Скучная Жизнь 5

Глава 5

Глава 5

Интерлюдия господин Пак

Он шагнул в кабинет господина У с легким трепетом. «Команда господина У» была на особом счету в компании. Никто не знал, что именно они делали, чем занимались и какие вопросы решали, но именно они могли вмешиваться в любые процессы как внутри самой корпорации, так и внутри всех ее многочисленных дочерних предприятий по всему миру. При этом были случаи, когда местечковые директора, начальники обособленных подразделений — вылетали с насиженных мест как пробки из бутылки, уволенные без выходного пособия и с «волчьим билетом». Да что там, вон в Малайзии заместитель директора завода попросту пропал.

Пак — поежился, вспомнив, что в Малайзию выезжала как раз женщина с холодным взглядом и в красном платье. Перешагнул порог и поклонился, стараясь не глазеть по сторонам. Потому что сейчас кабинет господина У напоминал что угодно, но только не офисное помещение, не кабинет высокого начальника и вообще — какое-то рабочее место. Больше всего сейчас кабинет господина У напоминал что-то среднее между борделем после корпоратива или общежитие после пьянки — на полу были раскатаны футоны, раскиданы одеяла, там и тут стояли и лежали пустые бутылки, из-под одеяла торчали женские ноги… и судя по их количеству женщин под одеялом было больше, чем две. Сам господин У сидел на другом футоне и меланхолично смотрел куда-то в пустоту, одетый в штаны и рубашку, расстегнутую до пупа.

— Доброе утро, господин У. Пак Вон Су прибыл с докладом. — произнес он в соответствии с правилами внутреннего, корпоративного этикета. Приветствие, представится по имени, обозначить цель визита.

— А, вот и наш Бухгалтер прибыл. — машет рукой ему господин У: — давай, садись. Говори, чего накопал.

— Эээ… — он осторожно снимает с кресла синий кружевной бюстгальтер и присаживается на краешек. Кладет папку на стол. Откашливается, прочищая горло. Интересно, думает он, и как ему все разрешают? Это же не бордель, это здание корпорации! Всего лишь шаг за порог сделать и там — стекло и бетон, подтянутые люди в деловых костюмах, работа кипит! А тут — окна затемнены, повсюду пустые бутылки и какие-то женщины под одеялом… а что, если одна из них — госпожа Югай⁈ Он поспешно прогоняет эту мысль, совершенно не желая задаваться вопросом — в достаточной ли степени его любопытство перевешивает его же страх перед этой женщиной и хочет ли он увидеть ее в неглиже.

— Кхм. — откашливается он еще раз: — насколько… безопасно проводить совещание — вот так? — ему неловко поднимать этот вопрос, однако то, о чем они будут говорить — уголовно наказуемо. Попасть под следствие только потому, что господин У пригласил себе в кабинет проституток? Нет, уж увольте.

— Расслабься. — машет рукой господин У: — все, кто в этом кабинете — давали подписку о неразглашении.

— Х-хорошо. — кивает Пак, чувствуя, что у него комок в горле застрял. Все, кто в этом кабинете — давали подписку о неразглашении? А это значит, что даже обладательницы женских ног на футоне под одеялом — тоже давали подписку? Что это значит? Что господин У пригласил профессионалок и взял с них подписку? Нет, такого быть не может… подписку о неразглашении информации можно взять только с сотрудников компании. Неужели господин У взял на работу… тоже нет. Значит, что женские ножки, что высовываются из-под одеяла — принадлежат сотрудницам компании. И это здорово сбивало с толку.

— Так о чем я? — он берет себя в руки. В первую очередь он — профессионал и может работать в любых условиях: — по ситуации с судом. Эксперты подготовили заключение о том, что виноват водитель грузовика и что при такой скорости чета Кан все равно не выжила бы. Таким образом мы можем заявить о вновь открывшихся обстоятельствах и потребовать дополнительного расследования обстоятельств гибели четы Кан. В результате…

— Процесс станет на паузу, а прокуратура откроет следствие по делу. — кивает господин У: — «замотать и затянуть». Ясно.

— Мы также можем указать что являемся ненадлежащими ответчиками по делу, так как виноват водитель грузовика. Смотрите, он превысил скорость и врезался в автомобиль четы Кан, никакая конструкция автомобиля не позволила бы им выжить. Это же как подавать в суд на производителя пиджаков, когда владельца пиджака зарезали. Дескать, почему ваша одежда не сдержала удар ножом? — говорит Пак, забывая о том, где находится: — это же полный бред! Будем настаивать на том, что истец выбрал ненадлежащий способ защиты и…

— И нас опять прокатят. — одеяло поднимается и из-под него появляется госпожа Югай. Она зевает и потягивается. Пак старается не смотреть в ее сторону, потому что госпожа Югай уж слишком откровенна. И в позе, и в одежде… вернее в ее отсутствии.

— Истец имеет право подать на кого угодно и с чем угодно. — продолжает она: — слушай, Ви, а нам вот прямо обязательно это делать с утра? У меня голова болит. Он сам не дотумкает?

— Нам не хватало юриста в команду, вот тебе юрист. Потенциал есть, а остальному ты его научишь. — отвечает господин У с легкой улыбкой.

— Святая Мария. — вздыхает девушка и встает. Пак — поспешно отворачивается в сторону, но сетчатка его глаза все еще хранит отпечатавшееся там навсегда изображение обнаженного тела госпожи Югай! Он смотрит в стол, замерев на месте, словно мышь в присутствии матерого кота.

— Такой забавный. — раздается голос и словно легкий ветер колышет волосы на его макушке: — ладно, я в душ. Пять… десять минут. Наверное.

Краем глаза Пак видит как книжная полка отъезжает в сторону и девушка скрывается за ней. Потайная дверь?

— Порой я засиживаюсь на работе допоздна, так что завел у себя душевую и даже полноразмерную джакузи. — отвечает на его невысказанный вопрос господин У: — хочешь посмотреть?

— Нет, спасибо! — поспешно отказывается от такой чести Пак.

— Вот что. — господин У становится неожиданно серьезен: — давай-ка начистоту. Все эти правила в корпорации — для планктона. Наша команда тут — как минимум киты-убийцы. Косатки. Вот, например Красотка может себе позволить в вызывающем платье ходить, и никто ей ничего не скажет. Черт, да если она захочет — она может и голышом ходить и опять-таки никто ей ничего не скажет. Люди, которые достигают такой компетенции в нашей компании — становятся неприкасаемыми. Я не обязан объяснять свои действия Совету Директоров, я отчитываюсь только перед одним человеком. А люди из моей команды — отчитываются только передо мной. Нас немного, но только благодаря нам эта компания все еще дышит и функционирует после того кризиса в Малайзии, после скандала с фильтрами выхлопных газов в Канаде и… того случая с критической ошибкой в прошивке автомобильного ИИ-помощника. И не только. То, что ты видишь в этом кабинете — большая часть пожарной команды, господин Пак. Мы — кавалерия, тяжелая артиллерия, к нам обращаются тогда, когда кажется, что надежды нет вовсе. Не надо испытывать иллюзий, нас здесь не любят. Но терпят. Вынуждены терпеть, потому что мы — даем результаты. И пока мы даем результаты — мы можем хоть на голове ходить.

— Я… понимаю. — отвечает Пак. На самом деле он все еще не может прийти в себя после того, как госпожа Югай встала и потянулась. Слишком много мыслей, слишком силен контраст между бетоном, стеклом и деловыми костюмами за дверями приемной господина У и тем, что происходит в кабинете господина У.

— … и нам был нужен юрист. Я заметил парочку нестандартных ходов в твоих размышлениях. Красотка знает толк в юриспруденции, но она больше по верхам, а нам нужен свой специалист. Если ты покажешь себя хорошо в этом деле — я возьму тебя в команду. Твой чек вырастет раз в десять… если не больше. Но деньги тут не главное. Главное — это свобода. Ты не будешь подчиняться никому. Только мне напрямую. Всех остальных сможешь смело посылать куда подальше. Служебная машина представительского класса и… свобода. Когда нет кризиса — вообще можешь не работать и в офис не приходить. Вон Красотку я вижу только тогда, когда очередной кризис происходит. И… — в этот момент дверь в кабинет открывается и входит уже знакомый Паку господин Ён, худощавый молодой парень. Внимание Пака сразу приковывает здоровенный синяк на половину лица, а еще то, что господин Ён — прихрамывает.

— Ого! — удивляется господин У: — Толстый, кто так тебя? И куда ты полез со своей весовой категорией? У нас же охрана есть, силовое подразделение… попросил бы их.

— Моя вина. — признается господин Ён и кряхтя — присаживается за стол: — получилось так. Это я в школе. В которой наша истец учится.

— Так… а вот с этого места подробнее. — подбирается господин У, встает с футона и застегивает свою рубашку: — что ты там натворил?

— Я… ну я решил мыслить нестандартно. Как вы и учили… в общем подумал разведку на местности провести. Может даже лично познакомиться. Фургон подогнал…

— Тааак. Что-то мне уже не нравится, — говорит Господин У, садясь в свое кресло и нажимая кнопку селектора: — Минми, принеси-ка мне кофе. Принеси всем кофе. И аспирина. — он выключает селектор и откидывается в кресле, глядя на Ёна: — продолжай.

— Ээ… я переоделся. Ну, в школьной форме я выгляжу как школьник, вот и…

— Вот болван. — книжная полка отъезжает в сторону и появляется госпожа Югай в белом махровом халате и с накрученным на голову полотенцем в виде белого же тюрбана. Она свежа и прекрасна, думает Пак, бросая на нее взгляд.

— … и я тоже рад тебя видеть. — вздыхает господин Ён: — согласен, задумка была авантюрная, но доверить такое больше некому. Не могу же я в самом деле школьников нанимать! А меня никто и не раскрыл… почти.

— Почти. — госпожа Югай проходит к столу и внимательно смотрит на господина Ёна, поднимает его подбородок двумя пальцами, разглядывая синяки: — хороший удар. Где еще? Нога отбита?

— Угу. — подавленно отвечает тот: — полчаса ходить толком не мог.

— Лоу-кик из муай-тай. А в лицо — ладошкой прилетело? Все-таки насилие — не твой путь, Толстячок, оставь это профессионалам, у тебя же кожица как у ошпаренного помидора — едва тронешь, сразу лоскутами сходит. Тебя пальцем ткнуть — синяк появится. — она качает головой: — нужно было тебе девушкой родиться. Такая классная девчонка бы вышла… умная и красивая.

— Бесстыжая… — ворчит секретарь господина У, которая прошла в дверь и ловко расставляет на столе чашки с кофе и блюдце со сладостями. Также на стол кладется коробочка с аспирином.

— И я рада тебя видеть… снова. — отзывается госпожа Югай: — а ты чего не осталась на ночь, Минми? Не боишься своего господина наедине со мной оставлять?

— Ну вас! — девушка-секретарь пулей вылетает за дверь, захлопнув ее за собой.

— Доведешь ты девчонку… — говорит госпожа Югай, глядя ей вслед: — и чего ты ее мучаешь? Давно бы уже…

— Моя личная жизнь не входит в круг обсуждаемых вопросов. — сухо роняет господин У и Пак — удивляется тому, как госпожа Югай — моментально прикусывает себе язычок. Казалось бы, никто ей не указ, делает что хочет, а поди ж ты… господин У обычно не показывал кто тут старший, не напрягал людей по пустякам, но если он чуть повышал голос — тут же все замолкали. И это правильно. При мысли что даже в этом бардаке есть незыблемые правила, Паку стало немного легче. Попасть в команду господина У? Получить десятикратное повышение заработной платы? Конечно же он только за! Единственный вопрос — справится ли он…

— Продолжай. — кивает господин У: — что узнал?

— Эта Кан… у нее противоречивая репутация. С одной стороны она довольно хороша в учебе, я даже могу сказать что она учится лучше чем я или Соня… в отличие от Красотки.

— Учеба никогда не была моей сильной стороной… — машет рукой госпожа Югай и отпивает из чашки: — я другим беру.

— Она отличница и более того — знает намного больше, чем положено в ее возрасте. Родители не скупились на репетиторов. Так что с одной стороны она — отличница и тихоня, никогда не нарушает дисциплину и всегда следует нормам и правилам… почти всегда. — он вздыхает: — а с другой стороны за ней же закрепилась репутация весьма… легкомысленной девушки в плане выбора половых партнеров.

— Выбора половых партнеров? — госпожа Югай замирает с чашкой в руке: — чего?

— Он хочет сказать, что наша истец пользуется репутацией шалавы в своей школе. — поясняет господин У: — а эта слава — обоснована? Или как обычно, школьники навыдумывали?

— Сложно сказать. Обычно дыма без огня не бывает. Как правило такие слухи очень преувеличивают, но какие-то основания должны быть. Как без них?

— Ты лучше расскажи, как ты синяк заполучил. — говорит госпожа Югай: — выхватить в школе… ты меня удивляешь. Нет, я знаю, что ты не рожден для физической конфронтации, но взрослому дядьке от школьников… это новая высота.

— Да… там за этой Кан оказывается какой-то громила ухаживает, Намгун Бон Хва. Здоровый такой, под два метра, наверное, и руки как у гориллы…

— Врешь же. — прищуривается госпожа Югай: — как пить дать врешь. Два метра… скажи еще что весит сто двадцать кило и гвозди на завтрак жрет.

— Ну тебя. — обижается тот: — я хоть попытался. А ты чего сделала?

— Я? Ну во-первых я узнала, что этот твой «громила» на самом деле — сожитель с Чон Джа Юн, которая помощница Юны Юн. И что Юна и Чон Джа вот уже двое суток не живут по своим адресам. Что позволяет сделать некоторые выводы…

— Они знают с кем столкнулись и предполагают возможность давления на них. — кивает господин У: — думаю это Юна Юн, она в конце концов адвокат и наверняка сталкивалась с таким.

— Да. — кивает госпожа Югай: — я навела справки и озадачила некоторых из своих должников поисками. Но это все — ерунда по сравнению с тем, что накопала наша уважаемая Соня. Вот кто молодец.

— Соня тут? — господин Ён озирается по сторонам и упирается взглядом в расстеленный на полу футон. Из-под одеяла торчит женская ножка. Наверное женская, думает Пак, потому что мужчины педикюр себе не делают. Тем более с таким вот нежно-розовым цветом. Мужская нога должна быть грубой и волосатой.

— А. Вот она. — говорит господин Ён: — а я-то думал, чего она на звонки не отвечает. А мармелад у нас есть?

— Отстаньте от меня с вашим мармеладом! — из-под одеяла поднимается голова с взлохмаченными волосами: — я давно уже не сплю, а вас слушаю! Просто мне неудобно! Отвернитесь! Я же совсем без одежды.

— Давайте отвернёмся. — предлагает господин У: — у каждого свои пределы.

— Стесняшка. — пожимает плечами госпожа Югай: — а можно мне…

— И ты тоже — отвернись! Ты — особенно! Бесстыжая!

— Окей, окей. — разводит руками та: — ну ладно, пока наша Соня одевается, позвольте я вам расскажу, что она раскопала… для начала была проведена повторная аутопсия. Уверяю вас, устроить это было нелегко, учитывая тот факт, что чета Кан давно уже сгорела в крематории… но остались образцы тканей после прошлой аутопсии. Их-то и исследовали. Выяснилось, что господин Кан в момент аварии находился под действием сильнодействующего снотворного.

— Хм. Интересно. Подать в суд на производителей снотворного? Как вариант? Привлечь их к делу, они станут нашими союзниками, а у фармацевтических компаний такое лобби в судах, что ого-го… — размышляет вслух господин Ён, но господин У — поднимает руку.

— Погоди. Она еще не все рассказала… ведь так?

— Так. Но дальше пусть Соня сама расскажет. — госпожа Югай повернулась. К столу подошла девушка с взлохмаченными волосами и в очках, она была в белой, изрядно помятой блузке и серой юбке-карандаше. Типичный наряд офисного сотрудника… только уж больно мятое все.

— Терпеть не могу, когда вы так делаете. — сказала она: — я же говорила, что мне домой пора. У меня дома господин Рем меня заждался. Автоматическая кормушка не заменит человеческого тепла.

— Ты в следующий раз его с собой возьми. — предлагает господин У: — нам тут черепаха не помешает.

— У него режим температурный выставлен, а тут на него обязательно кто-нибудь наступит. — отвечает девушка и протягивает узенькую ладошку Паку: — меня зовут Ри Хейкьюн. Но все тут зовут меня Соня. Потому что считают, что я много сплю.

— Я — Пак… — начинает было представляться он, но господин У перебивает его.

— Он — Бухгалтер. Потому что похож на Бухгалтера. И мне плевать что он — юрист.

— Очень приятно, Бухгалтер. — она пожимает ему руку: — извините за мой внешний вид, обычно я так не выгляжу! Это все она виновата! — девушка метает обжигающий взгляд на госпожу Югай, которая пьет кофе и делает вид что ничего не замечает.

— Ты лучше расскажи им. — говорит она: — расскажи, что ты нашла.

— Сейчас. — девушка достает свой телефон: — вот. Видите? Это жестяная упаковка от таблеток. Не просто таблеток, а стимулятора-энергетика. Чета Кан выехала на трассу в четыре утра, наверняка очень хотелось спать. Кан-отец принял таблетки из этой упаковки, выпил кофе. Но на самом деле в этой упаковке находилось сильнодействующее снотворное. Я говорила с экспертами, их мнение таково, что даже одной таблетки такого снотворного хватило бы на то, чтобы вырубить взрослого человека через десять-пятнадцать минут после приема. Накатывает сонливость и все. Но когда человек и так борется со сном за рулем автомобиля — он не обращает на это внимания, продолжая вести машину и ожидая, когда же подействует кофе и энергетик. А уж если принять несколько таблеток… — она качает головой: — у нас есть кейс. Кто-то подменил таблетки в упаковке. Мы можем обвинить эту школьницу в убийстве своих родителей.

— Но у нас нет доказательств! Это… пока просто догадки. Он и сам мог поместить таблетки туда, просто перепутать. Это могла сделать жена… это дело не устоит в суде! — говорит Пак и замечает снисходительные улыбки. Улыбается госпожа Югай, покачивая головой, усмехается господин Ён с синяком на пол-лица, улыбается даже госпожа Ри, которой складывает руки на груди.

— Нам не обязательно посадить ее в тюрьму. Для этого действительно пока маловато доказательств. Нам достаточно инициировать следствие. Если найдут и докажут — прекрасно. Нет — ну и что. Следствие с таким обвинением… девочке нигде места в обществе не будет. И в этом случае — она станет сговорчивей. Мы предложим ей помощь… в обмен на отказ от иска. Думаю, что нам нужно будет встретиться с Юной Юн и этой Кан, у нас теперь есть что им предложить. Соня — ты молодец. Справилась.

— Вот, учись, Толстяк. — говорит госпожа Югай: — поэтому я вчера с ней допоздна засиделась. Если бы ты был таким же умным, глядишь и тебе бы что-то досталось.