Следствие по магии

Глава 18

Машина Анубиса была не самой дорогой на подъезде к парковке. Скажем так, лошадь Пржевальского среди стада арабских жеребцов, но именно тем и отличающаяся. Вышколенный персонал даже не взглянул на нас, оперативно отжал ключи и куда-то откатил ровер. Как истинный мужчина, Анубис, подхватив меня под руку, направился ко входу в бизнес центр. Если бы я не видела его до этого мгновения, я бы никогда не подошла. Взгляд с высоты своего немалого роста презирал всех, на кого падал, надменной была даже походка. Этакий аристократ, смотрит даже не как на холопа, а на земляного червяка, который неожиданно выполз ему под сапог. Наступить? Так сапоги испачкаешь. Куда делась его простота? Как может бытьсущество настолько разным? Или это мне так кажется, что он простой. Не может быть бог простым, ведь он проводник по загробной жизни и видел весь спектр людских пороков. Так как он остается таким приятным в общении? Я не наивна — не со всеми.

— Расслабься, скоро привыкнешь, — не размыкая губ, посоветовал бог. — Обитатели Нави, как правило, богаты. Издержки долгой жизни. Ведьмы тем более! Плечи расправь, а то как бедная родственница!

— Ну-ну. Я бы к тебе в таком облике не подошла!

— Когда в тебя веруют, умоляют и боятся, и не такому научишься. Ты еще Аида не видела, даже у меня мурашки по коже идут от его взгляда. Ты у Кощея поинтересуйся, они вроде приятельствуют.

— И где он сейчас?

— Начальник тюрьмы.

Я аж споткнулась. Выдохнула. За секунду в голове промелькнули все начальники тюрем России.

— Какой?

— Для обитателей Нави, называется «Черный дельфин». Люди туда тоже попадают. Однако не только я, но и нежить их за людей не считает. Охрана, кстати, тоже его бывшие слуги и подчиненные.

— Цербер? — единственный, кого я вспомнила с ходу.

— Простая служебная собака. Размером с теленка.

— Харон?

— Начальник охраны и конвоирования.

Дальше я молчала. Внутренне соглашаясь и вспоминая жалобы, доносящиеся как раз из этого не столь отдаленного заведения. «Черный дельфин». Кажется, у злодеев особенно популярна жалоба на темноту и голоса из-под земли. Может не так уж они и не правы? И кто справится с исполнениемнаказания лучше, чем хозяин греческого царства мертвых?

Лифт, где перестаешь слышать что-либо, остановился где-то на высоте полета птиц.

Дорогой караоке-бар на вершине островка небоскребов понравится любителям легенд о великом и загадочном Иване Четвертом, «Грозном». В помещении царит таинственный полумрак, поблескивают хрустальные люстры и кое-где свечи. Декор в виде птичьих позолоченных клеток и фантазийных узоров усиливает ощущение полной нереальности происходящего. Небольшая сцена оформлена в виде шапки Мономаха, столики сделаны из смеси камней и дерева. В свете редких лучей весь зал переливался и искрил, кто-то надрывался на сцене, кто-то наслаждался едой и алкоголем, сновали официанты. Откровенно пьяных не было. Наверное, было слишком дорого. К тому же гости заведения были в основном парами. Все дамы сверкали ничуть не меньше интерьера, среди них выделялась одна — естественной красотой или лучшим пластическим хирургом.

— Заметила? — потом пробормотал себе под нос, — Все-таки ритуал.

Искомая Лилия-Мария восседала практически у сцены. Это была молодая, даже слишком, девушка в белом платье и с темными волосами, закрученными в тугой жгут.

В профиль девушка казалась красавицей. Рядом с ней развалился мужик неопределенного возраста «банкомата», он сальными глазами поедал спутницу. Зрелище было неприятное. От женщины, а по паспорту ей сильно больше сорока, веяло как от помойки, но кажется замечали это только мы. Женщины смотрели с завистью, мужики с восторгом.

Анубис подхватил под локоть и потянул меня за столик.

— Ну, что будем делать?

— Вначале что-нибудь закажем, поедим, а потом решим.

Наугад выбрала себе поесть, все так же наблюдая за царственной красавицей.

— Ты в ней дыру просмотришь.

— Я здесь не одна такая. От нее несет помоями.

— Ощущаю, хотя это и странно. Я вижу души, но уже после смерти. А тут видна сразу. Ей около восьмидесяти, может чуть поменьше. Предположу, что на ней минимум восемь-десять убийств.

— Класс, а подойти к ней мы не можем.

— Добрый вечер, дорогие гости, что будем петь?

— «I will always love you», Хьюстон.

— Сильно. Предпочитаете повыше, ниже?

— Без эффектов.

Диджей посмотрел с уважением и указал на сцену. Я же Гамаюн, птица певчая. Вот и попробуем:

If I should stay

I would only be in your way

So I'll go but I know

I'll think of you each step of the way

And I will always love you

And I will always love you…

Зал замер, тихая мелодия просто сопровождала город, а я видела у Калинова моста красавца Горыныча, его глаза невидяще смотрели сквозь пелену Нави на меня. Его огромные глаза, не мигая, следили как я выводила мелодию. Когда песня закончилась, дракон кивнул всеми тремя головами и растворился. А я осталась в тишине.

Овации, клуб как с ума сошел.

— Вы просто великолепны!

— Это было восхитительно!

На столик принесли шампанское, какие-то закуски и цветы Где он только их взял? Морда Чеширского кота пыталась треснуть от улыбки, а глаза восторженно блистали. М-да, доживу ли я до ночи?

— Сирены тебе не родственники?

— Не знаю, я так глубоко не искала!

— Очень похоже. Я слышал однажды как они пели, сам чуть не утонул.

— Может и родственники.

Постепенно все успокаивались, и микрофон стали передавать от столика к столику. Хотя пару раз предлагали спеть дуэтом. Как выразился один посетитель: «потешить свое самолюбие с лучшей певицей, которую он когда-либо слышал».

— А ты можешь всех усыпить?

— Можно попробовать, но и ты уснешь. Что я в спящем зале делать буду?

— А если я встану за твоей спиной?

— Ну попробуем…

Тем временем, организатор нашего сегодняшнего похода, а именно Лилия, исполнила какую-то песню. И вроде пела неплохо, но для меня гниль-гнильем. Аж на воздух захотелось.

— Что будете петь дальше?

— «Колыбельная тишины» Любич есть?

Диджей кивнул и умчался в свою коморку.

— Давай попробуем!

— Мне нравится твоя идея.

Эксперт схватил микрофон и направился на сцену. Когда взобрался, то встал за спиной. Музыка, которую я помню еще из фильма. Мне нужно настроиться. Я хочу, чтобы все в этом месте уснули.

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя,

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала,

Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь,

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Гости засыпали просто мгновенно. Кто-то упал в салат, кто-то уснул с поднятыми руками, а кто-то рухнул на стол. Два официанта уснули, привалившись к стене, а ди-джей в своем закутке.

Мне бы небо чёрное показать…

Мне бы волны, чтобы тебя укачать,

Мне бы в колыбельную тишину,

Точно корабли проплывают сны.

Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Баю-баю-бай…

Баю-баю-бай…

От одиночного хлопанья я аж вздрогнула. В дверях, окруженный пленкой щита, стоял Кощей. Хлопал именно он.

— Как будить будешь, птичка?

— Ну, сами проснутся?

— Эти до утра не проснутся. Уж больно в текст про «до утра» ты вложила много сил. Благо восход летом ранний, а то даже не знаю, что бы делал.

Он раскинул руки, указывая на это сонное царство. Анубис, кстати, спал прям на сцене. Все-таки зацепило.

— Ну?

— А как ты здесь?

— Оказался? Да все просто Горыныч спит, а до этого пробовал пролезть поближе. Он, кстати, поклонник твоего исполнения. Любой проход и любование в Яви фиксируется. Вспомни Горыныча. Для прохода тебя и меня нужно немного места, небольшой щели хватит. А теперь представь, раздвигается кулиса Большого театра… Все, у кого глаза есть, видели куда смотрит трехголовый страж — на Сити. Сильно догадаться, кто половину башни может усыпить, при этом никто ничего не ощутит и колебаний магии не будет, мне не составило труда. И теперь я здесь.

— А не спишь почему?

— Посыл. Ты хотела усыпить этот зал, вот он и уснул. Ближайшие тоже, но не так крепко. Остальные бодрствуют. Ну что птичка, с чего вдруг? Ведь как я понял, ты уже пела?

Кивнула.

— И был простой восторг?

Второй кивок.

— А вот сейчас, все спят.

Еще раз кивнула, хотя это был не вопрос, а утверждение. Стоит как изваяние совести. Даже бровь вскинул. Вот и что я чувствую себя виноватой? Опыт, опыт никуда не денется, а у него аж пару тысяч в наличии.

— Ловили серийную убийцу.

— Вдвоем? Дай-ка предположу, не совсем человека?

— Человека. Девушку, которая уже неоднократно убивала и, предположительно, проводила ритуал, становясь моложе. Вот, ну не скажешь же о таком на работе?

— Вот почему все вроде логично, а итог… Мне почему не сообщила?

— А должна?

— Не то, чтобы должна, но было бы здорово. Ратники проверили бы все.

Кощей склонил голову, призывая мою совесть очнуться от спячки. Да, совершили глупость, но мне не три тысячи лет. Откуда я могла знать?

— Теперь буду знать!

Он фыркнул и прошёлся по залу. Вначале к одной, потом к другой. Лили он прошёл как не заметил. Странно, она же такая скользкая. Кощей уже третий круг проходил между столами, на четвёртый повернулся ко мне:

— Ну и кто?

— Да вот же, почему не замечаешь?

— Даже не отвечу на твой вопрос. Она отличается для тебя чем-то?

Не выдержав его непонимания, а слов не хватало для полноценного объяснения, я взяла его за куртку и оттащила к спящей царевне. Во сне она смотрелась еще хуже. Казалось, что лицо слезает с черепа, фу! Кощей тоже замер, на лице застыл только интерес, и я вызывала его больше чемспящая девушка.

— Что?

— Гамаюн.

— А поподробнее?

— При тебе скрытое становится явным. Я и забыл какого это.

— Делать-то что?

— Рассказывай.

— Вчера в Подмосковье произошло убийство девушки пятнадцати лет. В архивах числится еще одна. Обе дети богатых людей, картина преступления одинаковая. Но странное в этом все то, что девушки постарели. Немного, лет на десять. Анубис сказал, что часть жизни они отдали кому-то с помощью ритуала. Именно Влад предположил, что женщина должна быть в возрасте, но выглядеть молодо.

— В чем-то вы были правы. Такие ритуалы имеют ряд побочных эффектов. И я сейчас не об убитых девушках, хотя это тоже горе. В первую очередь, если ритуал проводит не профессионал, то много энергии утекает. Потому требуется все чаще и чаще его проводить. Второе, немаловажное — это тот, кто рассказал про ритуал. Он или она получают ту энергию что утекает от этой, — махнул рукой на лежащую на столе Лилию-Марию. — Осталось поймать еще и чернокнижника.

— А эту куда?

— Сейчас разговорим у меня и отвезем к тебе, сдадим в КПЗ. Потом домой тебя подкину.

— На байке?

— Ты это себе как представляешь.

Ну да, глупо.

— Ребята на машине. Не пустил я их, иначе бы до утра спали.

— А Анубис?

— До утра проспит нормально, может чуть раньше проснется.

— Может заберем с собой?

— В КПЗ?

— На диван к Марфе Гавриловне.

Ну настроение я Кощею подняла. Он нажал что-то в мобильном, и бравые ребятки появились через десять секунд, забрали девушку и Анубиса, потащили на выход.

— Ну и нам пора.

Ночь только начиналась, но дневной зной стал уступать прохладе. Ночная Москва покоряла: миллионы огней, тысячи машин. Завораживающее зрелище. И тут на голову опустился шлем.

— Держись, птичка!

— Надо мною тишина, небо полное дождя, дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет! Под холодный шепот звезд, мы сожгли последний мост, и все в бездну сорвалось! Свободной стану я! От зла и от добра…

Нет, я просто пела. Единственное, вкладывая силу в припев, не удержалась. Настолько быстро мы летели по ленте дороги, что хотелось кричать о свободе, воле!!! Если бы мог, Кощей прибил меня за это самоуправство. Все-таки караоке станет моим любимым местом, иначе разорвет меня от желания петь. И только после того, как обуздаю силу.

Тайницкая башня была великолепна в лучах света, пробивающие струи насквозь! Я как будто выпила. Настолько все было красиво искрящее, чарующее и необыкновенное!

— Так, птичка. В себя приходим, — Кощей поймал меня за нос, потом щелкнул по нему и стащил с байка. — Из тебя получилась отличная батарейка. Ну-ну, не хохлись как воробей. Идем портить мне выходной.

М-да, ну пошли портить допросом наш выходной и новое платье.