Собрание тьмы (ЛП)

Глава 26 Люция Оранос

Когда Клео убежала, Люция упала на землю, обхватив себя руками, и холод ушёл, оставляя только жар ярости за её спиной. Даже с кольцом в руках её элементали сжигали её изнутри. И чем больше она сопротивлялась, тем было больнее..

«Ты должна убить её», — прошептала её магия голосом матери.

Нет, она не может кого-то убить.

«Она это заслужила. Она лгала тебе. Все они лгут тебе, все используют тебя. Они хотят Родичей. А ты — всего лишь средство. Король примет то, что ты дашь, и выбросит тебя, не задумываясь. И все с королём — Магнус, Клео, — тоже хотят обладать твоей магией».

Каждая их этих ужасных мыслей была кинжалом в её сердце, потому что она знала, что это правда.

И чем больше она понимала это, тем она становилась сильнее. Она встала и посмотрела на себя, понимая, что пылала с ног до головы. Синий огонь, каким-то образом оставляющий её платья, обувь, волосы и кожу целыми. Она смотрела на свои руки с ужасом, смешанным с очарованием.

Она подошла к окну и посмотрела на идеальный день. Она не концентрировалась на тёмных облаках, что кружились на прежде голубом небе — брак воды и воздуха. Когда небо разразилось бурей, она вышла на балкон, зажмурилась, позволяя дождю погасить себя. Это потушило её пламя, но не тьму внутри неё.

Эта тьма съедала её.

«Тебе следует убить их всех за то, что они тебе сделали».

Её глаза распахнулись. На мгновение она собиралась уже убить людей с помощью магии, всех, кто говорил, что любит, но использовал её. Мгновение эта мысль была приятной.

Но потом она поняла ужас.

Её волосы и платье промокли насквозь, и она оттолкнулась от балконных перил и помчалась по своим покоям, рассыпая цветы, уже использованные на уроках.

В оцепенении, она вышла из комнаты и, спотыкаясь, направилась по коридору, не потрудившись посмотреть, кто может быть рядом. Она была уверена, что многие отреагируют странно на её состояние, на то, что с неё стекала вода, но её не волновало это.

— Принцесса. — промолвил страж, когда она проходила мимо него. — Вы в порядке?

— Нет, — прошептала она. Он потянулся к ней, предлагая помощь, но она воззвала к магии воздуха и прижала его к стене, спокойно уходя.

Она не была уверена в том, что делает, пока не добралась до комнаты в крыле слуг, что была выделена для Алексиуса. Она протестовала против этого решения — дать ему комнату слуги, а не роскошный гостевой номер, — но он сказал, что не против. Он понял и сказал, что это не повлияет на их любовь.

Люция толкнула дверь и вошла внутрь, дрожа от холодной воды, что оставляла следы на коже, и магии, что кольнула её.

Она ждала в тёмной комнате, стараясь не терять контроль, стараясь не окунуться в свои силы, опасаясь того, что будет дальше.

Наконец-то, от света факелов в коридоре посветлело, когда Алексиус открыл дверь.

— Люция, — промолвил он. — Что ты здесь делаешь?

Это не принесло ей того облегчения, на которое она надеялась, только усилило боль, которую она испытывала за то, что уже почти совершила.

— Я не знаю, что со мной случилось.

Факелы на стенах начали мерцать, отвлекая её внимание. Это не она — Алексиус зажёг их своей магией.

Вдруг он взял её за руки, а его красивое лицо теперь казалось обеспокоенным.

— Что случилось?

— Я чуть не убила её.

— Кого?

— Клео. Она лгала мне всё время. Она предала нас. Я верила, что она может быть моим другом, — она нервно вдохнула, чувствуя своё разбитое сердце, думая над поступками этой обманчивой девушки. — Но я была глупа. Так глупо доверять ей, даже на мгновение… Мне никому нельзя доверять…

— Люция. Посмотри на меня. Попробуй дышать.

— Я хотела, чтобы она умерла! Я хотела, чтобы она кричала от боли за то, что сделала. Я знаю, что это неправильно, это ужасно… Так ужасно!

— Нет, — сказал он, качая головой. — Это не так.

— Как ты вообще мог такое говорить? Я верила, что моя магия хорошая, но если она может заставить меня чувствовать себя… Эта тьма, которую я едва контролирую даже с кольцом! Как это может быть правдой?

— Ты должна прекратить сомневаться в себе. Там темнота, да, но всегда есть баланс. Ты — живое его доказательство. Чтобы принять добро, ты должна принять зло. Если ты продолжишь бороться за это, это разорвёт тебя на части, — его выражение лица стало мученическим. — Я не хочу потерять тебя. Не хочу думать, что когда-то потеряю тебя. Ты понимаешь?

— Но, Алексиус…

Он притянул её к себе ближе, положив руки на её лицо, и поцеловал. Она прильнула к его губам, а после вдохнула с облегчением. Это было то, в чём она нуждалась — его прикосновения, его уверенность в том, что всё хорошо. Этот поцелуй, что не заканчивался, а только углублялся.

Этот поцелуй отличался от всех тех, что они разделяли, сравнимый с тем, что сначала был в их снах, что разрушили её бессознательный мир.

Этот поцелуй проводил столько же страсти, сколько было у каждого, но это было реальным, из плоти и крови. Она уже чувствовала это — словно мир разваливался, не оставляя ничего, кроме Алексиуса.

— Пожалуйста, — прошептал он ей в губы, — никогда не сомневайся в себе. Ты идеальна для мня во всех отношениях. Я люблю тебя, Люция. Я так сильно тебя люблю!

Он снова поцеловал её, и она ответила ему на поцелуй, открывая себя до яркого свечения глубоко внутри, что помогло окончательно прогнать тьму из её сердца.

Она чувствовала себя так хорошо. Она хотела большего.

Люция нашла пуговицы его рубашки, потянув их, чтобы открыть золотой вихрь на груди. Он был темнее сегодня, чем тогда, когда она впервые увидела его во сне, а потом в тронном зале, теперь походил больше на татуировку, чем на доказательство того, что он Хранитель. Она прикоснулась к нему губами, чувствуя быстрое стучание сердца.

Он резко вдохнул, сжимая её руку, останавливая её.

— Принцесса…

Она посмотрела на него с внезапным сомнением.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он рассмеялся.

— Нет, я хочу, чтобы ты осталась.

— Итак, ты хочешь, чтобы я осталась…

— Да.

Это слово ей не нравилось.

— Как долго.

Тень мелькнула на его лице.

— Здесь, в этой комнате, только со мной?

Она кивнула.

— Если бы это было возможно, я б никогда не оставлял тебя, — прошептал он. — Никогда.

Она улыбнулась ему. Его слова были бальзамом для её невидимых рам, исцеляя её, возвращая радость и надежду.

— Хорошо, — прошептала она.

Было смятение и боль в его взгляде, столько страдания, которое она хотела облегчить. Но рядом со страданием она видела что-то более глубокое и бесконечное, относящееся только к ней.

— Ты уверена в этом? — спросил он, и его голос был тих, когда она сняла рубашку, позволяя ей упасть на пол. — Ты была так расстроена мгновение назад… не хочу, чтобы ты совершала что-то, к чему ещё не готова.

— Я уверена, — сказала она ему более уверено, чем когда-либо прежде. — И я готова.

— Ты так молода…

— Я — моя магия, и моя магия стара, словно звёзды, — она улыбнулась, не желая сдаваться. — Я ждала достаточно долго. Я люблю тебя. Займись со мной любовью, Алексиус.

Она думала, что он может вновь колебаться, позволить себе сомнения или утверждать противоположное. Но его серебряные глаза просто были наполнены бездонным желанием, когда он взял её в лицо в ладони.

— Как скажешь, принцесса.

В этот раз в поцелуе не было сдержанности. Как небо открылось по её команде и принесло бурю в Оранос, так этот поцелуй открыл портал в более глубокий, более красивый хаотический уголок её души.

Подчиняясь ей, Алексиус был её… душой и телом.

Она не могла лгать об этом, даже себе. Она не была с Алексиусом раньше, но её воображение не совершало правосудия над ним.

Её мать часто предупреждала её о том, на что походило разделить плоть впервые. Она предупредила об ужасных вещах — мужчины брали девушек и без их разрешения. Целомудрие следует защитить любой ценой. Особенно целомудрие принцессы.

Эти предупреждение были просто огромной кипой лжи. Любовь — вот и всё. Не было ничего плохого в том, что они с Алексиусом были вместе.

Отдавшись ему здесь, сейчас, в этой крошечной комнатушке на маленькой кровати безо всякого золота… это было совершенством.

Приятная дрожь прошла сквозь неё, когда он провёл медленную линию по её обнажённому плечу. Она лежала очень близко к нему, её рука покоилась у него на груди. Его прикосновения не давали сосредоточиться.

— Убеги со мной, — прошептал он.

— Куда? — спросила она, придвигаясь к нему и целуя его в шею вдоль горла.

— Куда угодно.

Алексиус предлагал невероятные возможности, бесконечные и затягивающе.

— Мой отец сойдёт с ума, если я убегу из дома.

— Я не сомневаюсь в этом.

— И он сойдёт с ума, если узнает, что я провела с тобой ночь.

Его рука скользнула по её талии.

— Его голова может разорваться.

Она улыбнулась.

— Клео была не была изгнана после этого, хотя было много поводов обвинять её в потере целомудрия. Но у меня нет такого повода, не так ли?

Он погладил её по длинным тёмным волосам, накручивая толстую прядь на палец и рассматривая её, словно чары. Но после нахмурился и вновь посмотрел на неё.

— Ты сожалеешь?

Она прижалась к нему крепче, вновь целуя.

— Я только жалею, что мы так долго ждали. Ты тут почти две недели, столько времени впустую.

Он едва слышно застонал.

— Ты на грани, принцесса. Но это не имеет ничего общего с магией.

Она усмехнулась, чувствуя себя злой и счастливой. Кто знал, что она на такое способна?

— Я могу принять эту опасность.

Бронзовая прядь волос упала ему на лоб.

— Я должен напомнить тебе о том, что смертен сейчас. Я могу быть убитым разъярённым королём, что увидит свою невинную дочь в постели с её наставником.

Люция подняла бровь, и её улыбка стала шире.

— Мы должны убедиться, что никто не узнает.

Алексиус толкнул её на спину, упираясь руками по обе стороны от неё.

— Выходи за меня.

У неё в груди перехватило дыхание.

— Что?

— Ты слышала меня. Если мы убежим и поженимся, король не сможет сделать ничего, кроме поздравить нас.

Он не понимал, о чём говорил и что спрашивал, учитывая то, как это повлияет на её семью.

— Что? Ты сказала, что любишь меня. Ты только что отдалась мне, искренне и без сожалений.

Она покачала головой, прежде чем он принял её реакцию за отказ.

— Ты прав. Я люблю тебя. Я просто… Так много всего случилось сейчас, — её голова кружилась от проблем и сомнений. — Я не могу забыть о том, что случилось с Клео. Я… я… Я знаю, что реагирую слишком остро, — тень упала на неё, когда он коснулся её щеки, проводя линию вниз к подбородку. — Я не верю никому из них. Я знаю, что они хотят использовать меня. Они меня никогда не отпустят.

Вспышка беспокойства затмила его взгляд.

— Ты права. Многие хотят воспользоваться твоими способностями из пророчества. Ты должна быть осторожна.

Его слова удивили её.

— Алексиус, я тебе сказала бы уже, но… Я пробудила последний кристалл. Самостоятельно.

Он прошептал очень тихо:

— Что?

— Я знаю, ты хотел быть там, но мне удалось самой. Без проблем, — солгала она.

Он помрачнел.

— Я просил тебя подождать, принцесса.

— Я знаю, что ты просил. Но всё в порядке. Заклинание сработало отлично. Родич Воды ждёт, чтобы утвердиться, как мы говорим.

Он испустил долгий вздох, его лицо по-прежнему оставалось мрачным.

— Очень хорошо, что ты это сделала. Скажи мне, где он проснулся.

— Храм Валории, — она не увидела мерцания удивления в его глазах, и это подтвердило, что она права. Храм был на четвёртом месте, которое подозревала Миленья.

Всё имело смысл. Она видела на картах её отца, что имперская дорога завершилась рядом с храмом.

— Там не было никаких стихийных бедствий, — сказал Алексиус. — Кровь не была пролита. И всё же, ты знаешь, что это за место.

— Я уверена в этом, — сказала она, но внезапно тень беспокойства окутала её. — Я рассказала об этом Клео, чтобы услышать реакцию. Чтобы увидеть в её глазах доказательство того, что она предала нас.

— И если она предала, её друг-повстанец, Йонас, утвердит кристалл?

— Тогда я украду его обратно, — как только она это сказала, она почувствовала, что права. Сомнения исчезли.

— Хорошо, — улыбка играла на его губах, прежде чем взгляд стал задумчив. — Храм Валории — прекрасное место для других важных событий, мне кажется.

— Что ты имеешь в виду?

— Это идеальное место для венчания.

Она не могла оставаться серьёзной.

— Ты… Ты серьёзно?!

— Конечно. Если ты не желаешь официального обручения… Но я не уверен, что скромный учитель может конкурировать с лордами.

Она хотела Алексиуса больше, чем кого угодно, кто только существовал.

— Ты невозможен.

Он снова взял её лицо в свои руки.

— Скажи это. Скажи, что мы можем бежать в Лимерос сегодня, пожениться и утвердить последний кристалл, и никто не знает об этом, если мы не захотим.

Сегодня? Она смотрела в голове, и миллион мыслей путалось в её голове. Миллион сомнений, миллион вопросов, всё крутилось в шторме путаницы.

Но было одно, в чём она была уверена.

— Да. Да, я выйду за тебя замуж, Алексиус.