Скучная Жизнь 5

Глава 1

Когда он открыл глаза, то первое время не мог сообразить, где он находится. Потому, что не увидел на потолке расплывающиеся пятна, похожие на все сразу — и на карты рек Хуанхэ и Янцзы и на батальное полотно «Генерал Ли Сун Син сражается с японскими захватчиками на своем кобуксоне», а если приложить фантазию, то и на отдельные части Джессики Роджер. Те, что особо выдающиеся. Потому некоторое время он лежал и смотрел в незнакомый потолок, собираясь с мыслями и вслушиваясь в мерное дыхание. Дыхание?

Бон Хва повернулся и привстал на локте. Совсем рядом с ним лежала Юна Юн и посапывала во сне с приоткрытым ртом. События последних дней тут же всплыли у него в голове, действительно, они же все вместе «на матрасы залегли». Вернее — на футоны. И вчерашней ночью он почти сразу вырубился, ничего не помнит… наверное Старший опять ночью работал. Или нет.

Он осторожно поднялся, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Юну. На секунду подумал, что ей, наверное, страшно вот так жить — получается если он просыпается и видит кого-то рядом, он по крайней мере узнать человека может, а вот она… и просыпается в незнакомом месте и узнать никого не может. Страшно.

На кухне раздавалось какое-то движение и приглушенные голоса. Все-таки не такую уж и большую квартирку они сняли, в столице любое жилье не на окраине стоит довольно дорого. Поэтому квартирка была ненамного лучше, чем их с мамой жилье — такая же однокомнатная, с небольшой кухонькой и практически без прихожей. От кухни все остальное пространство отделяла ванная комната, совмещенная с туалетом и коридорчик с ширмой. Так что все, что происходило на кухне было слышно и в зале. Он встал, надел домашние штаны и футболку, почесал голову, зевнул и отправился в ванную, а потом и на кухню.

— Доброе утро. — кивнул он Чон Джа и Оби. Чонг Джа стояла у плиты и пробовала на вкус какой-то суп, а Оби — сидела за столом, уперев в него локти и поставив голову на ладошки.

— Доброе утро, Бон Хва. — говорит Оби: — а мы со старшей сестричкой Чон Джа тут разговариваем о жизни.

— Жизнь — это форма существования белковых тел. — отвечает Бон Хва, блеснув цитатой от Старшего: — и что? Решили что-то?

— Все мужики — козлы. — откликается Чон Джа от плиты: — таков вердикт.

— Ну. Тут и поспорить сложно. — вздыхает он: — и как вы к такому выводы пришли?

— Вот сколько у меня было мужиков — все козлы. — отвечает Чон Джа: — кабы не это, так я бы давно замуж вышла и детей растила.

— Старшая сестричка права. — подхватывает Оби: — сложно с мужчинами.

— Прекращай поддакивать, джедайка. Имей свое мнение! — хмурится Чон Джа от плиты.

— Ээ… но мне с мужчинами легко. — тут же признается Оби: — они такие простые. Им много не нужно. Вернее, нужно одно и то же всегда.

— Это потому что ты молодая девчонка. Конечно, от тебя мужикам только одно и нужно. — прищуривается Чон Джа: — дай-ка угадать ты про…

— Принятие. Каждый мужчина хочет, чтобы его — принимали без осуждения и доверяли. Если говорить коротко, то каждый ищет любовь и уважение. — отвечает Оби.

— Хм. А я только хотела сказать, что секс. Нет, все-таки что-то с тобой не так, Оби Ван Кеноби, я тебя никак понять не могу. То ты глупая как пробка, то умная на грани гениальности. И с твоим отношением к жизни… — Чон Джа качает головой: — хотя чего я голову ломаю. Любовь и уважение. Ты как мать Тереза… версия матери Терезы для взрослых, восемнадцать плюс. Как если бы мать Тереза была шлюхой.

— Чон Джа! — он пугается что Чон Джа сейчас обидит эту Оби, но та только рукой машет.

— Расслабься, мелкий. — говорит она: — мы с твоей джедайкой на одной волне. Да, я совершенно точно знаю, что она шлюха, ну так и я тоже. Я более того, скажу, Бон Хва — ты у нас тоже шлюха.

— Ээ… ну если тебе не обидно… — он смотрит на Оби и та — улыбаясь, качает головой.

— Думаю, что общество совершенно точно считает и меня и сестренку Чон Джа шлюхами. — говорит она: — ей на это плевать, а я уже привыкла. Кроме того, это слово очень заводит мужчин в постели. А ты?

— Что — я?

— Ты не обижаешься, что она тебя так назвала? — задает вопрос Оби: — в конце концов общество однозначно осуждает промискуитет и хотя принято считать что к мужскому промискуитету общество относится чуть легче чем к женскому, все же это не та репутация, которая помогает построить карьеру. Это эгоистично с моей стороны — пытаться быть с тобой рядом, ведь у тебя есть девушка. Кроме того, если тебя будут видеть в школе рядом со мной, то могут поползти слухи. А это вредно для твоей репутации.

— Раньше я может и испугался бы. За репутацию. — вздыхает Бон Хва: — а теперь… как говорит Старший — упавший в реку дождя не боится. Репутация важна для любого, кто живет в обществе, как бы кто это не отрицал. Куда бы ты не пошел, чтобы ты не стал делать — все равно вокруг тебя будут люди. Если ты хочешь что-то сделать, чего-то добиться, кем-то стать — то ты неминуемо столкнешься с людьми. Старший говорит, что ему плевать на мнение окружающих, но он неправ. Вернее… нет, не так. Он имеет в виду совсем другое. Ему плевать на мнение тех людей, которые ему неинтересны. Он безжалостен по отношению к людям, нетерпим. Он не станет терпеть тех, кто неинтересен ему, тех, кто не понимает его или не принимает. На самом деле он так же как и все мы — зависит от мнения окружающих. Выхода из этого порочного круга нет. Мы все зависим от своей репутации. Вот только Старший — читер.

— А ты довольно разговорчив с утра, не так ли, мелкий? — Чон Джа отпивает немного супа на пробу и смотрит в потолок: — вот как, а? Мистер Хайд читер?

— Старший-сонбэнним — знает, как срезать путь? — наклоняет голову Оби: — но он же тоже — зависит от своей репутации?

— Да. — он кивает: — на самом деле и он тоже — зависит от своей репутации. Но… он нашел способ. Выработал свой путь. Все очень просто — нас волнует мнение общества, но… это общество может быть разным. Вы можете выбрать свое общество. Можете сделать так как он — выбрать себе людей, чье мнение будет важно для вас. И я выбрал себе таких людей.

— Вот как? — Чон Джа поворачивается от плиты и складывает руки на груди: — интересно бы узнать, что это за люди. У тебя есть еще кто-то кроме нас?

— Бон Хва хочет сказать, что эти люди — это и есть Чон Джа. — говорит Оби: — разве я неправа?

— Ты права. Я уже выбрал себе людей, чье мнение важно для меня. Так что для меня важно только ваше мнение. И пока вы меня принимаете — мне действительно плевать что там про меня думают все остальные. Один в поле не воин, так говорят. Плетью обуха не перешибешь — так говорят. Но если вас двое — вы уже армия, не так ли?

— Бон Хва с утра философствует. — зевает Оби: — сестренка Чон Джа, а почему он так себя ведет?

— Потому что у него уровень глюкозы в крови с утра низкий. Это делает его раздражительным, слабым и ворчливым. Все философы — старые ворчуны. Как та лиса из басни Эзопа про виноград — сами не живут и на других ворчат. Все, накрывай на стол, завтрак готов. А я пойду Юночку подниму, она так крепко спит. Наверное, я вчера перестаралась… — Чон Джа прижимает палец к подбородку и смотрит вверх: — зря, наверное, я ее так…

— Ой-ой-ой… — из двери ванной выглядывает Юна, ее волосы торчат в разные стороны: — ты мне вчера ребро сломала, громила ты эдакая!

— Ээ… ты о ком? — тут же находится Чон Джа: — наверное ты о Чон Джа? Так ее нету тут, она за продуктами в магазин вышла. Соевого соуса не было, вот она и ушла. А я… ее сестра-близнец! Меня зовут… эээ… Бай Сизу!

— Ты лучше имени придумать не могла? Просто взяла и актрису вспомнила? Кроме того она не Сизу, а Сюзи… английский знать нужно. Вот сразу видно, что ты университет так и не закончила… ой-ой-ой! — Юна хватается за бок.

— Иди сюда, я тебя вылечу. — Чон Джа появляется рядом с Юной и не смотря на ее слабые протесты — начинает поглаживать ей бок: — это не перелом. У тебя просто мышечная невралгия, спазм мышц между ребер, бывает такое. Переутомилась вчера. Ну так кто тебя просил на меня бросаться с боевым кличем? И почему «Банзай»? Ты ж не японка.

— Стыдно в этом признаваться, но у меня есть японские корни. — потупляет взгляд Юна: — наверное это предки проснулись. Зов крови.

— Ну тогда я тебе за дело вчера накидала. Так сказать, отстояла свою родину как Генерал Ли Сун Син! Выступила против японской захватчицы! Нужно было тебя сразу изнасиловать конечно, как и положено победительнице.

— Можно я тоже участвовать буду! — тянет руку Оби, но Чон Джа только головой качает.

— Тебе только дай — ты все испортишь. — говорит она: — знаю я тебя. Тебе только насиловать. Легкая ты больно на подъем, а у Юны потом моральная травма будет. С другой стороны может и стоит ей горизонты сознания… расширить. Но не тобой.

— Все, больше не болит. — удивляется Юна: — Чон Джа, у тебя волшебные руки! Тебе нужно в мануальные терапевты идти, ты же свой талант в землю зарываешь. Давай откроем кабинет «Волшебные руки Чон Джа»! Будешь деньги лопатой грести!

— А если открыть кабинет «Волшебные ноги Чон Джа», то еще больше поднять можно. — замечает Оби: — у нее еще много частей тела есть… волшебных.

— Опять напрашиваешься, джедайка? — грозит ей кулаком Чон Джа: — смотри у меня. Пороть тебя и правда бесполезно, но я что-нибудь придумаю. Юна, приведи себя в порядок и садись завтракать, а то остынет все. Вот что у тебя на голове творится, а? Дай-ка, я тебя причешу… а ты чего лыбишься?

— Не знаю. — отвечает Бон Хва. Он и правда не знает, отчего у него на душе так светло. Светло, тепло и уютно, так, словно после долгого и тяжелого дня снаружи ты вернулся домой, в тепло и уют и тебя наконец встретили твои близкие люди, твоя семья.

— Я-я понимаю. — говорит Оби: — понимаю тебя.

— Конечно ты понимаешь. Ты у нас все понимаешь. — усмехается Чон Джа и тут же обращается к Юне: — да не дергайся ты так!

— Больно же! — протестует та.

— Нужно было с сеточкой для волос спать ложиться! Они у тебя все спутались! Сплошные колтуны! Стой смирно!

— Больно же!

— Терпи, кому говорю!

— Ой-ой-ой!

— Вот же… не мотай головой! А еще адвокат!

— Это как связано⁈ Даже адвокатам может быть больно!

— Это не больно! Не вертись! Ну… все, иди уже. — Чон Джа отпускает Юну и та, шмыгнув носом — исчезает за дверью ванной комнаты.

— Я… наверное соберу завтрак и для господина Ли. Можно? — спрашивает Оби, поднимая глаза: — а то он там совсем один и…

— Конечно. — великодушно разрешает Чон Джа: — я специально побольше приготовила, так и знала, что ты ему решишь занести. Вон там коробочка для бенто, пластиковая, туда и положи. Только отдай бенто и сразу назад, вам сегодня еще в школу идти, не вздумай там на нем скакать как вчера.

— Да я и не собиралась!

— Вчера ты тоже не собиралась. — качает головой Чон Джа: — надо бы для тебя пояс верности купить. Хотя… ты же умная, найдешь выход. Или вход.

— Ты такая пошлая, Чон Джа. — выглядывает из ванной Юна: — вот прямо с утра пошлая.

— Меня вынуждают обстоятельства. — пожимает плечами Чон Джа: — когда ты ночуешь в компании озабоченных школьников и одной наглой адвокатессы — поневоле такой станешь. Садись уже за стол. Нам на работу скоро.

— Сегодня никакой работы. — говорит Юна, садясь за стол: — о, какой вкусный завтрак! Ты все сама готовила, Чон Джа?

— Конечно сама. Эта Оби готовить совсем не умеет. Все что она руками делает очень плохо, это у нее другими частями все хорошо получается. Вот для кого нужно кабинет открывать «Волшебная Оби». Со всеми частями тела, кроме рук.

— Я стараюсь! Просто… не готовила я никогда! У нас всегда готовая еда была! Из ресторана!

— Молодежь в наше время такая испорченная. — вздыхает Чон Джа и поворачивается к Юне: — погоди-ка! Что значит «нет никакой работы сегодня»?

— То и значит. — отвечает та, наливая себя суп с кимчи в пиалу: — знаю я как корпорации работают. Ни ты, ни инженер Ли сегодня никуда не пойдете. Будете дома сидеть и в настольные игры резаться. Ну или вон, Бон Хва свою гарнитуру для виртуального погружения притащил, можешь в мир «Школы разврата и похоти» погрузится, раз на твоем аккаунте год проплачен.

— Что? Погоди, погоди, у меня встречи сегодня и…

— Отменишь.

— Но…

— До среды никуда не выходишь. И на звонки с незнакомых номеров не отвечаешь. На двери офиса я уже объявление повесила что в связи с обстоятельствами временно не работаем.

— Но у нас же клиентов так не станет!

— Клиентов… — Юна опустила ложку и подалась вперед, сцепив пальцы рук перед собой так, словно она за офисным столом в своем кабинете сидела, а не на кухне в съемной квартире: — если мы проиграем, то у нас клиентов вообще никогда не будет. Если мы проигрываем этот процесс, то мне потом можно будет почку продавать сразу. А то и обе. Но если мы выиграем, то к нам очередь будет, даже если мы будем принимать раз в неделю по средам и с часу до двух ночи. У нас слишком большие ставки на одну игру, Чон Джа. И я не позволю разрушить все, к чему я стремлюсь. Это наша общая цель. Моя, твоя, Бон Хва и Оби. Особенно Оби.

— Но…

— Смотри, у корпорации сейчас очень и очень дерьмовая ситуация. Если бы это была не корпорация, а кто-то другой, поменьше, не с такими связями и деньгами, то я бы сказала — безвыходная. Но это корпорация, Чон Джа. Я знаю, как они работают, фирма «Yoon Yang» выполняла парочку контрактов для «KG Group». Для этих людей нет слова «невозможно». Они подкупят экспертов, надавят на прокурора… судя по всему — уже надавили. Но самым лучшим выходом для них было бы — надавить на нас. На меня или на Оби. Потому-то я и не хочу чтобы Оби и Бон Хва в школу ходили… но знаю что это невозможно. Так что настою на дополнительных мерах безопасности. В школу эти двое будут ездить только на такси. Только на такси муниципальной службы. С двумя пересадками в торговом центре.

— Как-то ты… все усложняешь.

— Вот скажи мне, Чон Джа, просто представь себе, что у тебя — безграничное влияние и власть, деньги и связи. Неужели ты бы допустила чтобы кто-то вроде нас, по сравнению с ними — даже не муравей — палки в колеса вставлял? Я уже слышала что люди корпорации подошли к водителю того грузовика, что въехал в автомобиль четы Кан. Извини, Оби.

— Ничего страшного. Я… уже привыкла.

— Так вот. А что будет, если этот водитель на процессе — признает свою вину? То есть полностью?

— А нам какая разница? — недоумевает Чон Джа: — и так он виноват.

— Наивная деревенская девушка. Если бы закончила свой университет… ой! Ой! Хватит! Отпусти! Не по голове! Извини! Извините, госпожа Чон Джа, бес попутал!

— То-то же… — Чон Джа отпускает Юну: — я тебе прическу поправила, я тебе ее и взлохмачу. Так что там с этим водилой?

— Я на тебя в суд подам… — ворчит Юна, поправляя свои волосы: — отрастила себе мышцы…

— Что?

— Ничего! Так… вот. Допустим, что водитель придет в суд и признает вину в том, что не просто был невнимателен, а хотел убить чету Кан и все сделал намерено. В этом случае сразу же вновь вмешается прокуратура, а процесс перейдет из гражданского суда в уголовный. Вернее, как… гражданский процесс приостановят, а запустят следствие. Которое может идти годами, понимаете? У корпорации много ресурсов, а у нас их капелька. Если они затянут следствие на года — то пережмут нас ресурсами. Кроме того, самое важное — если они перетащат одеяло в уголовку, то… на период следствия мы не сможем обратиться в прессу, тайна следствия, все дела. Представьте себе такое — начато следствие, наш процесс замораживается до вынесения приговора водителю грузовика, а пока идет следствие — мы не можем говорить о вине корпорации. Со связями корпорации плевое дело затянуть следствие лет на пять. За это время они… ждут. Пока у нас не кончатся деньги. Сделают так, чтобы к нам не ходили клиенты, а Оби и Бон Хва — не приняли ни в один университет. И… годика через два обратятся к нам с предложением, которое мы будем вынуждены принять. Видишь? Дешево и сердито.

— Ну… у тебя и голова. — Чон Джа уважительно посматривает на Юну: — какая ты умная! Пожалуй, не буду больше тебя по голове бить. Буду по заднице.

— Эй!