Скучная Жизнь 5

Глава 9

Глава 9

Интерлюдия Кан Оби, девушки, с которой пребывает Сила

Она выдохнула, успокаивая себя, стараясь не обращать внимания на ее выскакивающее из груди сердце. Тук-ту-ту-тук! — бьется оно, так, словно ему тесна грудная клетка. Только что в комнате так полоснуло Красным, что она едва сумела себя под контролем удержать и не съежиться в комочек, как обычно. Но нет, ей нельзя! Сейчас самый важный момент, нельзя контроль упускать!

Она выдыхает еще раз, используя технику йогов, прикусывает кончик языка и открывает глаза. За стеной, в соседнем номере — молчание. Не просто молчание — потрясенное молчание, молчание, которое бьет по ушам сильнее чем самый сильный рев.

Она знает, что именно ей сейчас нужно сделать — ей нужно встать и пойти туда, за стену. Туда, где она узнала голос Су Хи… потому что другой такой возможности у нее не будет. Как говорят в таких случаях — куй железо пока горячо. Пока чувства обнажены, пока умы в смятении, пока никто еще не сумел объяснить себе происходящее и утвердиться во мнении что есть хорошо, а что плохо — это и есть самое лучшее время, чтобы ковать железо, превращая его в сталь. От того, как она сейчас сумеет направить происходящее — зависит ее будущее.

Она стиснула зубы и встала с кресла. Посмотрела на кровать, на которой посапывала Юна, раскинув руки в стороны, безмятежная и счастливая. На секунду ее кольнула острая зависть к ней, к тому, что она — беззаботно спит и не беспокоится о будущем. Что ей нет необходимости вставать, отдирать себя от кресла и идти в соседний номер, чтобы ковать железо, выковывая сталь. Однако никто не сделает это за нее, всем плевать. Это было ее решение, спонтанное, блистательное как все гениальное, как только она узнала голос Су Хи за стенкой — все было определенно. Вынудить Бон Хва позвонить ей, чтобы… чтобы воспользоваться хаосом и выковать свое будущее. Она делает шаг вперед. Ей нелегко, там за стенкой сейчас только Красное, Красное и Красное, но! Она должна! Она же все просчитала…

Вариант первый — думает она, если Су Хи там с мужчиной, с кем-то другим, чем Бон Хва. Тогда у Бон Хва будет разбито сердце и скорее всего она и Су Хи — никогда не подружатся. Жаль, но она не может позволить себе потерять новую семью, этого Бон Хва, старшую сестренку Чон Джа и конечно же Юну. Если придется выбирать, то она выберет эту новую семью. Хотя было бы лучше уговорить Бон Хва простить измену Су Хи и остаться друзьями. В этом случае она даже сможет стать его официальной девушкой… при этой мысли ее охватывал непонятный жар. Умом она понимала, что это будет плохо, ведь он будет ревновать и такие отношения долго не продержаться, но так этого хотелось… и вариант второй. Что Су Хи там с этой самой Мэй, ведь даже слепой видит что между ними что-то есть, это Бон Хва по школе с шорами на глазах расхаживает, а все же видно… и если Су Хи там с госпожой Мэй — это тоже можно повернуть себе на пользу.

Она помотала головой, делая еще один шаг вперед, еще и еще. Наконец она — рядом с ванной комнатой. Она открывает туда дверь и вздыхает, увидев Чон Джа, которая заснула в ванной. Выключает воду, аккуратно поднимает ее голову и кладет под нее полотенце. У нее же вся кожа будет скукоженной как проснется — думает она. Ну да ладно, этим она займется чуть позже… если будет какое-то позже.

Она выходит из номера, прикрывает за собой дверь. Вдыхает полной грудью, решаясь. Выдыхает и открывает дверь в соседний номер, которая не заперта. Проходит внутрь. Оглядывается. Так и есть. Бон Хва, который стоит с потерянным видом, растерянная Су Хи в своей школьной форме и… девушка без одежды, в одних кожаных ремнях, связанная и с кляпом во рту, с повязкой на глазах, лежащая на кровати. Ее руки связаны за спиной, ее ноги высоко подняты и разведены в стороны, привязанные к какой-то длинной палке, так, чтобы она не могла опустить их или свести вместе. Бедра и задница у девушки покрыты красными линиями и Оби сразу же понимает — откуда. Потому что растерянная Су Хи все еще держит в руке короткий хлыст. Таким на ипподромах жокеи подгоняют лошадей. Или это зовется «стек»? Рядом со связанной девушкой на кровати — словно снаряды выложены в ряд продолговатые предметы, так легко узнаваемой формы.

В самой комнате полно Красного, да так, что она едва не захлебывается в нем. Она снова выдыхает, нужно продержаться, нужно направить все в правильное русло, чтобы все перестали злится друг на друга… но как⁈ Она уже жалеет, что затеяла все это, может нужно было оставить все как есть? Пусть Су Хи врет Бон Хва, пусть Бон Хва врет Су Хи, какая ей, в сущности, разница? Зачем ей все это? Иллюзия места, где все друг к другу хорошо относятся? Не бывает рая на земле, напоминает она себе сама, не бывает такого, чтобы всем было хорошо. Всегда кто-то остается обиженным и обычно это — она. Она сглатывает. Ей нужно играть роль. В таких ситуациях, в ситуациях катастрофы, людям нужен капитан. Человек, который знает, что делает. Пусть на самом деле это не так — люди верят тому, кто ведет себя уверенно. Тем более, что этот Бон Хва почему-то решил, что она — умная и хладнокровная стерва. Что же… по крайней мере у нее есть имидж. Придется соответствовать.

— Какая неожиданная встреча. — говорит она, присаживаясь в кресло, присаживаясь, потому что на самом деле у нее дрожали коленки, а она не могла показать им свою слабость. Су Хи = вздрагивает от звука ее голоса и поворачивает к ней голову. Бон Хва продолжает потерянно стоять посреди комнаты.

— Извините, что потревожила вас, Су Хи и госпожа Мэй. — продолжает вести свою партию она: — однако Бон Хва с такой скоростью убежал из нашего номера, что я даже испугалась за него. В конце концов лав-отель дает некую гарантию конфиденциальности, не так ли? Полагаю, что подобное явно против правил отеля. Так что, пожалуй, нам нужно уйти отсюда и сделать вид, что мы все забыли. Как вам такое? Бон Хва? Су Хи? Госпожа Мэй? Ах, да, у вас же кляп во рту…

— Ммммм!

— Как… как я могу забыть такое? — говорит Бон Хва и его голос звучит очень и очень тихо, ей приходится прислушиваться к нему. Красный звучит в его голосе, но он не направлен на нее и от этого ей становится немного легче дышать. Никто из присутствующих не направил свой Красный на нее и поэтому она все еще могла думать и говорить. Она обязательно справится! Главное — не потерять дар речи, не допустить чтобы эти двое — хлестанули Красным друг по другу и по ней!

— Су Хи? — спрашивает она и Су Хи — снова вздрагивает, словно очнувшись. Поднимает руки к лицу, пытаясь закрыться, видит в своей правой руке — хлыст и с отвращением отбрасывает его в сторону. Ноги у нее подкашиваются и она — оседает на пол, закрыв лицо руками.

— Прости пожалуйста… — всхлипывает она: — прости…

— Как ты могла? — в голосе Бон Хва звучит горечь: — как ты могла⁈ После всего, что я…

— Стоять! — рычит Оби, вскакивая с места, в голове у нее звенит пустота. Она и рычит? Что-то удивительное, откуда в ней это? Раньше она никогда бы не смогла вот так — смело вскочить, когда вокруг столько Красного! И сейчас это Красное потоком льется из глаз Бон Хва на Су Хи! Она — делает шаг, загораживая Су Хи от Красного, вздрагивая всем телом, но — делает шаг!

— Прекрати! — говорит она: — прекрати немедленно! Ей же больно!

— А мне? Мне каково⁈ — срывается на крик Бон Хва и Оби вдруг понимает, что не рассчитала, что зря надеялась, что сможет выстоять. Потому что на этот раз Красное — направлено на нее! Красное хлещет ее по лицу, ударяет поддых, она — замирает на месте, не способная говорить и дышать, в уголках глаз — появляются слезы. Если бы не это — она бы ему сказала. Что Су Хи вовсе не хотела его обидеть, потому что люди иногда совершают такие вот поступки. И что «не судите и не судимы будете», ведь и Бон Хва сам тоже не ангел, пусть ей и неприятно тыкать ему в лицо, но ведь он и сам порой с сестренкой Чон Джа… ведь если ты не хочешь, чтобы тебе изменяли — не изменяй сам, начни с себя. А если сам изменяешь, ну так будь готов к последствиям. И нечестно так на Су Хи смотреть, как будто это она одна тут виновата. За морскую милю видно же, что все это — дело рук манипуляций госпожи Мэй, представить все иначе — это совсем с ума сойти можно! Да, Су Хи стоит и держит хлыст в руке, а госпожа Мэй связанная и на кровати лежит, но ведь ясно кто и кем тут манипулирует! Может она даже — шантажирует ее, скорей всего так и есть. И боль в глазах у Су Хи — настоящая!

— П-пожалуста… прекрати… — выдавливает она из себя, отступая назад и чувствуя, что ноги у нее — отказывают.

— Заткнись! — огонь вспыхивает в глазах у Бон Хва и она вдруг чувствует как что-то — обрывается в груди. Ну вот и все, думает она, оседая на кровать рядом, вот и все. Дурочка, решила что все просчитала, что смогу сплотить семью, убрав последствия лжи и обмана, решила что смогу научить людей перестать врать и боятся, потому что сама боялась. Боялась остаться одна… но так всегда. Всегда из-за нее люди ссорятся, всегда из-за нее все происходит, Из-за нее отец решил развестись, они просто не успели… вот и сейчас ее новая семья разваливается на глазах… а ведь все, что ей нужно — это набрать воздуха в грудь и объяснить Бон Хва и Су Хи что они все еще любят друг друга и что секс и любовь — это разные вещи, а ревность — это глупо. Потому что другой человек тебе не принадлежит… да и кроме того — они же все тут друзья, не правда ли? Как глупо ссориться из-за того, что и прошлогоднего риса не стоит. Она вдруг вспоминает как мать избивала ее после того, как она наивно и просто ответила на ее вопрос «как ты могла раздвинуть ноги перед ними, шалава⁈». Она тогда ответила «но они же все мои друзья». Наивная. Конечно же они не были ее друзьями. С тех пор она поняла, что настоящие друзья не бросят даже после того, как получили все, что хотели. Нет, не так. Настоящим друзьям ничего от тебя и не надо. Вот как Бон Хва и старшей сестричке Чон Джа. Это она везде лезет, пытаясь оплатить дружбу вперед…

— Ты… и ты! Вы обе! Как вы могли! — его слова хлещут по щекам, сдавливают грудь Красным и она — начинает сворачиваться в комочек, чтобы не слышать, не видеть, чтобы не существовать и… в этот миг она вдруг чувствует руку у себя на плече. Сильную и уверенную руку. А когда она поднимает голову — она видит серьезное лицо Чон Джа. Серьезное и спокойное, такое как будто это не она только что упоролась сочжу с пивом под соленых кальмаров.

— Так. — говорит Чон Джа и все вокруг затихает: — кто это тут мою младшую сестренку обидеть вздумал? Бон Хва ты чего это себе позволяешь? Мне Старшего позвать, чтобы он тебе мозги вправил?

— Чон Джа? Не вмешивайся! Это мое дело и… — начинает было Бон Хва, но в этот момент рука с плеча Оби исчезает, она едва успевает об этом пожалеть, как вдруг Бон Хва — отшатывается назад, в воздухе раздается хлесткий звук пощечины, а на его щеке расцветает красное пятно.

— Заткнись, малыш. — в голосе Чон Джа звучит сталь: — и запомни, не смей винить других в своих собственных косяках.

— Но…

— Привет, Су Хи. — кивает Чон Джа и переводит взгляд на кровать: — здравствуй, госпожа первая заместительница главы вашего совета.

— Ммммм!

— Да, я тоже рада тебя видеть. Кстати, ты меня порадовала. Не у всех найдется достаточно смелости, чтобы признать свои собственные темные стороны. Ладно. — Чон Джа разворачивает стул и садится на него, словно ковбой — верхом. Кладет предплечья на спинку стула и озирает всю картину взглядом, словно полководец перед боем, оглядывая поле будущей битвы.

— Я много думала. — говорит она наконец: — спасибо тебе, джедайка.

— Мне? — Оби не понимает, о чем речь.

— Тебе-тебе. Знаешь, я вот всю свою жизнь думала, что я-то из всех людей — открытая к переменам и все такое. Не осуждаю других людей за тараканы в голове и так далее. Однако ты дала мне понять, что это не так. И честно говоря, я тебя осуждала. — Чон Джа поворачивает к ней голову и Оби зажмуривается и втягивает голову в плечи, ожидая Красного. Но… ничего не происходит. Она медленно открывает глаза и встречается взглядом с Чон Джа. Теплым и сочувствующим.

— Это же так легко — осуждать. — говорит Чон Джа и зевает: — эй, малышня, а у вас в номере выпивка есть? Нет? Тск… придется Бон Хва за ней гонять. Ладно, если коротко — чего ты тут завелся, малыш?

— Но ведь…

— Да, твоя девушка и твоя глава совета практикуют йогу в лав-отеле, ну и что? Можно подумать не ты каждую пятницу по лав-отелям просыпаешься. Кроме того, радость-то какая! Твоя девушка оказывается не только не против некоторых… вольностей, но и подругу свою привела!

— Ммммм! — протестующе мычит Мэй с кровати.

— Ой, помолчи. — машет рукой Чон Джа: — у тебя сейчас вообще статус рабыни и вещи. Знаешь какие права у вещей? Правильно — никаких. Так на чем я остановилась? Ах, да… — она поворачивается к Бон Хва: — а ты чего нюни распустил? Тебе девушка твоя добычу принесла, радуйся, а не сопли на кулак наматывай. У тебя ж теперь гарем есть. По крайней мере у твоей девушки есть девушка, это ж здорово. Тебя даже никто не просит ориентацию менять, люби девушек. Каждый парень мечтает о многих девушках…

— Я не такой!

— Ой, не звезди мне тут. Еще как такой. И ты и твой Старший — все вы одним миром мазаны. — отмахивается Чон Джа: — прими этот факт. Вообще тут все просто — ты вот Су Хи любишь?

— Но она!

— Тсссс… тихо, тихо… так любишь или нет?

— Люблю. — бурчит Бон Хва, отводя взгляд в сторону.

— Хорошо. А ты… — она поворачивается к сидящей на полу Су Хи: — этот балбес-тугоум тебе хоть немного дорог?

— Д-да. — кивает Су Хи: — я тоже его люблю.

— Ой, ну и слава богу. — вздыхает Чон Джа: — совет да любовь. Любите друг друга. А мою сестренку младшую не смейте обижать, вон она уже в комочек собралась…

— Да никто и не собирался… — бурчит Бон Хва и Оби ощущает, что снова может дышать и говорить. Красное в воздухе — пропадает и она снова может дышать и говорить! Она не упустит такой шанс!

— Я хочу сказать! — выпрямляется она: — пожалуйста!

— О, джедайка решила инициативу проявить. Просим-просим. — кивает Чон Джа: — давай, жги глаголом. У вас точно в холодильнике ничего нет? Даже пива? Должен быть мини-бар…

— Я… я хочу сказать, что мы все тут — друзья. А может и больше. Я… ну считаю, что нужно перестать обижаться и осуждать других. — говорит Оби, лихорадочно просчитывая варианты: — Су Хи! Я… должна тебе признаться! Я… спала с Бон Хва! Один раз мне было страшно и одиноко, и я… позволила себе… пожалуйста извини меня! — она склоняется в глубоком поклоне, ожидая неизбежного Красного от Су Хи, ожидая что ей снова стиснет грудную клетку и выдавит сердце в глотку.

— У меня нет права обижаться на тебя или на него. — сухо шелестит голос Су Хи: — ведь мы с ним больше не вместе. Он вправе выбрать тебя… или кого угодно, если на то пошло.

— Нет! — выпрямляется она: — нет! Ты мне дорога как подруга… но я прошу тебя выслушать. Да, с точки зрения обывателя то, что ты делаешь — непростительно. Ты и госпожа Мэй — извращенки. Если об этом узнает общество, то вы обречены стать париями, даже несмотря на статус госпожи Мэй и ее отца, не говоря уже о тебе, Су Хи.

— Ммммммм!

— Я знаю это. — взгляд Су Хи затвердел: — что ты хочешь этим сказать? Что будешь шантажировать меня и госпожу Мэй? Я…

— Нет. Я еще не закончила. Дело в том, что вы — не одиноки. Я не могу говорить о других, потому я расскажу о себе. Да, я не могла отказать никому, еще в школе. И то, что говорят про меня в старших классах — это все правда. Возможно немного приукрашенная, я все же не могла бы взять за раз столько членов, но в остальном — правда. Я испорченная девушка и извращенка. Для меня почему-то важно чтобы все окружающие меня любили, не знаю почему. Вот поэтому меня называют легкомысленной. И еще — я работала «кофейной девушкой».

— Мммммм⁈

— Да, госпожа Мэй, все верно. Вижу, что Су Хи не понимает, позвольте объяснится. Я работала девушкой по вызову. Так что… при всем моем уважении к вам, Су Хи и госпожа Мэй — вы мне и в подметки не годитесь. Я не просто извращенка, я — профессионалка! — она обводит всех взглядом: — так что, если осуждать, так и меня вместе с вами.

— Малышка. — пренебрежительно бросает Чон Джа, складывая руки на спинке стула: — да я извращенка такого калибра, что ты и рядом не валялась. Как-то раз в колледже я соблазнила профессора по риторике у него дома…

— И это ты называешь…

— А спустившись по лестнице — обнаружила его сына, старшеклассника.

— Ооо… — округляет рот Оби: — понятно. Действительно…

— Да и отец у преподавателя был такой… статный, с гривой седых волос. Три поколения семьи за раз, а? Что вы понимаете в извращениях. — качает головой Чон Джа: — записывай и меня к вам, в отряд извращенцев.

— И… я. — выдавливает из себя Бон Хва. Оби стремительно оборачивается к нему. Неужели?

— Я тоже извращенец. — признается он, опустив голову: — извини, Су Хи. Я накинулся на тебя, но на самом деле я в тот раз сам изменил тебе с Оби.

— Это я к тебе пришла! — защищает его Оби, но он отмахивается.

— Я бы мог отказать. — твердо заявляет он.

— И как ты себе это представляешь? — поднимает бровь Чон Джа: — то есть девушка пришла к тебе в час нужды, а ты такой «пошла прочь отсюда, шалава»⁈ Не, мой Бон Хва никогда так не сделает.

— А еще я… ну то есть Старший… он каждую пятницу с эффективными менеджерами, с госпожой Сонг и госпожой Лин… вот. И… ну… — он бросает взгляд на Чон Джа.

— Ладно. — машет рукой она: — раз пошла такая пьянка. Ну да, я и мистер Хайд иногда бывает — дружим организмами. Вот, так что я больше извращенка. Кстати, а у меня еще и секс с девушкой был!

— П-правда? — Су Хи поднимает взгляд: — я… мы не одни такие?

— Еще как правда! — кивает Чон Джа: — вот после этого я и задумалась. В целом, если мы все тут из одного теста, может закроем уже тему, а?

— Да. — твердо говорит Бон Хва, встречаясь наконец взглядом с Су Хи: — я все понял. Извини меня, Су Хи, я погорячился. Каждый имеет право на темные стороны и тайны.

— И ты меня. — отвечает она: — пожалуйста давай забудем обо всем и начнем с самого начала…

Оби слушает их и понимает, что нельзя им так закончить, они все еще не простили друг друга в глубине души и если сейчас они разойдутся по своим номерам, то будут просто сидеть и накапливать обиду в душе, что сломанное раз — не склеишь. Нужно заменить чем-то новым! К сожалению, она знает только один способ. Но как это осуществить? Отчаявшись она — делает шаг к сестрице Чон Джа.

— Пожалуйста. — шепчет она: — я не знаю, как…

— Хм. — сестрица Чон Джа окидывает ее взглядом: — ладно, я тебя поняла. Дай-ка подумать… а, вот! — она поворачивается к остальным: — значит так. Мы все разобрались и все всех простили, но остались еще вопросы. Су Хи, детка, у вас с Мэй есть стоп-слово?

— Стоп-слово?

— О, боже. А что если ты ее придушишь? Или еще что? Ладно, — она поворачивается к лежащей на кровати госпоже Мэй: — слушай, глава совета или как тебя там. Значит так, по обычной схеме, если «красный» — значит полный стоп. Если «желтый», то зашли в нежелательную зону. Когда во рту кляп… или что другое — то издаешь мычание музыкально, вот так — МММмммМММмммМММ, ясно? Две тональности. Кивни если поняла.

— Ммммм!

— Хорошо. Что же… скажи мне Су Хи, тебе же это нравится? Не хочешь посмотреть, как твой парень — унизит эту самую Мэй, а? В конце концов если тебе это нравится, а никто все равно не осудит… ты покраснела? Бон Хва — у тебя редкая возможность как следует наказать эту высокомерную Мэй. Я бы за такое правую руку отдала, а тебе все на блюдечке, везунчик.

— Я…

— Теперь ты. — взгляд Чон Джа скользит по Оби и та — уже понимает, что означает этот взгляд.

— Да, старшая сестрица, — говорит она, склоняя голову.

— Ну ты девочка умная и опытная. — кивает Чон Джа: — вечеринку не испортишь. Ступай, проверь, у этой Мэй все с узлами нормально? А то еще конечности без кровотока останутся, сплошные дилетанты собрались…

— Сейчас. — Оби склоняется над лежащей госпожой Мэй, отмечает, что у той довольно большая грудь, обычно ее не видно под одеждой, но сегодня… она вдруг понимает чего хочет госпожа Мэй и не может удержаться. Якобы проверяя качество узлов — она опускает голову все ниже и ниже, невольно высовывает язык и…

— Мммммм! — выгибается тело госпожи Мэй, а Оби — выпрямляется и вытирает губы рукавом.

— Все в порядке, сестрица. — говорит она: — все в полном порядке.

— Ну и ладно. — кивает Чон Джа: — сегодня я пьяная, так что инструктаж будет короткий — всем радоваться, никому не делать больно и грустно. Нет, если кому нравится — то вперед. Но иначе — нет. Возражения, вопросы?

— Я… не знаю. — говорит Бон Хва: — а ты как, Су Хи?

— И я не знаю. — отводит взгляд в сторону девушка: — но раз сестренка Чон Джа так говорит…

— Пустите! — дверь открывается и на пороге вырастает Юна с взъерошенными волосами и с бутылкой в руке: — вы почему меня одну оставили, гады! Сами-то развлекаетесь!