Скорость Тьмы

Глава 5 Демон и перекрёсток

Древние знаки и символы… Многие не обращают на них внимания, но это загадки для тех, кто умеет читать между строк. Красная звезда и чёрная свастика. Красная дающая жизнь кровь и чёрный могильный мрак. Звезда – жизнь, свастика – смерть и принесение себя в жертву тёмному кровожадному богу. Советский символ это Domus Aeternus «Витрувианский человек» Леонардо да Винчи, нацистский же это труп, мёртвое изломанное человеческое тело. Ну а дальнейшие выводы каждый делает в меру своих знаний и воображения. Непримиримое противостояние давно шло на всех мыслимых уровнях и во всех возможных мирах, как в материальном, так и в незримом потустороннем. Победить необходимо в обоих мирах иначе оставшаяся тёмная поросль возродится снова пусть и через много лет. И невидимая схватка может оказаться ещё более яростной и кровавой чем та, что уже несколько лет происходит в реальности.

Битва не за землю, а за людские души.

Всё больше и больше погружаясь в дарующее излечение от душевных и телесных ран лоно церкви, Карел всё чаще задумывался про главную цель существования человечества, бережно вложенную в уста древних пророков самим Богом. Ответ лежал на поверхности. Ведь его не могло не быть, просто слепые и глухие не видели его, погрязнув либо в полном равнодушии, либо в дремучем невежестве, пуская вовнутрь себя хитрых вездесущих демонов. Ведь пустое место всегда заполняет что-то новое и не всегда это новое во благо.

Ответы были в «Библии». Зашифрованные в древнем тексте искажённом (намерено ли? случайно?) многочисленными переводами, которые ещё больше всё запутывали. Но была там одна важная фраза, а именно: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их».

По образу и подобию! И это был ключ ко всему. И дело ведь не во внешнем сходстве. Его-то как раз может и не быть. Сама суть в чуде творения, способности создавать нечто новое доселе в мире несуществующее. Уникальное умение дополнять то, что уже было сотворено самим Богом. Творчество, искусство, вдохновение - вот то, что идёт свыше, облагораживает и поднимает над низменным и животным.

Значит, конечная цель человека полностью уподобиться почти всемогущему Богу. Это противоречило многим древним мифам, когда за подобное людей жестоко карали всемогущие боги, а позднее и вовсе сжигали на кострах инквизиции. Такое знание явно не для всех. Но с веками многое изменилось. Тогда в прошлом человечество ещё не было готово к новой истине, сейчас же стоя на перепутье между Адом и Раем, истина, наконец, открылась, но её мало кто осознавал.

Возможно именно поэтому и шло непримиримое противостоянии свастики и звезды. Каждый видел уподобление Богу по-своему. Кто-то творил чудовищного Сверхчеловека, а кто-то возводил в абсолют саму жизнь и её важную и неотъемлемую составляющую – любовь и созидание. Монстр Сверхчеловека наверняка, в конце концов, пожрёт своих отцов-создателей и даже будущих своих ещё не рождённых детей. Ибо не может по-другому. Ведь вся его суть в ненасытном разрушении и порабощении более слабых безвольных существ. Понимали ли это в Третьем Рейхе? Конечно же, понимали, но далеко не все. А тот, кто понимал, ничего уже не мог с этим поделать.

Создавая новое сверх существо и руководствуясь одновременно Библией и еретической философией одержимого бесами лжепророка, нацисты рождали дьявола, подсознательно полагая что, наконец, выполняют высшую волю завещанную человечеству в веках. Вместо нового идеального человека они получали тёмного ангела наделённого сверх силой тотального уничтожения. Новая хитрая ловушка самого сатаны успешно захлопнулась. Искусного в подобных делах и легко жонглирующего белым и чёрным Врага Человеческого. Он подменял одно другим, смущая умы и души и лишь красный цвет жизни мог разрушить эти страшные чёрные чары.

***

Странное откровение агента Ворона сбивало Карела с толку. Оперативник утверждал, что Риту держали в психиатрической клинике имени Корсакова. Ехать в клинику в тот же день было неразумно. Следовало сперва всё как следует обдумать и, простившись со слегка захмелевшим коллегой, майор отправился домой.

Дома в однокомнатной съёмной скудно меблированной квартире в Столешниковом переулоке, Карел попытался нарисовать схему особо беспокоящих его в последнее время событий. По всему выходило, что в самоволку Шестнадцатый Отдел отпустил его неспроста. Каким-то образом в Москве знали о том, что Рита обладает некими необходимыми НКВД знаниями и способностями. Скорее всего, Ворон не случайно оказался в одном из «доноров» Тойфельханда. Советская нейроразведка уже прощупывала плацдарм для будущих оперативных действий. Следующим в лагерь смерти пошёл Карел, причём пошёл вроде как по собственной инициативе. Значит ли это, что на него тайно воздействовали? Было ли случайным то старое письмо, вдруг найденное полгода назад в письменном столе с фотографией его давней одесской знакомой? С того самого момента эта женщина всё не шла у Валдека из головы словно его настиг далёкий крик о помощи мысленно посланный сквозь города и веси из далёкого немецкого концлагеря.

Итак, вырисовывалась некая интересная схема. Конечная цель – заключённая Тойфельханда, у которой есть нечто, что ни в коем случае не должно попасть в руки к нацистам. Значит псионики СС всё-таки могли что-то заподозрить, но по каким-то причинам не успели выяснить всю правду иначе так просто вызволить Риту из лагеря не удалось бы.

Что ж по всей видимости это была типичная «слепая» оперативная разработка Шестнадцатого Отдела. Ведь в разведслужбе случайностей не бывает. Хотя, нет… они, конечно же, время от времени случаются и тут же ловко используются, сведущими в «управлении случайностями», людьми. Контролируемый хаос. Клубок предсказанных парадоксов. Кто-то заранее всё предвидел, рассчитал и проанализировал. Тайный провидец на службе нейроразведки? Такой вполне мог быть и намного более сильный чем знаменитый Вольф Мессинг.

Для Риты в текущей ситуации мало что менялось. Из страшной ржавой клетки она попадала в другую, золотую. Единственное что радовало так это то, что женщина находилась сейчас в полной безопасности, но вот её дальнейшая судьба сильно волновала Валдека. Он чувствовал, что должен обязательно снова вмешаться.

На бумаге всё выглядело ясно и понятно. Подобную схему обычно разрабатывали в двадцать четыре часа. Карел оказался центральной фигурой искусно законспирированного секретного плана. Но интересно было другое, допускали разработчики этого плана возможность того, что он сам до всего дойдёт своим умом? Предвиденные случайности дали превосходный результат и вот майор первый раз в своей жизни оказался в полных дураках не понимая что вокруг него происходит. Что ж когда-нибудь это всё равно должно было случиться.

Карел криво усмехнулся. Затем сжёг в пепельнице исчерченный карандашом лист бумаги, а пепел высыпал в открытую форточку. Плотно зашторив окно в своей единственной тесной комнатушке, Валдек достал из шкафа маленькую старинную резную шкатулку привезённую отцом из далёкого Тибета. Отец был профессиональным этнографом и за свою долгую увлекательную жизнь успел много попутешествовать по миру, побывав в самых отдалённых и самых мистических его уголках. Оккультные символы на деревянной поверхности коробки тщательно хранили все её тайны, любопытный чужак вряд ли смог бы заглянуть вовнутрь даже при очень остром желании. Майор же без труда открыл шкатулку, просто проведя пальцами по искусно вырезанному на костяной поверхности цветку лотоса.

Внутри на куске мягкой красной ткани лежали маленькие чёрные свечи, стёртый до половины, скошенный серый мелок, мутное круглое зеркальце и два небольших прозрачных камня, тёмно-синий и фиолетовый.

Убрав с пола ковёр Карел уселся посреди комнаты, скрестив ноги по-турецки. Немного поколебавшись, взял мелок и нарисовал на полу сигил бафомета пентаграмму «Бездны Дракона», точно такую же, какую он мысленно чертил сегодня на карте Германии в кабинете подполковника нейроразведки. Мел в темноте слегка фосфоресцировал.

Немного погодя Валдек поднялся с пола и, подойдя к висевшей на стене в юго-восточном углу комнаты иконе святого Николая Чудотворца, занавесил её белой шторкой. Затем по углам нарисованной на полу перевёрнутой звезды медленно расставил чёрные свечи и зажёг их одну за другой, двигаясь по часовой стрелке. Ночной мрак отступил, втянувшись в тёмные углы комнаты. Майор вытер о штаны слегка вспотевшие ладони, добавляя последний элемент – зеркальце. Оно было осторожно извлечено из тибетской шкатулки и не менее осторожно помещено в центр пятиконечной звезды. Зеркальце было особым найденным на раскопках в Палестине и было ему, как утверждал обнаруживший его археолог, больше тысячи лет.

- Эзфарес аламон элигас иреа опсим! – медленно произнёс нейроразведчик, вводя себя в лёгкий гипнотический транс. – Андреал гремор нибетис. Повелеваю знаком «Бездны Дракона»! Явись!

Из зеркала на полу ударил луч яркого серебристого света. Сжавшись до размера круглого светящегося пятна размером с кулак, яркий сгусток потусторонней энергии проворно побежал по комнате, с любопытством ощупывая ближайшие предметы и, коснувшись антикварного викторианского кресла, вдруг взорвался веером ослепительных белых брызг. Майор прикрыл глаза рукой, а в старом кресле уже медленно материализовалась зыбкая человеческая фигура.

Теперь следовало позаботиться о том, чтобы ночной гость ненароком не сбежал раньше времени. Карел поспешно перевернул зеркало, придавив его сверху фиолетовым камнем из отцовской шкатулки.

Тем временем потусторонний гость окончательно воплотился. Пылающие бешенством глаза свирепо блуждали по тесной полутёмной комнате. Языки пламени на свечах задрожали, едва не погаснув. Огонь прямо на глазах менял свой свет от тёмно-жёлтого, до светло-голубого. По полу от кресла быстро побежала узкая змейка-дорожка белой изморози. Добравшись до нарисованной на полу пентаграммы, она нерешительно замерла, после чего принялась медленно обтекать её по кругу.

Наконец, полный гнева взгляд мистического существа, остановился на Кареле.

- Как ты посмел?!! – хриплым низким голосом произнёс гость. – Кто разрешил тебе призвать меня?

Взгляд призрака замер на придавленном фиолетовым камнем зеркале:

- Слеза пророка Юсуфа? Где ты взял этот уникальный артефакт? Отвечай! Я думал их уже не существует ни в одном из сопредельных миров. Их все сожгли ифриты после последнего бунта чёрных имамов.

Майор с профессиональным интересом изучал своего ночного посетителя, только что наугад выловленного с Иной Стороны. В древности этих существ ошибочно называли демонами. Учёные-алхимики иногда намеренно вызывали их в материальный мир, что заканчивалось, как правило, какой-нибудь катастрофой – войной, мором, стихийными бедствиями. С такими гостями нужно было уметь обращаться не давая им власти над собой.

Призрак выглядел жутковато. На нём был надет ветхий бесформенный балахон с накинутым на голову дырявым капюшоном, от которого во все стороны струились чуть светящиеся в полутьме струйки потустороннего пепла. Одежда демона медленно тлела, но не разрушалась, вспыхивая по краям красными сполохами подъедающего хрупкую ткань адского огня. Тёмно-коричневая кожа, чуть выдвинутая вперёд нижняя челюсть с острыми нечеловеческими зубами, узкие неестественно далеко посаженные злые глаза, едва обозначенный на лице плоский нос. Бровей и ресниц у зловещего гостя не было, как не было и ушей. Руки с очень длинными, словно фаланги лап паука пальцами сжимали нефритовые чётки. Скорее уж зверь, чем человек. Сумрачный египетский бог Анубис, по какому-то нелепому недоразумению очутившийся в крохотной московской съемной квартире.

«Что же такое я сегодня на свою голову вызвал?» - с содроганием подумал Карел, явно чувствуя трупный запах исходящий от фигуры медленно тлеющего гостя.

- Я вижу ты крепко запечатал обратный проход, - ночной посетитель раздражённо указал когтистым пальцем на перевёрнутое зеркало. – Глупая предосторожность с твоей стороны. Не в моих правилах позорно бежать не выяснив всех обстоятельств вызова.

И демон принялся медленно перебирать зажатые в правой руке нефритовые чётки.

- У тебя есть пять минут, прежде чем я попытаюсь взломать закрытый проход. Что тебе от меня нужно?

- Поговорить, - просто ответил Карел, стирая ногой пытавшуюся окружить нарисованную на полу пентаграмму изморозь.

Если свечи на пяти углах перевёрнутой звезды погаснут, жди беды. В комнате заметно похолодало. Изо рта стал идти пар. Валдек поёжился и, подойдя к вешалке у входной двери, накинул себе на плечи тёплую офицерскую шинель.

- Уже второй час ночи?!! – тихо проговорил демон. - Час быка! И отчего тебе не спится, странный человек из случайного мира?

- Ну так ведь самое время для спокойной приятной беседы, - усмехнулся Карел облокотившись о письменный стол. – По древним монгольским суевериям два часа ночи время власти злых духов и чёрного шаманства. Мне о тебя требуется лишь сущий пустяк… я хочу заглянуть в своё ближайшее будущее и узнать про судьбу дорогой мне женщины.

Демон в ответ тихо рассмеялся:

- Обычно меня просят богатства, либо здоровье. Показать короткий путь к славе или власти. Осуществить свои самые сокровенные тщеславные планы, а тут вдруг будущее… Что интересного в будущем, человек из случайного мира? Оно скучно и банально. Оно в любом случае неумолимо наступит. Зачем заглядывать в него умножая итак уже бесконечную печаль?

Майор в ответ тактично промолчал.

- Ну хорошо я попробую, - согласился призрак. – Но лучше бы ты сходил к гадалке. Беспокоить по таким пустякам глашатая герцога Астарота верх человеческой глупости.

Щёлкая нефритовыми чётками, потусторонний гость задумчиво уставился куда-то поверх головы Карела. Взгляд демонического медиума слегка остекленел, на острых скулах вздулись желваки, но через секунду тёмное лицо расслабилось, вновь приобретая уродливые звериные черты.

- Ты проклят, - хрипло произнёс демон. – Но я вижу на тебе печать Алмаделя. Её оставил ангел, обитающий в одном из четырёх зодиакальных миров. Поэтому ты до сих пор жив вопреки всему. Твоё будущее весьма туманно даже для моего ясного взора. Я вижу непримиримую борьбу и большую кровь, а ещё чёрное предательство и смерть вокруг. Но не волнуйся, ты не предашь, но будешь не единожды предан сам.

- Женщина, – напомнил майор, поигрывая хрустальной пепельницей на столе. – Ты видел её в моём будущем?

- Эта часть грядущего строго закрыта для меня, – мрачно изрёк ночной гость. – Я чуть не обжог себе глаза. Не спрашивай меня про неё. Я не знаю ответов. Но ты сам сейчас на перекрёстке.

- Как это понимать?

- Понимай, как хочешь. Больше я ни слова тебе не скажу. Твоё время истекло. Выпусти меня добровольно человек из случайного мира, я не хочу тратить драгоценные силы на взлом прохода.

- Погоди… - встрепенулся Карел. – Ещё один короткий вопрос…

- Ну и? – демон хищно осклабился, демонстрируя двойной ряд острых как иглы зубов. – Задавай же!

- Все принимаемые мною решения… Я делаю сознательный выбор или кто-то делает это за меня?

- Глупец, - ответил потусторонний гость. – С самого рождения всё предрешено, но иногда ты попадаешь на перекресток и тогда тебе дают выбрать один вариант из двух. Это просто такая игра. Ты игральные кости и тот кто их бросает, решает сыграть наугад, ломая устоявшиеся правила, допуская минимальный выбор. Но шутка в том, что эти самые правила выдумал он сам. Сейчас кости упали на стол, но они всё ещё крутятся и что именно на них выпадет, зависит уже от тебя самого. Такая вот причуда азартного игрока. Он любит пошалить, однако всегда зная когда именно следует вовремя остановиться.

- И кто же этот таинственный игрок? – подавшись вперёд, быстро спросил майор. – Бог? Дьявол?

- Время! – рычащее рявкнул демон. – Оно уже вышло. Я ведь предупреждал тебя, что его немного. Вопросы закончились. Выпускай меня, слышишь?

Одежда на призраке вспыхнула, угрожая поджечь всю комнату. Карел поспешно убрал с перевёрнутого зеркала фиолетовый камень заменив его на тёмно-синий.

- Хрусталь Белиала, - удовлетворённо промурлыкал потусторонний гость, продолжая гореть. – Ты отлично подготовился человек из случайного мира. Откуда у тебя эти знания? Впрочем, можешь не отвечать. У тебя в углу икона, но ты используешь чёрную магию! Это и есть твой перекресток. Запомни мои слова.

И демон исчез.

***

Пятеро заговорщиков собрались в одном из заброшенных католических храмов Берлина. На этот раз была выбрана церковь Святой Афры Аугсбургской на улице Граунштрассе тридцать один. Храм давно опустел и был полностью разорён нацистами, но снести его по какой-то причине ещё не успели. В любом случае неоготическое здание стояло на святой земле, которая всегда была «слепым пятном» для вездесущих ищеек Третьего Рейха.

Что ж, откровенных сатанистов в Рейхе с каждым годом становилось всё больше. Прежняя христианская вера была полностью истреблена, а священнослужители репрессированы. Правящая верхушка Германии отныне поклонялась совсем другим богам, мало имеющим общего с христианскими догматами и святынями. Простой же народ никто ни о чём как всегда не спрашивал, у них просто насильно отняли религию. Главное для обычных граждан рейха сойти в землю во имя бесноватого фюрера и утащить с собой как можно больше его врагов. Безусловно, кто-то продолжал тайно молиться, пряча статуи и образы Христа по чердакам и подвалам и тщательно скрывая под одеждой нательные кресты, но таких отступников часто вычисляли по доносу и жестоко карали, отправляя в лагерь…

Провал сулил заговорщикам неминуемую гибель, бездействие же приводило к чудовищной катастрофе для всей Германии. На кону стояло слишком много. Встреча готовилась заранее. Пастор Дитрих Бонхёффер тщательно выбирал подходящее помещение. В первую очередь следовало подумать о том, чтобы отыскать такую часть храма, в которой опасные разговоры нельзя будет прослушать. Такие «глухие» места в заброшенной церкви имелись. Одно позади органа, второе в полуподвальном хозяйственном помещении. Зона позади органа была, пожалуй, слишком открытой, а вот маленький уютный подвальчик подходил для тайной встречи как нельзя лучше.

Электричества в здании не было, поэтому пришлось воспользоваться свечами. Пастор Бонхёффер решил перестраховаться и для дополнительной защиты принёс в подвал из своего дома несколько древних реликвий: принадлежавший некогда одному крестоносцу серебряный крест, священный гвоздь, якобы выдернутый из руки распятого Спасителя, и ряд других менее значимых, но не потерявших свою силу христианских реликвий. Хотя в подлинности гвоздя у пастора имелись определённые сомнения.

Первым в храм прибыл элегантный полковник Фридрих Ридель, имея давнюю привычку всегда приходить немного раньше назначенного времени. Несколько раз эта «вредная» привычка спасала ему жизнь. Перебросившись парой ничего незначащих фраз, заговорщики спустились в полуподвальное помещение.

Фридрих скептически осмотрел маленькую комнатку, в задумчивости поглядел на кривой ржавый гвоздь, подержал в руках изящное серебряное распятие.

- Думаете, это нам поможет, пастор? – спросил полковник с явным сомнением.

- Должно помочь, - быстро кивнул Дитрих похожий в своём чёрном одеянии на недавно воскресшего из могилы вампира – такой же худой и бледный хотя и в очках. – Сатанинские силы не властны в Божьем Доме!

- И они не смогут даже мельком сюда заглянуть?

- Полагаю, что не смогут.

- Милый друг, не сочтите за обиду, но вы слишком самонадеянны.

Пастор Бонхёффер слегка оскорбился:

- В таком случае может вы, полковник, знаете более подходящее место для нашей тайной встречи?

Фридрих с недовольством поглядел на Бонхёффера:

- Вы сегодня слишком раздражительны, святой отец. Не нужно так нервничать. Над всеми нами без исключения нависает дамоклов меч. Мы все находимся в одинаковом положении и нам уже совершенно нечего терять.

- Кроме своих жизней…

- Да, именно так, кроме своих жизней. Я вот готов отдать свою за благополучное будущее Германии. Вы, надеюсь, тоже.

В подвальчике появился иезуит отец Альфред Дельп (маленький суетливый человек тридцати шести лет с вечно слезящимися близорукими глазами) и интригующим шёпотом произнёс:

- Приехал Ханс Гизевиус!

- Так чего же вы ждёте? – возмутился Гельмут. – Скорее же ведите его сюда.

- Но, понимаете… - отец Альфред замялся. - Тут такое деликатное дело… он прибыл не один, а вместе со своей невестой.

- Он что совсем сдурел? – гневно возмутился полковник. – Скажите ему, пусть Герда останется в молитвенном зале у алтаря.

Дельп кивнул, поспешив наверх.

- С ума сойти от них можно, - сняв фуражку, Гельмут вытер платком выступивший на лбу пот.

В подвальчике было жарко. Ярко горели расставленные по углам толстые алтарные свечи.

- Это видимо за наш скорый упокой, – недовольно пробурчал полковник, пряча платок в карман кителя.

- Послушайте, Ридель, - пастор настороженно поглядел на приоткрытую дверь. – А откуда взялся этот Гизевиус, он что, тоже из вашего ведомства?

- Да, он из Абвера, - подтвердил полковник, - весьма надёжный человек. Недавно вернулся из Швейцарии, входит и в тамошнюю группу сопротивления.

Через пару минут в подвале появился и сам Гизевиус, симпатичный подтянутый мужчина лет сорока в штатской одежде.

- Какого чёрта, Ханс, вы притащили сюда вашу невесту? – тут же обрушился на него Фридрих. – Вы в берлинскую оперу собрались или на конспиративную встречу?

- Простите, полковник, - Гизевиус смущённо улыбнулся, - но мне показалось, что моя вечерняя прогулка в компании будущей супруги вызовет меньше подозрений. В любом случае она ничего не знает о наших тайных делах.

- Ему показалось… - недовольно пробурчал Фридрих, нетерпеливо расхаживая по маленькой комнате.

Следом за Гизевиусом в храм прибыл граф Хельмут Мольтке, юрисконсульт Абвера. Затем появился как всегда слегка прихрамывающий и мрачный как туча полковник Клаус фон Штауффенберг.

Почти все главные заговорщики были в сборе, не хватало только шефа Абвера адмирала Вильгельма Канариса.

Через полчаса стало ясно, что адмирал сегодня не придет.

- Что ж, - вздохнул граф, - придется нам начинать без Вильгельма.

- Кстати, он заранее предупреждал меня, что может как раз сегодня пропустит нашу очередную встречу, - поспешно добавил Гизевиус.

- И вы всё это время молчали, Ханс?!! – возмущенно воскликнул фон Штауффенберг.

- Ну… я полагал, что адмирал всё-таки появится, - в замешательстве пробормотал сотрудник абвера.

- Господа, господа, не ссорьтесь, - примирительно поднял руки отец Альфред. – Пора начинать.

- Секундочку, - пастор Бонхёффер внимательно оглядел присутствующих. – Сперва я хочу убедиться, что все вы, по-прежнему, люди.

- А по-моему это излишне, - снова вспылил фон Штауффенберг. – Это уже какая-то паранойя честно слово.

- Но я всё-таки вынужден настаивать…

С этими словами каждому из заговорщиков пастор дал подержать в руках священный серебряный крест.

- Ну и как?!! – в конце короткой процедуры усмехнулся граф. – Похоже, среди нас нет ни скрытых оборотней, ни упырей, ни живых мертвецов. Хотя, если бы мы были ими, то как в таком случае переступили бы порог Храма Божьего?

- Хитрость нечистого не имеет границ! – спокойно парировал пастор, заворачивая серебряный крест в расшитую золотом ткань. – Теперь можем начинать.

- Итак, господа, пришло назначенное время, - фон Штауффенберг тяжело опустился на маленький деревянный стул, бережно поправляя протез правой руки. – Настал момент, которого мы столько ждали. В скором времени Гитлер намерен лететь в Растенбург, полагаю, он вряд ли изменит свои планы. Фюрер очень педантичен. Лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф установит в самолёте мину британского производства с часовым механизмом. Вот эта мина…

Полковник достал левой рукой из стоящего у его ног портфеля запечатанную бутылку бренди Torres Jaime. Несмотря на отсутствие мизинца и безымянного пальца действовал он этой рукой весьма ловко.

- Если это шутка, то весьма неудачная, - усмехнулся Мольтке.

Фон Штауффенберг удивлённо взглянул на графа:

- Никто не намерен шутить, это и есть та самая бомба.

Бутылка бренди в руке полковника щёлкнула когда он, перевернув ее, надавил большим пальцем на едва заметное углубление.

С тихим жужжанием стеклянное донышко отошло в сторону, явив взору присутствующих изящный часовой механизм.

- Фюрер ненавидит бренди, - на всякий случай напомнил Фридрих.

Фон Штауффенберг ухмыльнулся:

- Именно поэтому мы и остановили свой выбор на данном напитке. Вероятность того, что Гитлеру захочется промочить горло именно из этой бутылки и он заподозрит опасную фальшивку, ничтожна мала. Хотя в делах своей личной безопасности фюрер с недавних пор на удивление проницателен. Главное чтобы подозрительная бутылка не попала лично ему в руки, иначе он просто прикажет выкинуть её в окно самолёта.

- А если бренди заинтересует кого-нибудь другого?

- Совершенно исключено. Да и как вы вообще себе это представляете? Адъютант встаёт со своего места и нагло роется в личном баре фюрера?

- Тем не менее необходимо просчитать все возможные варианты.

- Они уже давно просчитаны, - твёрдо заверил присутствующих полковник. – Бутылка в любом случае взорвется, когда самолёт будет находиться в воздухе. Если кто-нибудь вдруг попытается её откупорить, взрывной механизм сработает немедленно. Главное, чтобы бомба благополучно попала на борт.

Фридрих с интересом глядел на безобидную с виду бутылку чудесного испанского бренди.

- А вы уверены в своём лейтенанте? - немного поразмыслив, спросил он. – Этот человек в нужный момент не подведёт?

- В нём я уверен так же, как и в вас, господа, - незамедлительно ответил фон Штауффенберг. - Думаю, нас ждёт успех. Осталось лишь ещё чуть-чуть подождать, максимум неделю.

- Неделя большой срок, - поморщился Гизевиус, затушив пальцами огарок ближайшей свечи, - за это время может произойти всё что угодно…

- Но мы всё-таки подождём, - добавил отец Альфред, - и да поможет нам в нашем деле Господь Бог…

- Аминь, - торжественно произнёс Фридрих.

***

Карелу удалось немного поспать, хотя и заснул он только под самое утро. Ему даже приснился яркий сон. Странный надо сказать это был сон, такой что ни к чему из привычной реальности и не привяжешь, даже если очень захочешь. Сколько он себя помнил, ни разу ему ничего подобного никогда не снилось. Может так странно на него повлиял недавний разговор с демоном?

А приснилась майору пустыня. Огромная. От горизонта до горизонта целые тонны песка и волнистые, словно спина спящего дракона, барханы. В небе кружила какая-то огромная хищная птица. Он точно помнил, если это стервятник, то предзнаменование хуже не придумаешь. Если же орёл то знамение хорошее. Но рассмотреть подробно птицу Валдек не мог, яркое солнце нестерпимо резало глаза. Ещё там был перекресток дорог, у которого росло высокое зелёное дерево. Зелёное дерево посреди безводной пустыни. Нелепость. У дерева стояла женщина, маленькая и стройная, в белой необычного покроя одежде. Стояла спиной к Карелу, и длинные черные волосы развивал налетающий с барханов порывистый ветер. Солнце стояло высоко, яростно прожаривая изнывающую от зноя землю, но ветер почему-то был умиротворяющий и прохладный. Ещё один таинственный парадокс на несколько мгновений возникшего во сне пустынного загадочного мира.

Хотя женщина и стояла к Карелу спиной, он был твёрдо уверен, что она ему определённо знакома. Во сне он неумолимо шёл вперёд, стараясь поскорее приблизиться к застывшей фигуре невдалеке, но ноги по колено увязали в проклятом песке и что-то настойчиво пыталось удержать его снизу, не пуская вперёд к необычайно яркому, сочащемуся благостной зеленью дереву.

И тут он заметил змею. Огромная тварь сливалась с листвой дерева, имея темно-зеленую маскирующую окраску. Она медленно ползла по его стволу собираясь, судя по всему, напасть на ничего не подозревающую беспечно застывшую под деревом жертву. Валдек попытался закричать, но вместо крика из его глотки вырвался лишь жалкий тихий хрип. Он побежал ещё быстрее, но его неумолимо затягивало в ставший зыбучим песок и, когда горячие удушливые комья устремились прямо в рот, майор резко проснулся.

Но сон не был кошмаром. Подсознание о чём-то предупреждало или, скорее, что-то вкрадчиво подсказывало. Удивительная картина чётко запечатлелась в памяти как фотография, словно он действительно там только что побывал. А ведь наутро ночные видения всегда очень трудно вспомнить. Что же это было? Кто пытался достучаться до него сквозь затуманенные объятия бога Морфея?

Встав с кровати, Карел изумлённо уставился на царящий в комнате беспорядок. Ах да, ведь вчера ночью он вызывал опасного потустороннего гостя. Майор использовал запрещённую в Шестнадцатом Отделе чёрную магию. Но что ему с сегодняшнего дня все эти запреты? На кон было поставлено слишком многое.

У старинного протёртого в нескольких местах кресла лежали блестящие нефритовые чётки. Значит ночной гость ему не привиделся.

- Забавно, - тихо произнёс Карел, после чего отправился в ванную, дабы сбрить порядком поднадоевшую трёхдневную щетину.

Когда он вернулся в комнату, вытирая мокрое гладко выбритое посвежевшее лицо махровым полотенцем, нефритовых чёток у кресла уже не было.