Скорость Тьмы

Глава 2 Вервольф

Чёрное Солнце не грело. Карел часто видел его в своих странных снах. Оно было огромным, гигантским угольным пятном нависая над серым не дающим теней миром. И оно вращалось. Это трудно было заметить и то если долго смотреть на тёмные шевелящиеся протуберанцы. Но нет, то были не гигантские фонтаны раскалённого газа, это шевелились чёрные щупальца, слепо тычась в зыбкое окружающее пространство.

Сильно запрокинув голову, он стоял на выжженной земле, каждый раз ожидая волны парализующего холода. Но холода не было. Не было вообще ничего, будто в небе парило нечто нарисованное гениальным художником, но насквозь фальшивое и дающее обманчивую иллюзию небесного объекта. Казалось, протяни руку, и ты сможешь коснуться этой вязкой едва колышущейся поверхности, внутри которой медленно крутились чёрные маслянистые водовороты. Но касаться было нельзя…

Разрушительное солнце из чужого неведомого пространства проникало в другие миры, далеко запуская свои жадные колышущиеся протуберанцы. Оно пробуждало к жизни древних богов. Безусловно здесь просматривалась определённая взаимосвязь. Эти боги были наверняка рождены под проклятым Чёрным Солнцем, рождены бессмертными в его тёмных лучах, чтобы приходить в чужие земли и обманом подменять собою местных богов. Эти чудовища пожирали целые народы, слепо верящие в свою исключительность. Но их исключительность заключалось лишь в одной единственной цели – быть кормом. Но они этого не понимали в силу своей убогой рабской ограниченности. Их сердца и умы были отравлены скверной. Скверной просочившейся в их мир извне.

Сверхчеловек оказался всего лишь ещё одним ничтожным рабом. Рабом своего безразмерного эго и пафосного величия. Очередной замаскированный, чуждый и опасный мелкий древний бог, подменивший Бога истинного. Бог истинный умер, но осталась его зыбкая тень и пока эта тень всё ещё существовала эгоцентричному сверхчеловеку не было покоя.

Истинного Бога убили люди, пустив в свои души бога-чужака. А следом за одним пришли и другие, заняв места на пустующем троне. Ведь природа не терпит пустоты даже в бесконечном вселенском масштабе. А законы мироздания одинаковы для всех. Для всей необъятной вселенной. Даже для самого отдалённого её уголка.

Нравственный кризис человечества. Прыжок через смерть в дремучее средневековье. Каждый раз снова и снова одни и те же ошибки. Проклятое поколение подлого Каина…

***

Чёрный волк не пытался нападать. Скорее он был напуган, не понимая, что за сокрушительная сила заставила его сломя голову нестись сквозь ночной лес к одинокому костру в низине, у которого грелся странный, пахнущий смертью человек.

Майор видел преображенного солдата-вервольфа не в первый раз. Ему уже приходилось сталкиваться с этими опасными существами. Повезло, что зверь оказался в этот час поблизости от рунической ловушки.

Держа волка в поле зрения, Карел затёр ботинком начертанные внутри пятиконечной звезды руны. В других гостях он сегодня больше не нуждался. Зверь же не двигался, его получеловеческий взгляд приковывал догорающий в костре магический огонь. Чуть выше правой задней лапы были заметны две симметричные проплешины – кривые молнии Вотана, магический знак членов ордена СС.

Майор подбросил в огонь свежие сухие головешки. Головешки были особые, покрытые аккуратно вырезанными языческими символами. Карел и сам до конца не знал смысла всех этих витиеватых значков и закорючек, но они без сомнения действовали весьма эффективно. Вдохнув сладковатый дым, волк начал перевоплощаться. Взгляд зверя сделался полностью осмысленным. Майор брезгливо отвернулся. Глядеть на перевоплощение вервольфа было опасно. Тёмные силы, питающие жизненной энергией оборотней, вполне могли затянуть смотрящего на другую сторону. Как всегда в момент превращения в пространстве разворачивалась маленькая чёрная червоточина, втягивающая в себя звериную волчью сущность и выплёвывающая наружу человеческую. Сознание в этот момент зависало где-то на границе между двумя мирами и могло, случись что, лишиться сразу обоих тел. Так что процесс этот был весьма рискованным и опасным. Душа отлетала в мир иной если «переход» был неравномерным или слишком долгим и на бренной земле оставалось два остывающих трупа – волчий и человеческий.

От костра повеяло холодом. Червоточина открылась и благополучно захлопнулась. Вервольф перевоплотился. Теперь можно было спокойно смотреть.

Карел поднял глаза. Рядом с ним стоял полностью обнажённый высокий эсэсовец. Его тело можно было назвать идеальным: физическая подготовка в Третьем Рейхе ценилась превыше всего. Здоровая нация залог благополучного будущего. Говаривали, что эти идеальные машины для убийств создавались в колбе при помощи чёрной магии Аненербе. Глядя на находящегося в гипнотическом трансе эсэсовца, майор готов был в это поверить. На правом бедре солдата чернела всё та же татуировка – две изогнутые чёрные молнии.

Карел обошёл врага кругом и тщательно ощупал его бритый затылок. Маленький разъём обнаружился чуть выше третьего шейного позвонка. Сами эсэсовцы шутливо именовали эту штуку «третьим глазом Одина». Куда этот глаз смотрел было неведомо. Но советские нейроразведчики точно выяснили что без дыры в затылке невозможны все эти жуткие превращения. «Третий глаз» был неотъемлемым атрибутом солдат вервольфа. А с недавних пор (по некоторым слухам) точно такой же «глаз» появился и у фюрера.

Изучив разъем обросший вокруг маленького отверстия ороговевшей костяной пластиной, майор извлёк из своего универсального рюкзака массивные наушники. Всю это простое но хитроумное оборудование недавно разработали лучшие инженеры Шестнадцатого Отдела. Однако наушники только на первый взгляд казались простыми. Разведчики уже успели обозвать их кратко и ёмко «щупачом», хотя на самом деле прибор назывался ещё более непонятно «ПР-639Д». Что это означает, пожалуй, не знали и сами разработчики, но так видимо было нужно для конспирации.

От наушников тянулся самый обыкновенный обрезиненный провод, заканчивающийся длинным медным штырём. Этот штырь без особых раздумий майор осторожно погрузил в затылок эсэсовца.

Вервольф вздрогнул, но из транса так и не вышел. Карел удовлетворённо хмыкнул, после чего надел наушники. Через пять минут он знал о лагере смерти практически всё. Количество охраны, расположение блокпостов и скрытых ловушек, время и частоту обходов, пароли и фамилии высших офицеров. Он легко читал «акустическое психо эхо» закрыв глаза и видя с высоты птичьего полёта всю окружающую территорию.

Картинка была немного зыбкой и искажённой сепией, но давала чёткое представление про каждый важный объект. Необходимые названия всплывали прямо поверх изображения и, как только Карел прочитывал их, рассыпались зыбким сыпучим песком. Это была некая незримая сеть, которая связывала каждого вервольфа. Именно ей они и пользовались подключаясь к базовой либо переносной станции Аненербе во время самых своих эффективных военных операций. Собравшись вместе и подсоединившись друг к другу хищные выродки формировали ударные летучие отряды, выполняя самые разнообразные задания почти любой сложности и нарушить эту потустороннюю связь было невозможно. Она работала как в волчьем, так и в человеческом обличии. Но в затылке зверя секретного разъема почему-то не было.

Почуять подключившегося к волчьей сетке чужака оборотни не могли, потому что это было средство общей оперативной координации, а не коммуникации. Общаться таким образом между собой было невозможно что создавало вервольфам некоторые неудобства. Говаривали что для общения между ними существовала некая телепатическая связь, но точно установить это Шестнадцатому Отделу пока что не удавалось. Отловленные одиночные особи мгновенно умирали от инсульта. По всей видимости срабатывала внутренняя гипнотическая защита…

Комендантом концлагеря был некий оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель, но майор помнил, что на самом деле всей этой адской кузницей заведовал Хьюго фон Артц, стоящий в советских списках ликвидации высокопоставленных нацистов на девятом месте, как раз после доктора Менгеле. Но до фашистского ублюдка не так-то просто было добраться.

Карел выдернул провод. Вервольф пошатнулся и медленно осел на землю. Спрятав наушники, разведчик достал широкий нож и спокойно без лишней суеты перерезал вервольфу горло чуть выше кадыка. Нацист даже не дернулся истекая хлынувшей ему на грудь тёмной кровью. Через минуту он был уже мёртв.

Загасив костер, майор спрятал нож в рюкзак и, переступив остывающий труп эсэсовца, двинулся вглубь леса. Тело, конечно же, скоро найдут, но Карел к тому времени рассчитывал уйти как можно дальше от этого проклятого места. Проникнуть в концлагерь будет непросто. Ещё труднее из него уйти живым и невредимым да к тому же ещё и не одному, а с бежавшей заключенной. Но он всё равно рискнёт.

Где-то через полчаса майор заметил вдалеке среди деревьев лёгкое свечение. Ещё через двадцать минут он, наконец, смог лицезреть сам концлагерь во всей его инфернальной красе. Со стороны каменный комплекс разнообразных строений меньше всего напоминал колоссальный человеческий крематорий. Уж скорее это был некий храмовый комплекс, посвящённый древним богам ацтеков. Необычная архитектура должна была лишний раз подчеркнуть сходство с мрачными многоступенчатыми пирамидами. Всё это строилось далеко неспроста. Даже высокие трубы крематориев и те были украшены фресками с оскалившимися пастями пернатого змея кецалькоатля.

Конечно, Карел не мог рассмотреть всё настолько подробно. Но он изучал фотографии архитектуры концлагеря, заранее запросив в Москве необходимые материалы. Здесь происходила отнюдь не расовая чистка, здесь служился древний культ, и эсэсовцы были не простыми солдатами вермахта, а первосвященниками или даже жрецами, известного лишь им самим безымянного божества.

Место для лагеря было выбрано идеально. Лес до него практически не доходил. Вокруг кое-где простирались болота, всё отлично просматривалось и простреливалось. Даже ночью. Каждую минуту пространство вокруг жадно ощупывали длинные лучи сторожевых прожекторов.

И ещё одна странная специфика этого места – его было невозможно уничтожить с воздуха. Сколько ни пытались бомбить этот языческий храм самолёты союзной авиации, все бомбы либо разрывались ещё в воздухе, либо вообще не взрывались, словно их сдерживала незримая таинственная сила.

Майор вжался в сырую пахнущую сладкой гнилью землю на самом краю мёртвого леса. Длинные «языки» прожекторов не доставали сюда, однако шныряющие в округе вервольфы отлично видели в темноте, и об этом не следовало забывать.

Карел прикинул свои шансы на успех. Шансы казались неплохими. Единственное, в чём он не был до конца уверен, так это в своём временном теле. С ним он был знаком едва лишь сутки. Да, пока оно его ещё ни разу не подвело, но что будет дальше? Как оно поведёт себя в боевой ситуации?

«Доноров» отлично тренировали, однако в самые решающие моменты они иногда не слушались своих временных владельцев. Так случилось неделю назад именно в этом самом лагере с агентом Вороном, так могло произойти и с Карелом на подступах к «Тойфельханду» или, того хуже, внутри самого лагеря. Что ж пришло время проверить выносливость, пожертвовавшего собой ради борьбы с мировым фашизмом, храброго человека.

- Сейчас посмотрим, чего ты стоишь, брат… - хрипло прошептал майор, резко вскакивая на ноги.

Что-что, а бегать «донор» умел просто отлично. Карел нёсся к лагерю по сужающейся спирали, немного пригнувшись и закинув тяжёлый рюкзак за правое плечо. Ошибка охраны была очевидна. Все прожектора лагеря автоматически шарили по земле в строгом порядке. Длинные лучи следовали друг за другом до определённой точки, а затем возвращались тем же путём обратно.

Майор просчитал всё. Его бесшумная тень проскальзывала в темноте за мгновение до того, как открытого места касался длинный язык ослепительного света. Когда было необходимо, нейроразведчик умел становиться невидимым.

Через четверть часа, казавшейся со стороны лишённой всякого смысла нелепой беготни, майор оказался у главных ворот немецкого концлагеря. Здесь начиналось самое сложное. Любой другой на его месте попытался бы прорваться через менее всего охраняемую восточную стену. Но в обманчивой простоте прятался вероломный подвох, ибо сразу было ясно, что там, где нет пулемётчиков на стенах, наверняка прячется какая-нибудь хитрая ловушка: «дыхание дьявола», «стальная паутина» или «драконья яма». Дилетант наверняка бы полез через стену и тут же был разорван скрытыми механизмами на куски. Майор собирался проникнуть в лагерь через главный вход.

Ровно в полночь тяжёлые железные створки ворот, украшенные чёрными свастиками, с гулом поползли в стороны. Из лагеря медленно выехал небольшой военный грузовик марки «Опель». Грузовик курсировал в Берлин каждое полнолуние и эту особенность хорошо подметили часто появляющиеся в окрестностях советские нейроразведчики.

Сегодня была как раз та самая ночь. Луна парила в небе во всём своём мистическом великолепии и, если бы не время от времени наползающие тучи, Карел вряд ли смог быстро преодолеть даже четверть пути от леса к концлагерю.

Грузовик тяжело прогремел по выложенной влажным булыжником дороге. Майор ловко перекатился в сторону, едва не угодив под заляпанные грязью колёса, ещё мгновение, и он уже был за медленно закрывающимися железными вратами.

Стоящие у караульной будки эсэсовцы даже не успели схватить висящие на ремнях автоматы. Первому нож вошёл точно под левую ключицу, второй получил удар тонкого лезвия в правый газ. Солдаты скорее всего так и не смогли понять что происходит. Неминуемая смерть возникла словно из ниоткуда настолько стремительной была эта неожиданная атака. Реакция и сила заселённого нейроразветчиком «донора» превышала человеческие возможности в несколько раз.

Быстро оглядевшись, Карел оттащил тела поближе к забору, чтобы они не лежали на видном месте прямо посреди дороги. Следующим был ликвидирован часовой в ближайшей смотровой башне. Ему майор аккуратно и спокойно перерезал горло, бесшумно поднявшись наверх при помощи крепкой верёвки и кошки. Затем он привязал убитого солдата к прикладу стреноженного крупнокалиберного пулемета, чтобы со стороны всё выглядело как обычно.

Время шло на секунды. Карел спустился вниз и, в очередной раз мысленно представив план лагеря, поспешил к медицинскому блоку. Хранившаяся в памяти мёртвого вервольфа информация заинтересовала майора, а ещё ему подсказывало чутье, что искать нужно именно здесь. Вервольф знал, что в медчасть вопреки всем правилам недавно была переведена одна из заключённых. Среди охраны лагеря ходили упорные слухи, что комендант слегка тронулся умом, выдернув смертницу из утверждённого в Берлине «нулевого списка» готовящихся к уничтожению унтерменшей. Дело пахло серьёзными разбирательствами, комендант «Тойфельханда» сильно превысил свои полномочия. Зацепка была слишком лакомой, чтобы её игнорировать.

Майор двигался преимущественно в тени, но немцы больше заботились о подступах к лагерю, нежели о его внутренней территории. Патрули здесь почти отсутствовали. По ночам «Тойфельханд» контролировали спущенные с цепей псы-псионики. Но их Карелу пока удавалось обманывать при помощи браслета-талисмана на правой руке – вплетённого в человеческие волосы волчьего клыка с выгравированной с двух сторон «неправильной» левосторонней свастикой «солнцеворота», одного из символов-ключей Аненербе.

Псы чуяли «чужака», но напасть пока не решались, ибо «чужак» в их восприятии раздваивался на две совершенно разные личности, одна из которых явственно пахла своим. Однако магический обманный эффект не мог держаться долго.

Майор немного замешкался у резиденции коменданта концлагеря напоминавшей трёхэтажный мавзолей с украшенными странными фресками стенами. На фресках в лунном свете скалились жуткие черепа с пустыми глазницами, извивались похожие на гигантских змей драконы, раскрывали крылья напоминавшие стервятников огромные уродливые птицы. Снова этот странный стиль древних ацтеков. В прямоугольном проёме яркого входа меланхолично курил какой-то офицер и Карел решил немного подождать. Убивать было рискованно, так как эсесовец вполне мог оказаться оборотнем и поднять тревогу прежде чем сдохнет. Ведь вервольфы в человеческом облике были намного более живучими, чем обычные люди.

Яркая точка догорающего окурка описала в темноте крутую дугу, с шипением погаснув в ближайшей луже. Эсэсовец ещё некоторое время постоял на свежем воздухе и, кашлянув пару раз, вернулся обратно в здание. Майор выждал для верности пять минут и короткими перебежками осторожно обогнул мрачное строение.

А вот и медицинский комплекс. Его здания были лишены древних архитектурных изысков. Простые серые бетонные коробки. Переведённая из общих бараков заключённая, содержалась в низком двухэтажном здании с решётками на узких напоминающих бойницы окнах. Какие злодеяния творили здесь нелюди из Аненербе, оставалось только гадать. Во всяком случае, отловленный Карелом вервольф ничего о медицинских экспериментах «Тойфельханда» не знал. Да ему видно и не полагалось это знать.

Медчасть лагеря была огорожена невысоким забором – железной сеткой, к которой наверняка было подведено высокое напряжение. Майор перестал скрываться. Выпрямившись, он твёрдым шагом двинулся прямиком к КПП, в будке которого маячили фигуры двух солдат. Карел рассчитал всё верно, рассмотреть его фигуру подробно в темноте было невозможно пока он не приблизится к охранникам вплотную.

Майор нащупал в кармане две отравленные иглы. Но что-то в последний момент его остановило и через пару секунд он понял что именно это было. Солдаты оказались вервольфами. Форму этих элитных эсэсовских войск было трудно спутать с какой-либо другой. Тёмно-багровые мундиры, украшенные эмблемой проглатывающего солнце волка, заставили Карела быстро сменить тактику и оружие.

Четыре глухих выстрела прозвучали в ночи совершенно бесшумно. Серебряные пули насквозь пробили стёкла маленькой караульной будки. Спрятав пистолет, майор неспешно прошёл через КПП. Дверь, ведущая в двухэтажку, оказалась не заперта. На узкой лестнице Карел столкнулся ещё с двумя солдатами СС, по всей видимости они всё-таки услышали звон бьющегося стекла. Этих он застрелил прямо через карман зимней шинели, не особо разбираясь, кто перед ним верфольфы или обыкновенные эсэсовцы.

Затем был плохо освещённый коридор. Шаги гулко отдавались в висках. Коридор неожиданно закончился тупиком. Майор чертыхнулся, возвращаясь назад. Из-за угла злобно рявкнул автомат, но за несколько мгновений до этого, Карел успел упасть на живот. Выстрелы повторились. Одна из пуль попала в левое плечо. Майор взведённой пружиной вскочил на ноги, бросаясь на высокого темноволосого немца со шрамом на скуле.

Блеснул тонкий серебряный стилет. Шмайсер врага со стуком упал на пол. Солдат натужно захрипел, пуская на губах багровые пузыри. Сползая по выложенной руническим кафелем стене, мёртвое тело оставило на древних знаках толстую полосу свежей крови.

Где-то в недрах лагеря завыла сирена.

Теперь счёт пошёл на секунды.

Карел по наитию кинулся к самой дальней камере. Дверь в эту камеру была приоткрыта. Майор толкнул её ногой. В тесном плохо освещённом помещении находились двое. Сильно исхудавшая чернявая женщина и средних лет эсэсовец в полковничьем мундире. По-прежнему сжимая в руке окровавленный стилет, Карел напряжённо застыл в дверном проёме.

Майор не сразу понял, что прямо ему в лоб уставилось чёрное дуло готового выстрелить в любую секунду «люгера». Немыслимо, но незнакомый немец оказался быстрее.

- Не надо… - тихо простонала женщина на польском языке и эсэсовский полковник медленно опустил оружие.

Время вокруг замедлилось. Карел приготовился к смертельному рывку. Враг даже не успеет ничего понять. Нож аккуратно войдёт прямо под левое глазное яблоко.

- Нет, - Рита вытянула вперёд бледную руку, - не нужно больше смертей, не убивайте его.

Майор подчинился, чувствуя, как некая незримая сила мягко отводит в сторону уже готовую ударить руку с зажатым смертоносным лезвием. Ещё раз взглянув на странного, убравшего пистолет немца, Карел схватил Риту за острые плечи и потянул в коридор.

У самых дверей женщина задержалась.

- Danke, - обернувшись, прошептала она офицеру. - Ich werde nie genau vergessen, was du für mich getan hast.

- Sie haben nur funf Minuten, - сухо бросил им вслед оберштурмбанфюрер.

Майор его хорошо понял. Снаружи истошно выла сирена. Казалось, прямо посреди ночи настал ясный утренний день. Весь лагерь был залит ослепительным режущим глаза белым светом. Охрана задействовала включаемые по тревоге резервные фонари.

В беглецов уже стреляли. Карел вовремя закрыл собой взвизгнувшую Риту, принимая сразу четыре автоматные пули себе в грудь, затем он сорвал с шеи хрустальный «ключ» на тонкой серебряной цепочке и, произнеся давно заученную наизусть фразу на древнем мёртвом языке, крепко сжал холодную больно режущую пальцы стекляшку…

***

Вой сирены, выстрелы и оглушительный испепеляющий всё вокруг яркий свет исчезли, вместо них возник «туннель». Широкая шевелящаяся кишка напоминала глотку гигантского питона. Мягкие колышущиеся стены покрывали зелёные светящиеся узоры. В лицо с резким гулом дул тёплый удушливый сквозняк. Уши тут же заложило, к горлу подступил горький ком.

Нагло вторгшихся незваных гостей наверняка сразу же заметили и неусыпные стражи туннелей уже спешили наперерез нарушителям. Долго находиться в этом промежуточном опасном для живых месте было нельзя. Майор ни разу не видел стражей, но слышал один раз скрип их когтей, когда однажды задержался в «туннеле» дольше чем следовало. Ему хватило благоразумия тогда не обернуться и вовремя выскочить в реальный мир. Но тот случай он запомнил на всю свою жизнь и, каждый раз вспоминая его, ощущал на спине предательскую испарину.

Ошарашенная внезапной переменой, женщина отчаянно закричала, забившись в крепких руках советского нейроразведчика.

- Не бойся, мы ещё не умерли, - прокричал ей Карел на русском, толкая Риту вперёд. – Да скорее же…

Разжав сведённую судорогой окровавленную ладонь, майор отпустил напившейся крови покрасневший амулет, спрятав его под одежду и, проглотивший людей исполинский питон, исчез. Беглецы вырвались из схлопнувшегося «туннеля» где-то на окраине мёртвого леса. Лагерь смерти лежал далеко позади, но благополучное спасение всё ещё было довольно туманным. За ними наверняка уже шла умелая охота.

Как следует встряхнув всхлипывающую женщину, Валдек вытер о шинель кровоточащую правую руку. Открывающий проход амулет видимо давно не применялся, поэтому крови он выпил больше обычного. Голова слегка кружилась.

- Что это было? Кто вы? – спросила Рита на русском, женщину по-прежнему била нервная дрожь.

- Потом всё расскажу, нужно уходить…

Карел снова схватил её за невесомую руку и поволок в сторону разбитой гусеницами танков дороге.

Рита не сопротивлялась.

- У вас… у вас весь рукав… в крови…

- Ничего…

- Но вы ранены…

- Чепуха… не болтай, смотри под ноги.

По обочине утрамбованной дороги бежать было намного легче, чем через лес. Грязь здесь успела присохнуть, взявшись твёрдой коркой. Майор всё корил себя за одну существенную ошибку. Побег следовало устроить не ночью, а под вечер, в канун «исхода призраков». «Призраки» наверняка сбили бы со следа псов-псиоников, правда лишь на время, но оно того стоило.

В лесу послышался победный вой. Четвероногие телепаты почуяли близкую добычу. Первый загонный отряд был уже близко. Как правило, по следу шла небольшая, но сплоченная свора из пяти собак. Обычный человек был бы уже обречён.

Карел резко свернул с дороги, снова углубляясь в лес.

У высокой сосны он остановился.

- Что вы делаете? – в ужасе прокричала Рита. – Они же нас сейчас разорвут!

- Не разорвут, – майор мрачно усмехнулся. – Садись на землю. Живо!

- Но…

- Садись, кому говорю.

Выудив из рюкзака широкий нож, Карел начертил на земле круг, затем достав холщовый мешочек с солью, аккуратно посыпал контур круга белыми крупными кристаллами. Перепуганная ничего не понимающая женщина оказалась точно в его центре. Майор осторожно переступил свежую линию и став рядом с Ритой, присел на корточки, старательно вырезав у ног защитную руну альгиз.

Среди деревьев появились собаки, уродливые крупные животные непонятной породы. Чуть больше овчарок, но с огромными медвежьими головами. Карел не ошибся, по следу шла первая разведывательная свора, всего пять особей. У животных не было глаз. Но они им были и не нужны. Псы-псионики обладали совсем иным «зрением» более точным и совершенным. Они умели «видеть» мысли и даже слегка заглядывать в ближайшее будущее, предугадывая поступки своих жертв.

Рита закрыла лицо руками. Правильно. На это лучше не смотреть.

Победный вой разом оборвался, сменившись жалкой скулёжкой. Разгорячённые погоней собаки внезапно наткнулись на непреодолимую преграду. Добыча находилась в двух шагах и при этом была совершенно недоступна. Псы волчками крутились на месте, подпрыгивали, пытались зайти с другой стороны, рыли рядом с защитным кругом землю, но всё тщетно. Крепкая незримая стена не поддавалась. Та же сила, которая их породила, теперь не пускала внутрь очерченного ножом и посыпанного солью круга. И именно это сводило жутких тварей с ума.

Майор достал пистолет. Хладнокровно сменил обойму и методично расстрелял тупо тычущихся в невидимую преграду собак.

- Вставай!

- Они… они уже ушли?

- Можно сказать и так.

- Почему псы вдруг затихли?

- Неужели ты не слышала выстрелов?

- Нет…

Женщина открыла глаза.

Карел не дал ей рассмотреть мёртвых собак, резко выдернув из защитного круга и грубо потащив Риту дальше. Пока что они получили небольшую, но надёжную отсрочку.

Через пять минут далеко в лесу раздался отчаянный полный нескрываемой ненависти душераздирающий вой. Псы-псионики из второй поисковой группы оплакивали своих погибших собратьев.

***

Оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель всё видел своими собственными глазами и если бы ему об этом просто рассказали, он бы наверняка не поверил, посоветовав рассказчику пить поменьше дешёвого шнапса. Когда проникший в лагерь лазутчик увёл с собой заключённую, Гельмут поспешил следом за ними. Он сильно ошибался, в необъяснимом душевном порыве пообещав беглецам целых пять минут. У них не было даже минуты.

Выскочив под ослепляющий свет сторожевых прожекторов, лазутчик закрыл собою маленькую женщину и… исчез. Растворился в воздухе вместе с той, за которой пришёл. Ридель мог поклясться, что в незнакомца попало, по крайней мере, несколько автоматных пуль, но тот, похоже, даже не обратил на это внимание.

Кто он был?

Неужели русский нейроразведчик?

Если Советы обладают телепортационными технологиями… Нет, чушь. Здесь явно было что-то другое. Но что? Ведь он всё чётко видел. Два человека просто взяли и растворились в воздухе.

Нет, такое дело наверняка по части «Аненербе». Ведомство Вольфрама Зиверса давно занимается всяческими паранормальными феноменами. Ведь это они дрессировали псов-телепатов, они готовили вервольфов и осуществляли контроль над всеми немецкими концлагерями, именно их высшие офицеры обладали поистине необъяснимыми сверхъестественными способностями.

«Значит, это правда, - решил про себя оберштурмбанфюрер. – У русских тоже существует подобная «Наследию Предков» организация, равная ей как по знаниям, так и по могуществу».

Тайные спецслужбы давно противостояли друг другу и война эта для обычных людей была абсолютно незрима. Но кое-что Гельмут видел сегодня. Будто случайно заглянул за приоткрытый порывом сквозняка театральный занавес обнаживший изнанку дьявольского смертельно опасного спектакля.

Ну конечно же, если советский диверсант так запросто проник на территорию тщательно защищённого лагеря, минуя все мыслимые преграды, так почему бы ему после всего этого не исчезнуть? Шпион оставил на своём пути десяток трупов. Причём трое из убитых были опытными вервольфами. Третьего мёртвого солдата специальных войск СС обнаружили глубоко в лесу. Псионики из «Аненербе» сообщили, что вервольфа перед ликвидацией полностью «выпотрошили», основательно промыв ему мозги. Подобными технологиями не обладали даже адепты «Наследия предков». Симптомы были весьма тревожными.

А обнаруженная у дороги, расстрелянная в упор стая слепых псов, только подтвердила худшие опасения оберштурмбанфюрера. Русские обладали новым доселе неизвестным оружием. И нейроразведчики были лишь вершиной этого тёмного айсберга. За Россией стояла сила. Возможно даже более могущественная чем та, из источника которой черпал свою жизнь издыхающий Тысячелетний Рейх.

Означало ли это, что Гитлер всё-таки поставил не на тех тайных советников?

Так ли оно, покажет только время.

А времени для раздумий оставалось всё меньше и меньше.

Гельмут был в этом твёрдо уверен.