Смерть под колоколом

Глава 14 Судья Ди рассказывает историю старинной вражды; появляется план разоблачения убийцы

Остаток утра судья провел за составлением подробного отчета об убийстве на улице Полумесяца и просьбой к высшим инстанциям о самом суровом наказании. Поскольку без одобрения императора высшая мера наказания не применялась, казнь Хуан Сана не могла состояться раньше, чем через несколько недель.

На полуденном заседании судья разбирал разные административные дела, а затем пообедал в своих покоях. Вернувшись в кабинет, он вызвал старшину Хуна, Дао Ганя, Ма Жуна и Цзяо Тая. После того как они почтительно его приветствовали, судья сказал:

— Сегодня я посвящу вас в дело «Лян против Линь». Попросите принести свежего чая и устраивайтесь поудобнее. Это будет длинный рассказ.

Судья Ди развернул свитки документов, полученных от госпожи Лян. Он аккуратно разложил их на столе, придавил нефритовым пресс-папье и откинулся в кресле.

— Вы услышите, — начал он, — описание жестоких убийств и насилия и часто будете спрашивать себя, как Небеса допустили столько несправедливости! Мне редко встречались такие угнетающие случаи.

Судья замолк, медленно поглаживая бороду. Его помощники смотрели на него с нетерпением.

— Для ясности, — сказал он отрывисто, — я разделю эту запутанную историю на две части. Первая содержит начало и развитие вражды семейств в Кантоне, вторая — события, произошедшие в Пуяне после приезда сюда Линь Фана и госпожи Лян. Честно говоря, события первой части я знаю недостаточно. Постановления об отсутствии состава преступления были приняты судом Кантона и судом провинции Гуандун, и я не берусь оспаривать их вердикты. Но хотя эта первая половина истории нас напрямую не касается, нам нужно в ней разобраться, потому что она позволяет понять истоки того, что случилось в Пуяне. Поэтому начну с краткого изложения событий в Кантоне, опуская юридические тонкости, имена и другие несущественные подробности.

Около пятидесяти лет назад в Кантоне жил богатый купец Лян. На той же улице жил другой богатый торговец, Линь. Они были близкими друзьями. Оба честные, трудолюбивые, способные. Их торговля процветала, а джонки бороздили моря вплоть до Персидского залива. У Ляна был сын Лян Хун и дочь, которую он отдал за Линь Фана, единственного сына своего друга Линя. Вскоре после бракосочетания старый торговец Линь скончался. На смертном одре он торжественно заклинал своего сына, Линь Фана, поддерживать узы, существующие между домами Лян и Линь.

Но в последующие годы стало очевидно, что если Лян Хун — точная копия своего отца, то Линь Фан, напротив, жесток и жаден. Лян Хун успешно продолжал торговые традиции дома, Линь Фан же пустился в сомнительные операции в надежде на скорый и нечестный доход. Дом Ляна продолжал процветать, а Линь постепенно потерял большую часть унаследованного от отца состояния. По мере сил Лян Хун помогал Линь Фану, всегда давал ему хорошие советы и вставал на его защиту, когда другие торговцы обвиняли Линя в том, что он не выполняет условий договоров. Несколько раз он одалживал Линь Фану значительные суммы.

Увы, эта щедрость вызывала у Линь Фана лишь презрение и злобу. Супруга Лян Хуна родила двух сыновей и дочь, в то время как жена Линь Фана оставалась бесплодной. Презрение Линь Фана превратилось в ненависть из-за отчаянной зависти. Линь Фан стал видеть в доме Лян причину всех своих неудач, и чем больше Лян помогал ему, тем сильнее этот низкий человек его ненавидел. Ненависть достигла апогея в день, когда Линь Фан, к несчастью, увидел молодую жену Лян Хуна и воспылал к ней преступной страстью. Как раз в это время одна его рискованная сделка провалилась, и он оказался по уши в долгах. Зная, что добродетельная госпожа Лян не способна обманывать своего мужа, он придумал чудовищный план, который позволил бы ему присвоить и состояние, и супругу Лян Хуна. У него уже были связи в преступном мире Кантона. Когда он узнал, что Лян Хун поедет в соседний город за золотом, не только для себя, но и для других кантонских торговых домов, он нанял головорезов, чтобы они подстерегли Лян Хуна на обратном пути. Эти головорезы убили его и забрали все золото.

Судья Ди обвел мрачным взглядом своих помощников.

— Как только злодейский план был приведен в исполнение, Линь Фан отправился в дом Лян Хуна и заявил, что хочет увидеть его жену по личному и срочному делу. Когда она его приняла, он рассказал ей, что на ее мужа напали бандиты и похитили золото. Он солгал ей, что Лян Хун жив и неопасно ранен и что слуги перенесли его в заброшенный храм в северном предместье Кантона. Лян Хун будто бы послал за Линь Фаном, чтобы тайно посоветоваться о том, что делать дальше. Он сказал также, что Лян Хуну было угодно, чтобы о его несчастье никто не узнал до того, как его супруга и его отец смогут, продав часть состояния, найти средства для возмещения убытков трем купцам. Разглашение секрета подорвало бы доверие к их семье. Он также призывал супругу Лян Хуна немедленно ехать в храм, а он готов ее сопровождать.

Госпожа Лян поверила в эту историю, поскольку предусмотрительность была в характере мужа, и, покинув дом через черный ход и никого не оповестив, куда она идет, отправилась с Линь Фаном. Как только они прибыли в тот покинутый храм, Линь Фан сказал госпоже Лян, что супруг ее убит грабителями, но добавил, что он, Линь Фан, любит ее и не покинет в беде. Она пришла в отчаяние и хотела убежать и донести на него, но он принудил ее остаться, а ночью изнасиловал. На следующее утро госпожа Лян уколола палец булавкой и написала кровью на платке прощальное послание своему свекру. Потом она повесилась на стропиле крыши на своем поясе.

Линь Фан обыскал тело, обнаружил платок умершей, и последние слова ее подсказали ему, как скрыть преступление. В послании говорилось: «Линь Фан заманил меня в это пустынное место, чтобы надругаться надо мной. Принеся бесчестие дому Лян, ваша раба, ныне оскверненная вдова, считает, что только смертью может искупить этот позор». Линь Фан оторвал правую половину платка, где была написана первая фраза, сжег этот клочок ткани, левую же половину положил в рукав покойницы.

Вернувшись в Кантон, он застал старого господина Ляна и его супругу оплакивающими своего сына и потерю состояния. Прохожий обнаружил труп Лян Хуна и сообщил о преступлении. Притворившись, будто он скорбит вместе с этими бедными людьми, Линь Фан осведомился о вдове. Ему сказали, что она исчезла. После лицемерных колебаний Линь Фан рассказал, что у госпожи Лян есть любовник, с которым она встречается в заброшенном храме. Старый господин Лян сразу же отправился в указанное место и обнаружил тело своей невестки, висящее на стропиле. Прочитав послание, он поверил, что несчастная покончила с собой из-за угрызений совести, узнав о смерти мужа. Не в силах выдержать такие тяжкие потрясения, старик тем же вечером выпил яд.

Судья дал знак старшине Хуну разлить чай. Отпив несколько глотков, он продолжал:

— С того дня его вдова, старая госпожа Лян, которая теперь живет в Пуяне, становится главной фигурой этого дела. Госпожа Лян была умной, энергичной женщиной и принимала живейшее участие во всех семейных делах. Она была уверена в добродетели своей покойной невестки и заподозрила, что все было не так, как рассказал Линь Фан. Она продала имущество дома Лян, чтобы возместить потери трем кантонским негоциантам, а затем отправила своего управляющего в тот покинутый храм для собственного расследования. Чтобы написать на платке, молодая госпожа Лян расстелила его на подушке, и кровь, просочившись через ткань, оставила там следы. Эти коричневатые штрихи позволили восстановить первую фразу письма. Управляющий сообщил вдове о своем открытии, и она поняла, что Линь Фан не только изнасиловал молодую женщину, но и подстроил убийство Лян Хуна, ведь он оповестил несчастную о его смерти еще до того, как труп был обнаружен. И тогда госпожа Лян обвинила Линь Фана в двойном убийстве перед кантонским судом. Но у Линь Фана теперь была часть украденного золота, и он подкупил местного чиновника и лжесвидетелей, один из которых назвал себя любовником умершей госпожи Лян. Дело было закрыто.

Ма Жун хотел было задать вопрос, но судья отрицательно покачал головой и стал рассказывать дальше:

— Примерно в то же время исчезла и никогда не была найдена жена Линь Фана, сестра Лян Хуна. Линь Фан притворялся убитым горем, но многие подозревали, что он убил несчастную и спрятал труп. Он ненавидел всех членов семьи Лян, не исключая и свою супругу, которая не смогла родить ему ребенка. Таковы факты, изложенные в первом документе госпожи Лян, он был составлен двадцать лет назад.

А теперь обратимся к тому, что случилось позднее. Семья Лян сократилась до старой женщины, ее двоих внуков и внучки. Хотя она и утратила девять десятых состояния, репутация дома не пострадала, и несколько его отделений приносили доход. Благодаря разумному управлению госпожи Лян потери вскоре были восполнены, и к семье вернулось былое процветание.

Тем временем Линь Фан организовал крупную контрабандную операцию, чтобы еще больше увеличить свое нечестно нажитое состояние. Местные власти начали подозревать его, но у них не было полномочий вести подобные дела. Линь Фан отдавал себе отчет в том, что он рискует предстать перед судом провинции, влияния на который у него не было. Поэтому он придумал новый коварный план, чтобы отвести от себя опасность и окончательно погубить госпожу Лян. Подкупив портового служащего, он приказал тайно разместить на двух джонках семьи Лян ящики с контрабандными товарами, а затем заплатил человеку, чтобы он донес на госпожу Лян. Все состояние дома Лян было конфисковано правительством. Она вновь обвинила Линь Фана, но он был оправдан сначала местным судом, а затем и судом провинции.

Тогда госпожа Лян поняла, что Линь Фан не успокоится, пока полностью не уничтожит всю ее семью. Она уехала на дальнюю ферму, принадлежавшую ее родственнику. Хозяйство находилось на месте древней крепости, и одна из башен еще стояла, в ней хранили зерно. Госпожа Лян подумала, что башня сможет защитить их в случае, если Линь Фан подошлет убийц. Он сделал это через несколько месяцев. Госпожа Лян, трое ее внуков, старик управляющий и шестеро преданных слуг забаррикадировались в башне с запасами пищи и воды. Лиходеи попытались тараном вышибить железные ворота, но им это не удалось. Тогда они набрали сухих веток, сделали из них связки, подожгли и начали забрасывать через бойницы в башню.

Судья Ди ненадолго замолчал. Ма Жун сжимал огромные кулаки на коленях, а старшина Хун в ярости подергивал усики.

— Люди задыхались в дыму, — продолжал судья Ди, — им пришлось выйти. Бандиты зарезали младшего внука госпожи Лян, ее внучку, старика управляющего и шестерых слуг, но, воспользовавшись сумятицей, сама госпожа Лян вместе со старшим внуком Лян Кофа сумела спастись. Главарь убийц сообщил Линь Фану, что уничтожили всех, и тот очень обрадовался.

Ужасное преступление вызвало негодование кантонцев. Те, кто знал о вражде семейств, сразу же догадались, кто за него в ответе. Однако Линь Фан уже принадлежал к числу богатейших купцов города, и никто не осмелился ему противостоять.

Подлый лицемер демонстрировал бесконечную скорбь и даже предложил вознаграждение за информацию о местонахождении убийц. Их главарь по тайному сговору с Линь Фаном выдал четырех своих людей, они были схвачены, осуждены и обезглавлены.

Госпожа Лян и ее внук Лян Кофа укрылись у еще одного дальнего родственника и какое-то время жили там, взяв себе чужие имена. Но она сумела собрать улики против Линь Фана и пять лет назад обвинила его в убийстве девяти человек. Это преступление стало уже настолько известным, что местный судья опасался выгораживать Линь Фана, потому что общественное мнение было не на его стороне. Линь Фан истратил очень много средств на взятки, но тут известный своей неподкупностью чиновник был назначен губернатором провинции.

Линь Фан решил исчезнуть на несколько лет. Он поручил преданному управляющему все свои дела, погрузил вещи на три большие речные джонки, взяв с собой несколько слуг и наложниц, и тайно покинул город. Госпоже Лян понадобилось три года, чтобы разыскать убийцу. Узнав, что он обосновался в Пуяне, она решила последовать за ним и снова попытаться отомстить. Ее внук Лян Кофа поехал с ней. Как говорится: «Не пристало сыну жить под одним небом с убийцей его отца». Два года назад они приехали в Пуян.

Судья Ди остановился и выпил еще чашку чая.

— Теперь мы подошли ко второй части истории. Это обвинение госпожи Лян, два года назад поданное судье Фэну. В этом документе, — судья положил руку на лежавший перед ним свиток, — госпожа Лян обвиняет Линь Фана в похищении ее внука Лян Кофа. Сразу же после переезда, утверждает она, Лян Кофа предпринял расследование деятельности Линь Фана в Пуяне и собрал сведения, достаточные для возбуждения дела. К несчастью, он не захотел сообщать ей подробности. Очевидно, Линь Фан узнал, что Лян Кофа расспрашивает о нем. Однако у госпожи Лян не было никаких доказательств того, что Линь Фан виновен в исчезновении Лян Кофа, кроме истории давней вражды двух семей, и нельзя упрекать моего предшественника судью Фэна зато, что он отклонил это обвинение.

А теперь расскажу, что я намерен предпринять. Долгие часы, проведенные в дороге, я размышлял над этим делом. У меня сложилось представление о незаконных делах Линь Фана в Пуяне, и некоторые из собранных Дао Ганем фактов его подтверждают.

Прежде всего, я задумался над тем, почему Линь Фан решил скрыться в таком небольшом городке, как Пуян? Богатые и влиятельные люди предпочитают большие города или даже столицу, ведь там легче оставаться незаметным и при этом жить, ни в чем себе не отказывая. Припомнив его связи с контрабандистами и не забывая о его исключительной жадности, я пришел к следующему заключению: он выбрал Пуян за очень удобное расположение для контрабанды соли.

По взгляду Дао Ганя судья увидел, что тот понял его мысль.

— Со времен славной династии Хань торговля солью является государственной монополией. Пуян находится на Канале, неподалеку от солеварен. Думаю, что Линь Фан обосновался в Пу-яне, чтобы зарабатывать на контрабанде солью. Линь Фан скуп, поэтому он предпочел скромное, но доходное изгнание удобной и дорогой столичной жизни. Отчет Дао Ганя подтвердил мои подозрения. Линь Фан остановил свой выбор на старой усадьбе в пустынном квартале, на небольшом расстоянии от шлюза, потому что такое расположение выигрышно для тайной перевозки соли. Участок земли за чертой города также играет свою роль в операции. Оттуда до дома Линь Фана довольно далеко, потому что приходится совершать объезд через северные ворота. Но если посмотреть на карту, можно увидеть, что по воде расстояние оказывается совсем коротким. Конечно, в одном месте реку перекрывает решетка, но тюки можно легко просунуть между перекладин и перегружать с судна на судно. Канал же предоставляет Линь Фану возможность на своих джонках перевозить соль туда, куда ему нужно. Неудачно для нас то, что сейчас, похоже, он временно прекратил контрабанду и вроде бы готовится вернуться в родной город. Сомневаюсь, что мы сможем собрать против него улики, наверняка он уничтожил все следы своей незаконной торговли.

Старшина Хун сказал:

— Очевидно, ваша честь, что Лян Кофа нашел необходимые доказательства контрабанды и хотел их использовать против Линь Фана. Может быть, нам попытаться разыскать пропавшего? Вдруг Линь Фан держит его где-то в заточении?

Судья Ди покачал головой.

— Боюсь, что Лян Кофа давно покинул этот мир. Линь Фан совершенно безжалостен, Дао Гань уже мог в этом убедиться. Линь Фан принял его за человека госпожи Лян, и только случайное вмешательство Ма Жуна спасло его от смерти. Нет, Лян Кофа убит.

— Значит, надежды мало, — заметил старшина, — прошло два года с момента убийства, сейчас почти невозможно найти доказательства его причастности.

— Увы, это так. Поэтому я сделаю вот что. Пока госпожа Лян оставалась его единственным противником, он всегда точно знал, какие меры следует предпринять, чтобы сорвать ее планы, и ни разу не ошибся. Но я дам ему понять, что с сегодняшнего дня ему придется иметь дело со мной. В мои намерения входит запутать этого негодяя, чтобы он сорвался и допустил оплошность, которая позволит нам схватить его. Теперь выслушайте мои указания.

Во-первых, уже сегодня после обеда старшина Хун отнесет Линь Фану мою карточку и известит его о том, что завтра я нанесу ему неофициальный визит. Во время беседы я дам ему понять, что подозреваю его в кое в чем, и предупрежу, что он не должен без разрешения покидать Пуян.

Во-вторых, Дао Гань выяснит, кто владеет участком земли, прилегающим к усадьбе Линь Фана, и прикажет ему, от имени окружной власти, разобрать руины, потому что там собираются бродяги. Половина стоимости работ будет оплачена из казны, ты, Дао Гань, наймешь рабочих. Завтра утром они должны начать, ты будешь надзирать за работой вместе с двумя стражниками.

И в-третьих, выйдя от Линь Фана, старшина Хун отправится прямо в казарму гарнизона и передаст его начальнику мои письменные инструкции. Солдаты, охраняющие все городские ворота, должны будут задерживать под любым предлогом и допрашивать каждого кантонца, приехавшего в Пуян или покидающего город. А еще несколько солдат должны будут охранять шлюз днем и ночью.

Потирая руки, судья Ди закончил с удовлетворенным видом:

— Все это даст Лин Фану пищу для размышлений! Есть ли еще какие-то предложения?

Цзяо Тай улыбнулся.

— Я думаю, стоит потревожить Линь Фана и на его ферме. Давайте я отправлюсь на тот участок земли, что принадлежит правительству и находится напротив владений Линь Фана. Я поставлю там армейскую палатку и денек-другой половлю рыбу в Канале, наблюдая и за шлюзом, и за домом так, чтобы что его обитатели просто не могли бы меня не заметить. Они, несомненно, отправят гонца к Линь Фану, чтобы известить его о шпионе, и это добавит ему беспокойства.

— Превосходно! — воскликнул судья и, повернувшись к Дао Ганю, который задумчиво подергивал длинные волоски на щеке, спросил: — А ты что скажешь, Дао Гань?

— Линь Фан — опасный человек, — ответил тот, — когда он почувствует, что его обложили, он может решиться на убийство госпожи Лян. Если она умрет, некому будет поддерживать обвинение. Поэтому я предлагаю ее охранять. Когда я ходил к ней, я заметил, что прямо напротив ее дома пустует лавка торговца шелком. Ваша честь могли бы послать туда Ма Жуна и пару стражников, чтобы они следили за безопасностью госпожи Лян.

Подумав, судья Ди заметил:

— С тех пор как они переехали в Пуян, Линь Фан ничего против нее не предпринимал. Но мы не должны этим обольщаться. Ма Жун, ты отправишься туда уже сегодня. В качестве последней меры я разошлю циркуляр во все армейские посты вдоль Канала к северу и к югу от Пуяна с предписанием осматривать джонки с эмблемой дома Линь и проверять, не перевозят ли они контрабандную соль.

Старшина Хун хмыкнул.

— Через несколько дней Линь Фан почувствует себя муравьем на горячей сковороде, как говорится в старой пословице.

Судья Ди заключил:

— Когда Линь Фану станет известно обо всех этих мерах, у него появится ощущение, что он в западне. Кантон, где сильно его влияние и куда он отослал большинство своих подручных, далеко. Более того, ему неизвестно, что у меня нет даже тени доказательства против него. Он будет думать, рассказала ли мне что-то госпожа Лян, или же я сам обнаружил его махинации, или мой кантонский коллега сообщил мне опасные для него сведения. Я надеюсь, что из-за этих волнений он поведет себя неосторожно и сам себя выдаст. Признаюсь, шансы невелики, но это единственное, на что мы можем надеяться.