Случайный свидетель

Глава девятнадцатая

Когда я вошла, Винс снимал с себя рубашку после ужина.

Мой первый инстинкт — выскочить из спальни, чтобы дать ему уединение, но, полагаю, это глупо. Мы занимаемся сексом, мы живем в одном пространстве — мы уже прошли это.

Я все равно тихонько прочищаю горло, просто чтобы он знал, что я здесь.

Он оглядывается через плечо ровно настолько, чтобы заметить меня, затем идет к шкафу и переставляет несколько вешалок, прежде чем остановиться на футболке.

— Нам стоит посмотреть фильм, — говорю я ему. — Я слишком объелась для попкорна, но думаю, что вечер кино может оказаться именно тем, что доктор прописал.

Его каменное молчание затягивается, давая понять, что он не собирается мне отвечать.

Я снимаю туфли, ногой отодвигая их к тумбочке. — Или мы можем заняться чем-нибудь другим, если хочешь.

— Ты можешь делать все, что хочешь, — наконец говорит он, стряхивая невидимые ворсинки с рукава. — Я иду к Джоуи.

Присев на край кровати, я на мгновение задумалась, прежде чем сказать: — Ты же знаешь, что я ничего плохого не сделала, да? Он сказал Шери, что хочет, чтобы я принесла ему еду. Я не могла сказать ему «нет».

Развернувшись на каблуках, он указал на меня и сказал:- Именно так.

Беспомощно пожав плечами, я говорю: — Вот из-за чего ты злишься? Из-за того, что у меня не было выбора, и я совершила эту глупость, которая никого не волнует? Это безумие. Это безумие, о котором стоит беспокоиться.

Моя логика не успокаивает его. — Дело не в ужине. Ты не такая наивная, Миа, перестань.

Нахмурившись, я отталкиваюсь от кровати и обхожу ее, чтобы оказаться ближе к нему. — Что, черт возьми, это должно значить?

— Я не все время здесь, — говорит он, приподнимая брови. — Как я могу знать, что происходит, когда меня здесь нет?

Мой рот открывается и закрывается четыре раза, но я, черт возьми, ошеломлена и ничего не могу сказать.

Наконец я вскидываю руки вверх. — Ты с ума сошел!

— Я реалист, — бормочет он. — Он встанет между нами, просто посмотри.

— Это так глупо, — заявляю я. — И даже если бы он захотел, что, я хочу повторить, безумие , он не сможет встать между нами, если мы ему не позволим. Точка. Это невозможно. Он не Бог , он не может заставить нас перестать заботиться друг о друге.

С горьким, понимающим кивком он говорит: — Нет?

Я делаю вдох, говоря себе, что надо успокоиться. Да, Винс ведет себя неразумно, но обострение ситуации не сделает ее лучше. Через мгновение я спокойно выдавливаю: — Ничего не происходит, когда тебя нет. Оскорбительно, что ты вообще об этом думаешь.

— Тогда почему ты подаешь ему ужин?

Снова вскинув руки, я прохожу мимо него к комоду. Схватив заколку для волос, я выдергиваю модные шпильки и вместо этого откидываю волосы вверх. — Ладно. Мы вернулись к этому. Твой кузен не заинтересован во мне, Винс. И я чертовски уверена, что он мне неинтересен.

— Ты видишь, как он на тебя смотрит, — возражает Винс.

— Как будто он хочет тебя разозлить? Да, я вижу эти взгляды. Мне кажется, ему нравится всех злить.

— Адриан спросил меня об этом, — говорит Винс, как будто застал меня за этим.

Я вспоминаю момент ранее, когда я была в бикини, а Матео разглядывал меня перед собой. Я бы не подумала, что это стоит того, чтобы отчитываться перед Винсом — любой мужчина посмотрел бы, это ничего не значило. Может быть, Адриан мне нравится немного меньше.

Все, что я могу сделать, это покачать головой. — Как бы то ни было. Я не собираюсь продолжать защищаться. Я думаю, это глупо, не знаю, почему ты так странно ко всему этому относишься, но я хочу, чтобы ты прекратил. Перестань давать ему столько власти над собой. Если бы он не выходил из себя каждый раз, он, вероятно, прекратил бы делать глупости, чтобы тебя разозлить.

— Было бы неплохо, если бы ты была на моей стороне в этом вопросе, — заявляет он.

— Если бы твоя и моя сторона были одинаковыми, я бы была, но у меня такое чувство, будто меня в чем-то обвиняют, хотя ничего плохого не сделала. Если ты обвиняешь меня в каком-то неподобающем поведении по отношению к Матео, ты совершенно ошибаешься. Я почти не разговаривала с этим человеком. Да, я стараюсь вести себя хорошо, когда он был дружелюбен за ужином, я разговаривала с ним — у меня есть это странное чувство, что злить его без причины — не лучшая идея.

Покачав головой, Винс говорит: — Матео недружелюбен, Миа. Он манипулятор. Я все еще не думаю, что ты понимаешь.

— Я действительно устала от предупреждений о нем.

— И мне действительно надоело, что ты этого не понимаешь, — заявляет Винс.

— Я, должно быть, невероятно наивна, — отвечаю я, устав от этого разговора. — С тех пор, как он сказал, что не причинит мне вреда, и мы с тобой сможем быть вместе, он не причинил мне вреда, и мы были вместе. Он дал моей матери тысячи долларов и перевез меня в особняк к моему парню. Он был так жесток со мной, что купил мне кое-какие вещи, чтобы помочь вписаться, и иногда разговаривает со мной за обеденным столом. Боже мой, какой монстр.

С выражением чего-то среднего между гневом и отвращением на лице он говорит: — Ничего, я ухожу отсюда.

Я вздыхаю, поворачиваясь к нему, когда он направляется к двери. — Ты придешь домой сегодня вечером?

— А почему тебя это волнует? — бросает он в ответ.

— Я не хочу с тобой ссориться, — говорю я, но он уже захлопывает за собой дверь.

-

Поскольку я одна, без домашнего задания и компании, я отправляюсь в библиотеку. Мне все еще кажется странным, что в этом доме есть настоящая библиотека, но она есть, она огромная, и там есть этот удобный диван, который действительно дополняет все впечатление.

Хотя я не могу найти ничего, что можно было бы почитать. Можно подумать, что больше вариантов — это не так уж и плохо, но их слишком много, и я не могу решить.

Дверь скрипит, открываясь, когда я рассматриваю полку, поэтому оглядываюсь, чтобы посмотреть, кто там.

Матео наклоняет голову, не видя меня. — Есть кто-нибудь здесь?

Прочистив горло, я делаю шаг к нему. — Да, я.

— О, ладно. Я как раз собирался выключить свет, подумал, что кто-то оставил его включенным.

— Нет, — говорю я, слегка улыбаясь. — Просто ищу что-нибудь почитать.

Он кивает, входя внутрь. — Винс уже ложится спать?

Я качаю головой, глядя в пол. — Он ушел. Ушел с Джоуи или что-то в этом роде».

Указывая на пространство рядом со мной, он говорит: — Не возражаешь, если я зайду на минутку?

— Вовсе нет, — говорю я, отступая назад, чтобы освободить место, что абсурдно, поскольку там нет ничего, кроме места. Я просто чувствую себя немного неловко после всего, что было с Винсом, и я никогда не оставалась наедине с Матео, но, кажется, меня предупреждали об этом 850 раз.

Кивнув в сторону книги в моей руке, он подходит и спрашивает: — Что ты читаешь?

— О, пока ничего, — говорю я, глядя на старую иллюстрированную копию «Пиноккио». — Я просто смотрела. У вас тут есть несколько действительно классных книг.

— Да, я думаю, там есть всего понемногу, — соглашается он, окидывая взглядом стены с книжными полками.

— Ну, не все, но довольно много.

— Чего не хватает? — спрашивает он, слегка нахмурившись.

Я краснею, чувствуя себя немного глупо. — Э-э, я хотела посмотреть, нет ли у вас графических романов. Их нет.

Теперь в его глазах пляшет веселье. — Графические романы? Типа комиксов? Герои и злодеи? Добро побеждает зло?

Я пожимаю плечами. — Они забавные. Может, и не великая литература, но я как-то подсела на них прошлым летом. У нас дома не было кондиционера и денег, чтобы что-то сделать, поэтому я водила детей в библиотеку. Они могли выбирать книги для чтения, там была небольшая игровая зона, и я просто наткнулась на графические романы. Они читаются быстрее, чем книга, менее многословны, так что это был хороший способ скоротать немного времени. Некоторые из них действительно интересны. Не стоит их отвергать, пока не попробуешь, — советую я ему.

— Приношу свои извинения сообществу графических романов, — торжественно говорит он. — Какой из них твой любимый?

— О, я не могу выбрать, — говорю я, качая головой.

— Ну, почему бы тебе не составить мне список? Я закажу тебе кое-что — ты знаешь, чтобы исправить эту грубую оплошность в моей библиотеке.

Я не могу не улыбнуться. — Я так и сделаю. А потом ты сможешь их прочитать и решить для себя, глупые они или нет.

— Мне нравятся хорошие противостояния героев и злодеев, — говорит он, подмигивая.

— Мне тоже, — признаюсь я. — В книгах не так много… жизни, но…

— Эй, теперь у тебя есть личный опыт, может быть, ты сможешь написать свой собственный графический роман, — шутит он.

— О, нет, я не писатель. Мне требуется около 23 лет, чтобы написать статью на 3 страницы с двойным интервалом. Кроме того, я не уверена, что наряжаться на ужины и отдыхать у бассейна в особняке площадью 28 000 квадратных футов обязательно дает мне право… ну, ты знаешь, показывать уродливую изнанку человечества.

В его глазах играет веселье, и я удивляюсь, как когда-то считала их холодными. В них определенно есть тепло. — Дай время, ты все еще новичок в семье.

— О, я знаю, меня всегда предупреждают об ужасах, которые меня ждут, — говорю я бездумно, закатывая глаза. — Что дальше, меня заставят отправиться в круиз на Багамы?

Он продолжает улыбаться, но опускает взгляд. — Кто?

Я оглядываюсь на него, вопросительно поднимая брови. — Кто заставит меня отправиться в круиз?

— Кто тебя предупредил? — уточняет он.

— Ох. Я замолкаю, краснея, понимая, что это было глупостью, учитывая все предупреждения о нем. — Э-э, я имею в виду… Я не имела в виду конкретно, просто… Я неловко замолкаю, надеясь, что он спасет меня, но он просто смотрит, как я судорожно пытаюсь что-то сделать. — Шери рассказывала мне, как вы, ребята, эта семья… как, типа, ты довольно традиционный и не, знаешь ли, недружелюбный к феминисткам.

Я уже чувствую себя полной дурой, раз назвала ее имя, ноне знала, что сказать. Я не хотела подставлять Винса, и я не могу сказать: — Ну, все. Все так говорят.

Кивнув головой, он сказал: — Шери не большая поклонница моей семьи. Я ее не виню , ее отец, конечно, не лучший пример, и учитывая это, я уверен, что ее мать чувствует то же самое, но я бы не принимал ее мнение близко к сердцу. Мы традиционны , но традиции — это не всегда плохо.

— Ее отец? — спрашиваю я, заинтересовавшись. Сколько я ни думала о Шери, я все еще мало о ней знаю. — Я его не встречала. Он тоже здесь живет?

— Бен? — спрашивает он, приподняв брови. — Нет. Нет, он переехал в Вегас много лет назад, когда умерла мама Винса.

— Мама Винса?

— Его жена?

Я сдаюсь и хмурюсь. — Что? Извини, я не понимаю. Я также ничего не знаю об отце Винса.

— О, у Винса и Шери один и тот же отец, — объясняет он.

У меня отвисла челюсть. — Они… брат и сестра?

— Наполовину, да.

Все те моменты, когда я чувствовала себя ехидной и ревнивой по отношению к ней, внезапно возвращаются ко мне, и я чувствую себя невероятно глупой. — О, Боже, — говорю я, хлопая себя ладонью по лбу с легкой улыбкой. — Ого, хотела бы я, чтобы кто-нибудь сказал мне это давным-давно.

— Ты понятия не имела, — понимает он.

— Я была такой стервой с ней, когда она впервые попыталась подружиться со мной. Легендарная стерва.

У него хватает наглости рассмеяться. — Почему?

— Я думала, она пытается… ну, знаешь, наехать на моего мужчину, — говорю я, сдаваясь и смеясь над тем, как глупо я это звучу. — О Боже, я стерва.

— Я удивлен, что Винс тебе не сказал, — замечает он.

— Да, я тоже. Мы даже никогда не говорили об этом — он знал, что у меня есть братья и сестры, конечно, но… он не хотел слишком много говорить о своей семье.

Матео понимающе кивает. — Мы стараемся этого не делать. Людям доверять нельзя.

Немного потускнев, я вспоминаю нашу с Винсом ссору. — Я думаю, что вы можете доверять людям больше, ребята. Дайте людям немного доверия, они могут вас удивить.

Он выглядит удивленным. — Меня редко что-то удивляет.

Подняв палец, чтобы указать на него, я говорю: — Но редко — это не никогда, не так ли?

— Полагаю, нет, — говорит он. Я знаю, что не вылечил его от паранойи, но, по крайней мере, он дал мне это.

— Вам всем нужно просто расслабиться. У вас, ребята, такая потрясающая жизнь, и вы слишком заняты тем, что оглядываетесь назад, чтобы наслаждаться ею. Месяц назад мне приходилось искать способы приготовить ужин за 2 доллара. Если я заболевала, мне приходилось пить апельсиновый сок из школьной столовой и надеяться, что витамин С поможет, потому что мы не могли позволить себе купить лекарства. У вас дома загородный клуб, и вы все устали больше, чем я когда-либо.

— Ты молода, — напоминает он мне. — Ты права, что я никогда не сталкивался с бедностью, но ты никогда не сталкивалась с тем, чтобы человек, с которым ты рос 20 лет, больше брат, чем друг, пытался убить тебя, потому что другой мужчина хотел то, что принадлежало тебе. Твоя старшая сестра никогда не пронзала тебе ногу метательной звездой и не пыталась покончить с собой. Тебе никогда не приходилось жить каждый день, зная, что между тобой и мешком для трупов стоит только хороший телохранитель, а люди, которые убьют тебя, слишком боятся того, что ты сделаешь, если они потерпят неудачу.

К концу мои глаза широко распахнулись. Закрывшись здесь, легко забыть уродливую жизнь, которая делает возможными все эти излишества. — Ого, это… отстой. Мне жаль.

Он пожимает плечами, как будто это обычное дело. — Я доверял близким мне людям. Я научился этого не делать.

Я не могу сдержать волну сочувствия, которая накатывает на меня. Я не могу представить, чтобы меня предали таким грандиозным образом самые близкие мне люди. Здесь он другой, один, без всех вокруг, перед которыми нужно позировать. — Это звучит очень одиноко, — говорю я ему.

— Такова жизнь, — просто говорит он.

— Это не обязательно, — тихо говорю я, поскольку не знаю, как это аргументировать. Но я уверена в своих убеждениях, поэтому пытаюсь найти доказательства, на которых можно было бы обосновать это утверждение. — Здесь есть люди, которым можно доверять . Я имею в виду, что Адриан кажется хорошим другом.

— Адриан меня презирает, — заявляет Матео, улыбаясь.

Я немного отстраняюсь. — Я думала, он твой телохранитель?

— Да, он такой, — просто говорит он.

Это… не имеет смысла, но я продолжаю. — Франческа, твоя сестра замечательная.

— Также была и моя другая сестра — та, что бросала звездочки, — напоминает он мне.

Слегка поморщившись, я говорю: — Чёрт, два на два. Ну, можешь мне доверять, — решаю я. — То есть, я знаю, что не могущественная и не связана, и я не смогу защитить тебя от пули или метательной звезды, но если ты когда-нибудь почувствуешь себя одиноким, можешь рассчитывать на меня как на друга.

Он смотрит на меня с таким выражением, которое я не могу точно определить, но я вижу следы веселья. — Ты всегда пытаешься подружиться с людьми, которые угрожали убить тебя?

— Исключительно, — говорю я, не теряя ритма. — Как еще я узнаю, что им не все равно?

Покачав головой, он заявляет: — Я не уверен, то ли ты ужасный идеалист, то ли немного туповата.

Слегка шлепнув его по руке, я говорю: — Эй, это не по-дружески!»

— Я недружелюбный парень, — заявляет он.

— О, — говорю я, пренебрежительно махая рукой. — Я думаю, ты дружелюбнее, чем хочешь признать. Тебе не нужно запугивать меня, чтобы я не хотела тебя убивать, так что тебе не нужно держаться на передовой.

— Впереди, да? — повторяет он, все еще веселясь.

Я киваю. — В тебе есть что-то хорошее. В каждом есть что-то хорошее, и ты не исключение.

Недоверчиво покачав головой, он говорит: — Кажется, я начинаю понимать, почему Винс так тебя любит.

Это заставляет меня нахмуриться. — Эх, сегодня он меня не очень любит.

Его брови поднимаются, как будто он удивлен. — Нет? Ну, его потеря.

Мое хмурое лицо превращается в легкую улыбку. Проходит секунда, и Матео делает шаг в сторону. — Ну, я оставлю тебя с твоими книгами. Ты выключишь свет, когда будешь уходить, ладно?

— Конечно. Спасибо, что составил мне компанию.

— В любое время, — говорит он, медленно улыбаясь, прежде чем выйти из комнаты.