След

Глава 58

Бентон спускается от дома по расчищенной от снега дорожке, и Скарпетта, увидев его, останавливается под благоухающим темно-зеленым деревом и ждет. Она не видела его с тех пор, какой уехал в Аспен. Вскоре после того, как в доме появилась Генри, о чем Скарпетта не знала, Бентон почти перестал звонить, а когда звонила она, разговора не получилось. Она понимает его. Научилась этому уже давно. Все не так уж и трудно. Бентон целует ее. Губы у него соленые.

– Что ты ел? – Кей крепко обнимает его и тоже целует под тяжелыми от налипшего снега ветвями.

– Орешки. С таким носом тебе бы быть ищейкой. – Он смотрит ей в глаза и обнимает за плечи.

– Я говорю о вкусе, а не запахе. – Кей улыбается, и они вместе идут по расчищенной дорожке к дому.

– А я тут подумывал о сигарах. – Бентон прижимает ее к себе. Они стараются идти так, словно у них не четыре ноги, а две. – Помнишь, я раньше курил сигары?

– Вкус был не очень хороший. Запах – да, но не вкус.

– Кто бы говорил. Ты же сама курила сигареты.

– Это и ко мне относится. Я тоже была противная на вкус.

– Не сказал бы. Определенно бы не сказал.

Он обнимает ее, она обнимает его, и они идут к наполовину скрытому деревьями ярко освещенному дому.

– А здорово получилось, с сигарами. И как это ты догадалась. – Бентон роется в карманах, ища ключи.

– Я тут ни при чем. Это все Марино. – Кей смотрит на Бентона. Что он сейчас чувствует? А что чувствует она сама?

– Хотел бы я посмотреть, как он покупал сигары в той модной табачной лавке в Ричмонде.

– Контрабанду там не продают. Кстати, разве это не глупо, запрещать кубинский табак, как будто это какая-нибудь марихуана? В той лавке Марино только дали наводку. Потом ему дали другую наводку, которая и привела его в ружейный магазин в Голливуде. Ты же знаешь Марино. Вцепится – не выпустит.

– Точно. – Детали Бентона не интересуют. Скарпетта видит, что его интересует, но еще не уверена, что ей с этим делать.

– Так что хвали Марино, а не меня. Он довел дело до конца. Думаю, и твое доброе слово было бы ему сейчас нелишним. Знаешь, я проголодалась. Что ты приготовил?

– У меня здесь гриль. Жарю во дворе, прямо на снегу, возле горячей ванны.

– Представляю. Ночь, холод, и ты – без ничего, но с кобурой на боку.

– Ты права. Я так ни разу ею и не воспользовался. – Бентон останавливается перед дверью и открывает замок.

Прежде чем войти, они отряхиваются от снега. Снега мало, потому что дорожка расчищена, но они по привычке и отчасти от смущения топчутся на крыльце.

Бентон закрывает дверь, обнимает Кей, и они целуются, и она уже не чувствует соли на его губах.

– Волосы отпустил. – Скарпетта запускает пальцы в густую гриву на затылке.

– Занят был. Так занят, что и постричься не успел. – Его руки стремятся к ней, ее – к нему, но им мешают пальто.

– Занят? Нашел тут какую-то потаскушку. – Она помогает ему снять куртку, он помогает ей снять пальто. – Я слышала.

– Неужели?

– Да. Тебе так больше идет.

Скарпетта прислоняется к двери, не обращая внимания на просачивающийся в прихожую стылый воздух. Она держит Бентона за руку и смотрит на него, на всклоченные седые волосы и то, что у него в глазах. Он гладит ее по лицу, смотрит на нее, и то, что Кей видит в его глазах, одновременно разгорается и темнеет, и она не может решить, рад он или печален.

– Проходи, – говорит Бентон и, взяв Кей за руку, отводит от двери, и ей вдруг становится тепло. – Приготовлю что-нибудь выпить. Или поесть. Ты, должно быть, проголодалась и устала.

– Не настолько уж я и устала, – говорит Кей.