Сломанное поколение (СИ)

Глава 6

Четырехлапый искандар, которого я позаимствовала из стойл старосты одной из векторанских деревень, рыкнул на ребятню, толпой обступившего его. Дети пытались то поймать его за кнутообразный, полосатый хвост, то подергать длинные, доходящие до земли твердые уши, то погладить зверя против мохнатой, коричневой шерстки. Зверь, миролюбивый по своей природе, терпеливо стоял на одном месте, лишь изредка порыкивал на детвору, с радостью слизывая с их рук сладкий вабуп, местный фрукт. Его ничуть не смущал тот факт, что его силой вывели из привычного стойла и заставили скакать по степям пять дней, делая редкие передышки на отдых и останавливаясь на три-четыре часа для сна. Удивительно, как он смог выдержать бешеную гонку и не издохнуть. Он вообще был самым сильным и флегматичным из всех искандаров, что я встречала. Философски относился к жизни. Сменилась хозяйка? Такова судьба. Скакать по степям? Пожалуйста, только корми. Детей развлечь? Почему бы и нет, раз вабупом угощают. Надо будет продать его в хорошие руки, заслужил.

Я поправила платок, закрывающий лицо, бросила монетку одному из мальчишек, чтоб тот позаботился об искандаре, и решительно зашла в трактир, стоящий на окраине города Уз. Дорога заняла пять дней, и утром одиннадцатого дня, немного опоздав к намеченной дате, вошла в город, объехав стражей возле главного входа. Свой канар мне им показывать не хотелось — здесь была территория Вектора. Зашла через 'черный' вход, который есть в любом городе, и стоит около трех золотых. В моем мешочке с монетами как-то сразу стало пусто, грустно стало оставшимся двум золотым без своих друзей, а мне еще грустней. Перед своим странствием мне пришлось потратить все деньги на магические амулеты.

Отбросив печальные мысли, я огляделась — трое людей возле бара, да четверо гномов, работающих в Горах Мудрого. Уже с утра напиваются.

— Эй, хозяин, — окликнула я сорокалетнего, усатого мужика, протирающего стаканы. — Поесть не найдется?

— А как же, — бросив на меня быстрый взгляд, ответил усатый. — Фирменный горячий сорох, есть жареный трусть, или гарго, запеченный с овощами. Что пожелает путник?

— Давай сороха, — выбрала я. Люблю мясо, а рыбу и птицу пусть другие жуют.

— Двадцать медных, — сообщил усатый.

Он повернулся в сторону кухни, из которой плыли вкусные запахи и крикнул:

— Один сорох, дорогая!

— Слышу, слышу! — донесся мелодичный женский голос.

Надо же, 'дорогая'. А он еще и без живота, вечного спутника всех трактирщиков и кабатчиков.

— Комнату не желаете? — любезно поинтересовался усатый, пока я устраивалась на высоком стуле.

Неподалеку от меня мужик в пыльной, рваной одежде обнимался с пустой бутылкой, облокотившись на стойку бара. Рядом с ним сидели двое, обсуждая некую Ринку, обладательницу большой груди и сладкого голоса.

— Нет, — качнула я головой.

— Откуда прибыл? С севера? С Юга?

— С Севера, — кратко ответила я. — А что за суета стоит в городе? Важная персона прибыла?

Усатый отставил протертый до блеска стакан в сторону и протянул руку к другому.

— Слышал о Бехаре, великом Вязальщике Судеб?

— Вязальщик Судеб? — переспросила я. — Нет, не слыхал.

Усатый искренне удивился, подняв брови, и сморщил широкий лоб, на который падали длинные, черные волосы. Первый раз вижу длинноволосого хозяина трактира, да в сорок-то лет!

— Не может быть! Он изменил миллионы судеб! И ты о нем не слышал! Посмотри на меня — всего за десять золотых он изменил мою судьбу! За семь дней!

Он нагнулся ко мне, оглянулся по сторонам, и зашептал:

— Кем я был семь дней назад? Никем. У меня сгорел кабак, погибла в пожаре жена и дочь, я потерял все деньги, только десять золотых и оставалось. Друзья посоветовали обратиться к Бехару, что видит нити судьбы. Ну, я и обратился. Он посмотрел на меня своими черными, без белков глазами…

— Черными? Без белков? — прервала я его, напрягшись.

— Точно тебе говорю! Совсем черные! Поводил руками, сделал три раза так… чик-чик-чик…

Трактирщик щелкнул двумя пальцами, изображая ножницы, и продолжил:

— И моя жизнь изменилась! Я повстречался с моей дорогой Глушей, женился, а у нее дед недавно скончался, оставив богатое наследство. Вот мы и построили новую таверну. Народ валит — с ног сбиваемся, монеты сами в карман сыпятся. Берегите, Высшие, Бехара! Он полностью перевязал мою судьбу!

В этот момент мне принесли тарелку жареного сороха, но я впервые в жизни даже не отвлеклась на запах мяса, а с удвоенным вниманием слушала пламенный шепот трактирщика.

— Не может быть! — не поверила я. — Вот так, чик-чик, и все?…

— Точно тебе говорю, — блестя глазами, начал уверять меня усатый. — Я семь дней живу, как князь!

— А Бехар ничего не сказал? Только 'чик-чик' сделал? — не могла успокоиться я.

Мужик откинулся назад, с упреком глядя на меня:

— Ничего не сказал. Я ему с самого начала сказал, чего хочу — хорошей, богатой жизни и красавицу — жену, вот он и дал мне это. Всего за десять золотых!

Я отломила ребрышко, засунула его в рот и задумалась, что же это за черноглазый маг-добродетель такой, что меняет судьбы? А не врет ли трактирщик? Усатый, поймав мой не верящий взгляд, ткнул пальцем в четырех гномов, ржущих, как искандары.

— У них можешь спросить. Они тоже к нему ходили. Недавно эти четверо наткнулись на золотую жилу в старой, заброшенной шахте, где уже лет триста никто не работал.

Я посмотрела на четырех гномов, сидящих на низких табуретках за круглым, деревянным столом. Бордовые от выпитого, они трясли бородами с застрявшей в них едой и стучали широкими кружками с эйко по столешнице. Никогда не любила гномов, жадных, злобных, озабоченных золотом и мстительных. Спрашивать о Бехаре я у них не стала, вместо этого вновь повернулась к трактирщику.

Но усатый уже отошел от меня. Он разговаривал с мальчишкой-посыльным, забирая у него из рук ящик с тремя бутылками эйко. Я переключила свое внимание на жареного сороха, решив, что чуть позже пойду навещать Вязальщика Судеб. Пройти мимо неизвестного и неизведанного я по своей природе не могла. Тем более черные без белков глаза!

Прикончив кусок мяса с ребрышками, я запила его водой и покосилась в сторону гномов. Они даже в таверну притащили свои секиры и топоры, наверняка вскоре устроят драку. Те еще драчуны, ни одна склока не обходится без них. Сейчас кто-нибудь обязательно появится, кто им не понравится.

Словно в ответ на мои мысли, дверь трактира открылась с пинка и в полумрак помещения, освещенного магическими факелами, несмотря на раннее утро, зашло нечто странное, но двуногое. Огромные, круглые, выпуклые глаза, удлиненный, широкий нос, тонкие, зеленые губы. И хвост ящерицы внизу спины, зелено-фиолетовые руки с пальцами без ногтей, с наростами с внешней стороны. Вместо ног у него были лапы с длинными, покрытыми чешуей ступнями. Он чуть повернулся спиной, и я увидела вдоль позвоночника перепончатый гребень с зелеными прожилками, растянутый от хвоста до шеи. Одет он был в серую рубаху, сшитую под изгибы тела, и черные штаны, плотно прилегающие к его хвосту, свернутому в спираль.

Гномы замолчали, оценивая прибывшего, а трактирщик оцепенел, замерев с деревянным ящиком в руках. Наступила тишина. В моем мозгу, набитом информацией разного толка, вспыхнуло название расы, к которой принадлежал новоприбывший. Яцыки. Обитают, то есть проживают в горах на открытых возвышенностях, любят солнце и ненавидят темноту. Их жилища всегда сухие и теплые, от влаги и дождя они слабеют. Также я знала, что они одежду не носят, и сторонятся всех, и зверей, и двуногих. С трудом говорят на общепринятом языке, предпочитая общаться со своими сородичами ментально.

Гномы при виде яцыка, растерянно крутящего глазами со зрачками в сеточку, ухмыльнулись, протянули руки к своим секирам, трактирщик горестно вздохнул, поспешно убирая все стеклянное с полок бара. Я схватила свой рюкзак, брошенный возле ножки стула, и думала, успею ли удрать до драки. И тут, испортив все веселье гномов, вслед за зеленым яцыком внутрь трактира вошли трое воинов, переговариваясь между собой.

На ловца и зверь бежит, думала я, глядя на вошедших. Даже искать моих старых знакомых не пришлось, сами явились. Да еще и яцыка успели где-то прихватить. Вон как Йер радостно улыбается ему, прямо друзья не-разлей-вода.

Первым меня увидел Зен, вошедший самым последним. Гай, едва войдя в трактир вслед за яцыком, угрожающе глянул на гномов, Йер был занят успокаиванием затрясшегося от страха ящероподобного, а Зен лениво разглядывал помещение.

— Кото! — завидев меня, он приветственно махнул рукой. — Опаздываешь!

— Гай, Кото здесь, — увидел меня, стоящую у бара, Йер.

Гай кивнул головой в знак приветствия.

— Вижу, — кратко сказал он.

— И, как всегда, у бара, — хмыкнул Зен. — Опять напиваешься?

Я вообще воду пила, знала же, что расслабляться нельзя. Ребята выбрали столик побольше и подальше от притихших гномов, яцык круглыми глазами разглядывал меня. Я же подошла к ним, обойдя столы, и присела на лавку под факелом.

— Приветствую всех. Я немного задержался.

— Никак с вампиром в запой ушел, — поддел меня Зен.

Глаза яцыка с опаской поглядели в мою сторону при слове 'вампир', а я тихо ответила:

— С кем и где, это мое дело. Я здесь, так что отвали от меня, Зен.

Гай подозвал трактирщика, делая заказ, а я откинулась на стену за спиной. При слове 'вампир' на меня уставились гномы, посмотрели так, будто сейчас сама на них накинусь и покусаю. Совсем моя репутация пропала.

— Яцык, это Кото, — представил меня яцыку Гай, — наш друг, мы с ним вместе путешествуем. Кото, это Яцык, мы с ним столкнулись возле города.

— Яцык — это название расы, — пояснила я парням. — А зовут-то как? Как тебя зовут?

Яцык, быстро мелькнув раздвоенным языком, как змея, ответил свистящим шепотом:

— Синица, приятно посснакомитсся.

— Гай, ты первый его яцыком назвал, — усмехнулся Зен.

Гай смутился, на загорелых щеках выступил легкий румянец, и он оправдался:

— Он сам сказал — 'я яцык'.

— После того, как Зен его поймал и раздумывал, съедобен он или нет, — устыдил друга Йер. — Вслух раздумывал.

— Ты что, съесть его хотел? — удивилась я.

— Я же не думал, что он говорить умеет, — пожал плечами Зен. — Он голым был, его кожа как у урогороса, но зеленая. И он на ветке вниз головой висел.

— Свитки читать надо, — съехидничала я.

— Свитки читать — не мое, а твое дело, историк, — парировал Зен.

— А вы как тут оказались? — проигнорировав его, спросила я Гая. — Думал, целый день вас искать буду, город немаленький.

— Немаленький, — согласился Гай. — Но 'черный' вход здесь один. И ближайший к нему трактир — этот. А тебе через парадный ход закрыт.

— Логично, — согласилась я.

Пока ребята орудовали ложками, я разглядывала яцыка. Его тело начало медленно менять свой цвет под окружающую обстановку — вскоре чешуйчатая кожа стала цвета коричневого дерева со светлыми полосками. Насколько знаю, у них под кожным покровом находятся частицы пигментов разных цветов, которые в случае опасности начинают передвигаться, и яцыки меняют цвет кожи. Ребята зачарованно поглядывали на яцыка, не забывая орудовать ложками, гномы, перешептываясь, косились в нашу сторону, а я спросила у Гая:

— Зачем вы в город его притащили? Он же горный житель.

— Он сам сюда рвался, — ответил мечник. — Мы и взяли его с собой. Одели. Йер предложил, он сказал, что яцык не дойдет до города — его съедят в ближайшем трактире. Синица, так что тебе в городе надо было?

Яцык нервно мелькнул языком, глянул на гномов, нагло подслушивающих нас, трактирщика, делающего вид, что протирает соседний столик, и без того чистый. Гай без слов понял, в чем проблема, шепнул что-то под нос, и нас накрыло Колпаком Тишины.

— Теперь нас никто не слышит, — успокоил он яцыка, и тот перестал нервно высовывать язык.

Гай — маг воздуха, сделала я вывод из увиденного. Значит, летать умеет. Завидую. Синица помял рукав своей одежды, и начал шептать, говорить в полный голос ему не позволяло строение глотки и челюсти:

— Мне нуссен маг. Два мага. Маг воды и огня. Яцык не маг, яцык проссто яцык. Мой дом находитссся в рассвалинах старого ссамка…

Свистя сквозь два клыка, единственных в чуть удлиненной пасти, яцык поведал нам грустную историю о том, как обвалилась крыша дома, на которой он жил. Развалины замка уже давно стали пристанищем для немногочисленной расы. Недавно было землетрясение, проснулся спящий вулкан неподалеку от их гнездища, и от него те конструкции, что имели крышу, развалились как карточные домики. Что могли, то яцыки восстановили, но возникла проблема с семьей Синицы. Они провалились в подвал одной из башен, в котором было активно какое-то заклинание. Когда яцыки разгребли завал, их круглым глазам предстал пол изо льда, который не сломать палками, не растопить обычным огнем они не смогли. Лед не таял даже под лучами солнца, а снизу раздавался плач жены и детей Синицы. Тогда он и решил пойти в Уз, чтобы найти двух магов.

Услышав о развалинах замка, я встрепенулась и полезла в рюкзак. Нашла карту Авалады, указала пальцем на темную точку в Горах Мудрого и уточнила у яцыка:

— Здесь ваши развалины?

Синица долго всматривался в карту, а потом развел руками:

— Я не рассбираюсссь в картах.

— Замок называется Кротон? — спросила я.

— Кротон? Да, Кротон.

Я опять откинулась на стену за собой, сложив руки на груди. Опять совпадение. Ох, как же я не люблю их, эти совпадения. Именно туда я и собиралась направиться, туда, куда звал нас яцык. В свитках мага, за которые князь отдал город (до сих пор зубы скрепят от его глупости), упоминалось о Кротоне, заброшенном замке Древних. В списке городов, которые были накрыты ударной волной мощного оружия, он стоял на пятом месте. Там я планировала найти хоть какую-то информацию о полностью исчезнувшей расе.

— Нам как раз туда надо, — мрачно сообщила я Гаю. — У меня такое чувство, будто что-то ведет нас туда. Слишком много совпадений.

— Не у тебя одного, — заметил Йер, тщательно жующий чахлую зелень. Мясо он не ел.

— Ты слишком мнителен, — хлопнул меня по плечу Зен.

Чуть покачнувшись от его хлопка, я злобно уставилась на него, потом вспомнила, что претворяюсь парнем и недовольно отвела взгляд. Подумаешь, дружеское внимание. Я еще его утренний пинок забыть не могу.

— Что ты о нем знаешь? — спросил Гай, отодвигая пустую тарелку. — Расскажи нам. О Кротоне.

Кратко я рассказала то, что вычитала о Кротоне. Замок принадлежал одному из приближенных некого короля, чье имя не упоминалось в свитках. Роскошный, обставленный дорогой мебелью, забитый картинами и гобеленами лучших художников и мастеров того времени. Мозаика в бальном зале была самой знаменитой в Древнем Мире — лучи солнца сквозь нее озаряли помещение всеми цветами радуги. В замке любил гостить владыка империи Вектор Рато. Вот и все, что было сказано в старых свитках, никакой конкретной информации.

— Не густо, — выслушав, ответил Гай. — Согласен с тобой, Кото. 'След Древних' может быть там. Если дело обстоит так, как сказал яцык, то нам нужно поторопиться. Кото, посиди здесь с яцыком, а мы поднимемся за вещами. Мы здесь остановились.

— Только не напои, — вставая, хмыкнул Зен, и, когда я уже было открыла рот, он сказал мне. — Это я не тебе говорю, а Синицу предупреждаю. Этот тип…

Он указал на меня.

— Не адекватен, когда выпьет. Синица, осторожней с ним.

Да что он ко мне цепляется? Проводив его злобным взглядом до лестницы, я повернулась к яцыку, испуганно мелькающему языком.

— Да не бойся ты меня, это Зен так шутит. Как зовут твою жену?

— Сина, — шепнул яцык. — Дочь — Рисса, сына — Шису. Дочери ссемь лет, ссыну — двеннадссать…

И его понесло. Он рассказывал о своей замечательной дочке, сильном сыне, красивой жене, строгом отце, доброй матери, давно умершем дедушке… Под монотонное свистящее шептание я даже немного задремала в ожидании ребят — разморило после сытного обеда. Все равно сейчас к Вязальщику Судеб не смогу сходить, раз мы торопимся спасти семью яцыка. Но потом обязательно навещу его.

Первым вернулся Зен, быстро перебирая ногами ступени, он спустился вниз и широким шагом направился к нам. Хорошая у него была походка, уверенная. Не зря наши старики говорят, что по походке можно узнать, как человек идет по жизни. Прямо, шатаясь, прогибая колени, семеня ногами… Вот я всегда спотыкаюсь о кочки, внезапно выскочившие половицы, маленькие пороги, даже пару раз туфли теряла, спасаясь от кого-то. Туфли терять мне надоело, и я стала носить длинные сапоги до колен, они точно не потеряются. Но вот спотыкаться о кочки не перестала.

— Сидим? — радуясь чему-то, спросил он. — Синица, он не пил?

— Нет, — медленно моргнул выпуклыми глазами яцык. — Мы сса жисснь рассговариваем…

Вслед за ним спустились Йер с Гаем, и мы не стали мешкать, покинули трактир.

До Кротона было полдня пути, но Гай, идущий впереди с яцыком, задал нам быстрый темп, заставив перейти на быстрый шаг, почти бег. Во всяком случае, мне пришлось бежать трусцой, у ребят ноги длинные, и я за ними еле поспевала, плетясь в самом конце нашей немногочисленной колоны.

Искандаров мы решили не брать, потому что путь, по которому нас вел яцык, был кривым и извилистым, в некоторых местах крупный четырехлапый не смог бы пройти.

Через два часа бега я, обливаясь потом, начала ненавидеть жаркое солнце. Ровной дороги не было, одни возвышенности, причем спусков было меньше, чем подъемов. Мы поднимались, солнце палило нещадно, редкие деревья, попадавшие нам на пути, были чахлыми, покрытыми пылью. Вскоре мы поднялись настолько высоко, что верхушки более малых гор показались перед нами как на ладони.

Обтирая лицо платком, я постоянно оборачивалась и шла задом наперед — красота вокруг нас были неописуемая. Горы, разной формы, толщины, и с разными изгибами вершин, простирались до самой линии горизонта, и уже не было видно долины с городом Уз, что мы покинули. Некоторые горы были покрыты зеленью, некоторые были голыми, как скалы в океане, а некоторые достигали облаков, разрывали их, превращая в кольца.

В результате моих дерганий у меня закружилась голова, а может быть, разряженный воздух повлиял, но в какой-то момент времени я споткнулась и упала на правое колено. Ничего опасного, коленку разодрала, обошлось без вывиха.

— Эй, Кото! — окликнул меня Зен, идущий впереди меня. — Может, тебя на руки взять? Как вампир?

— Спасибо, не надо.

Знай он, что я девушка, предложил бы рану залечить, а он еще и продолжил издеваться:

— Ты в курсе, что в этих горах есть жарты?

Жарт — разновидность ядовитых, хвостатых пауков размером с локоть. Смертельный для человека яд располагался у них в хвосте, которым они жалили в случае опасности. Я испуганно оглянулась по сторонам — противоядия у меня с собой не было. А Зен, злорадно рассмеявшись, пошел дальше. Убью его, гада. Когда-нибудь точно убью.

Вытерев кровь, я перевязала рану бинтом, прихваченным с собой, и догнала Зена, успевшего уйти далеко вперед.

Солнце стояло в зените, наступил самый пик жаркого дня. Ребята давно уже сняли свои камзолы, оставшись в рубахах, а мне нельзя было этого делать. Хотелось сохранить свой секрет как можно дольше, для своего и для их душевного спокойствия. Поэтому вскоре не только камзол, но и пояс штанов промок от пота, и я уже не так часто вертела головой по сторонам, непрестанно протирая лицо и без того соленой и мокрой тканью рукава.

Мы шли часа три, пока впереди не раздался крик Гая:

— Пришли! Ребята, подтягивайтесь! Мы у цели!

Оживившись, я ускорила темп, догоняя ребят. Запыхавшись, подбежала к ним, застывшим перед широкой горой, пик которой терялся далеко в облаках.

— Это… Селенцина… — сквозь сбившееся дыхание сообщила я название горы.

На карте она была помечена красным крестиком и на ней стояла отметка города Кротон. Но сколько бы я не всматривалась в камни разной величины, покрывающие склоны, ничего, кроме редких деревьев не видела. Уровняв дыхание, я спросила у яцыка:

— А где замок?

Синица с недоумением указал рукой на гору и шепнул:

— Ссдессь… перед нами.

Я протерла глаза, изо всех сил напрягая зрение. Как на расплывчатой картине начали проступать нечеткие контуры разрушенных строений, обнаженные остовы зданий, чьи стены гигантскими валунами были разбросаны по всей возвышенности. Замок полностью сливался с самой горой, с камнями и зеленью, будто кожа яцыка, переняв цвет пейзажа. Поваленные, некогда роскошные серые колоны, разломанные на куски, валялись среди камней, рельефные изображения потрескались от времени, и уже трудно было понять, какой узор был изображен на них. Поросли мхом плиты разрушенных коридоров и стен, изредка под солнцем блестели стекла разбитой мозаики, некогда знаменитой своей красотой. Их блеск сливался с блеском слюды на камнях. О картинах, гобеленах, упомянутых магом, ничего не напоминало, должно быть, ветер, птицы, землетрясения унесли их в небытие. От горы Селенцина веяло чем-то грустным, печальным, давно потерянным и забытым. Словно передо мной были не развалины чужого замка, а развалины собственного дома, где некогда я была счастлива. Сердце невольно сжалось от увиденного, и, чтобы согнать внезапно навалившуюся острую тоску, я обратилась к Синице:

— Это Вальдар Мудрый наложил заклинание Укрытия?

— Ссдесь нет магии, — покачал головой яцык.

Гай, поднявшись на десять метров вверх, провел рукой по плите разваленного колодца и крикнул нам:

— Чешуйки яцыка! Это они изменили цвет разрушенного замка!

— А кожу вы не сбрасываете? — поинтересовался Зен у Синицы.

— Ссбрасываем…

— Надо будет прихватить с собой, — хмыкнул Зен. — Отличная маскировка получится!

Йер, оглядевшись вокруг, спросил:

— А где твои сородичи, Синица?

Яцык указал на вершину горы:

— Днем ссспят наверху. Поближе к ссолнссу.

Интересный у них образ жизни, как у настоящих ящериц.

— Пойдемте сса мной, — поманил нас яцык. — Покажу, где ссемья моя сасстряла.

Он повел нас к восточной части горы, куда лучи солнца уже не попадали. День близился к вечеру, солнце миновало зенит и начало клониться к западу, медленно убегая от нас, но до темноты было далеко.

Яцык привел нас к круглой, ровной площадке, составляющей когда-то основание башни. Рядом валялись огромные плиты бывшей крыши, а там, где полагалось быть каменному полу, сиял белым цветом слой льда. Гай присел на одну из раскрошенных плит стены башни, и вытащил трубку из своего рюкзака, прикуривая. А Йер с Зеном начали аккуратно изучать лед, который за весь жаркий день даже не подтаял.

— Это работа для них, — объяснил мне Гай. — Йер — маг воды, ты уже должен знать об этом, а Зен — маг огня.

У них даже характеры своих стихий. Йер — мягкий, иногда теплый и ласковый, а временами холодный, Зен — всегда вспыльчивый, сильный и яркий.

— Я не маг, — на всякий случай предупредила я.

Гай деланно удивился:

— Неужели? Я сразу догадался об этом. Ты ни разу не воспользовался магией, ни для спасения мальчика, ни для защиты от дождя, ни тогда, когда убегал от нас.

Присев рядом с ним, я радовалась тени, покрывающей восточный склон. Мое разгоряченное, пропотевшее насквозь тело начало охлаждаться, а одежда — подсыхать под легким дуновением ветерка.

Йер с Зеном не обращали на нас никакого внимания, изучая круг льда и перебрасываясь между собой коротким фразами. Яцык кругами ходил вокруг них, время от времени пронзительно свистя. В ответ ему снизу раздавался свист послабее и потоньше.

Парни, договорившись между собой, приступили к снятию заклинания, активированному спустя столько лет. Оно не было сложным, обычная ледяная ловушка против воров и непрошеных гостей. Зен топил лед мощным, красным огнем, а Йер фонтаном выкидывал растопленные капли наружу. Не сложная, но кропотливая работа заняла часа три, и, когда верхушки гор покрылись оранжевыми лучами заката, парни закончили открывать проход.

Мы помогли вылезти семейству Синицы наружу и с любопытством заглянули в темный провал. Ничего не было видно. Порасспросив тех, кто там был, мы узнали, что трое невезучих яцыка провалились в тайный ход. Но они не стали исследовать его, будучи и без того перепуганными, а оставались на одном месте.

— Я пойду туда, — сообщила я ребятам, свешивая ноги вниз.

Как выяснилось, спуститься вниз хотели все, кроме яцыков, обнимающихся после длительной разлуки.

— Кто-то один должен остаться, — сказал Гай. — Если с нами что-то случиться, он нам поможет. В крайнем случае, позовет на помощь. Кото, ты куда?

Я не стала слушать, кого выберут сторожить вход в подземный переход, а, сгорая от любопытства, спрыгнула вниз. Когда очутилась в темноте, сообразила, что надо было взять факел — не было видно собственных рук. Рядом со мной послышался глухой стук от прыжка, и насмешливый голос Зена спросил:

— Сначала делаем, потом думаем? Мне все больше хочется посмотреть, что же творится в твоей голове, Кото. Что толкает тебя на глупость?

— Любопытство, — огрызнулась я.

Послышался очередной глухой стук, и спрыгнувший вниз Гай сказал другу:

— Зен, свет.

Гая огневик послушался сразу, раздался слабый щелчок пальцев и нас окружил с десяток горящих огненных шаров. Мы огляделись. Проход был узким, шириной в четыре метра, имел каменные стены и пол. Горный переход был сделан чьими-то руками, он не был природным пещерным образованием. Отсутствовали сталактиты, потолок над нами представлял собой твердую, толстую ледяную корку. Разглядывая его, мы поняли, что закрывший провал под землю слой льда не был активированной ловушкой, он был потолком длинного подземного прохода. Лаз, через который мы сюда проникли, уже заново затянулся новой коркой льда, отделив нас от яцыков и Йера, оставшихся снаружи. Землетрясение образовало трещину в горах, в которую и свалилось семейство Синицы, а магический лед мгновенно затянул ее, не давая обрушиться подземному переходу.

Стены, выложенные ровными плитами, были без малейших следов ржавчины, однотонно серыми. Гладкий пол из таких же брусков камня, что в стенах, покрылся инеем, в подземелье было холодно.

Проход вел и вправо, и влево, но разделяться мы не хотели. Тогда Гай, маг воздуха, пустил ветер по обоим рукавам прохода, нащупывая преграды, и вскоре уверенно указал нам вправо:

— Там есть зал, а с той стороны — тупик.

Выбрав направление, мы, рассматривая окружающие нас камни, пошли вперед. Я, глядя в ледяной потолок, высказала свои догадки:

— Раз здесь есть лед, который затягивается после разрушения, значит, должен быть источник воды. Но почему тогда воздух сухой? И нет следов ржавчины? Неужели заклинания магов спустя столько лет действует? Город Древних, Кротон, стоял в эре Древних, этому проходу более тысячи лет!

— Кото, чему ты удивляешься? — спросил Гай. — Кому, как ни тебе, историку, знать, что цивилизация Древних была высокоразвитой. Их интеллект превосходил наш в сотни раз.

— Это и пугает, — осторожно ступая по подмерзшим плитам, поделилась я. — Они были умнее, и все же исчезли за миг. Если они не смогли противостоять собственному оружию, то куда уж нам?

Зен, шедший позади, дал мне подзатыльник.

— Мы пришли на смену им, — усмехнулся он. — Время выбрало нас, а не их. И не пори чушь, Кото. Если бы, да кабы… Позорные слова для историка. Собирай факты и не делай лишних предположений.

Потирая ушибленное место, я огрызнулась:

— Я готовлюсь к самому худшему, это лучше, чем потом бегать, схватившись за голову.

— Что, сам себя уже похоронил? — хмыкнул Зен. — Ну, так все равно рано или поздно умрем, давай уж сразу, чтоб не мучаться и не думать, в могилу залазь. Тебе помочь?

— Зен, ты перегибаешь палку, — остановил его Гай. — Усиль огонь — мы уже подходим к широкому залу.

Зен, перестав меня поддевать, добавил пять огненных шаров и запустил их вперед. Вскоре узкий переход начал расширяться, и мы вышли в огромный подземный зал с куполообразным сводом.

Зен первым делом посмотрел на стены в поисках желобка для огня, его шаров не хватило, чтобы полностью осветить все пространство пещеры. Выемка была, и мечник направил один из шаров в темную, вонючую жидкость, служившую сырьем для поддержания огня. Огонек побежал вдоль стены, образовывая круг, потом пошел дальше по второму кругу, и еще выше, — желоб для огня был в форме спирали, уходящей под купол.

Вокруг стало светло, как ясным днем, и мы смогли рассмотреть место, в которое попали. Опоясывая пещеру, стояли многочисленные каменные лавки, все пространство пола занимали серые, каменные шатры, высотой в два моих роста и диаметром в шесть шагов. Конусообразные, они ровными рядами стояли по всей пещере, диаметром примерно в 15 тыс. кв. метров.

Шатры, построенные из тех же плит, что и проход, который мы прошли, имели по одному входу, прикрытому тонкой, разноцветной пленкой вместо дверей. Но больше всего нас удивили стены: в серый камень были вделаны черные плиты, которые образовывали изображение двух человекообразных существ. Существа протягивали правые руки друг другу в рукопожатии, словно закрепляли мир между собой. Они были похожи на людей, с одним исключением — на их спинах были изображены крылья. Но, то были не вампиры, чьи крылья были с кожистыми перепонками и прожилками. Неведомый мастер сумел выложить черные плиты так, чтобы изобразить перья, из которых состояли крылья. Лица двух существ напоминали человеческие, на их лбах было по третьему глазу, на гигантском рисунке они были изображены закрытыми.

— Древние, — прошептала я. — Парни, это ирии.

Изображение двух древних людей на стене было двухтонным — черным и серым, но в прочитанных мною свитках говорилось, что крылья первых аваладцев были золотыми. И мир они называли по-другому — Поднебесная, а свою расу называли ирийской.