Сломанное поколение (СИ)

Глава 17

— Поднебесная! — вскрикнула я, подскочив на ноги и ринувшись к Маю. — Вы знаете о том, что здесь когда-то была Поднебесная?

— Знаю, — степенно ответил нанн. — Я был знаком с мальчиком по имени Ра, он мне много рассказывал о своем мире. О, славные были деньки! Но, назовитесь, люди. Кто вы? Добро или зло привело вас сюда?

Мы переглянулись. Гай встал с земли, вытянул передо мной руку, заставляя отступить от нанна на шаг назад, и вежливо представил нас:

— Мое имя Гай, я лекарь и маг стихии воздуха. Рядом со мной мои друзья. Это Йер, он добрый человек с мягким сердцем. Он маг воды. Это Зен, маг огня, не найти в этом мире человека более справедливого, чем он. А это Лин, она наша маленькая путеводная звезда. Мы путешествуем по миру в поисках артефактов, оставшихся от тех, кто проживал когда-то в Поднебесной. Уважаемый Май, страшная катастрофа уничтожила жителей прошлого, поэтому прошу простить наш интерес к вашим словам. Не могли бы вы рассказать немного о себе и о тех днях, что провели с Ра? Нам это необходимо.

Май выслушал внимательно слова Гая, затем растянул пухлые губы в широкой улыбке, и мотнул головой в сторону своих собратьев. Они по-прежнему веселились, радовались неизвестно чему, их белозубые улыбки не переставали сверкать в полумраке наступившего вечера.

— Я тебе верю, человек, — сказал Май. — У нас сейчас будет пир в честь начала нового цикла моей супруги. Не хотите ли присоединиться? Не пожалеете! Мы дадим вам попробовать сурью. Уверяю вас, такую сурью вы никогда не пробовали и уже никогда не попробуете, мы готовим ее отменно! Это мы ее придумали и по праву гордимся этим. За пиром и поговорим.

Мы не стали отказываться от такого приглашения.

Нанны радостно готовились к пиру, волокли сотни лепестков, заполненных ароматным желтым нектаром, сливали капельки в цветы, трясли их, затем бережно хоботками собирали получившуюся смесь и опять переливали их в нераскрытые бутоны белых цветов. При этом ни один цветок не был сорван, наоборот, стоило погнуться цветоножке, как ее выпрямляли. Нанны обрывали лишь те лепестки, что сами готовы были опасть на землю.

Когда набралось множество бутонов, заполненных разнообразными смесями нектаров, пир начался. Мы тоже попробовали сурью, как нанны называли образовавшийся напиток. Для этого нам пришлось опуститься на колени к цветам, чтобы выпить из бутонов, но нелепые позы стоили того вкуса, что мы ощутили. Я немного захмелела, возникла легкость во всем теле. Небо в степи, на которое высыпали звезды, невероятно красивое, а из-за выпитой сурьи и вовсе стало казаться, что мы очутились среди звезд. Но, то было трезвое опьянение, мысли оставались связными, ум работал без прерываний.

Ребята тоже захмелели, даже Гай впервые улыбнулся без всякого напряжения, во время нашего похода его улыбки всегда казались натянутыми, а сейчас это была улыбка как благодарность и радость самой жизни. Йер и вовсе распластался среди цветов, раскинув руки и ноги в разные стороны, полностью расслабившись, он лежал и слушал радостные голоса наннов вокруг. А может, наслаждался красотой ночного неба, но в нашем дальнейшем разговоре не участвовал.

Зен же вообще вошел во вкус. Он выпил столько, что свалился рядом со мной, сидящей в траве вместе с Гаем и наннами, и крепко заснул. Услышав его храп, мы дружно рассмеялись, смеялись мы и потому, что огневик обнимал ножны с мечом, уткнувшись в его рукоятку, подогнул к острию колени и забавно дергал ступнями ног.

— Май, — обратился Гай к нанну, задравшему в порыве смеха свой хоботок к небу. — Так кто же вы такие?

Я сразу сбросила с себя всю хмель и прислушалась к разговору. Мы сидели вчетвером напротив друг друга, тела наннов в темноте ночи начинали слабо светиться красноватыми огоньками, вокруг нас было светло и без магических шаров Зена.

— Мы, нанны, — успокоившись, отвечал нам Май, — странники, но наш путь лежит через пространства. Мы умеем перемещаться между мирами. Кто мы? Мы те, кто создали цветы. Миры сами создают для себя флору и фауну, а мы украшаем их, дарим буйство красок, придумываем форму и особенности цветов, их размер и структуру. Не будь нас, многие миры стали бы унылого зеленого цвета. Вы знаете, кое-кто из нас умеет даже окрашивать листья деревьев, а есть и такие умельцы, что раскрашивают на деревьях плоды в красные, синие цвета. Мы художники растений многих миров. Редко встречаются миры, где природа любит сама себя украшать, у таких миров мы сами берем идеи.

— Удивительно, — прошептала я. — А наш мир?

— Здесь наше участие почти не потребовалось. — Май весело улыбнулся. — Сюда мы принесли синий и фиолетовый цвет, так что все, что окрашено в этот цвет — наших хоботков дело. Как видите, мы мирные создания.

Гай провел рукой по уже солидной бородке, которую он ни с того ни с сего начал отращивать, несмотря на наши смешки, и спросил:

— А что это был за ритуал? Странная двойная воронка, шар, прошедший через нее…

— А, это наш секрет! — хихикнул Каст, за что получил подзатыльник от отца.

— Каст, не надо говорить, что это наш секрет, объясни так, чтобы они не поняли, как это работает, — упрекнул сына Май.

Мы переглянулись с Гаем, улыбаясь, — лгать нанны не умели.

— Ну, в общем-то, Каст прав, — нехотя согласился с ним Май. — Если кто-нибудь узнает, какой страшной силой мы обладаем, захочет присвоить. Ведь эта способность была дана нам самим Великим Разумом! Ох, это ведь тоже секрет был! Этот ритуал — возобновление заканчивающегося цикла жизни. Когда подходит наше время, мы вновь становимся маленькими зародышами. Эти шары — наши коконы, в них восстанавливается наше тело и память. Можно сказать, что мы бессмертны.

— Но Санни же умер, — грустно вспомнил Каст.

— Санни умер не по своей воле, Санни убили, — пояснил Май сыну, и уже нам объяснил, — в предыдущем мире были очень злые люди. У нас было много раненых, сейчас они восстанавливаются в шарах.

— А мы с Йером кричали — монстры, монстры в них! — пристыдила я саму себя шепотом, и уже громко объявила, — вы настоящее чудо, нанны! Души ваших зародышей так прекрасны!

— Души? — слегка удивился Май. — Что такое душа?

— Это то, что есть в каждом из нас, — объяснила я. — Яркие светлые огоньки.

Май подумал немного, затем выдохнул в мою сторону из своего хоботка воздух, закрыл глаза и, наклонив головку на бок, ответил, улыбаясь:

— Так вот что ты называешь душой… У нас нет такого… — Май распахнул свои глаза-бусинки, добавляя, — она здесь у всех?

— Да, у каждого, — ответила я. — Вы тоже их видите?

— Вижу. Бедняжки… — Май покачал головой из стороны в сторону. К кому относилось его слово 'бедняжки', мне было совсем не понятно. — Несчастный мир. Но мы — другие. Если мы умираем, то уходим навсегда. Ты хороший человек. Хочешь еще сурьи?

Я его совсем не поняла, но от предложения не стала отказываться. Гай очень хотел прикурить, но, понимая, что запах наннам не понравится, теребил трубку в руке, и, чтобы отвлечься от этого желания, спросил Мая:

— А тот мальчик? Расскажите вы нам о нем? Тот, которого вы встречали здесь, в Поднебесной?

— О Ра? — встрепенулся нанн. — Хороший такой мальчик был, но, наверно, уже умер, много времени прошло. Уж очень слаб он был. Говорил, что родился не таким, как все. Что у него не было третьего глаза и золотых крыльев. Он постоянно кашлял, из его рта иногда вместе с кашлем выходила кровь. Ра был очень несчастным мальчиком, чужим среди своих. Он так много плакал! Я частенько находил его, спрятавшегося среди цветов и рыдающего. Чтобы развеселить его, я рассказывал о других мирах, и он очень славно смеялся! А потом в один из дней мы попрощались с ним и покинули этот мир. Нас звала дорога дальше. А вы знаете о нем? Что с ним случилось?

— Он стал гордостью всех жителей Поднебесной, — сообщила я, вспомнив ту информацию, что выдал нам ихальб. — Его все полюбили.

Но я не смогла сказать добродушному Маю о том, какие грустные были голубые глаза мальчика. Гай промолчал, а Зен в этот момент выдал очередную трель храпа. Потом еще одну, и еще одну, а закончил все громким причмокиванием. Мы рассмеялись.

— Эй, Каст! — веселый нанн позвал сына. — А давай-ка споем!

— Споем? — услышал пролетающий рядом его собрат, и радостно заверещал на всю поляну. — Братья и сестры! Песня! Давайте петь!

— Про деву и парня! — очнулся от своих грез Йер, услышав нас, и живо подскочил с травы. — Давайте про деву и парня!

— Это что за песня? — удивился незнакомый нанн. — Я не знаю такой!

— Как же? Как же не знаешь? — искренне удивился лучник. — Ну, эта… Гу-уляла дева! Гу-уляла де-е-ева по лесу-у-у! Гуля-ял па-арень! Гуля-ял па-арень…

Нанн слушал, слушал, потом возмутился:

— Нет, она грустная! Давайте лучше про сурью! Э-эх, ухнем! Э-эх, братцы, ухнем по сто-о бу-утоно-ов!!!

Теперь возмутился Май:

— Лучше про любовь! Щас спою… Миллион-миллион-миллион алых ро-оз! Кто влюблен…

Послышались возмущенные голоса рядом пролетающих наннов, каждый начал предлагать свою, и над степью понесся ор сотен глоток, распевающих каждый свою песню. Я сначала заткнула уши, потом посмотрела на храпящего, как ни в чем не бывало, Зена, расхохоталась, и тоже присоединилась к многоголосому хору. Гай, глядя на все это безобразие, выпил еще сурьи, потом еще немножко, а потом как брякнет:

— А вот так у нас танцуют на Ханаре!

И пошел в пляс с мечом, к нему тут же присоединились десятки наннов, смешно извиваясь своими телами. Я засмеялась еще громче, хлопая руками по коленям. Давно мы не отдыхали! Одни монстры и загадки. То ли от сурьи, то ли от смеха забавных наннов, нам совсем сорвало башню.

Всю ночь мы прогуляли, а под утро все свалились без ног среди цветов и крепко заснули. Настолько хорошо и сладко уже давно мне не спалось. Это была самая замечательная ночь, что я провела, и самый крепкий сон за последнее время.

Проснулись мы тогда, когда солнце застыло в зените. Едва очнувшись, я осторожно приподняла голову, боясь похмелья, но голова была ясной и легкой, словно мы и не гуляли всю ночь.

Ребята уже собирали вещи, стараясь ходить тихо и не будить наннов, что вместе с нами спали на поляне. Последовав их примеру, я на цыпочках подошла к своему мешку, сброшенному в траву, и затем подошла к Гаю, одевающему себе на спину рюкзак.

— Уходим? — шепотом спросила я.

Гай кивнул. К нам неслышно подошел Зен с Йером, оба сияли, как начищенные до блеска сапоги, и выглядели полными сил.

— Нам пора, — с некоторым сожалением сказал Йер. — Славные они ребята, эти нанны!

— Славные, — согласилась я. — Не будем их будить…

Мы вышли в путь. Но не успели пройти и десяти метров, как Зен вдруг остановился, поводя носом из стороны в сторону:

— Чуете? — спросил он нас. — Пахнет дымом!

Мы принюхались к воздуху. Легкий запах горелого дошел и до нас, и мы застыли, оглядываясь по сторонам. Первым беду увидел Йер, он вскрикнул, указывая рукой назад:

— Пожар! Ребята, там степь горит!

Я тоже увидела, как вдалеке полыхают языки пламени.

— Там же коконы наннов! — спохватилась я, со всех ног бросаясь на блики пожара.

— Вся трава в степи сухая, дождя давно не было, — вспомнил Гай, догоняя меня. — Достаточно одной искры, чтоб здесь все сгорело! Йер, вызывай дождь!

Но лучнику не требовались приказы, он уже поспешно твердил заклинание вызова дождя. Тучи собирались мучительно медленно, а мы уже видели полную картину пожара — полыхала вся та часть пути, что мы уже прошли, огонь раскинулся вплоть до самой линии горизонта, широко и жадно уничтожая все на своем пути.

Дым черными клубками врезался в мое лицо, когда я дошла до черты огня. Сбросив рюкзак, достала плащ и им начала прибивать огонь, непрестанно кашляя от едкого дыма. Но то, что удавалось погасить мне, искры, летящие со всех сторон, вновь разжигали, одними моими усилиями бушующий пожар было не остановить.

Ветер сегодня был сильным, и все усилия нашего мага-воздушника уходили на то, чтобы его остановить, не дать огню передвигаться дальше. Зато Йер вызвал дождь, над нами громыхнуло, сверкнула молния, ливень сплошной стеной прошелся над огнем, туша его. Площадь возгорания была намного больше, чем было сил у лучника. Я завертела головой — куда пропал Зен? Он единственный, кто мог справиться с огнем. Почему он все еще не остановил пожар?

Огневик нашелся сразу. Он стоял, застыв, как изваяние, посреди бушующего огня и дождя, и не шевелился. Поразившись такому поведению, я кинулась к нему:

— Зен! В чем дело? Ты меня слышишь? Зен?

Он меня не слышал, мечник стоял, не в силах отвести взгляда от полыхающего пожара вокруг нас. Зен не реагировал ни на дым, ни на искры, ни на мой голос. Я встряхнула его за плечи:

— Зен!!!

Он опять не обратил на меня никакого внимания, в его глазах отражались лишь языки пламени. В тридцати шагах от нас вспыхнул кокон с зародышем нанна внутри, вспыхнул весь целиком. Сфера сгорела моментально, светящаяся комочком странная энергия вспыхнула и растворилась в горячем воздухе, ничем не сдерживаемая. Кашляя, я еще раз встряхнула Зена, не добившись реакции, моя рука сама поднялась и влепила ему пощечину. Помогло.

— Лин? — сморгнув, посмотрел он на меня.

— А ты думал, светлая эльфийка? — неосознанно повторила я его фразу, сказанную мне в начале нашего странствия. — Чего стоишь? Огонь уйми!

Зен перевел взгляд на пожар, шепотом сказал мне:

— Прости.

Затем раскинул руки к небу и зашептал заклинание, усмиряющее пламя. С его запоздавшей помощью нам удалось сначала прекратить распространение огня, а потом полностью погасить пожар. Над степью поплыл уже серый дым, без той смертельной черноты, вестника бедствия. Мы все пропахли гарью, выглядели так, словно пролезли через дымовую трубу, и надсадно кашляли.

Я провела ладонью по лицу — черная сажа осталась на ней, затем посмотрела назад. Нам удалось спасти три кокона наннов от гибели, остальные все сгорели. Эти три сферы нанны осторожно откатывали на территорию, что не была затронута пожаром. Гай посмотрел на сгоревшую траву в степи, развернулся и подошел к Зену. Он опустил тяжелую ладонь на плечо друга, слегка хлопнул и сказал, не глядя тому в лицо:

— Пошли. Нам нужно двигаться дальше.

— Зен! — разозлено выкрикнула я, со слезами глядя на пепел от одного из коконов. Затем повернулась к огневику с обвинениями и ругательствами, — какого Крайя? Что это было? Почему ты не остановил пожар во время? Ты же мог! Это я обычный человек, а ты легко управляешь…

— Лин, — подошел ко мне Йер, — все уже закончилось. Что случилось, то случилось.

— Прости, — еще раз прошептал Зен мне.

Он больше ничего не сказал, развернулся и пошел следом за Гаем. К останкам сгоревших коконов подлетали нанны. Они горько плакали над погибшими собратьями. Кто-то даже попытался собрать разорванные кусочки, словно надеялся восстановить шары снова, не понимая, что сгоревших уже не вернуть. Глядя на их бесплодные попытки, я взбесилась. Не помня себя, рванула с места, догнала Зена и со всего размаху врезала ему ногой в спину. Тот упал в сгоревшую траву, я замахнулась еще раз, чтобы его пнуть, но вдруг остановилась. Зен не сопротивлялся. Сплюнув в сторону, отошла от него. Дошла до того места, где оставила рюкзак, подобрала его и закинула на спину.

— Огневик паршивый, чтоб тебя!

Гай неподалеку разговаривал с Маем, у которого гребешок склонился на бок от горя, до меня донеслись фразы сочувствия и прощания. Если бы Зен не стоял столбом, этого бы не было! Сколько их тут погибло? Когда умирает сильный, его восхваляют, когда умирает слабый, его забывают. Бедные нанны! Существ добрее я не встречала в своей жизни, а тот, кто мог им вовремя помочь, стоял и смотрел в стороне в бездействии.

Слезы обиды выскочили на глазах, я пнула ногой траву перед собой, потом еще раз, вымещая злость, и еще. Но тут из травы вдруг накинулась на мою ногу змея. Она молнией выскочила из травы, что я пинала, ловко забралась по сапогу вверх и с яростью цапнула меня за бедро. Мне не повезло наткнуться на ее гнездо. Да откуда она здесь вообще взялась? Я вскрикнула, а эта гадина уже соскользнула с моего бедра и исчезла в траве. Моя нога начала каменеть, ноги подкосились, и тело рухнула на землю, отказываясь подчиняться приказам.

— Гай! — крикнула я, чувствуя себя самым несчастным человеком в Аваладе.

Когда мечник возник передо мной, его черты лица поплыли перед глазами.

— Змея ужалила, — хрипло сказала я. — Черная, маленькая, с мой локоть.

— Это сааши, — последовал незамедлительный ответ. — Погоди чуток…

Что-то острое воткнулась мне в бедро, а Гай сообщил, что он ввел противоядие.

— Ее яд не смертелен, но пару дней ты не сможешь стоять на ногах. Голова немного поболит, потом все пройдет. Не бойся, я не дам тебе умереть. Зен! Иди сюда!

Послышались тяжелые шаги, повернув голову, я увидела перед собой черные сапоги. А Гай приказал:

— Бери Лин на спину. Мы не можем больше здесь задерживаться, ты понесешь ее. Йер, что ты там возишься? Нам надо умыться, наколдуй воды. А потом мы уходим!

— Не хочу, — скрипнула я зубами. — Гай, ты меня неси! Только не этот урод!

Лекарь усмехнулся:

— Я сказал, Зен тебя понесет.

Мы смыли с лиц и рук сажу, затем меня оторвали от земли, слабые попытки к сопротивлению проигнорировали, и я оказалась верхом на широкой спине огневика. Мне сразу захотелось придушить шею перед собой, но сил не было даже на то, чтобы сжать ладонь в кулак. Пришлось смириться и мешком повиснуть на опротивевшей вдруг спине.

Мы тронулись в путь. Зен шел последним, ребята впереди начали протаптывать нам дорогу — опять началась полоса из высоких колосьев с мохнатыми венчиками. Мне было паршиво, к тому же кружилась голова, к горлу подступала тошнота — все последствия укуса змеи были на лицо.

— Спасибо, — вдруг сказал мне огневик, вышагивая ровно и не прогибаясь под тяжестью моего тела, словно я была обычным рюкзаком. — За пощечину. Если бы ты не…

Он замолчал, а я не торопилась с ответом. Нашел за что благодарить. Зен продолжил:

— Я понимаю тебя, твоя злость и ненависть вполне оправдана. Мне — нет оправданий.

Я молчала. Зен прошел еще пару шагов, неся меня на себе. Ветерок медленно вырывал из нашей одежды запах гари и высушивал промокшую ткань одежды. Вокруг нас царила тишина и покой, словно никакого степного пожара и не было, стрекотали и жужжали насекомые, по небу расползались облака, оставшиеся после вызванной Йером грозы.

— Я сирота, — опять заговорил Зен. — Мне нелегко пришлось в жизни. Извини, не привык о себе рассказывать… Я…

Он замялся, о чем-то думая, но продолжил:

— Тебе я могу сказать. Я боюсь огня. Однажды меня сбросили в жерло вулкана, с тех пор стоит огню показать всю свою мощь… Страх накатывает не всегда. Его не было там, в пещере под Селенциной, но сегодня… когда я увидел во всю ширину степи стену огня, я…

Он опять замолчал, переживая случившееся. Я внимательно слушала, даже тошнота отступила. Зен слегка подтянул меня повыше, мое тело немного сползло вниз, и вновь продолжал:

— Нас было много, детей сирот, собранных из разных стран в одном месте. Некая организация темных магов проводила на нас свои опыты. Ты знаешь, я ведь был рожден без способности к магии, таким же, как и ты. Сначала из нас, простых детей, пытались сделать воинов. Нас тренировали, фаршировали всякими настойками, заклинаниями. Нас заставляли убивать друг друга. Однажды даже заперли в огромной пещере, сказав, что выйдет наружу тот, кто убьет остальных. Я один вышел наружу. Я их всех убил. Всех до единого, всех своих друзей по несчастью.

Я нервно сглотнула, не веря своим ушам. Продырявленная искрами бандана на моей голове сползла на лоб, я осторожно поправила ее, боясь спугнуть настрой огневика поделиться своей болью. Зен молчал, вспоминая прошлое. Теперь понятны те картины, что я увидела совершенно случайно, побывав в его голове. Тогда, в Тоберморе.

— Они на этом не остановились, эти маги, — зло высказал сквозь зубы Зен. — Они продолжали издеваться над моим телом, пока все органы не были заменены чем-то искусственным. Они хотели сделать из меня мага огня, пытались создать внутри меня источник силы. Они добились этого. Однажды у меня получилось создать огненный заряд. И я убил одного из них. Глупо было не воспользоваться шансом, ты так не думаешь, Лин?

Я молчала, не отвечая. Мой ответ ему был не нужен.

— Они разозлились, а мое тело к тому времени начали разрывать все те многочисленные заклинания, что они пихали в меня на протяжении пятнадцати лет, превращая меня в настоящего монстра. Они не смогли убить меня. Даже ударив в сердце, я продолжал жить, даже отрезав голову, она вырастала вновь. Ты представляешь себе это? Меня убивали снова и снова, разными способами, все было бесполезно. Однажды меня сбросили в жерло действующего вулкана. Расплавленная лава быстро сожгла мою кожу, мне было очень больно… тогда… Что-то вмешалось, что-то спасло меня. Я смутно помню, как нечто светлое, сияющее, обволокло голову, что одна осталась от моего тела и плавала над лавой, и махом вытащило ее наружу. Больше ничего не помню. Очнулся я уже от криков Гая. Он нашел меня возле подножья вулкана, который вдруг перестал действовать и никогда больше уже не проснется. Лин, мое тело полностью восстановилось из одной лишь головы.

— Ни х… себе! — не выдержала я. — Да ты врешь!

— Хочешь проверить?

Зен остановился. Медленно опустил меня на землю, посмотрел на друзей, ушедших вперед, затем вытащил меч и со всего маху отрубил себе кисть. Я вскрикнула, увидев брызнувшую во все стороны кровь.

— Тише, — хрипло ответил Зен. — Ребята… не знают… об… этом…

Ему было больно, он побледнел и закрыл глаза. Прижимая ладонь ко рту, чтобы сдержать крик, я смотрела, как его кисть запузырилась, кровь перестала течь, зато пузыри красного цвета то лопаясь, то снова надуваясь, сформировали кость и сухожилия. Меня вырвало. Я не смогла спокойно смотреть на то, как мышечная масса обрастает кожей.

Пока меня рвало, кисть огневика полностью восстановилась. Зен грустно сказал:

— Ребята об это не знают. Я научился контролировать скорость регенерации. Когда ты, находясь в волке, меня покусала, я остановил на время восстановление кожного покрова, чтобы ребята ничего не заподозрили. Гай бы мгновенно все понял, он видел, как ты меня кусаешь, и если бы вдруг рана быстро исчезла, это могло бы вызвать недоумение. Трудно сказать друзьям, что я не такой, как они. Трудно притворяться обычным, когда на самом деле я монстр в человеческом обличии. Ты меня теперь боишься?

Я скосила взгляд на отрубленную кисть огневика, оставшуюся лежать в зеленой траве, и меня снова вырвало. Даже когда все остатки еды вышли наружу, желудок продолжали терзать спазмы. Зен щелкнул пальцами, сжигая обрубленную кисть. Завоняло горелой кожей, я быстро отодвинулась от того места, где сгорал человеческий орган.

— Эй, что там у вас? — крикнул издалека Гай, заметив, что мы сильно отстали.

— Лин упала! — крикнул ему Зен, и уже тихим голосом сказал, — ты первая, кому я рассказал о себе правду. В том вулкане я переродился полностью, уже настоящим магом огня. Думаю, вулкан отдал мне свою силу. Ребята ничего не знают. Единственное, что осталось во мне человеческого — это страх перед огнем. Лин…

Он протянул мне руку, желая помочь встать, а я отшатнулась от него, чувствуя тошноту. Лицо Зена потемнело, между нами повисла гнетущая тишина. Мне было плохо. Мне было так плохо, что тело охватила сильная дрожь, даже зубы застучали.

К нам подбежали парни. Увидев меня, валяющуюся посреди собственной блевотины и дрожащую, Гай нахмурился и приложил руку к моему лбу. Точнее, попытался это сделать, я и от него шарахнулась.

— Зен, что случилось? — хмуро спросил Гай.

Огневик смотрел на мое трясущееся тело и ничего не говорил, тогда Йер присел передо мной на корточки и ласково позвал:

— Лин? Ты в порядке? Что случилось?

Меня трясло, и я не могла вымолвить ни слова, лишь смотрела на Зена и его кисть, что так быстро восстановилась. Гай скинул рюкзак, порылся в нем, достал бутылек с темной жидкостью и протянул мне его:

— Выпей. Это поможет. У тебя шок.

Я взяла протянутое, жадно припала к горлышку губами и быстро выпила содержимое. Гай обманул, в бутылочке был неразбавленный эйко. Но он подействовал на меня отрезвляющее и предательская дрожь опустила.

— Ну как? — спросил Гай, — полегчало?

— Немного, — с трудом улыбнулась я.

— Тогда давай обратно на спину Зена…

Его прервал огневик:

— Не думаю, что Лин захочет продолжить ехать на мне, она…

Теперь уже я не дала ему договорить:

— С чего вдруг? Гай, помоги мне на него забраться.

Огневик удивился, с расширенными от удивления глазами он глупо уставился на меня.

— Ты… — начал было он, но я его опять прервала.

— Я! Зен, еще раз так сделаешь — убью! Меня всю трясет от той гадости, что вколол мне Гай! А ты что подумал? Да мне плохо от этого змеиного яда и крайевого противоядия, а ты меня на ноги попытался поднять! А я даже говорить не могла! Да мне плевать, кто ты там есть на самом деле! Но еще раз проделаешь такое, когда мне плохо от яда…

Я указала на его меч и кисть руки, и закончила:

— Тогда точно прибью. Меня и без того тошнило. Что встали? У нас нет времени стоять на одном месте, я уже в норме. Горы Смерти уже должны скоро показаться на горизонте. Два-три дня пути, и мы на месте.

— Ты ненормальная, — благодарным шепотом оповестил меня Зен.

— Была бы нормальной, дома бы сидела. Мы тут все того, чему ты удивляешься? Кто еще добровольно сунется в логово драконов? А этого пожара я тебе все равно никогда не прощу. Понять я тебя поняла, а вот простить не могу.

— Хватит выяснять отношения, — хлопнул в ладони Гай. — Зен, присядь. Лин, иди сюда.

Пока меня взваливали на плечи огневика, я хмурилась. Теперь понятно, почему яд 'облачка' на болотах Гои прошел его стороной, на него не подействовав. Потрясающая регенерация! Мне б такую! А он еще и чем-то недоволен. Может, если ему голову отрубить, вырастит другая, с чистой, не заполненной памятью? Хм… хорошая идея, надо ее обдумать… А, ему уже отрубали голову те темные маги, а память не изменилась. Жаль, хорошая была идея. А если серьезно подумать о рассказанном огневиком… То… Нет, здесь все слишком сложно. Я повела головой из стороны в сторону — думать об этом буду тогда, когда вернемся назад. Именно когда, а не если…