Скорость Тьмы

Глава 12 Тотенфогель

Деревянный волчок стремительно вращался на полированной крышке старого дубового стола. Гельмуту Риделю он напоминал механическую балерину, выкручивающую безумное количество сложных фуэте. Мерные вращения завораживали взгляд, слегка усыпляя. Мысли начинали течь медленней, появлялась странная расслабленность и лёгкая сонливость.

- Брат, ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? – раздражённо спросил сидевший напротив Фридрих. – Ты где сейчас вообще витаешь?

- Что? – Гельмут очнулся от магического транса, с удивлением уставившись на старшего брата. – Ты что-то сказал?

- Я говорю где ты витаешь, дружище? В каких далёких облаках? Ты сегодня какой-то сам не свой.

Очередной важный разговор происходил в личном кабинете Гельмута расположенном в главном административном корпусе концентрационного лагеря «Тойфельханд». За окном виднелись мрачные строения лагерных корпусов, копирующие древние пирамиды ацтеков. Уныло дымилась длинная труба крематория, не приостанавливающего работу даже поздней ночью. Чёрный вязкий дым уходил в стылое зимнее небо. А чуть дальше можно было различить высокие сторожевые башни похожие на зловещие инопланетные треножники из знаменитого романа Герберта Уэллса.

- Откуда у тебя эта штука? – Гельмут брезгливо указал на ровно вращающийся волчок, глушащий в помещении любую прослушку.

- Найден археологами при раскопках в Геркулануме, - ответил Фридрих. – Его необычные свойства были установлены чуть позже. Реквизит из обширной коллекции Абвера. Мы конечно не Аненербе, но кое-что тоже умеем.

- Этот твой неожиданный приезд в лагерь, - Гельмут грустно вздохнул и с укоризной посмотрел на старшего брата. – Любишь же ты рисковать там где это совсем необязательно… Твой неосмотрительный поступок может вызвать лишние подозрения. А нам такое сейчас совсем ни к чему.

- Да ну? – Фридрих весело рассмеялся. – Для моего приезда есть очень веская причина, ведь я захотел порадовать своего младшего братца прямо на рабочем месте вот этой самой бутылкой чудесного "Ягермайстера".

И с этими словами высокопоставленный сотрудник Абвера извлёк из своего портфеля небольшую стеклянную емкость с золотистым спиртным напитком.

- Вот держи! – Фридрих поставил бутылку на стол перед братом. – Пара глотков в день придадут тебе уверенность в себе и может быть даже львиную храбрость.

- Неужели пора? – обречённо поинтересовался Гельмут.

- Пора, брат, пора… - Фридрих обвёл взглядом скромный интерьер кабинета коменданта «Тойфельханда». – А ты оказывается тот ещё аскет. Кажется я впервые сижу в твоём рабочем кабинете. Стол, стулья, сейф, портрет фюрера… Ты хотя бы что-то из личных своих вещей здесь разместил, а то выглядит всё как… даже не знаю… как логово какого-то мелкого городского чиновника-буквоеда.

- Таков мой рабочий стиль, - пожал плечами Гельмут. – Не понимаю к чему ты вообще об этом вдруг сейчас заговорил…

- А я вот недавно видел личный кабинет твоего неофициального начальника Хъюго фон Артца. Вот где настоящая роскошь.

- А где ты его, интересно, мог видеть? – тут же насторожился Гельмут.

- На фотографиях. Конечно лично я там не бывал. Кажется это где-то в соседнем медицинском корпусе. Тебе следует проникнуть туда в самое ближайшее время.

- Так… - Гельмут мгновенно помрачнел. – Что ты там уже задумал?

- Понимаешь какое дело… обергруппенфюрер редко приезжает в лагерь, - с готовностью принялся пояснять Фридрих. - В основном он обитает в Берлине в одной из штаб-квартир Аненербе. Но у меня появилась информация что вскоре он нагрянет к вам с небольшой инспекцией нового корпуса где занимаются технологией переселений.

- Мне об это ничего не известно…

- Тебе нет, а вот Абвер уже осведомлён об этом. Инспекция произойдёт послезавтра во второй половине дня.

- Что я должен сделать?

- Тебе необходимо проникнуть в его личный лагерный кабинет и оставить там на полке с коллекцией артефактов вот эту простенькую безделушку.

С этими словами Фридрих снова полез в свой бездонный портфель, извлекая на свет небольшую покрытую замысловатой резьбой зеленую нефритовую пирамиду.

- Что это?

- То, что убьёт фон Артца.

- И каким же образом?

- Этого я сказать тебе не могу … извини…

- А откуда она у тебя?

- Из всё того же обширного реквизита Абвера.

- Пирамида токсична?

- Конечно же нет. Стал бы я в таком случае спокойно держать её в руке и таскать в портфеле с документами.

- Можно посмотреть поближе?

- Конечно. Держи.

Перегнувшись через стол, Фридрих протянул младшему брату диковинный артефакт. Гельмут взял его в руку сразу же отмечая, что пирамида намного тяжелее, чем кажется со стороны. Да и сам камень был странно холодным, будто только что извлечённым из морозильной камеры. Искусная резьба изображала некий замысловатый орнамент, а ещё там было вырезано оскалившееся человеческое лицо с закрытыми глазами и с огромными серьгами в ушах. Это лицо было изображено на всех четырех гранях нефритовой пирамиды и казалось спящим.

- Что-то мезо американское, - сходу определил Гельмут. – Я думаю это какой-то артефакт древней культуры майя.

- Нет, ольмеков, - поправил младшего брата Фридрих. – Прежде чем поставить пирамиду на полку в кабинете обергруппенфюрера ты обязательно должен ровно три раза повернуть её верхнюю часть по часовой стрелке.

- Как в детской головоломке?

- Именно, брат. Запомни это. Ровно три раза по часовой стрелке. Там в середине незаметная разделительная линия. Верхняя часть поворачивается независимо от нижней. Если ты после этого повторно возьмёшь её в руки, она тебя убьёт.

- Это взрывное устройство?

- Нет. Взрывное устройство могут почуять собаки, либо личный псионик- телохранитель фон Артца. Эта штука уничтожит его, как только он возьмёт её с полки. Но это будет не взрыв. Убийство произойдёт абсолютно бесшумно.

- А если он не возьмёт эту пирамиду в свои руки?

- Это маловероятно, - усмехнулся Фридрих. – Вот представь себя на его месте. На что ты в первую очередь посмотришь, оказавшись в своём личном кабинете после долгого отсутствия.

- На свой сейф, на предмет его взлома.

- Ха-ха, точно! Но это ты так поступишь, а вот Хъюго фон Артц первым делом осмотрит свою любимую коллекцию и, увидев там новый предмет, непременно захочет его изучить.

- Слишком всё ненадёжно, - скривился Гельмут, однако на самом деле он был очень доволен, но не подавал виду, чтобы старший брат этого не заметил.

Лично не участвовать в покушении на обергруппенфюрера его более чем устраивало. Подложить в пустой кабинет древнюю безделушку проще простого. Он может сделать это даже прямо сейчас без каких-либо проблем. Ключи от кабинета фон Артца хранились у него в сейфе. Хотя и дубликат.

- Так ты сделаешь это? – защёлкивая широкую пряжку на портфеле, уточнил Фридрих. – А то уж больно лицо у тебя сейчас подозрительно задумчивое.

- Я сделаю это, не беспокойся, - заверил брата Гельмут. – Хотя многое бы отдал, чтобы посмотреть как эта штуковина убьёт обергруппенфюрера.

- Поверь мне зрелище будет весьма неприятным, - заверил Фридрих, останавливая рукой вращающийся на столе магический волчок и пряча его за пазуху.

Гельмут в очередной раз грустно вздохнул и, поставив опасную пирамиду на стол, отправился отпирать сейф.

***

Крупная чёрная птица описала большой круг над западной частью Берлина и стала медленно снижаться к стылой промерзшей земле. Нужную улицу она отыскала без труда, отлично зная карту столицы Тысячелетнего Рейха. Один из стоящих у газетного киоска эсэсовцев, с интересом взглянул на хмурое небо, успев заметить промелькнувший чёрный крылатый силуэт.

- Эй, Гермар, что ты там увидел, может английский бомбардировщик?

Эсэсовец резко обернулся, хмуро поглядев на улыбающегося приятеля:

- Похоже это был вещий тотенфогель.

Офицер тут же сразу же помрачнел:

- Опять кого-то из наших убили. Ведь фюрер обещал, что с фронтов будут теперь приходить только хорошие вести, а всех живых солдат отправят в тыл…

- Тише, Штефан, не так громко, - быстро проговорил Гермар, оглядываясь на идущего по противоположной стороне улицы патрульного военной полиции. - А откуда «бессмертные» берутся, ты подумал?

- Так ведь…

- Вот тебе и «так ведь», если русские не убьют, так заградительные отряды постараются… и вот уже новый готовый солдат Рейха встаёт из сырой могилы в боевой строй.

Тем временем чёрная птица искала нужный дом, зорко вглядываясь в здания внизу. Вот она ещё больше снизилась, промчавшись над самыми крышами, подлетела к окну пятого этажа и, зависнув в воздухе, заскребла острыми когтями по стеклу.

В комнате появилась бледная хрупкая женщина. Руки у неё дрожали и открыть законопаченное на зиму окно она смогла не сразу. Наконец петли поддались, и в комнату ворвался колкий морозный ветер. Тотенфогель ловко запрыгнул на подоконник и, угрожающе растопырив крылья, пронзительно закричал. Женщина испуганно отпрянула в сторону и именно в этот самый момент началось перевоплощение. Возникшая прямо в полу увеличивающаяся в размерах чёрная червоточина затянула в себя нервно бьющую крыльями птицу. Пространство у окна на несколько секунд искривилось, повеяло холодом и вот уже посреди комнаты стоял высокий черноволосый офицер в чёрной эсэсовской форме вестника смерти.

- Herold des Todes, шарфюрер Вульф Хофман, - громко представился он, щёлкнув каблуками сапог и, раскрыв кожаный планшет, быстро пробежал глазами заполненный бланк. – Вы, Герда Воог, невеста зондерфюрера Ханса Гизевиуса?

Герда кивнула.

- С великим прискорбием уполномочен сообщить, что ваш жених погиб выполняя секретное задание Абвера. Погиб, во имя Третьего Рейха, смертью героя. За свои заслуги перед отечеством он посмертно награждён рыцарским железным крестом с дубовыми ветвями и мечами. Примите мои искренние соболезнования. Германия лишилась очередного верного сына, но его смерть не будет напрасной, фюрер не забывает своих лучших солдат.

С этими словами тотенфогель торжественно вручил, вздрагивающей от глухих рыданий женщине, коробку с орденом и чёрный матовый конверт с похоронкой. Затем офицер ещё раз щёлкнул каблуками и, подойдя к окну, снова обернулся чёрной птицей, но Герда уже не видела этого. Положив коробку с наградой и конверт на стоящий в прихожей комод, она зябко ежась вернулась в гостиную, закрыла окно, всё ещё не осознавая что то, чего она больше всего боялась, сегодня произошло. Сердце было не на месте последние несколько дней с того самого момента как исчез Ханс. Он и раньше бывало пропадал на пару суток без всякого предупреждения, но чтобы бесследно исчезнуть почти на неделю… такого ещё ни разу с ним не случалось. Чувство скорой беды не отпускало Герду все эти дни и вот самое страшное подтвердилось.

Ханс больше не вернётся.

Никогда.

С самого начала войны она мысленно готовила себя к тому, что однажды он не придёт домой, навсегда оставшись за порогом их маленькой квартиры. Она пыталась представить себе, как будет жить без него, но не могла. Ведь смерть во имя Германии, это так естественно. Каждый солдат Третьего Рейха мечтал умереть во имя Родины и фюрера. Но как ни силилась Герда, она этого не понимала. Как можно стремиться умереть ради чего-то, когда живым ты можешь сделать для родины намного больше, чем мёртвым. Нужно наоборот ценить и хранить свою жизнь.

Присев на край кровати, женщина принялась бездумно рассматривать чёрное птичье перо лежащее у батареи. Вестник смерти оставил напоминание о своём недавнем присутствии. Лучше бы она вообще не подходила к этому проклятому окну, когда туда поскреблась чёрная птица, ведь сразу стало ясно, что Ханс мёртв. Herold des Todes вполне мог не застать Герду дома, но тогда он бы прилетал снова и снова каждый день пока не выполнил свой долг. Это Герда знала наверняка. Она так и не притронулась ни к посмертной награде, ни к чёрному конверту, словно ворвавшегося в её дом горя не существовало, пока она не извлечёт на свет проклятую похоронку.

Герда плохо помнила, как настал вечер, кажется, она всё так же неподвижно сидела на кровати, заворожено глядя на оставшееся после птицы перо. Когда в комнате совсем стемнело, женщина очнулась и, с отвращением подобрав перо бумажной салфеткой, выбросила его в форточку.

В полдвенадцатого ночи в квартире раздался дверной звонок. Герда ещё не спала, она вообще не была уверена, что сможет сегодня уснуть. Она даже забыла позвонить матери в Цюрих, а теперь и вовсе не решалась.

Внезапно раздавшийся звонок спутал все мысли. Сейчас так поздно. Кто же это мог быть? Сосед? Нет, вряд ли. Тогда может владелец дома по поводу ежемесячной уплаты за квартиру? В такое позднее время? Нет, тоже маловероятно.

Накинув на плечи тёплую кофту, Герда пошла открывать. Сняла дверную цепочку, повернула замок.

На пороге стоял Ханс.

Сердце тут же оборвалось и стремительно полетело куда-то вниз.

Невредимый.

Живой.

Она хотела броситься ему на грудь, но что-то остановило. Ханс неподвижно замер не пороге и, казалось, смотрел сквозь невесту. Его глаза были затянуты странной мутной плёнкой, вокруг залегли чёрные тени. Лицо было бледным или, скорее, мертвенно серым, с коричневыми пятнами на лбу и скулах. Светлый костюм измят и неопрятен.

Что с ним случилось? Наверное, Ханс тяжело ранен. Но кто отпустил его в таком состоянии из госпиталя? Или, быть может, он сам оттуда ушел, но зачем? И почему к ней пришла похоронка? Просто какая-то чудовищная ошибка.

Герда взяла возлюбленного за руку и тут же отдёрнула свою. Рука Ханса была ледяной.

- Любимый… что с тобой случилось… почему ты… молчишь?

Он, по-прежнему, смотрел сквозь неё, а в голове женщины крутилась одна единственная мысль, словно довоенная песня с заезженной старой патефонной пластинки: «тотенфогель никогда не ошибается».

Прикрыв рот ладонью, чтобы сдержать рвущийся наружу крик, Герда медленно отступила вглубь квартиры. Ханс пошевелился и, тщательно вытерев ноги о коврик, вошёл. Неуклюже повернулся, закрыл дверь, защёлкнул замок. Было видно, что некоторые движения давались ему с большим трудом, словно их совершал слепец. Нащупав рукой цепочку, он закрыл и её, затем снял шляпу, стянул пиджак, повесив его на вешалку.

Герда в ужасе глядела на своего жениха. Только сейчас она почувствовала исходящий от него резкий запах сырой земли. С трудом сняв туфли, Ханс направился в ванную комнату. Затаившаяся в прихожей женщина подумала, что, наверное, она только что сошла с ума, вернее, не только что, а в тот самый момент, когда услышала ночной дверной звонок.

«Может быть я просто сплю? - думала она, присев прямо на пол прихожей. - И всё это мне попросту снится. После всего того ужаса вызванного вестью о смерти Ханса… и сейчас я вижу бесконечный кошмар, в котором Ханс пришёл со мной попрощаться».

Но нет, это был не сон. В ванной комнате что-то загремело, с грохотом упав на кафельный пол. Герда вздрогнула. Дверь открылась. Ханс медленно вышел в прихожую и, пройдя мимо вжавшейся в угол невесты, зашёл на кухню. Поднявшись на ноги женщина, кинулась к ванной комнате и, поспешно заскочив туда, захлопнула дверь, заперев её на щеколду. Нужно было что-то делать, куда-то бежать, просить о помощи. Она с трудом соображала, страх парализовал. Наконец она догадалась оглядеться. Раковина умывальника была засыпана сырой землёй. На кафельном полу лежала на боку стеклянная банка из-под крема. Зеркало над умывальником было разбито.

И вот тогда Герда закричала.

Ей показалось, что собственный крик оглушил её.

Плевать, слышали соседи или нет, об этом она сейчас не думала. Но лучше бы они услышали и вызвали полицию. Наверное, она потеряла сознание, потому что внезапно очнулась на полу. Очнулась от странного звука, будто кто-то тихо скрёбся в запертую дверь ванной.

Герда прислушалась, но ничего не услышала. За дверью никого не было, наверное, ей просто почудилось. А что, если он ушёл? Просто взял, собрал свои вещи и ушёл. Это был бы наилучший вариант развития событий. Самый лучший из всех.

«Нужно позвонить матери и в полицию… или нет, сперва лучше в полицию».

Скорее всего, прошло много времени, пока она лежала в беспамятстве на кафельном полу ванной комнаты. Возможно, уже даже настало утро. Прижавшись щекой к двери, Герда стала слушать. В квартире было тихо, как и вчера, как и много пустых бестолковых дней подряд, только где-то на кухне тихо капала из крана вода. Кухня. Ну конечно же, ведь из ванной он прошёл именно туда.

Сделав над собой усилие, женщина тихонько отодвинула щеколду, слегка приоткрыв дверь. Квартира окончательно провоняла сырой кладбищенской землёй. Немного постояв в нерешительности и убедившись, что всё спокойно, Герда осторожно вышла в прихожую, первым делом взглянув на вешалку. Шляпа, пиджак и туфли оставались на месте.

Значит он не ушёл.

Но тогда где он и что делает? Почему в квартире так тихо? Герда понимала, что ей следует зайти на кухню, но как заставить себя сделать это…

Она сделала шаг, затем ещё один и ещё…

На кухне горел свет, дверь была слегка приоткрыта. Нужно всего-навсего заглянуть и Герда заглянула.

Сотрудник Абвера Ханс Гизевиус сидел за кухонным столом. Перед ним стояли две тарелки, лежали столовые приборы, соль, салфетки… Мутные глаза бессмысленно смотрели куда-то в стену. Ханс ждал, когда его невеста, наконец, разложит еду. Он сам расставил тарелки в правильном порядке, положил приборы. Всё, как обычно, и сейчас его совершенно не волновало, что он совершенно неподвижно сидит на кухне уже больше четырёх часов.

Герда отпрянула назад, больно ударившись локтём об угол двери. Телефон. Следовало немедленно им воспользоваться. Почему она раньше этого не сделала?

В дверь квартиры настойчиво зазвонили. Кто-то держал пальцем кнопку дверного звонка.

- Фройляйн Воог, откройте, военный патруль. Мы пришли по поводу вашего жениха…

Вскрикнув, Герда бросилась к дверям, словно боясь, что её сейчас кто-то непременно догонит и остановит. Как только она отперла замок, в квартиру тут же вошли четверо эсэсовцев.

- Где он?

- На… на кухне…

- Винфрид, увидите женщину…

Один из эсэсовцев бережно взял дрожащую Герду под руку и настойчиво увлёк в ближайшую комнату.

- Фройляйн Воог, не беспокойтесь, мы сейчас исправим эту досадную ошибку… её не должно было быть. Ответственные за этот просчёт будут строго наказаны.

Остальные прошли на кухню. Тот, что был постарше, с петлицами Аненербе, достал из кармана чёрный мел и нарисовал на лбу у неподвижно сидящего за столом мужчины руну «Хагалаз» – знак Старшего Футарка символизирующий силу, хаос и завершение чего бы то ни было.

- Встать!

Мужчина подчинился.

- Надень свои вещи и спускайся вниз, там тебя будут ждать…

Когда Ханс вышел, офицер Аненербе спрятал мел и, вытерев влажный лоб, тихо произнёс:

- Кое-кому придётся за это жестко ответить. Это не просто недосмотр это настоящая преступная халатность. Как он мог сам уйти из лаборатории и спокойно целые сутки разгуливать по Берлину?

- Что сказать его невесте?

- Да так и скажите всё, как есть.

- Но…

- Это приказ…

Герда испуганно выглянула из гостиной:

- Он уже… он уже ушёл?

- Да, он ушёл, фройляйн Воог, и больше никогда не вернётся. Весь этот кошмар никогда не повторится, можете быть в этом уверены. От имени руководства вермахта позвольте попросить у вас прощение. Если желаете, командование предоставит вам другую квартиру.

Герда испуганно переводила взгляд с одного лица на другое.

- Но что это было?.. Ханс… прилетал вестник смерти, он сообщил…

- Да, мы знаем. Произошла досадная ошибка и виновные будут строго наказаны.

- Какая ошибка? Ведь мой жених жив!

Эсэсовцы быстро переглянулись:

- Понимаете, не совсем так… ваш жених будет и дальше верно служить своей родине, но мы бы советовали больше не рассчитывать на его возвращение.

- Но почему?!!

- Потому что он на самом деле умер.

Один из эсэсовцев успел её подхватить.

- Чёрт побери, Винфрид, вызовите скорую…

***

Встреча с далай-ламой имела огромное значение. Воталхе по всей видимости окончательно убедился в том, что Вольфрам Зиверс остановил свой выбор как раз именно на том человеке, который был необходим для предстоящей экспедиции. Судя по всему после разговора с легендарным «зелёным братом», участие штурмбанфюрера Хорста в поездке на Тибет было окончательно утверждено.

Профессор Вельсер в срочном порядке подбирал остальных участников будущего похода. Всё время пока тянулась привычная бюрократическая волокита, майор ни разу не отпускал своего «донора», полностью контролируя все его действия. В конце недели, как раз перед великим нацистским праздником «Тридцатое января» (именно в этот день Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером Веймарской республики), Карелу поступило приглашение поучаствовать в ежемесячном спиритическом сеансе, регулярно проводимом высшими чинами СС в замке Вевельсбург. Безусловно, участие в подобном мероприятии было сопряжено с определённой опасностью, но майор сразу же согласился, ибо это был ещё один великолепный шанс заглянуть за ширму внутренней кухни «Наследия предков». Если его раскроют, прощай тибетская экспедиция, но рискнуть всё-таки стоило.

Спиритический сеанс был назначен на четвёртое февраля. Этот день был выбран не случайно. При выборе дня своей очередной встречи, эсэсовцы всегда руководствовались картой рунического зодиакального круга. Четвёртое февраля соответствовало двадцатой руне старшего футарка и тринадцатой руне младшего футарка манназ. Этот символ ассоциировался с единством жизни и смерти, а значит имел большое эзотерическое значение.

Карел не знал, бывал ли раньше Дитер Хорст в замке Вевельсбург и потому решил вести себя как можно осторожней. Если что-то пойдёт не так, то он тут же уступит место «донору», который наверняка сумеет выкрутиться из любой сложной ситуации. Посетить замок они договорились с подполковником СС Эвальдом Брэгге. Как понял Карел, Хорст был хорошо с ним знаком. Что ж, интересно посмотреть, заметит ли старый друг тайную подмену.

Утро четвёртого февраля выдалось пасмурным и дождливым. Идеальный день для проведения сеанса общения с мёртвыми. Духи, как известно, не любят солнечный свет. Эвальд Брэгге заехал к штурмбанфюреру около восьми часов утра, здорово удивив Карела своим оригинальным экипажем. Чёрная карета, запряжённая четвёркой лошадей, выглядела на берлинских улицах достаточно экзотично.

- Я вижу, вы поражены моим таким нестандартным средством передвижения? – рассмеялся Эвальд, оказавшийся довольно приятным полноватым мужчиной чем-то неуловимо похожим на Германа Геринга. – Сегодня я решил добраться до Вевельсбурга с шиком, в конце концов, у нас ведь нет строгой регламентации в плане транспортных средств.

- Эвальд, вы всегда восхищали меня своей необычной эксцентричностью, - улыбнулся Карел, забираясь в старинный экипаж.

Правил каретой молчаливый смуглый индус в чёрной чалме, наверняка один из телохранителей Брэгге.

Когда карета тронулась, Эвальд с большим интересом спросил:

- Я слышал, намечается новая экспедиция на Тибет. Вы, кажется, недавно даже встречались с самим далай-ламой?

- Всё верно, - лаконично подтвердил штурмбанфюрер, - я буду участвовать в этой экспедиции в качестве главного антрополога, ведь моя главная специализация расоведение.

- Скажите, а какое впечатление произвёл на вас далай-лама Воталхе?

- Какое впечатление? – переспросил Карел, грустно обозревая унылые мокрые улицы сквозь маленькое окошко кареты подпрыгивающей на каждой дорожной выбоине. – Гм… трудно так сходу сказать. Без сомнения, он необычный человек, наверняка смотрящий сквозь время в далёкое будущее и оттого пребывающий в бесконечной печали.

- О да, мой друг, - усмехнулся Брэгге, - умножающий знания, умножает горести мира. Тот, кому известно всё наперёд, наверняка вечно несчастен. Знать обо всём заранее и не иметь возможности вмешаться… настоящее проклятие богов.

- А что, по-вашему, значит, не иметь возможности вмешаться? – майор озадаченно взглянул на собеседника. – Вы хотите сказать, что далай-лама видит будущее, но не может повлиять на него?

- Именно так, мой друг, именно так. Понимаете, будущее это некая прочная каменная глыба, которую нельзя сдвинуть даже на миллиметр. Оно всегда яростно сопротивляется, причём сопротивляется довольно своеобразным способом. Я как раз возглавляю научный отдел, занимающийся данной проблемой. Полгода назад мы свернули секретную программу «Die Strasse der Zeit» по исследованию, так называемой, «мембраны времени» профессора Эмиля фон Майербаха. Конечно, вам незнаком этот термин?

- Ну, разумеется, - улыбнулся Карел. - Наши отделы параллельно занимаются достаточно специфическими исследованиями, разрабатывая диаметрально противоположные проблемы.

- Всё так, - согласился Эвальд, - но цель у нас одна – приблизить скорейшую победу Третьего Рейха. М-да… о победе сейчас говорить, конечно, преждевременно и даже, учитывая последние события наивно, но я всё-таки объясню. Теория «мембраны времени» основана на реальной возможности путешествия либо в будущее, либо в прошлое.

- Но позвольте, каким образом? Вы определённо говорите сейчас о вещах из области научной фантастики.

- Так ведь всё всегда и начинается с фантастики. Мы практически построили вскрывающую пространство как консервный нож установку, но до полноценных испытаний дело так и не дошло. Просто сегодня нет источника энергии способного запитать такую мощность. Да и затраты на это исследования вышли слишком большими. Секретная программа была свёрнута ещё весной прошлого года. Но самой теорией и вычислениями мы занимаемся по сей день. Лично я пришёл к довольно неутешительным выводам что будущее на самом деле совершенно невозможно изменить. Не стану утомлять вас рассказом, почему я склоняюсь к столь парадоксальному итогу моих научных изысканий. Скажу лишь об одном, вне всякого сомнения существуют определённые негласные законы, не позволяющие изменять ход тех или иных исторических событий. Представьте себе граммофонную пластинку. Сделанную уже раз на ней запись нельзя изменить, поцарапать, приведя в негодность можно, изменить на ней музыку нет. Царапина испортит симфонию, создаст шум и помехи, но запись останется прежней, совершенно недоступной для редактирования. Вот так и со временем.

- Но кто в таком случае сделал эту первоначальную запись? – с некоторой иронией поинтересовался штурмбанфюрер.

Брэгге в ответ заговорщицки подмигнул и тихо добавил:

- Об этом, мой друг, лучше не говорить вслух. Тетраграмматон, пожалуй, самый лучший ответ, хотя он и иудейский…

***

Замок Вевельсбург существовал ещё с древних времён и был построен епископом Дитрихом фон Фюрстенбергом в самом начале семнадцатого века. 3 ноября 1933 года рейхсфюрер Генрих Гиммлер посетил замок и решил сделать его кузницей лучших кадров СС. В августе 1934 года замок был полностью передан СС и превратился в училище по идеологической подготовке офицеров «SS Schule Haus Wewelsburg», а в феврале 1935 года перешёл под непосредственный контроль личной комиссии рейхсфюрера.

Старинное место было выбрано нацистами для спиритического сеанса не случайно. Эта земля хранила давно исчезнувшие в веках славные традиции, что для СС, сформированного по принципу средневекового ордена иезуитов Игнатия Лойолы, было немаловажно. Замок входил в своеобразный мистический треугольник. Одной из его вершин являлись скалы Экстернштайна, где в былые века поддерживался древнегерманский культ огня. Здесь находилась обсерватория, в которой жрецы наблюдали круговорот небесных светил. Каждой фазе Солнца соответствовала определённая руна. Так создавался рунический зодиакальный круг. Ещё одна вершина треугольника – Тевтобургский лес. По легенде среди его дубов в начале новой эры предводитель германцев Арминий наголову разгромил три римских легиона. Священное место было щедро обагрено кровью доблестных предков.

Хорст и Брэгге выбрались из остановившейся кареты оказавшись в небольшом треугольном дворе двухэтажного старинного замка. Вевельсбург не произвёл на Карела особого впечатления. Обыкновенный средневековый бастион из серого камня с покатой крышей и тремя башнями – две остроконечные и одна плоская. С высоты птичьего полёта замок больше всего напоминал угольник Свенсона. Никакой особой мистической ауры над этим местом не ощущалось, хотя, возможно, нужно было быть потомственным немцем, чтобы почувствовать силу древней крови этого мрачного места.

У входа в главную плоскую башню замка стояли часовые, судя по петлицам, псионики «Аненербе». Майор решил лишний раз не рисковать, быстро передав управление своему «донору». Дитер Хорст повёл себя достаточно естественно, по всей видимости, он всё-таки здесь уже раньше бывал. Псионики отсалютовали только что прибывшим офицерам СС, беспрепятственно пропустив их внутрь башни.

Мрачная роскошь внутреннего убранства так же не сильно впечатлила майора. Обилие красного и чёрного, старинные гобелены, средневековые родовые знамёна, рыцарские доспехи и оружие на стенах, портреты каких-то хмурых людей с глазами изощренных палачей. Пол был выложен рунической мраморной плиткой, а в главном зале замка, получившем название «Зал обергруппенфюреров», прямо по центру красовалась гигантское Чёрное Солнце – искусная мозаика с двенадцати конечной свастикой. А ещё вездесущие сквозняки. Свечи в канделябрах время от времени задувало и тогда охране замка приходилось вновь оживлять их огнём.

Офицеры прошли через небольшую комнату в северной башне замка, где был приготовлен каменный постамент для священной чаши Грааля, которую многочисленные экспедиции Аненербе так и не смогли отыскать. Как раз за этим помещением и располагался знаменитый «Зал обергруппенфюреров». Здесь собирались высшие посвящённые Чёрного ордена, элита Аненербе. Потолок в зале поддерживали двенадцать образовывающих небольшие арки колон. Вокруг выложенного на полу сатанинского солнца были установлены красивые резные дубовые стулья. Прямо под полом в этом самом месте в подвале пряталась подземная крипта, где по центру горел вечный древний огонь.

Повсюду были расставлены горящие свечи. Одну стену занимал огромный кроваво-красный нацистский флаг, концы которого время от времени колыхались от порывов холодного сквозняка. В потолке прямо над столом находилось круглое окно.

Все участники были в сборе, занимая свои места на удобных стульях. Штурмбанфюрер знал практически каждого. Помимо обычного имени адепт тайного круга посвящённых имел особое имя. Так самого Дитера здесь звали Аятарас, а Эвальд Брэгге именовался среди членов круга Борлаксом.

- Господа, наконец, мы все в сборе, - со своего места поднялся генерал Гюнтер Дерц, негласный секретарь всех тайных встреч. – Произнесём же те слова, которые на протяжении многих лет лишь ещё крепче сплачивали наше несокрушимое единство.

Прочие посвящённые тоже поднялись. Встал со своего места и Дитер Хорст. В зале повисло торжественное ожидание.

- Ар-эх-ис-ос-ур… - хором, будто произнося некую мантру, выдохнули эсэсовцы.

Это было заклинание, обращённое к стихиям, священная формула вечности.

«Если меня раскроют, то наверняка принесут «донора» в жертву через сожжение в подвале на вечном огне, - мрачно подумал Карел, - не самая приятная смерть».

Произнеся странное воззвание, посвящённые вновь расселись по своим местам.

Гюнтер Дерц снова взял слово:

- Недавно я общался с одним из наших Покровителей… вы отлично знаете, кого я имею в виду.

По залу пронёсся тревожный шепот.

- Спокойно, господа, спокойно. Новости он мне сообщил не такие уж и плохие. Мы на верном пути. Но худшие наши прогнозы подтвердились. Среди иудеев очень скоро действительно должен появиться новый мессия. Понятно, что «второе пришествие» нам сейчас совершенно ни к чему. Покровители недовольны, в частности, медленной работой наших концлагерей. Семитов следует окончательно уничтожить, иначе мы лишимся той высшей помощи, которую до сих пор получаем. Уйдут Покровители и Третий рейх окончательно падёт.

Дерц перевёл дух, после чего уже более спокойным тоном продолжил:

- Так же мне сообщили, что Германия обязана продержаться до сорок шестого года. Это крайний срок. Именно тогда на тринадцатый год существования нашей империи придёт долгожданная всесокрушающая помощь, и наши враги умоются своей кровью, ибо грядёт Великое Обретение и выживут после него лишь осененные чёрными протуберанцами те, кто устоит перед тёмным разрушительным светом Чёрного Солнца. Именно мы будем править после, мы и наши щедрые Покровители.

«О каких покровителях вещает этот нацистский выродок? – с недоумением думал Карел. – Что здесь, в конце концов, у них происходит? Что случится на тринадцатый год существования Рейха? Неужели немцы всё-таки собрали опытный образец ядерной бомбы? Что если «разрушительный свет Чёрного Солнца» это попытка применения нового атомного оружия?».

Дитер Хорст сейчас об этом не думал, его голова была абсолютно пуста, то ли штурмбанфюрер впал в некий медитативный транс, то ли просто отключился от обычной реальности, слившись в единое целое с прочими посвящёнными.

Важным было не это, а то, что майор всё-таки нашёл главное сатанинское логово, нашёл и теперь не знал, что с этим всем дальше делать.

***

Звонок телефона был нехороший и особенно тем, что прозвучал он в два часа ночи. Неприятный звук, словно визгливая механическая цепная пила грубо ворвался в глубокий сон, бесцеремонно выдёргивая оберштурмбанфюрера Гельмута Риделя в тревожную реальность.

Гельмут, словно сомнамбула, встал со своей роскошной кровати и, даже не надев домашние туфли, двинулся из спальни в коридор, мерно покачиваясь из стороны в сторону. Голова спросонья слегка кружилась, в ушах стучало. Проклятое давление. Он не так уж и молод чтобы резко вскакивать посреди ночи и куда-то бездумно бежать. Внезапные ночные тревоги в казармах давно уже в прошлом.

Рука легла на чуть ли не подпрыгивающий на месте телефонный аппарат. Тяжёлую бакелитовую трубку удалось снять лишь со второй попытки, так как та словно злобная змея всё время норовила выскочить из пальцев.

- Что за чертовщина? – вслух спросил Ридель, включая торшер на тумбочке рядом с телефоном.

Яркий электрический свет окончательно привёл его в себя разогнав полумрак и путаные мысли.

- Да, я слушаю!

- Ханс Гизевиус мёртв! – раздался в трубке встревоженный голос старшего брата.

- Прости что?

- Гизевиуса, говорю, убили! – раздражённо гаркнул Фридрих. – Ты что там спишь наяву что ли?

- Постой, - Гельмут яростно тёр рукой заспанные глаза. – Как убили? Кто убил? Когда? При каких обстоятельствах?

- Я точно ещё не знаю всех подробностей. Вроде как это случилось вчера. Он был на задании абвера у границы. Его застрелили в спину. Погиб на месте. Разумеется будет расследование, но боюсь его спустят на тормозах. Я уже заранее чую гнилостный душок ведомства Гиммлера.

- Думаешь, его раскрыли?

- Не думаю… иначе мы с тобой уже сидели бы в подвале гестапо со сломанными ногами.

- А можно о таком говорить по телефону?

- Звонок шифруется как и в прошлый раз. Об этом не беспокойся.

- Штауффенберг уже знает?

- Да, я говорил с ним десять минут назад…

- И?

- Что значит это твоё «и»?

- Теперь он наверняка откажется от своего безумного плана?

- Не откажется. Клаус человек слова. Тут ещё один интересный момент… вроде как Гизевиуса сразу после гибели отвезли в одну из секретных лабораторий Аненербе, где он прошёл обработку превращения в нового солдата Рейха.

- Это как?

- Его воскресили для отряда «Тотенхерц». Оказывается для них важно чтобы процесс воскрешения начался сразу после смерти человека. Если этот момент затянуть будет совсем безмозглое и никуда не годное орудие. Но с Хансом они, судя по всему, слегка перестарались оживив его слишком быстро в итоге он как-то удрал из лаборатории СС и даже попытался вернуться домой.

- Какой ужас… а он не может нас выдать?

- Нет. Это исключено. Там практически вся память безвозвратно стирается вместе с отмирающими тканями мозга в первые минуты после смерти. Остаются лишь примитивные инстинкты и привычки.

- Откуда ты всё это знаешь?

- Абвер давно копает под СС или я тебе раньше не говорил об этом? Игра опасная, но что поделать ведь они наши вечные соперники.

- А как быть теперь мне? Может приостановим на время наш общий план?

- Ни в коем случае, - решительно отрезал Фридрих. – Мы его наоборот теперь значительно ускорим.

- Но…

- Никаких «но»! Приступай к осуществлению задуманного прямо завтра с утра. Чувствую кольцо вокруг нас неумолимо сжимается. Надо поспешить. Времени ни на что больше не осталось… Это наш последний шанс, брат. Ты это хоть понимаешь?

- Понимаю! – смирившись со своей участью грустно проговорил Гельмут. – И очень хорошо понимаю… Я всё сделаю. Не беспокойся.

И разговор прервался.