Снова умереть

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Джерри О`Брайен — провокатор. Или изображает такого на радио, — рассказывал Фрост, пока Джейн вела машину на северо-запад в округ Мидлсекс.[46] — На прошлой неделе в своем радиошоу он разглагольствовал о защитниках прав животных. Сравнивал их с травоядными грызунами и интересовался, как могут безмозглые кролики быть настолько злобными.

Фрост рассмеялся, открывая аудиофайл на своем ноутбуке.

— Тебе стоит услышать эту часть об охоте.

— Считаешь, он на самом деле верит в то дерьмо, о котором говорит? — спросила она.

— Кто знает? Благодаря этому у него есть аудитория, поэтому он будет вещать об этом на весь мир. — Фрост пощелкал по клавиатуре. — Ладно, это передача за прошлую неделю. Послушай-ка.

Возможно, время от времени вы едите курицу или наслаждаетесь стейком. Вы покупаете их в продуктовом магазине, красиво запакованными в пластик. Что заставляет вас считать себя морально выше охотника, который вытаскивает себя из постели в четыре утра, переносит холод и усталость, бродя по лесам с тяжелым ружьем? Кто терпеливо ждет в кустах, возможно, часами? Кто проводит всю жизнь, оттачивая свои навыки обращения с огнестрельным оружием… и, поверьте мне, люди, умение поразить цель — это ценный навык. Кто в этом мире может запрещать охотнику право на участие в древнем, почетном занятии, кормившем семьи с первых шагов истории человечества? Эти метросексуальные снобы, которые без проблем заказывают свой стейк с картошкой-фри в дорогом французском ресторане, имеют наглость называть нас, мужественных охотников, жестокими за убийство оленя. А откуда, они думают, появляется мясо?

И не говорите мне о вегетарианцах с безумными глазами. Эй, любители животных! У вас же есть кошка или собака, верно? Чем вы кормите свою любимую собачку или киску? Мясом. М. Я. С. О. М. Вам стоит обрушить свой гнев и на Пушка тоже!

Фрост нажал на паузу.

— Забыл сказать, что утром заезжал в дом Готта. Белого кота так и не увидел, но вся еда, которую я оставил вчера вечером, исчезла. Я вновь наполнил миску и поменял кошачий туалет.

— И детектив Фрост получает знак отличия за заботу о животных.

— Что мы будем с ним делать? Как думаешь, доктор Айлз захочет взять еще одного кота?

— Думаю, она уже пожалела о том, что взяла первого. А почему бы тебе его не забрать?

— Я же парень.

— И что?

— То, что заводить кошку странно.

— Считаешь, она украдет твою мужественность?

— Все дело в имидже, ты же понимаешь? Если я приведу домой девчонку, что она подумает, когда увидит у меня пушистого белого котика?

— О, да, разумеется, твоя золотая рыбка создает гораздо лучшее впечатление. — Она кивнула головой в сторону ноутбука. — Так что еще там наговорил О’Брайен?

— Послушай эту часть, — сказал Фрост и нажал на воспроизведение.

…но нет, эти травоядные грызуны, злобные кролики, которые каждый день едят на обед листья салата, они более кровожадны, нежели любой мясоед. И поверьте, друзья, я от них всякого наслушался. Они угрожают вздернуть и выпотрошить меня, как оленя. Угрожают сжечь, порезать, задушить, раздавить меня. Вы можете поверить, что подобное исходит из уст вегетарианцев? Друзья, остерегайтесь поедателей салатных листьев. На земле нет никого опаснее так называемых любителей животных.

Джейн посмотрела на Фроста.

— Возможно, они даже опаснее, чем он представляет, — сказала она.

С еженедельным шоу, транслирующимся на шести сотнях радиостанций и аудиторией в более двадцати миллионов слушателей, Джерри «Длинный Язык» О`Брайен мог позволить себе самое лучшее, и этот факт был абсолютно очевиден с того момента, как Джейн и Фрост проехали мимо будки охранника у ворот, ведущих к поместью О`Брайена. Холмистые пастбища и пасущиеся лошади больше подходили для фермы где-то в Вирджинии или Кентукки, но в часе от Бостона подобное идиллическое окружение смотрелось неожиданно. Они проехали мимо фермерского пруда[47] и поросшего травой склона, усеянного белыми овечками, к огромному бревенчатому особняку на вершине холма. Со своими широкими верандами и массивными деревянными стойками он больше напоминал охотничий домик, чем частный дом.

Они едва успели подъехать к зданию, как услышали первые выстрелы.

— Что за черт? — воскликнул Фрост, пока они оба расстегивали кобуру.

Следом раздалась еще череда частых выстрелов, а затем воцарилась тишина. Слишком продолжительная тишина.

Джейн и Фрост выскочили из машины и уже вбежали на крыльцо с оружием наготове, когда входная дверь внезапно распахнулась.

Круглолицый мужчина поприветствовал их с приклеенной улыбкой на лице, настолько широкой, что она явно была фальшивой. Он увидел два «глока», направленных ему в грудь и со смехом произнес:

— Эй-эй, полегче, в этом нет никакой необходимости. Должно быть, вы — детективы Риццоли и Фрост.

Джейн ответила, не опуская оружия:

— Мы услышали выстрелы.

— Это всего лишь стрельба по мишеням. У Джерри внизу неплохой тир. Я его личный ассистент, Рик Долан. Входите.

Раздался еще ряд выстрелов. Джейн и Фрост переглянулись и одновременно убрали пистолеты в кобуру.

— Похоже, это какое-то мощное огнестрельное оружие, — заметила Джейн.

— Вы сможете его осмотреть. Джерри любит показывать свой арсенал.

Они вошли в прихожую с высокими потолками, где стены из натуральной сосны были увешаны индейскими коврами. Долан подошел к комоду и достал оттуда защитные наушники для себя и гостей.

— Одно из правил Джерри, — пояснил он, надевая пару наушников. — В юности он побывал на слишком большом количестве рок-концертов и, как он любит говорить, глухота — это навсегда.

Долан распахнул дверь, надежно обитую шумоизоляционным материалом. Когда из подвала загремели выстрелы, Джейн и Фрост заколебались.

— О, там совершенно безопасно, — уверил их Долан. — Когда Джерри проектировал его, то не пожалел денег. Стены подвала сделаны из блоков, наполненных песком, потолок из преднапряженного железобетона,[48] все покрыто четырехсантиметровой сталью. Он полностью окружен пулеуловителями,[49] а подземная вентиляционная система вытягивает наружу весь дым и пороховой нагар. Говорю вам, он лучший из лучших. Вам стоит взглянуть.

Джейн и Фрост натянули защитные наушники и последовали за Доланом по лестнице.

Джерри О`Брайен стоял к ним спиной в жестком свете флуоресцентных ламп. На нем были надеты не сочетающиеся между собой голубые джинсы и яркая гавайская рубаха, свободно драпирующая его бочкообразный торс тканью в цветочек. Он не сразу заметил посетителей, поскольку был сфокусирован на мишени в виде человеческого силуэта, в которую выстрелил несколько раз. Он повернулся к Джейн и Фросту только после того, как опустошил свой магазин.

— А, департамент полиции Бостона пожаловал. — О`Брайен стянул защитные наушники. — Добро пожаловать в мой маленький райский уголок.

Фрост оглядел множество пистолетов и винтовок, разложенных на столе.

— Вот это да. У Вас тут впечатляющая коллекция.

— Поверьте, все оно законно. Ни одного магазина, где больше десяти пуль. Я все держу в хорошо охраняемом шкафчике, и у меня есть разрешение класса «А» на хранение оружия. Можете поговорить с местным начальником полиции.

Он взял со стола пистолет и протянул его Фросту.

— Один из моих любимых. Не хотите его испытать, детектив?

— Э-э-э, нет, спасибо.

— Даже не хочется? Скорее всего, в ближайшее время вам больше не выпадет шанса пострелять из одной из таких крошек.

— Мы здесь, чтобы расспросить Вас о Леоне Готте, — отрезала Джейн.

О`Брайен обратил свое внимание на нее.

— Детектив Риццоли, верно? А Вам приходилось стрелять из оружия?

— Когда было необходимо.

— Вы увлекаетесь охотой?

— Нет, сэр.

— А когда-нибудь охотились?

— Только на людей. Это более захватывающе, потому что они стреляют в ответ.

О`Брайен рассмеялся.

— Мой типаж девушек. Не похожа ни на одну из моих гребаных бывших жен.

Он вынул магазин, проверяя, не остались ли в нем пули.

— Итак, позвольте рассказать вам о Леоне. Он бы не сдался без боя. Если бы у него была хоть половина шанса, я знаю, что он бы выбил ублюдку мозги. — Он посмотрел на Джейн. — Так у него было хоть полшанса?

— Насколько плохо он слышал?

— А как это связано?

— Он не надел свой слуховой аппарат.

— Ясно. Это меняет картину. Без своего слухового аппарата он не услышал бы и лося, поднимающегося по лестнице.

— Похоже, Вы довольно хорошо его знали.

— Достаточно, чтобы доверять ему на охоте. Я дважды ездил с ним в Кению. В прошлом году он уложил чертовски отличного буйвола одним выстрелом. Без колебаний, даже глазом не моргнул. Когда идешь на охоту с человеком, то узнаешь о нем много нового. Сразу понимаешь, если он только языком болтать способен. Можешь ли ты доверять ему достаточно, чтобы повернуться спиной. Есть ли у него стержень для того, чтобы повернуться лицом к разъяренному слону. Леон доказал свою отвагу, и я уважал его. Я такое не о многих могу сказать. — О`Брайен положил пистолет на стол и посмотрел на Джейн. — Почему бы нам не поговорить об этом наверху? Если хотите кофе, у меня он варится двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Он бросил ключ своему личному ассистенту.

— Рик, не запрешь мои пушки? Мы будем в берлоге.

О`Брайен повел их за собой, медленно и тяжело поднимаясь по лестнице в своей вызывающей огромной рубашке. К тому времени, как они вышли в холл, он уже хрипел. Он сказал, что они направлялись в берлогу, но комната, куда он привел их, была не просто человеческой пещерой, а огромным гротом с массивными дубовыми балками и каменным камином. Куда бы Джейн не бросила взгляд, везде были чучела животных, таксидермическое свидетельство снайперских навыков О`Брайена. Джейн была поражена коллекцией Леона Готта, но эта комната заставила ее челюсть отвалиться.

— Вы сами их всех подстрелили? — спросил Фрост.

— Почти всех, — ответил О`Брайен. — Некоторые из этих животных находятся под угрозой исчезновения и на них нельзя охотиться, поэтому мне пришлось получить их по старинке. Открыв свой бумажник. К примеру, этого дальневосточного леопарда.

Он показал на муляж головы с одним неровно оторванным ухом.

— Скорее всего, его застрелили лет сорок назад, и теперь их больше не найти. Я заплатил большие деньги коллекционеру за этот жалкий экземпляр.

— И в чем смысл? — спросила Джейн.

— Разве у Вас в детстве никогда не было чучел животных, детектив? Даже плюшевого мишки?

— Я никогда не стреляла в своего плюшевого мишку.

— Ну, этот дальневосточный леопард и есть мое чучело животного. Я хотел его, потому что это впечатляющий хищник. Красивый. Смертоносный. По своей природе созданный машиной для убийства. — Он указал на стену с трофеями перед ними — галерея голов, ощетинившихся клыками и бивнями. — Время от времени я все еще стреляю по оленям, потому что нет ничего вкуснее оленьей вырезки. Но по-настоящему ценный трофей — это животные, которые меня пугают. Я бы желал заполучить бенгальского тигра. И того снежного леопарда я хотел по-настоящему. Гребаный стыд, эта шкура исчезла. Она дорого мне обошлась, и, очевидно, представляла ценность и для того ублюдка, который убил Леона.

— Считаете, это и есть мотив? — спросил Фрост.

— Конечно. Полиции надо понаблюдать за черным рынком, и если шкуру выставят на продажу, вы получите своего преступника. Я был бы рад вам помочь. Это мой гражданский долг, и долг перед Леоном.

— Кто знал, что он работал со снежным леопардом?

— Куча народа. Очень немногим таксидермистам довелось поработать с таким редким животным, и он растрещал об этом на охотничьих форумах в Интернете. Нас всех завораживают большие кошки. Животные, которые способны убить нас. По себе это знаю. — Он посмотрел на свои трофеи. — Таким образом, я выказываю им свое уважение.

— Развешивая их головы на своей стене?

— Это не хуже того, что бы они сделали со мной, если бы им выпал шанс. Такова жизнь в джунглях, детектив. Собака поедает собаку, выживает сильнейший. — Он обвел взглядом комнату трофеев, словно король, обозревающий свои завоеванные сокровища. — Убивать заложено в нашей природе. Люди не хотят этого признавать. Если бы я взял рогатку и подстрелил белку, бьюсь об заклад, что мои слабоумные «зеленые» соседи подняли бы визг. Чокнутая дамочка по соседству орала, чтобы я собирал свои вещи и катился в чертов Вайоминг.

— Вы могли бы так и сделать, — заметил Фрост.

О`Брайен рассмеялся.

— Нет, я предпочитаю остаться и быть бельмом на их глазу. Да и с чего мне уезжать? Я вырос в Лоуэлле, здесь неподалеку. Прямо по соседству с паршивой лесопилкой. Я остаюсь здесь, потому что это напоминает мне, чего я добился. — Он подошел к бару и откупорил бутылку виски. — Могу я предложить вам немного?

— Нет, сэр, — ответил Фрост.

— Да, понимаю. Вы на службе и все такое. — Он налил немного в стакан. — У меня собственный бизнес, поэтому я сам устанавливаю правила. И я говорю, что коктейль-час начинается в три.

Фрост поближе подошел к стенду с хищниками и принялся изучать чучело леопарда в полный рост. Тот присел на ветке дерева, его тело напряглось, словно готовясь к прыжку.

— Это африканский леопард?

О`Брайен повернулся со стаканом в руке.

— Да. Застрелил его несколько лет назад в Зимбабве. Леопарды ловкие. Бесшумные и ходят по одному. Когда они затаились в ветвях, то могут застигнуть вас врасплох. В сравнении с другими кошками они не такие большие, но достаточно сильны, чтобы затащить вас на дерево. — Он отхлебнул виски, восхищаясь животным. — Леон сделал его для меня. Вы можете оценить качество его работы. Также он сделал этого льва и того гризли. Он был хорош, но и брал недешево.

О`Брайен подошел к чучелу пумы в полный рост.

— Ее он сделал для меня первой около пятнадцати лет назад. Выглядит как настоящая, до сих пор заставляет меня вздрагивать, когда вижу ее в темноте.

— Значит, Леон был Вашим приятелем по охоте и Вашим таксидермистом, — сказала Джейн.

— Не просто таксидермистом. Его работа легендарна.

— Мы видели статью о нем в журнале «Хаб». «Мастер трофеев».

О`Брайен засмеялся.

— Ему нравилась эта статья. Вставил ее в рамку и повесил на стену.

— К ней оставили множество комментариев. Включая несколько весьма неприятных об охоте.

О`Брайен пожал плечами.

— Это часть работы. Я тоже получаю угрозы. Люди, звонящие на шоу, желают подвесить меня, точно свинью.

— Да, я слышал некоторые их этих звонков, — произнес Фрост.

Голова О`Брайена вздернулась, как у бульдога, услышавшего ультразвуковой свист.

— Вы меня слушаете, да?

Ему явно хотелось, чтобы Фрост ответил: «Конечно, слушаю! Я люблю вашу передачу, и я — Ваш самый большой фанат»! Мужчина, который жил так пышно и броско, мужчина, который, казалось, с воодушевлением показывал средний палец всем, кто его презирал, также оказался и мужчиной, который жаждал признания.

— Расскажите нам о людях, которые Вам угрожали, — сказала Джейн.

О`Брайен рассмеялся.

— Мою передачу слушает множество людей, и некоторым из них не нравится то, что я говорю.

— Какая-нибудь из этих угроз Вас встревожила? Например, от какого-то противника охоты?

— Вы видели мой арсенал. Пусть попробуют меня взять.

— У Леона Готта тоже был арсенал.

Он помолчал, поднеся к губам стакан виски. Затем опустил его и нахмурился.

— Считаете, это был какой-то чокнутый любитель животных?

— Мы рассматриваем все варианты. Вот почему мы хотим знать об угрозах, которые Вы получаете.

— Какие именно вас интересуют? Каждый раз, когда я раскрываю рот, то раздражаю нескольких слушателей.

— Кто-нибудь из них говорил, что хотел бы вздернуть и выпотрошить Вас?

— О, да, это же так оригинально. Хоть бы разок она придумала что-нибудь новенькое.

— Она?

— Одна из моих постоянных недоумков. Сюзи как-то там, все время названивает. У животных есть души! Люди — вот кто настоящие дикари! Бла-бла-бла.

— А кто-нибудь еще произносил эту конкретную угрозу? О подвешивании и потрошении?

— Да, и почти всегда девицы. Они подробно вдаются во все кровожадные детали, как это умеют делать лишь женщины. — Он сделал паузу, внезапно поняв значение вопроса Джейн. — Вы не сказали, что именно произошло с Леоном. Его кто-то выпотрошил?

— Как насчет того, чтобы отслеживать этих звонящих для нас? В следующий раз, когда Вы получите подобную угрозу, покажите нам записи телефонных вызовов.

О`Брайен посмотрел на своего личного ассистента, который только что вошел в комнату.

— Рик, ты можешь об этом позаботиться? Вычислить их имена и номера телефонов?

— Само собой, Джерри.

— Но я не видел, чтобы кто-то из этих чудиков исполнял свои угрозы, — добавил О`Брайен. — Они всего лишь сотрясают воздух.

— Я бы на вашем месте восприняла всерьез любые угрозы, — ответила Джейн.

— О, я восприму их убийственно серьезно. — Он оттянул край своей просторной гавайской рубахи, продемонстрировав пристегнутый к поясу «глок» в кобуре. — Какой смысл иметь разрешение на ношение оружия, если не держать одно при себе, верно?

— Леон не говорил, что получал какие-либо угрозы? — спросил Фрост.

— Ничего, что бы его встревожило.

— Какие-нибудь враги? Коллеги или члены семьи, которым была бы выгодна его смерть?

О`Брайен помолчал, по-жабьи сжав губы. Он снова поднял свой стакан с виски и с минуту сидел, уставившись на него.

— Единственным членом семьи, о котором он когда-либо рассказывал, был его сын.

— Тот, что умер.

— Точно. Он много рассказывал о нем во время нашей последней поездки в Кению. Когда сидишь у костра с бутылкой виски, говоришь о многом. О своей добыче, об обеде из мяса африканских животных, вот о чем говоришь под звездами. Для мужчин это многое значит. — Он посмотрел на своего личного ассистента. — Верно, Рик?

— Это ты точно подметил, Джерри, — ответил Долан, услужливо подливая виски своему шефу.

— Женщин Вы в такие поездки не берете? — спросила Джейн.

О`Брайен бросил на нее взгляд, которым обычно одаряют умалишенных.

— Зачем бы я стал поганить великолепное времяпровождение? Женщины только все портят. — Он уточнил. — За исключением присутствующей. У меня было четыре жены, и они все еще сосут из меня кровь. Брак Леона тоже был паршивым. Жена ушла вместе с единственным ребенком, настроила мальчика против него. Даже после того, как эта сука умерла, сын нашел способ разозлить Леона. Глядя на все это, я рад, что у меня нет детей.

Он отпил виски и покачал головой.

— Черт, я буду по нему скучать. Как я могу помочь вам найти выродка, который это сделал?

— Просто продолжайте отвечать на наши вопросы.

— Я, случайно, не подозреваемый?

— А должны быть?

— Никаких игр, хорошо? Просто задавайте свои вопросы.

— Зоопарк Саффолка говорит, что Вы согласились пожертвовать им пять миллионов долларов в обмен на снежного леопарда.

— Совершенно верно. Я сказал им, что позволю лишь одному таксидермисту сделать чучело, и это был Леон Готт.

— И когда Вы в последний раз говорили с мистером Готтом?

— Мы говорили с ним в воскресенье, когда он позвонил, чтобы сообщить нам, что снял шкуру и выпотрошил животное. Спросил, не нужна ли нам туша.

— В какое время был совершен этот звонок?

— Около полудня или вроде того. — О`Брайен помолчал. — Да ладно вам, ребята, у вас наверняка должны быть все записи телефонных разговоров. Вы же знаете об этом звонке.

Джейн и Фрост обменялись раздраженными взглядами. Несмотря на судебный запрос записей телефонных разговоров Готта, оператор все еще их не предоставил. Учитывая тысячи ежедневных запросов от полицейских управлений по всей стране, телефонной компании могло потребоваться несколько дней или даже недель, чтобы подготовить их.

— Значит, он позвонил Вам насчет туши, — сказал Фрост. — И что случилось потом?

— Я съездил и забрал ее, — ответил ассистент О`Брайена. — Добрался до дома Леона около двух часов дня, сложил животное в свой внедорожник. Привез его прямо сюда.

— Зачем? В смысле, Вы же не стали бы есть мясо леопарда, так ведь?

О`Брайен произнес:

— Я стараюсь попробовать любое мясо хотя бы разок. Твою мать, я бы слопал сочный стейк из человечины, если бы мне предложили. Но нет, я бы не стал есть животное, которое умертвили при помощи наркотиков. Он был нужен мне ради скелета. После того, как Рик привез его, мы вырыли яму и похоронили тушу. Подождем несколько месяцев, пока мать-природа и черви сделают свою работу, и у меня будут кости для чучела.

«Так вот почему мы обнаружили только внутренности леопарда, — подумала Джейн. — Потому что туша была уже здесь, в жилище О`Брайена, разлагаясь в могиле».

— Вы с мистером Готтом разговаривали, когда заезжали к нему в воскресенье? — спросила Джейн у Долана.

— Едва ли. Он разговаривал с кем-то по телефону. Я подождал несколько минут, но он лишь отмахнулся от меня рукой. Поэтому я забрал тушу и уехал.

— А с кем он разговаривал?

— Понятия не имею. Говорил что-то о том, что хотел бы получить больше фотографий Эллиота из Африки. Он сказал: «Все, что у вас есть».

— Эллиота? — Джейн вопросительно посмотрела на О`Брайена.

— Его умершего сына, — пояснил О`Брайен. — Как я уже сказал, в последнее время он много рассказывал об Эллиоте. Все произошло шесть лет назад, но я думаю, он наконец-то осознал свою вину.

— А с чего бы Леону Готту чувствовать себя виноватым?

— Потому что после развода он практически с ним не виделся. Со слов Леона, мальчика воспитывала его бывшая жена, превратив того в неженку. Парнишка спутался с какой-то придурошной девицей из ПЕТА,[50] скорее всего, чтобы позлить своего старика. Леон пытался наладить с ним контакт, но сын не особо хотел поддерживать общение. Поэтому, когда Эллиот погиб, это по-настоящему больно ударило по Леону. Все, что у него осталось от сына — фотография. Она висит в его доме, один из последних снимков Эллиота.

— Как погиб Эллиот? Вы сказали, что это произошло шесть лет назад.

— Да, парнишка вбил в свою бестолковую голову, что ему надо поехать в Африку. Он хотел увидеть животных, прежде чем их уничтожат охотники вроде меня. Интерпол сообщил, что в Кейптауне он познакомился с двумя девчонками, и они втроем улетели на сафари в Ботсвану.

— И что произошло?

О`Брайен допил свой виски и посмотрел на нее.

— Их больше никто и никогда не видел.