Следствие по магии

Глава 19

В первый мой визит в Тайницкую башню я была в административных покоях, но теперь мы спускались на нижние, подземные этажи. Где-то в районе метро лифт остановился, и мы очутились в длинном коридоре, по сторонам которого находились камеры. Скорее как в сумасшедшем доме, нежели в тюрьме.

— Редко, когда мы кого задерживаем. Обычно на месте упокаиваем. Так что места нужно немного. Идем дальше, там комната для допроса — единственная с окном.

Мне бы такую комнату для допроса. Хороший стол, кажется дубовый, на резных ножках, настолько украшенных резьбой, что казалось он парит над полом. Четыре кресла, мягких и таких же изукрашенных. Над потолком находилосьокно — с видом на реку!!! Над нами рыбы плавали, хорошо ночь на дворе. Потолок испускал свет Казалось, что вода подсвечивает все. Не было наручников, не было решеток. Даже замков не нашлось. Просто комната для разговора.

— Буди нашу спящую бабушку, — засмотревшись на комнату, я упустила белое пятно в кресле, приняв за плед.

— И как будить?

— Спой! Спой что-то бодрящее.

— Встава-а-ай страна…

— Стоп! Проснуться должен один человек, а не вся страна от Калининграда до Камчатки! С тебя станется!

И что петь?

— Проснись и пой, проснись и пой. Попробуй в жизни хоть раз — не выпускать улыбку из открытых глаз…

Ну, улыбка у очнувшейся была действительно придурковатая, как у умственно отсталого человека. Здоровой она точно не могла быть. Но по мере того как Лилия осознавала, что не находится в ресторане, в котором засыпала — улыбка сползала с нее, как вода с крыши. На ее место приходила надменность. Интересная игра одного актера. Сколько таких надменных я наблюдала в комнате на допросах? Уже и не упомню. Еще обязательно будет «стадия гневной королевы», это когда злодей замолкает и через губу требует адвоката. Все то его права попрали, и взяли-то мы не тех. Особенно с какого-нибудь собрания анонимных поклонников Конституционных свобод, «свободы слова», например. А то, что у действительно случайных автовладельцев спецназ из-под колес вытаскивает очередного «дитятку», это нарушение. Всегда задавала вопрос таким, вот есть у тебя свобода слова, но ведь и у водителя есть свобода передвижения? В той же Конституции указана. Пока кроме ругани ни одного ответа не получила. Почему им не живется по принципам О. Генри? «Твоя свобода заканчивается там, где начинается моя свобода» — жить было бы в разы проще.

— Кто вы такие? Что я здесь делаю?

— Доброй ночи, госпожа Агридская. Вы находитесь здесь по подозрению в колдовстве. Вами были совершены действия, которые повлекли за собой смерть невинных и изменение магических показателей.

— Да вы хоть знаете кто я такая?

— Конечно, вы гражданка Англии, в девичестве Лилия-Мария Макк. Вам около восьмидесяти лет, но благодаря украденной молодости выглядите так, как сейчас. Правда, это ненадолго.

Вот теперь появились истинные эмоции: гнев, негодование, презрение. Но страха не было.

— Именно так. Я гражданка посвящённого суверенного государства. Без посла я с вами разговаривать не собираюсь!

— Начнем с того, что посла нет в стране, а консул, наверное, спит. Но мне откровенно все равно, кого вы там хотите получить в свои адвокаты. Если пересекли черту, то судят по Правде. Это не предполагает наличие адвокатов и прокуроров. Все просто — суд богов.

Кощей был равнодушен и не проявлял никаких эмоций, никаких. Не было уже привычного чёртика в глазах, скулы заострились и стали рубленными. При нем хотелось вытянуться во фронт и остаться стоять по стойке смирно. Многогранный злодей. Почему же его представили во всех сказках, как скелет на цепях чахнущий?

Страх противно расползался желтой пеленой. Ее страх — она боялась Кощея. Если уж я в каком-то плане судья, то она полностью виновна.

— Птичка, попробуем? — не знаю, что он там собрался делать, но это не то место, где нужно спорить. — Пойдём, нам нужно подготовиться!

— А?

— Она никуда не уйдёт, если не получит разрешение. Комната не так проста. Правда, если ты не держишь человека или существо за руку.

— Новость мне нравится.

— Даже против твоей воли.

Уже не так нравится.

— Так что дальше делаем?

— Пока отдыхаем, нужно дождаться рассвета. Попробуешь вынести решение. Я помогу, не переживай! Хочешь перекусить?

— Хочу! А также хочу переодеться!

— Тогда завезу домой и подожду.

Дом, милый дом! Красивое голубое платье, но в нем холодновато ночью и неудобно на байке. Кощей стоял на том же месте. По-моему даже не двигался.

— Молодец, что захватила кожанку. Прокачу!

На этот раз это бессмертное и бессовестное существо нацепило на меня шлем, оставив себе только очки. А дальше был полет! Это просто огонь!!! Кататься по ночной Москве! Через час Кощей устал и потащил меня, неадекватную, есть. Адреналин просто разрывал меня на части. Пожалуй, стоит освоить полет как минимум дельтаплана.

— Маньячка! Что будешь?

— Мясо!

— Хищная птица!

— С кровью!

— Очень хищная!

— Как там Анубис?

— Что ему будет? Спит в моем кабинете, видит лучшие в мире сны. Сны от птицы Гамаюн.

— А что ты знаешь о птице-Алконост и птице-Сирин?

— Это все тоже ты. Понимаешь, Гамаюн это центр. Алконост — одно из твоих состояний, как и Сирин. Счастье или горе. Гамаюн, цельное существо. Все, что создал Род едино в трёх лицах — Правь, Явь и Навь — все едины в древе. Еще одна ты — существо с головой женщины и телом совы (сыча), обладающее чарующим голосом, в чем мы сегодня убедились. В отличие от состояния Алконоста и Гамаюна, Сирин — прямая угроза для жизни. Говорят, что услышав тебя, как Сирина, люди начисто теряют память и волю, а их корабли терпят крушение. В море ни ногой! Или будешь нема, как рыба. Алконост считается божественным посланником. Ты входишь в это состояние, чтобы донести до людей высшую волю. Грани твоего существования, грани твоей души, дара, называй как хочешь. Твой помощник, как я понял, сапсан?

— Назвала Болид.

— Это не совсем Сапсан. Это птица Рарог, искаженное имя Сварога — бога-кузнеца, его подарка для птицы-Гамаюн. Огненный сокол, который может также выглядеть, как вихрь пламени, Рарог изображен на гербе Рюриковичей «Рарогов». Если по-немецки, то первой династии русских правителей. Думаю, его там видели неоднократно. Сильно стилизованный пикирующий Рарог со временем начал походить на трезубец — так появился современный герб одной из бывших республик СССР.

— Он вроде обычный, не огненный.

— Так ты не просила показать его истинную суть.

— Спрошу. И что мне делать со всем этим?

— Жить, соблюдать баланс своего дара. Как всем и во всем.

— А что умеешь ты?

Кощей подхватил кашель, ну или подавился. Убить Бессмертного куском говядины — я попаду в местных хит-парад за самое глупое убийство. Премия Дарвина, ау! Справился — запил кусок водой.

— Много чего. Девиц вот ворую! Не веришь? — притворно вздохнул Кощей, с аппетитом впиваясь в принесённое куриное крылышко. — Чахну над златом!

— Ну ладно тебе!

— Я жаден, и тут легенды, которые ты слышала, правы, но для Руси золотом было знание. Можно сказать, я заключил договор, был жаден до знаний. Библиотека Ивана Грозного — это моя библиотека. Там есть все книги мира, все манускрипты, в том числе из Александрийской библиотеки. «Царь Кощей над знаньем чахнет» — так в оригинале звучит строчка. Сашенька, тот который Пушкин, был маленький, засыпал. Вот и запомнил так. Рот закрой, а то вылетит воробей!

Я аж зубами щелкнула. Как же это все меняет! Одно слово, одна фраза, одно движение и истина исчезла.

— А девицы?

— Не без греха! Но не сидеть же мне скопцом? Даже не собирался, но все мимолетно. Я вечен, как и многие в Нави. Но меня переродили как хранителя знаний, я не смогу успокоиться. Одной из первых в моей коллекции появилась книга Велеса. Ее текст вырезан и обожжен на небольших деревянных планках. В 1914 году ее выкрали, я долго искал. В 1919 году обнаружил ее под Харьковом белый полковник Федор Изенбек, английский Фейри. Мы пару лет общались на всевозможных приемах. Узнав, что я нашел его, он убежал от меня в Брюссель и передал Книгу для изучения слависту Миролюбову. Тот сделал несколько копий до того, как я пришел к нему. Я вернул книгу в Москву, но копии разошлись по Европе. Копии табличек были утрачены, в августе-сентябре сорок первого. Слышал версии, что они были спрятаны фашистами в «архиве арийского прошлого» при Анненербе, либо вывезены после войны в США. Но тот, кто не принадлежит Нави, не может их прочесть. Текст понятен только на другой стороне мира. Миролюбов был человеком. Да и Велес был шутником, так как копии совершенно не похожи на оригинал и каждая «копия» — это самостоятельное произведение. Оригинал — исключение, его может прочитать исключительно существо, в ком есть кровь наших богов. Или есть разрешение. Но поверь, там просто предание. Впрочем, сама почитаешь как захочешь.

— Но кроме этого? В легендах ты очень сильный колдун.

— Да, как меня зовут на самом деле не скажу, я обменял свое имя на знание. Кош на древнем «господин». Я был одним из первых правителей этих земель. Тогда волшебство жило в Яви, а Горыныч спокойно взмывал в небеса, ни от кого не скрываясь. Заинтересовался магией, когда мне было пятнадцать лет и на Китеж-град напали. Попросил богов помощи, и они откликнулись. У меня появились силы и знания. По современной классификации я в большей степени маг воды. Подарком от Велеса стала сила над мертвыми. Не над всеми, а только теми, кто был при жизни людьми. Ну и еще по мелочи.

— А Китеж?

— Он пропал для Яви. На месте Китежа стоит Кремль. Библиотека как раз находится именно там, а колодец — это переход. Второй город с этим же названием был построен гораздо позже, на берегу озера Светлояр. Вот он как раз попал в легенды, но сама легенда о первом. Второй был сожжен Батыем, знатный был вой. Долго сказка сказывается, да не скоро дело делается! Поехали птичка, нам на суд пора.

Кощей встал и протянул руку, а я все еще сидела как оглушенная и прибитая его рассказом. Что еще помнит древний колдун? Мне всей жизни не хватит выслушать его.

— А еще хотела спросить!

— Не в последний раз встречаемся.

— А, да. Поехали.

Обратная дорога в предрассветной Москве, волчье время. Петь уже не хотелось, просто наслаждалась не очень долгой дорогой.

Главный колдун башни парковался в такой дали, что мне показалось, мы половину Кремля прошли, и вот как? Я старалась думать обо всем на свете, не представляя что будет, когда мне придётся судить. Да, она виновна, но что это за Суд богов? Как он проходит? Что я должна говорить, делать?

— Не переживай. Вначале мы тебя переоденем, потом пройдём в зал. От тебя требуется положить руку на книгу и запеть. Что ты будешь петь я не знаю, ты поймёшь. Книга появится с первым лучем солнца.

А если не пойму? Страх тонкой струйкой холодил сердце или нервы. Я сейчас не то, что строение человеческого тела не вспомню — УК не прочитаю! А книга наверняка на старославянском! Или еще на каком-то из древних наречий.

Комнатка для переодевания находилась у самого шпиля башни. В углу притулилась вешалка, на ней висел плащ. На чёрном бархате серебряной нитью были вышиты разнообразные символы. Казалось, что чёрная ткань то затмевала узоры, то заставляла их ярче светиться. Кощей сдёрнул плащ и накинул его мне на плечи. Потом в прямом смысле переставил меня поближе к резным дверям и сам скинул куртку.

Вот хоть пробейте меня, я так и не увидела, откуда он вытащил кольчугу! Самую настоящую, даже на вид килограмм десять в ней было — черно-серебряный доспех. Потом он опоясался, пристегнул меч. Кладенец, что ли? Ну и зачем?

— Выйду как страж судьи.

— На спине глаза? Или мысли читаешь?

— Опыт большой. Предположение верное?

— Да. Это кладенец?

— Да, это он. Меч, выкованный Сварогом для Перуна. В принципе этот меч для тебя. Если хочешь, передам.

И как я это сделаю? Да и на кой?

— Пояс найдем. Перестань вертеть головой из стороны в сторону. Я уже понял, что ты его не потащишь.

Во мне росту метр семьдесят от силы. Сабли брали детские, а в этом двуручнике все два метра. Так и вижу — идёт плащ, из-под него торчит половина лезвия, а звуки метала по камням и щели по мрамору идут за мной. Ну нет, вот в колдуне почти два метра роста, пусть и таскает.

— Пора.

Резные створки-двери открылись, и мы шагнули на площадку прямо под гербом. От площадки отходила водяная лестница. Я уставилась на Кощея, а то кивнул. Ну пошли! Вода держала не хуже цемента. Когда прошли половину, то первый луч осветлил шпиль. Не доходя до площадки, Кощей накинул на мою голову капюшон, а сам надел шлем. Лестница закончилась, а на площадке нашёлся камень, предположу, что малахит. Из тоненького луча света ткалась книга. Как на ткацком станке — феерически красиво.

— Да совершится суд Богов.