Случайный свидетель

Глава вторая

Мои глаза горят, а живот сводит, когда я стою у открытого шкафчика и тупо смотрю на книги внутри.

Прошло три дня с тех пор, как я в последний раз ела и спала.

Пожар случился в пятницу. После вечности, проведенной в скорченном состоянии в спальне, я наконец услышала сирены.

К тому времени, как прибыла помощь, вытащив нас из дома, пока они пытались потушить пламя, было уже слишком поздно. Женщина, которая жила по соседству — Кристал, ее звали Кристал — и ее парень были мертвы.

Я сильно тряслась, пока мой семилетний брат цеплялся за мои ноги, слушая, как мама болтает о том, что это могли быть мы, как мог распространиться огонь, прижимая к себе мою четырехлетнюю сестру и осыпая испуганными поцелуями копну ее светлых волос.

Меня беспокоило, живы ли они еще, когда Винс Морелли заметил меня в кустах.

Я задалась вопросом, не лежит ли мой телефон все еще в тех кустах, компрометируя меня.

Изобличая его.

Тошнота, которую я чувствовала в тот момент, так и не прошла. На самом деле, она только усилилась. После того, как все рабочие покинули место происшествия и наступила ночь, я проигнорировала свой страх и выскользнула наружу, встала на колени у кустов и начала искать свой мобильный телефон.

Я не нашла.

А это означало, что это сделал кто-то другой.

С тех пор я каждую минуту ждала, что на нашем крыльце появится полиция или головорез Морелли.

Времени на сон осталось не так уж много. Нервы не выдерживают. Руки трясутся, как у наркомана в состоянии ломки.

В этот момент я бледная, измученная, нервная развалина.

Мой желудок издает сердитый звук, и я на мгновение закрываю глаза, размышляя, как я переживу этот день. Я хватаю книги, которые мне нужны для занятий, каждая тяжелее предыдущей, и захлопываю дверцу шкафчика.

За дверью, прислонившись к шкафчику рядом с моим, стоит Винс Морелли. Я отпрыгиваю назад, крепко сжимая свои книги, когда мое сердце выскакивает из грудной клетки, а спина ударяется о холодную металлическую дверь позади меня.

Девушка бросает на меня неодобрительный взгляд, прежде чем нырнуть обратно в свой шкафчик, чтобы забрать книгу, затем захлопывает его и разворачивается, направляясь в другую сторону, оставляя меня наедине с Винсом.

Он не двигается, не говорит. Он просто стоит там в своих темных джинсах с прорехой на левом колене, черной футболке, обтягивающей его бицепсы, которые еще более заметны, когда он скрещивает руки. Как и у всех мужчин Морелли, у него роскошные черные волосы и точеные черты лица с темно-карими глазами, которые притягивают и грозят утопить вас своей интенсивностью.

Я уже тону, паника терзает мои внутренности, пока я пытаюсь заставить свой рот работать.

Он просто наблюдает за мной, как будто у него в запасе есть все время в мире, чтобы ждать.

Он же должен знать, что я его не сдала, да? Если бы я рассказала полиции, что видела, они бы его уже вызвали на допрос, как минимум.

— Томми пригласил меня на свидание!

Я снова отстраняюсь, поворачиваюсь лицом к своей лучшей подруге Лене Корелл, которая сияет, глядя на меня, прислонившись к закрытому шкафчику рядом с моим и мечтательно закатывая глаза.

Я поворачиваюсь к Винсу, но его уже нет.

Почти уверена, что мое здравомыслие вот-вот покинет меня.

Я пытаюсь слушать, как Лена рассказывает о своих планах на вечер пятницы. В любое другое время я бы радовалась за нее, но сейчас у меня нет возможности вести себя по-девчачьи.

Несколько часов спустя я все еще бледная и молчаливая за обедом, по-прежнему ничего не говоря о свидании Лены, едва притрагиваюсь к заказанному мной кусочку пирога «Орео», театрально рассуждая, что если уж меня собирается прикончить семья Морелли, то сначала я должна хотя бы съесть что-нибудь вкусненькое.

Я не могу перестать следить за Винсом. Я представляю его за каждым углом, ищу за каждым столом. После обеда — английский, урок, который мы проводим вместе, и я думаю, стоит ли его пропустить, но я больше боюсь, что он придет ко мне домой, чтобы встретиться со мной. Что он на самом деле может сделать со мной в здании школы с камерами видеонаблюдения и преподавателями, толпящимися по каждому коридору?

— В чем твоя проблема?

Я смотрю на Лену без особого энтузиазма. Ее темные брови выжидающе изгибаются к темным, упругим кудрям, и меня внезапно охватывает изнеможение, смешанное с поражением. Может быть, лучше отдаться на милость Винса и покончить с этим.

— Ты же знаешь, что мой дом чуть не сгорел пару дней назад, да? — спрашиваю я.

Лена закатывает глаза, обмакивая картошку фри в кетчуп. — Твой дом чуть не сгорел.

— Это могло бы быть.

— Нет, потому что ты не тупица, которая забыла свою трубку с крэком за занавеской, а потом задремала так, что не проснулась, когда ее охватило пламя, — заявляет она без всякого сочувствия.

— Они были людьми, Лена.

— Это были отвратительные наркоманы, которые ворвались к вам в дом и украли ваш телевизор летом, — отвечает она.

— У нее было трое детей.

— Все они в приемных семьях. Мне жаль, я знаю, что ты королева драмы, но я не собираюсь плакать из-за потери этого отброса общества вместе с тобой.

Я хочу ей сказать, но не могу. Сомневаюсь, что она была бы столь болтлива, если бы чувствовала себя ответственной за то, что не спасла их, даже если они были дерьмовыми людьми. Я не могу этого сказать, поэтому держу рот на замке.

К тому же, мне не нужно втягивать в свои дела кого-то еще. Я никому не рассказала о том, что видела, но у меня есть тревожное предчувствие, когда Винс шныряет где-то поблизости, мне придется кому-то рассказать .

-

Звук стула, скользящего по полу, пугает меня до чертиков. Я резко поднимаю голову, ожидая увидеть Винса Морелли, внезапно оседлавшего откинутый назад стул рядом с моим столом, но вместо этого я вижу Джейса Брэдфорда.

Он одаривает меня той самой улыбкой, которая заставила растаять неделю назад, но, как ни странно, сейчас я не испытываю к ней никакого интереса.

— Эй. Вот он, тот хриплый голос, который так меня радовал несколько дней назад.

Я вижу, что он рассчитывает на флирт, но у меня нет на это сил.

Показав ему наименее убедительное движение губ, я нарочно смотрю на свой рабочий стол, поправляя свои блокноты. — Привет.

— Потеряла мой номер? — поддразнивает он.

— Несколько дней выдались тяжелыми», — говорю я ему. — По соседству случился пожар. Мои соседи…

— О, черт, — говорит он, немного отступая назад. — Все в порядке?

Ужас течет по моим венам, скапливаясь в желудке. Одна только мысль о пожаре в доме вызывает у меня тошноту — не говоря уже о недостатке еды и сна.

— Почти уверен, что это мое место, Брэдфорд.

Я почти уверена, что моя душа покидает тело, когда поднимаю глаза и вижу Винса Морелли, стоящего за столом рядом со мной.

Это не место Винса, но Джейс не спорит. Встав достаточно легко, Джейс отодвигает стул назад за стол, чтобы Винс мог сесть. — Моя вина, чувак.

Винс неторопливо смотрит на меня мгновение, прежде чем сесть, бросив блокнот и ручку на стол. Это совершенно нормально, но почему-то кажется угрожающим.

Джейс переводит взгляд с Винса на меня, а затем уходит, даже не попрощавшись.

Мой живот кувыркается, когда я ерзаю на своем месте, оглядываясь на дверь. Моя предыдущая мысль о том, чтобы бросить все, возвращается, но учительница уже стоит перед классом. У нас сегодня контрольная, и если она увидит, что меня нет, она может не позволить мне ее пересдать.

В любом случае, я не смогу сосредоточиться, если рядом со мной будет сидеть Винс.

Обычно он не садится рядом со мной, и у нас есть закрепленные места, поэтому я жду, пока появится парень, который обычно сидит здесь, или учитель что-нибудь скажет по этому поводу.

Минуты тянутся как часы, прежде чем учительница говорит всем успокоиться. Она приносит стопку скрепленных степлером бумаг и начинает пересчитывать людей в каждом ряду, передавая их обратно. Я жду, когда она заметит Винса рядом со мной и что-нибудь скажет, но если она это делает, то ей, похоже, все равно.

Пока тесты сдаются, я осмеливаюсь взглянуть на Винса. Он не смотрит на меня, но, должно быть, чувствует мой взгляд на себе, потому что поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом.

Немедленно отрываю взгляд, опуская его на свою бумагу. Я тереблю скрепленный уголок и бесцельно провожу пальцами по краю. Пытаюсь посмотреть на него краем глаза, затем стараюсь остановить подпрыгивание ноги под столом.

Жгучий вопрос, который не переставал крутиться у меня в голове последние несколько дней, снова возникает: почему Винс был в том доме? Он ли был ответственен за пожар? Он… хотел, чтобы мои соседи умерли? Он их убил?

Почему я молчала?

Я пытаюсь сосредоточиться на тесте, но не могу осилить даже первый абзац.

Отодвигая стул и хватая бумагу, я пробираюсь к передней части класса. Учительница поворачивается, пораженная, так как я должна была только поднять руку.

— Кажется, меня сейчас стошнит. Мне нужно сходить к медсестре.

Должно быть, это видно по моему лицу, потому что она не спорит, а просто кивает головой, ее глаза с долей беспокойства изучают мое лицо. — Хорошо.

Я тороплюсь обратно к столу, чтобы собрать вещи. Избегаю смотреть на него, но чувствую на себе тяжелый взгляд Винса, когда убегаю.

Мне все равно. Я не могу. Все, чего я хочу, это убраться к черту из этого класса и никогда больше не видеть Винса Морелли.