Следствие по магии

Глава 24

Святогор после Кургана произнёс всего шесть фраз. Можно сказать, что его не было. А я с каким-то детским любопытством думала — какой же он, когда применяет магию Кощея?

— Святогор? — больше я так спрашивать не буду, мы чуть в кювет не уехали. — Прости!

— Ничего, задумался. Что такое?

— Да хотела узнать, что ты такой молчаливый?

— Думаю. Думаю, отчего поднялось войско, да и прочие захоронения не спокойны. Плюс эти гиббоны.

— Причем здесь обезьяны?

— А ты залезь, посмотри.

Я, как послушная, залезла в поисковик и с выражением начала читать:

— Гиббоны… так, семейство… а, думаю вы об этом. «Морды у гиббонов широкие с глазами, устремлёнными вперёд, ноздри расставлены в стороны. Большой палец у гиббонов укоренён несколько ниже, из-за чего у них сильно развит хватательный рефлекс и способность уверенно держать толстые палки. Гиббоны хитры и сообразительные, однако в целом они близки все же к низшим приматам из-за особенности строения слухового аппарата и небольшого мозга. При контакте с людьми гиббоны проявляют склонность к попрошайничеству».

— Современные еще и с полосатыми палочками.

— Ну не все ж такие? Тем более ты сам виноват, — встала я на сторону коллег, хотя в глубине души поддерживала Святогора.

— Мы когда-то приятельствовали с шотландским физиком. Был такой Роберт Уотсон-Уотт, он мне как-то написал: «Однажды я был остановлен полицейским за превышение скорости, после чего высказал им, что если бы я знал, что вы будете с ним делать, то никогда не изобрёл бы радар!».

— Не знал, а ты хоть с кем-то не общался?

— С некоторыми я даже знаться не хочу. Особенно сейчас. О, да ты засыпаешь. Поспи пока.

Мне было интересно, но, действительно, рассвет только занимался, а я вторую ночь не спала толком. Как самая натуральная птица, я свила гнездо из куртки, подушки и своего рюкзака и уснула. Сон в машине не такой как дома, любой водитель может это подтвердить. Изменение скорости, колдобины, открытие окна, казалось, даже поворот руля — заставляли вынырнуть из дремы. Но и высыпаешься лучше, чем даже в своей кровати за час-полтора. Так что к аэропорту я подъехала мятой, но отдохнувшей. Опять ни досмотра, ни проверки документов.

— Кощей, я так и не спросила. Почему так избирательно?

— Билеты заказывает наше ведомство, а у нас прямая договоренность на территории России. Не для всех конечно, но, например, я могу спокойно провезти хоть чемодан тротила, мне никто слова не скажет. Собственно, как и Лаврову или Шойгу. Это я так, к примеру.

— А я?

— Считай, что числишься моим багажом. В каждом аэропорту работают наши: кощеичи, ведьмы, оборотни. Но эти скорее на таможне. К сожалению, их трудно заставить работать по одному, они же в основном стайные.

— Колдуны?

— Чаще в Москве, Питере и еще в парочке важных городов. Святогор, например, числится в аэропорте Волгограда, но он там не один работает. Если не путаю, там еще три ведьмы и одно Лихо.

— Лихо на паспортном контроле?

— Угадала! Он там заряжается энергией. Но в основном Лихо можно встретить в МФЦ, в налоговой. На почте без кикиморы или мар не обойтись. По одной или по две, не больше. Это их охотничья территория.

— Леший есть, русалки. У Пушкина кот был, он тоже есть?

— Не кот, а коты. И ты Баюнов прекрасно знаешь, на телевидение в основном работают — дикторами, ведущими. Левитан был Баюном, Соловьев.

— Они котами становятся?

— Ну, повесь цепь на дуб — увидишь. Правда Мейн-кун супротив Баюна, что котенок против тигра. Они чуть поменьше пантеры, но расцветки как правило пестрые. Чем темнее кот, тем он сильнее. А уж зубы как заговаривают. У Лаврова прапрадед был баюном, только слабеньким, слишком уж кровь была разбавленной. Такие сказки иногда говорил, что любой заслушается. Но они своевольны и очень свободолюбивы, потому и такие профессии выбирают.

За два часа полета не покормили. Так, кофе с салатиком. А мне бы чего посущественнее — мясо там, макарошки. Домой приеду, с такой нагрузкой про диету забуду напрочь!

Начала привыкать к скорости. Может себе мотоцикл взять? Угу, в кредит на сто лет, благо годы жизни у меня предполагаются.

— Вечером, думаю, Ярослав за тобой заедет. Созвонюсь с ним. Ведь планируется похищение?

— Да, думаю сегодня будет похищение. Полагаю, что это будет девочка. У Богинки три мальчика, но для продолжения своего рода ей требуется девочка.

— Тоже пришел к такому выводу. Ярослав поддержит. А мне еще отчеты писать.

— До встречи.

Дома меня ждал обед, обиженный сапсан, явно откормленный домовым, и идеальный порядок. Все вещи постираны, поглажены, пыли нет, а сам дом пах чистотой и печевом.

— Я дома!

— Здрав будь, хозяйка.

— Накормишь?

— Отчего ж не накормить. Мойся давай, с дороги.

Дом, милый дом. Но взгляд стал другим. Как будто уезжала на несколько лет, а теперь вот вернулась и все кажется чуточку иным. Нет, ни мебель, ни прочая утварь не изменилась, но я поменялась. Для меня все было мило и привычно, но тот адреналин на Мамаевом Кургане… Разговор с людьми, что остались защищать родину и после смерти. После окончания Суда и того, как начала понимать этот мир, мне казалось, что надо меняться дальше. Например, организовать небольшую библиотеку, ведь интернет при массе хорошего содержит не все. Значит, нужно место, где я могу просто почитать. Хочу, чтобы изменения в моей жизни становились видимы даже мне.

Так как уборка мне не грозила, за что я была готова домового просто расцеловать, то поев, вымывшись и почувствовав себя человеком (или кто теперь?), я села читать. Время показывало около трех, значит еще три часа сидеть и страдать ничегонеделаньем. Это превращается в добрую традицию — всю ночь заниматься не пойми чем, а днем — ничего не делать или хотеть спать. К четырем я поняла, что интернет надоел и гоняет из пустого в порожнее. А чем себя занять не знаю. Порадовал звонок в дверь.

— Здравствуй, Ярослав.

Огромный букет из его рук перекочевал ко мне, прибив к полу.

— Пригласишь?

— Я Гамаюн, вижу желанным гостем Ярослава.

— Осваиваешься?

— Есть немного. Ну насколько можно. В честь чего цветы?

— Решил сделать приятное девушке. Нельзя?

— Ну почему же, против цветов ничего не имею. Вопрос — в чем держать?

— Давай мне, — Всеслав забрал у меня цветы и исчез где-то в комнате.

— Проходи, нам еще часа два ждать до вызова.

— Я звонил знакомым, просил помониторить магические возмущения. Проблема в том, что воздействие нечисти…

— Богинки.

— Тогда все понятно. Все равно воздействие происходит в течении пары минут. Засечь толком не получится, но можно попробовать по карте. Тебе попробовать.

— Я не против, что предлагаешь?

Ярослав материализовал карту и оглянулся, в поисках куда разложить эту прелесть, так как ее размеры были просто гигантские. Карта была сделана под старину, на пергаменте.

— На бумаге поиск не проходит. Подозреваю, что в современной бумаге нет ничего натурального. Так что приходится на пергаменте по старинке. Все, кроме печати. Ты бы видела девушку в полиграфии, когда я притащил пергамент, выделанную кожу и деревянный пласт и заставил напечатать

Она мне навигатор предложила. С улыбкой во все тридцать два.

— Пошли в комнату.

Карта легла на пол ровненько. Даже прижимать не потребовалось.

— Держи.

В руку лег кристалл, как из фильмов про ведьм.

— Это горный хрусталь на серебряной цепочке.

— Ты инквизитора не привез?

— А зачем тебе он?

— Нас сжечь вместе с квартирой. Чувствую себя ведьмой.

— Если захочешь, то познакомлю с парочкой инквизиторов. Из итальянского посольства, на нашу землю им ступать не разрешено.

— Почему?

— Они чужеродны этой земле.

— Зачем же тогда приехали?

— Охранять от нечисти Россию.

По ухмылке волхва я поняла, что над незадачливыми папистами смеются все: от нечисти до колдунов.

— Ладно, настройся на работу.

Я зажмурила глаза и вытянула перед собой руку с зажатой в ней цепочкой с кулоном. С каждым разом я стала петь более осознано. Особенно, если пробовать не выкладываться на все двести из ста имеющихся.

Травушка расскажет мне о том, что случится,

Пропоет мне песню ночную…

Ляжет мне рассветною росой на ресницы,

Расплетет мне косу тугую.

Солнце взойдет в огне,

Позовет в дорогу далече,

Но не подняться мне,

Не лететь к нему да навстречу…

Маленький кулон потянул меня куда-то в сторону. Ну, делать нечего, пошла за ним.

— Отпусти его.

Я разжала руку, и острый хрусталь плавно поплыл в направлении севера Москвы, но завис, раздумывая.

Сколько раз я видела пожар-пепелище,

Сколько я ночей сна не знала.

Сколько мое сердце ошибалось, но все ищет —

Да судьбы своей не узнало.

Поздно ли, рано ли отыскать тропинку другую,

Чтоб из чужой земли

Возвратиться в землю родную…

Висевший над картой кусочек хрусталя завертелся юлой, немного сместившись в сторону ВДНХ, но затем снова повис без движения.

Забери меня с собою ты, перепелка,

Унеси в чащу глухую.

Стану серой птичкой незаметной — да и только,

Растоплю тоску ледяную.

Речка, моя сестра,

Примет и укроет волною,

Будет ко мне добра,

Разлучит навечно с бедою.

Песня закончилась, и с последнем «ю» кулон дротиком впился в центр ВДНХ.

— Фонтан дружбы народов, — Волхв огласил надпись.

— Поехали!

Я покидала в рюкзак все необходимое и встала у двери. Карта тем временем сложилась, кулон исчез в тех же недрах, и мы наконец вышли из квартиры. Меня все выходные катают на разных машинах и разные мужики. Как в сказке — то вообще никто не подходит, то аж трое катают. Что дальше? Моя машина заржавеет такими темпами.

Проспект мира встретил нас пробкой в сторону ВДНХ.

— По всем признакам это должна быть девочка того же возраста. Значит у фонтана разыскиваем девочек.

— Ты себе как это представляешь?

— Слабо. Но пока иных идей не нашла.

— Как приедем, я попробую поиск. Возможно на девочек будет печать жертвы или что-то похоже. Иных вариантов я тоже не вижу.

Припарковаться на ВДНХ в воскресенье летом, в хорошую погоду — та еще задача

Мы сорок минут охотились за место под солнцем, но в этих играх даже магия не поможет. Здесь она бессильна. Мы прошлись по парку, потом еще раз прогулялись около фонтана. И они «посидели еще немного, а потом еще немного». В конечном итоге мы кружили вокруг фонтана как секундные стрелки

с той же скоростью, постоянно разглядывая всю окрестность «Дружбы народов». Детей было много: в колясках, на роликах, самокатах, бегом и вприпрыжку. За время прогулки даже захотелось написать диссертацию на тему «Развитие электросамокатов и их роль в естественном отборе человека». Но поиск волхва так и не дал никаких результатов, а я поняла, что ни мороженное ни сладкую вату в себя больше не впихну.

У меня сложилось стойкое ощущение, что ребенок пропадёт. Но в конце концов мы их найдём. Кощунственно? Не знаю. Даже не думала об этом, просто знала и все. Пять часов — скоро должно случиться.

В пять часов и восемь минут от одной из статуй послышался крик. Вот, началось. Кричала одна из мамочек. Ее было очень жалко, но я смотрела на то, что происходило рядом. Женщина вытащила даже не пискнувшую девочку из кресла и повернулась бежать.

Старт, и я, уже как спринтерская лошадь, бегу за женщиной с седой косой. Спринтер я хороший — догнать догнала, уцепилась за косу и что есть силы дёрнула, затормозив за счет инерции. Нечисть повернулась ко мне лицом. Или чем это назвать? Зубы в три ряда, нос — ни один орёл такой клюв не имеет, абсолютно чёрные глаза, даже скорее провалы, и дыхание как из деревенского туалета на жаре. Если бы не намотала косу на руку, то я бы ее отпустила.

Девочка мирно спала, прижатая к груди этой польской нечисти. Та была именно Богинкой, но сильной, как какой-то Геракл. В отместку за мой рывок и для своего освобождения, она попыталась дёрнуть косу обратно. Я, как в старом анекдоте, сильная, но лёгкая, подлетела вверх на полметра и вперед на метр по направлению движения. От неожиданности к концу полета выпустила косу, а нечисть свободной рукой прописала мне удар в грудь. В глазах зарябило и дыхание сперло. Спиной о парапет я приложилась знатно. Дышать было больно, но на груди ран не было. Только джинсы порвала, хотя они и так были рваные, хуже им уже не будет. Руки-ноги двигаются, позвоночник не пострадал, но дышать было больно. Не опер все-таки, могла подумать мозгами-то? А то могла ими пораскинуть на весь фонтан.