И сейчас девушка чуяла её…

О, неспроста Катан сделал для Дэзерта куклу по образу своего младшего брата. Было между ним и демоном нечто общее – дикое, первобытное и страшное в своей стихийности.

Мудрец тоже был драконом, но он был совсем не похож на брата. Когда учитель и ученица сражались на границе Сет, Дженна ощущала другую вибрацию. Катан злился, но иначе. Холодное презрение таилось в его плотно сжатых губах. Его ярость подчинялась ему, она была идеально сбалансированным инструментом. И тому же он учил Дженну.

Внезапно сквозь шум боя чародейка различила отзвук отчаянья. Купец пытался удержаться на дереве, но исчерпал последние силы. Мышцы отказались подчиняться, и мужчина со стоном заскользил вниз по стволу. Дженна вновь подняла меч и устремилась к телеге.

В два прыжка она оказалась рядом с купцом. Широким взмахом клинка бывшая сумеречная лиса полоснула вскочивших почти одновременно с ней ненавистных волков. Один из них упал замертво с перерезанным горлом. Другой получил остриём в бок, свалился с телеги и, скуля, исчез под колёсами. Дженна пнула первого мыском сапога, отправив вслед за приятелем, и огляделась.

Самые разумные из зверей предпочли сбежать, остальных добивал Дэзерт. Оценив ситуацию, Дженна спрятала оружие и помогла купцу спуститься на землю. Как только его ноги коснулись мха, мужчина свалился ничком от усталости и, не стесняясь незнакомцев, беззвучно расплакался.

Дженна обернулась к демону и поморщилась. Дэзерт широко улыбался, однако выглядел ужасающе. Он был целиком и полностью перемазан в крови. Одежда – разодрана в клочья, как и его собственное тело. Куски кожи и мяса висели грязными ошмётками. Кое-где из-под порванных сухожилий выступали белые кости.

Чародейка устало вздохнула. Как скоро она сможет обработать и зашить все эти раны? Сколько Дэзерт продержится при такой кровопотере? Да, как демон, он напитался энергией боя, но плоть… Пожалуй, проще будет отправить его дух в Миркир и замазать глиняное тело новым материалом.

Сколько уже глины было на нём? Путники прошли Джаэруб, Калос, Агару, земли Чармины, а теперь – Дикие земли… Не хватало лишь почвы Добура. Да, эта кукла стала истинным сыном всего Южного континента Сии.

– И чего ты так радуешься? – недовольно обратилась она к демону, поспешно доставая из теневой сумки флягу с водой и бинты. – Тебе развлечение, а мне заботы… Ты должен относиться к себе бережнее. На вот, держи, перевяжи свои раны, пока весь не вытек…

– Да брось, – рассмеялся мужчина, падая рядом на мох и принимая бинты. – Я поглядывал на тебя во время боя. Готов поклясться, тебе понравилось это зрелище…

– Вот ещё, – поморщилась чародейка. – Ничего мне не понравилось, просто воспоминания… – она обернулась к купцу, нарочито отодвинув от демона флягу и протянув её незнакомцу. – Ну а ты как, добрый человек? Глотни воды, пока этот болван всё на себя не вылил…

– Это я-то болван? – огрызнулся демон. – Да я ж вам жизни спас!

– Не пугайся моего спутника, – девушка улыбнулась незнакомцу. – Его зовут Дэз, меня – Дженн. Мы странствуем по миру, в приключения влипаем…

– …Благодарю, – слабо улыбнулся купец. – Благодарю вас за спасение… Я Асалун Харун… У меня… там в телеге… есть и вода, и порошки для лечения… Прошу вас… прошу, берите всё, что нужно.

Он попытался сесть, но получилось это не сразу. Мышцы рук и живота не слушались мужчину, и ему пришлось оттолкнуться от земли головой, чтобы придать телу вертикальное положение.

– Ничего-ничего, – ободряюще проговорила Дженна, наблюдая за его неловкими движениями. – Со мной такое тоже бывало. После некоторых тренировок с мечом болели даже мышцы лица… Сколько же ты провисел на этом дереве?

– Мне показалось, что прошло несколько дней, – вздохнул Асалун Харун. – То темнело, то светало… Но я не уверен… Лес менялся…

– А как ты оказался здесь с нагруженной под завязку телегой? – поинтересовался демон, самостоятельно перевязывая свои раны.

– Кривоземье, – объяснила за купца чародейка, соизволив, наконец, помочь своему спутнику.

– Верно… будто с землёй что-то не так, – Асалун Харун хмуро глянул на повозку. – Клянусь, я ехал из Лииара по хорошей дороге, и вдруг – болото… Но небольшое и в стороне. Я не придал значения… У эльфов же повсюду волшебности… Мухи радужные, цветы летающие… Я направил лошадей дальше и вернулся на дорогу. А потом снова… болото… и… волки… ужасные чёрные… Я глазом моргнуть не успел, как они разорвали моих охранников… Пока звери жрали их и одну из лошадей, я успел забраться на сосну… Сам не понимаю, как…

Он запнулся и обхватил себя руками, непроизвольно содрогнувшись. Дженна окинула Асалуна оценивающим взглядом. Купец был немолод, но и не стар. В короткой бороде белела седина, макушку украшала круглая лысина. Смуглая кожа, серые глаза, яркий кафтан и характерный запах пряностей выдавали в мужчине джаэрубца. Судя по мелодии его витали, он и правда мог провисеть на сосне пару дней.

– Тебе нужна вода и еда, Асалун Харун, – заявила чародейка. – И сон.

Несмотря на немалую кровопотерю, Дэзерт впрягся в телегу. Вызволив колёса из болота, он оттащил её подальше от места кровавого сражения. Дженна оградила часть леса защитной аурой и разложила магическую приманку для привлечения убежавшей лошадки. Коняга должна была почуять запах своего хозяина и вернуться, где бы ни находилась и если её не съели хищники.

Купец, немного придя в себя, на непослушных ногах доковылял до телеги. Первым делом он надел на голову шапочку и только затем, перебрав поклажу, вынул остальное: одежду для Дэзерта и лекарства, воду и провизию. Асалун Харун разложил на мху скатерть и устроил для себя и своих спасителей настоящий пир. Демон и чародейка оценили лииарские цветочные сладости, пышные лепёшки, острые сыры с орехами, семенами сосны и крохотные древесные грибочки, напоминающие полупрозрачные травинки.

– Это алшамси – солнечные дети – лучики, как называют грибы эльфы, – объяснил Асалун. – Они очень питательны и хорошо восстанавливают силы.

– Солнечные дети, – заржал демон и продолжил на элибрийском, обращаясь к Дженне: – Похожи на твоих родственников червей, драконица…

– Заткни свою вонючую пасть, дитя Домны, – огрызнулась чародейка.

– Домну придумал Мудрец, – со смехом продолжил Дэзерт. – А вот пасть мне вылепила как раз ты!

– …Значит, говоришь, ты торговал с Лииаром? – натянув улыбку, Дженна посмотрела на их нового знакомца. – Я слышала, что Джаэруб славится своими кораблями, и все торговые пути до Калоса, Добура и на Север у вас пролегают по воде. Но чтобы купцы ходили на юг, впервые вижу. Степи поющих ветром и Агару не славятся дружелюбием.

– Клянусь пресветлым Азрэком, это правда, – ответил Асалун Харун. – Кочевники и агарцы стоят друг друга. Поэтому мне пришла мысль обойти горы Сурем с востока. Сквозь леса Цонлимна идёт неплохая дорога. Калосские купцы поддерживают крепкие торговые отношения с Лииаром. Вот я и решил: чем мы, джаэрубцы, хуже?

– Не выгоднее ли перекупать эльфьи товары у калосцев, чем рисковать, пускаясь в столь долгое странствие? – высказал свои соображения Дэзерт. – Древние леса Цонлимна полнятся дикими тварями, калосские царства воюют друг с другом, да и горные разбойники… Даже нас потрепали, когда мы шли через Сурам.

– Разумеется, ты прав, друг мой, – подтвердил купец и улыбнулся. – Но не только денежная выгода меня интересовала. С детства я мечтал увидеть королевство эльфов… А их нежелание вести дела с Джаэрубом и мысль о том, что я могу стать первопроходцем, лишь подогрели мой азарт.

– Джаэруб – богатое и развитое королевство, – проговорила Дженна. – Не понимаю, почему лииарцы не желают с вами сотрудничать.

– Политика, – многозначительно ответил Асалун Харун. – Да кроме как через Калос никому в Лииар и не пройти. Джунгли Хаореора опасны, как сто обезумевших слонов. В степях Поющих ветров царит жестокий амир со своими бандитами. В Калосе ситуация немногим лучше… А у озёр Чармины Амитара проходит сквозь опасные болота.

– Да, места там малоприятные для людей, – согласился Дэзерт. – Впрочем, – он покрутил головой, – как я погляжу, и Похонбесар немногим лучше…

– Похонбесар прекрасен, но эта дорога… с ней что-то не так, – уверенно заявил купец. – Кажется, я где-то свернул не туда, перепутал восток с севером. Клянусь, когда я ехал по тракту от Калоса, не было ни болот, ни даже пасмурных дней!

– И ты, закупившись товарами в Лииаре, выехал на тот же самый тракт, ведущий на восток? – уточнила Дженна. – Потом ты свернул и…

– …Кажется, – с упором повторил Асалун. – Однако, клянусь Азрэком, я не помню, чтобы где-то сворачивал. Да, путь петляет… эльфы не будут лишний раз рубить дерево, чтобы проложить прямую дорогу, однако…

Мужчина горестно вздохнул и нервно почесал лысину под шапочкой.

– Верно, эльфы Юга управляют ростом растений, – припомнила Дженна. – В Амирской библиотеке я читала, что, в отличие от сидов и эльфов Северного материка, которым ближе сфера камня, южане используют зелёную магию. Здания Лииара буквально свиты из живых деревьев, а дороги…

Её речь оборвало заливистое ржание. Учуяв магически усиленный запах хозяина, вернулась уцелевшая лошадка. Асалун подскочил на ноги и, словно бы не провисел на сосне несколько суток, бодро поспешил к коняге.

– Повезло, – улыбнулась девушка, глядя на то, как купец возится с животным. – Не пропадут товары.

– Кривоземье проклятое, – негромко проворчал Дэзерт. – Камень, растения, вода, огонь, воздух – с этой магией одни неприятности. Мудрец не зря ограничивал её ток в Сет…

– Хм, мудрец или же феи? – усмехнулась Дженна. – Проблема не в течении, а в тех, кто им пользуется… Этот Асалун что-то скрывает от нас. Неспроста пуща стянула к нему свои болота. Она не хочет выпускать этого хитреца… Возможно, он забрал нечто, что не должно покидать эту землю… – девушка хитро прищурилась. – Я должна переговорить с ним… по душам.

Оставив Дэзерта, она встала и подошла к купцу, якобы желая помочь с лошадью.

– Позволь осмотреть твою конягу, – сказала Дженна. – Прежде чем запрячь её, нужно проверить ноги: нет ли вывихов и не завелись ли в копытах плесневые феи…

– О да, благодарю тебя, – Асалун опустил глаза.

Это осложняло задачу, поскольку, именно глядя в глаза, бывшая сумеречная лиса могла понять, лжёт ли её собеседник или говорит правду.

– Тебя что-то волнует, – заметила она.

– Я не часто встречаю странствующих женщин, – смущённо объяснил купец. – На моей родине женщина даже из дома не выходит…

– А вот это смущает уже меня, если честно, – дружелюбно рассмеялась чародейка.

– Всё не так, как кажется на первый взгляд, – поспешно объяснил Асалун. – Мы вовсе не запрещаем женщинам выходить, но бережём их, как величайшее сокровище. Так заповедовал бог Луны Азрэк. Женщина – лучшее из его творений.

– Я знаю, что люди по-разному интерпретируют мудрость богов, – осторожно произнесла девушка. – Увы, мне нередко встречались богослужители, которые преследовали эгоистичные цели, прикрывая преступления волей богов.

– Твоя правда, уважаемая, – горько вздохнул Асалун. – Лично я не желаю, чтобы мои жена и дочери покидали стены дома, опасаясь неблагочестивых соседей. Моя семья богата, а дочери – моё главное богатство, клянусь, прекрасны, как истинные творения Азрэка… Особенно младшенькая… – Мужчина поднял глаза и взглянул на Дженну. – Ради них я должен вернуться домой!

– Мы поможем тебе, – кивнула та. – Однако для этого ты должен быть честен со мной. Ответь, было ли что-то особенное, что ты вывез из Лииара или нашёл по дороге в лесу?

Асалун Харун задумался.

– Ничего такого, что бы не вывозили другие купцы, разве что…

– Да?

– Девочки мои попросили подарки: золотой венец с каменьями самоцветными, зеркальце хрустальное, а младшая… – тут купец замолчал и отвернулся.

– Послушай, – обратилась к нему Дженна. – Я уверена, что твоя жизнь ценнее, чем любые подарки. Говори же!

– Цветок, – прошептал Асалун, хмуро поглядев на собеседницу. – Цветок такой красоты, какой нигде не встретишь…

– Цветок, – вздохнула чародейка. – Волшебный цветок…

– Да, – твёрдо кивнул мужчина. – Ни в одном из королевств Калоса, ни даже в самом Лииаре я не нашёл такого цветка. Но, двигаясь обратным путём, я проезжал одно место… дивный сад… – в его взгляде мелькнул гневный огонёк. – Я же сорвал этот цветок, и его нельзя посадить обратно, так почему я не могу забрать его с собой?

– Прости, мой вопрос, Асалун Харун, – вздохнула Дженна. – Разве, мечтая увидеть эльфийское королевство, ты не разузнал об их культуре? Ну хотя бы сказки ты же мог почитать?

– О чём ты говоришь, дева? – Асалун нахмурился, попятился и закрыл спиной свою повозку.

– Деревья, травы, цветы – они живые, как мы с тобой, – развела руками чародейка, показывая на лес. – Волшебные растения – священны! Срубить или сорвать их – всё равно, что… Есть у Азрэка священное животное?

– Да, – кивнул купец. – Ночные бабочки и летучие мыши… Они неприкосновенны…

– Так вот, возможно, и ты покусился на то, что неприкосновенно, – объяснила Дженна. – Отняв жизнь у волшебного растения, ты должен расплатиться жизнью же… И это не жизнь лошади или охранников, но того, кто провинился! Да, мы поможем тебе выйти из леса. Однако не думай, что, выбравшись из Похонбесара, ты поставишь точку в этой истории. Законы волшебства действуют повсюду! Оно возьмёт своё… Либо твою жизнь. Либо жизнь того, кому предназначается подарок.

– Ох, великий всемогущий Азрэк, – простонал Асалун Харун, упав на колени. – Да как же так можно? У меня ведь нет ничего ценнее, чем плоть от плоти моей! О, девочка моя дорогая… Горе мне, горе! Тогда не помогайте, бросьте меня, дурака старого! Клянусь пламенным Наэраном! Я останусь здесь, в этой чаще, на съедение волкам! Но не отдам жизнь своей крошки! Ей же ещё и девяти годков нет! Или… – Он возбуждённо поднялся и бросился к своим товарам. – Волшебный цветок, он же не вянет, значит, не погиб… Я сорвал, но не убил его! Может так быть? – взмолился купец, обратив взор на Дженну. – Может быть, ещё не поздно его спасти, ну, посадить обратно, а? Вот, погляди…

Он раздвинул мешки и сундуки и, откинув ткань с одного из ларцов, быстро отворил его резную крышку. Мрачные болота, мхи и стволы сосен озарил волшебный свет. На бархатной подушечке лежало дивное растение, будто выросшее не в лесу, а вышедшее из-под рук гениального ювелира.

Стебель, чашечка и тычинки с крохотными сердечками пыльников поблескивали чистейшим золотом. Округлые лепестки сияли, словно сотканные из снежно-белого шёлка. Дженна непроизвольно открыла рот от восторга, моргнула, закрыла рот и вздохнула:

– Никогда не видела такой красоты…

– Так забирай! – внезапно воскликнул Асалун Харун. Он захлопнул крышку ларца, приподнял его и буквально бросил в руки Дженны. – Ты такая мудрая, начитанная! Ты понимаешь в этом больше меня, добрая дева! Делай с цветком что хочешь!

Всё произошло очень быстро. Должно быть, кривоземье искажало и время. Приняв волшебный цветок, Дженна не успела ни слова произнести. Купец ловко перепрыгнул кочки и, оказавшись у запряжённой лошади, схватил её под уздцы и потянул вперёд за собой.

– В благодарность за помощь я дарю этот цветок тебе, о Дженна! – срывающимся от волнения голосом крикнул Асалун Харун.

Колёса скрипнули, закрутились, телега пришла в движение и внезапно пропала. Исчезла лошадь. Как в воздухе растворился несчастный купец. Чародейка осталась стоять в обнимку с ларцом, изумлённо глядя в сгущающуюся между соснами темноту.

Вечерело. Лес окутывали сумерки и зловещая тишина. Только позади девушки, как ненормальный, ржал демон.

– Не Мудрица ты! – громогласно хохотал он, держась за свои зашитые и вот-вот готовые закровить бока. – Дурица! Дура дурная! Что? Помогла доброму человеку?! Вот тебе благодарность! Кушай, не подавись! Будешь знать, как лезть повсюду со своей помощью!..

– Буду, – упрямо процедила Дженна сквозь зубы и крикнула: – Буду знать! И буду помогать! Я хранитель!

– Но хранить не означает жалеть и потакать! Неужели Мудрец так и не смог объяснить тебе этого? Неужели твои лисы не вбили это в твою маленькую светлую головушку?

– Лисы не волки. Мы не проходим мимо, если слышим крики о помощи…

– Идиотка несчастная! – зло ответил Дэзерт. – Ты дракон! Ты зверь, хищник, чудовище! Когда ты поймёшь, что в этом твоя сила?

Чародейка ничего не ответила своему спутнику. Она молча опустила ларец на землю и распрямилась. Затем холодно глянула на демона и плавно провела рукой по воздуху. Мужчина замер. Его смех и брань стихли. На Дженну слепыми глазницами уставилась не очень умело вылепленная из глины кукла в ярком кафтане, который ей подарил сбежавший джаэрубский купец.

Затем Дженна отвернулась. Она присела на мох рядом с ларцом, упёрла руки в колени, закрыла ладонями лицо и расплакалась.