Сочинения в трех томах. Том 2

Глава 7
ЛЮПЕН СЕРДИТСЯ

Мгновение он стоял неподвижно, озадаченный. Наверху переворачивались и нагромождались вещи, словно осажденные сооружали баррикаду. Потом вдруг через новое отверстие в сарае дон Луис увидел два силуэта, выбирающиеся сквозь это отверстие на крышу сарая. Он выхватил револьвер и выстрелил, но неудачно, потому что он думал о Флоранс и рука его дрожала. Пули щелкали о железо, наваленное на полатях.

После пятого выстрела послышался легкий крик. Дон Луис снова бросился к лестнице. Разбросав разную утварь, высохшие вязанки каких-то овощей, служившие прекрасным заграждением, он, наконец, ушибленный и поцарапанный, добрался до отверстия и, миновав его, с удивлением увидел, что он на площадке. Это была вершина откоса, у которого стоял сарай. Она вплотную подходила к гребню стены. Гастон Саверан и Флоранс, несомненно, скрылись этим путем, хотя стена была здесь метров пять вышиной. Пройдя по гребню довольно широкой стены к месту, где она понижалась, Перенна спрыгнул на вспаханное поле, за которым начинался небольшой лесок. Беглецы должны были выбрать этот путь. Перенна последовал за ними, но кустарник в лесу был такой густой, а сумерки сгущались так быстро, что продолжать здесь поиски было совершенно бесполезно.

Он вернулся в деревню, раздумывая о происшедшем. Флоранс и ее сообщник еще раз сделали попытку отделаться от него. Флоранс снова оказалась в центре преступных махинаций.

— Отвратительное создание! — шептал он, содрогаясь. — Правда ли, что в лице у нее столько благородства? А глаза, глаза, которые забыть нельзя — такие строгие, такие правдивые, почти наивные.

Пока Мазеру возился с автомобилем, дон Луис остановил проходящего через площадь мэра.

— Скажите, господин мэр, не произошло ли здесь года два тому назад непонятного исчезновения супружеской четы?

— Мужа звали Альфредом, а жену Викториной, — перебил его мэр. — Еще бы. История эта сильно нашумела. Мелкий рантье из Алансона. Исчезли в один прекрасный день, и никто ничего не слышал больше ни о них, ни об их состоянии — они как раз получили за проданный дом тысяч двадцать. Как же! Я прекрасно помню. Супруги Дедесаламюр.

— Благодарю вас, господин мэр.

В Алансоне Перенна поспешил на вокзал собрать кое-какие сведения. Ему сказали, что действительно двухчасовым поездом из Парижа приехали господин и дама, которые нашли у ближайшей гостиницы кабриолет, а затем, окончив свои дела, уехали с экспрессом в 7 часов 40 минут. По описанию это были, несомненно, Саверан и Флоранс.

— Итак, — сказал дон Луис, — Гастон Саверан каким-то путем узнал о том, что сообщила мадам Фовиль относительно Ланджерио, и явился с какой-то, пока неизвестной целью в его бывшие владения. Вперед! Мы сумеем, пожалуй, перехватить их в Манэ.

— Несомненно, мы схватим за шиворот его и его даму. Ведь их двое.

— Двое-то двое. Только…

— Что, только?

— Даму ты оставишь в покое.

— Это почему?

— А ты знаешь, кто она такая? Мандат у тебя есть?

— Нет, но все-таки…

— Еще слово, и я высажу тебя посреди дороги. Арестовывай тогда кого тебе угодно.

Мазеру замолчал. Впрочем, они шли таким ходом, который не располагал к разговору, и бригадир был весь поглощен тем, что напряженно всматривался в дорогу и предупреждал о препятствиях.

По обе стороны дороги появлялись и тотчас исчезали деревья, которые шумели ритмично, как волна у берега. Ночные звери разбегались от огня фар.

Дон Луис все увеличивал скорость.

Деревни, равнины, холмы… и вдруг среди мрака — огни большого города — Манэ.

— В какой стороне вокзал, Александр?

— Берите вправо, патрон, потом все прямо. Влево.

Они потеряли минут семь-восемь, колеся по улицам, где им давали противоречивые указания. Когда автомобиль стал перед вокзалом, поезд уже дал свисток.

Выскочив из автомобиля, дон Луис побежал в зал, растолкал людей, преграждавших ему выход на платформу, и увидел на третьем пути готовый к отправке состав, побежал вдоль вагонов, заглядывая во все окна.

Поезд уже тронулся. Вдруг у дона Луиса вырвался крик: он увидел в одном из передних вагонов: Флоранс лежала на диванчике, положив голову на плечо Гастона Саверана, а тот обвил ее руками.

Не помня себя от бешенства, дон Луис ухватился за ручку двери, но потерял равновесие, потому что сзади тащили его разозленный сторож и Мазеру, надрывающиеся до хрипоты:

— Да ведь это безумие, патрон, вы попадете под колеса!

— Идиоты! — вопил дон Луис. — Пустите меня! Я видел их!

Вагоны мелькали один за другим. Он попытался вскочить на подножку одного из них, но те двое вцепились в него, спешило на помощь еще несколько носильщиков, прибежал начальник станции. Поезд удалялся.

— Дураки! Скоты! — разозлился дон Луис. — Не могли вы оставить меня в покое! Покажу же я вам!

Левой рукой он опрокинул сторожа, правой оттолкнул Мазеру и мимо носильщиков и начальника станции, через багажный зал, перепрыгивая через груды сундуков, ящиков, чемоданов, выскочил на улицу.

— О, трижды идиоты! — проворчал он, увидя, что Мазеру заглушил мотор. — Когда предоставляется случай сделать глупость, то он его, наверное, не упустит!

Если днем автомобиль шел со скоростью, пугавшей Мазеру, то сейчас он летел головокружительно быстро. Ураганом миновав предместья Манэ, вышли на шоссе. Дон Луис весь был во власти одного желания: раньше двух сообщников прибыть на ближайшую станцию Шартр и вцепиться в горло Саверана. Он уже видел, как бьется в его руках любовник Флоранс Девассер!

— Ее любовник! Ее любовник! — скрипел он зубами. — Разумеется, этим все разъясняется. Они вместе соединились, против несчастной Мари-Анны Фовиль, которой одной приходится расплачиваться за всю серию преступлений.

Да была ли она когда-нибудь сообщницей?

Может быть, убив инженера Фовиля и его сына, они задумали отделаться от мадам Фовиль, которая стояла между ними и наследством Космо Морнингтона! Видел же я листок с числами в книге, принадлежащей Флоранс. Правда, они обвиняют и Гастона Саверана: но что из того? Он больше не любит Мари-Анну, он любит Флоранс… и Флоранс любит его… Она его сообщница, советчица, она будет жить с ним и пользоваться богатством… а, если подчас как будто защищает Мари-Анну… комедия! Быть может, мимолетный приступ раскаяния… Но она любит Гастона Саверана и продолжает борьбу неустанно и беспощадно. И вот почему она хотела убить меня, она опасается моей проницательности… она не выносит меня… она ненавидит меня…

Вспоминая картину, которую он видел в окно вагона, он стонал от ревности, и в первый раз в жизни затуманенный мозг его сверлила мысль об убийстве.

— Черт возьми! — проворчал он вдруг. — Мотор дает перебои… Мазеру, Мазеру…

— Как, патрон? Вы знали, что я здесь?

Из мрака вынырнула фигура Мазеру.

— Негодяй! Ты думаешь, что всякий дурак может уцепиться за подножку моего автомобиля, а я и не замечу? Хорошо же тебе там, должно быть?

— Мучение! Зуб на зуб не попадает!

— Это тебе урок. Ты где покупал бензин?

— В бакалейной.

— Жулики. Гадость продали. Перегрелся мотор.

В работе двигателя в самом деле чувствовались перебои. Потом как будто снова наладилось, и дон Луис опять ускорил ход. Не снижая скорости, автомобиль словно летел на крыльях. Один из фонарей потух, другой горел тусклее обычного, но ничто не могло унять пыла дона Луиса. Снова пошли перебои, и вдруг полная беспомощность, мотор заглох. Нелепая остановка посреди дороги.

— Это уже верх всему! — завопил дон Луис. — Тут час провозишься, а потом через час начнется то же самое. Черт знает что тебе продали вместо бензина.

Луис в бешенстве затопал ногами. Он готов был поколотить автомобиль, готов был… Дон Луис схватил Мазеру за плечи, тряс, осыпал бранью и, наконец, бросив его на откос, заговорил прерывающимся голосом, в котором были и злоба и страдание.

— Это она, ты слышишь, Мазеру. Это она, подруга Саверана… Я нарочно говорю тебе об этом сейчас, потому что боюсь поддаться слабости. Да, я трус… у нее строгое лицо… а, глаза, как у ребенка. Но это она, Мазеру. Она живет у меня. Запомни ее имя, Мазеру, Флоранс Девассер. У меня не хватает мужества, когда я смотрю на нее. Ведь я никогда не любил… Все другие женщины… Все другие… капризы мои, даже того меньше… я не помню прошлое! О, Флоранс! Надо схватить ее, Мазеру. Надо освободить меня от ее глаз… Они жгут меня… они, как яд. Если ты не избавишь меня от них, я убью ее… или убьют меня… или… О! Какая буря во мне сейчас, есть другой… этот Саверан… она любит его. О, мерзавцы! Они убили Фовиля и ребенка, и старика Ланджерио, и тех двух, в сарае, и других… Космо Морнингтона, и Веро, и других. Чудовища! Она в особенности… о, если бы ты видел, что у нее за глаза!

Он говорил едва слышно, подавленный отчаянием. И это поражало в нем — в человеке, всегда полном энергии, необыкновенно владеющем собой.

— Успокойтесь, патрон, — сказал бригадир, поднимаясь. — Все это пустяки. Женские истории… я сам через это прошел.

Вот я вам расскажу… мадам Мазеру, ну да, я женился в ваше отсутствие.

Он потихоньку увлек дона Луиса к автомобилю, потом уложил на заднее сидение.

— Отдохните, патрон. Ночь не очень холодная, да и есть чем укрыться. Поутру я первого прохожего пошлю в соседний городок за бензином, да и за провизией. Есть хочется. И все устроится… С женщинами всегда так устраивается… стоит их только вытолкать за дверь своей жизни…

Если только они сами не опередят тебя. Так вот… мадам Мазеру…

Но дону Луису не суждено было узнать, что стало с мадам Мазеру. Самые сильные встряски не влияли на его сон, и он тотчас уснул. Проснулся он на другой день поздно. Мазеру лишь в семь часов удалось перехватить велосипедиста, направляющегося в Шартр.

В девять часов автомобиль тронулся в путь. К дону Луису вернулось его обычное хладнокровие, и он сказал бригадиру:

— Я наговорил кучу глупостей сегодня ночью. Об этом я не жалею. На мне лежит обязанность спасти мадам Фовиль и поразить настоящую виновницу. И я клянусь тебе, что выполню свой долг. Флоранс Девассер сегодня же будет в тюремной камере.

— А я вам помогу, патрон, — со странной интонацией заявил Мазеру.

— Мне не нужна ничья помощь. И если ты коснешься хоть волоса на ее голове, я уничтожу тебя. Понял?

— Да, патрон.

— Так смотри же.

Автомобиль мчался с бешеной скоростью. Мелькнули Шартр, Гамбулье, Шеврез, Версаль, Сен-Клу, Булонский лес. Когда на площади Согласия, автомобиль свернул в Тюильри, Мазеру робко спросил:

— Вы не домой, патрон?

— Нет. Прежде всего надо излечить мадам Фовиль от мании самоубийства, передав ей, что преступники обнаружены, а затем мне необходимо повидаться с господином префектом или судебным следователем.

В суде никого не оказалось. Дон Луис закусил в ближайшем кафе и снова встретился с Мазеру. Вид у него был такой взволнованный, что Мазеру не мог не обратить внимания.

— Вы не передумали, патрон?

— Напротив. Я только что прочел, что мадам Фовиль пыталась разбить себе голову о стену. Пришлось надеть ей смирительную рубашку. Тогда она стала отказываться от пищи. Я обязан спасти ее.

— Каким образом?

— Выдав настоящую преступницу. Я предупрежу следователя и доставлю вам сегодня вечером Флоранс Девассер живую или мертвую.

— И Саверана?

— И Саверана… Разве только…

— Что такое?

— …я не разделаюсь сам с негодяем.

В это время к ним подошло несколько репортеров. Дон Луис сказал им:

— Можете сообщить, господа, что с сегодняшнего дня я беру под свою защиту Мари-Анну Фовиль и все свои силы посвящу этому.

Посыпались удивленные возгласы. Но, не он ли сам привел мадам Фовиль в тюрьму? Не он ли собрал против нее неоспоримые улики?

— Я сам уничтожу эти улики. Мадам Фовиль жертва негодяев, которые подстроили против нее дьявольскую махинацию и которых я собираюсь выдать правосудию.

— А зубы? Отпечаток зубов!

— Совпадение! Необъяснимое совпадение! В котором сейчас вижу лишнее доказательство ее невиновности. Человек достаточно ловкий, чтобы совершить все эти преступления, конечно, не оставил бы такой улики против себя. Она невиновна. Необходимо сейчас же подбодрить ее, иначе смерть ее будет на совести тех, кто ее обвинил.

Он вдруг замолчал. Взгляд его остановился на одном из репортеров, который делал заметки, стоя в стороне от других. Дон Луис сказал потихоньку Мазеру:

— Узнай как-нибудь имя этого типа. Где я его встречал?

В это время курьер судебного следователя пригласил Перенна в кабинет. Тот сделал несколько шагов, но уже почти в дверях круто повернулся с гневным криком:

— Да ведь это он, это Саверан был тут, загримированный. Скорее за ним!

Он бросился к выходу, сопровождаемый Мазеру, сторожами, газетчиками. Вскоре он всех оставил позади себя. Спустился с лестницы, пробежал подземными коридорами, соединяющими два двора. Кто-то сказал ему, что человек описанной наружности недавно прошел здесь. Указание было дано ложное. Он понял это после того, как потерял много времени. Наконец, ему удалось установить, что Саверан направился в сторону бульвара и что на набережной к нему присоединилась молодая женщина, очень хорошенькая блондинка, она же Флоранс Девассер. Они вместе сели в автомобиль, идущий к вокзалу в Сен-Лазар.

На вокзале после долгих поисков и расспросов дон Луис узнал, что Флоранс одна села в автобус, направлявшийся к центру.

Вопреки его ожиданиям она вернулась домой. При мысли, что сейчас увидит ее, он ощутил новый прилив злобы. Он строил дорогой планы мести, грозил, оскорблял, осыпал Флоранс бранью. Мучительно остро хотелось причинить ей боль, страдание. Но, свернув на площадь, сразу остановился. Опытным взглядом выделил с полдюжины профессионального вида субъектов, расположившихся вокруг дома. А Мазеру, заметив его приближение, попытался скрыться в одной из подворотен.

— Мазеру! — крикнул дон Луис.

Тот подошел. Выражение лица у него было такое сконфуженное, что дон Луис всерьез встревожился.

— Скажи, пожалуйста, ведь не ради же меня твои молодцы делают стойку около моего отеля.

— Что за идея, патрон? — смущенно возразил Мазеру. — Вы же знаете, что сейчас в милости.

Дон Луис вздрогнул. Он понял, Мазеру предал его. Отчасти повинуясь велениям своей щепетильной совести, отчасти желая избавить своего патрона от опасности роковой страсти, он выдал Флоранс Девассер.

Дон Луис стиснул руки, всеми силами стараясь сдержать бушевавший в нем гнев. Это было для него страшным ударом.

Он вдруг интуитивно понял, сколько наделал ошибок, обезумев от ревности. Понял и почувствовал, что последствия могут быть непоправимыми…

— А мандат? — спросил он.

Мазеру затрепетал.

— Это вышло случайно… Встретил префекта… Разговорились насчет барышни. Оказалось, он узнал, что фотокарточку подрисовали, фотокарточку, которую он давал вам, и что на ней стояло имя Флоранс.

— А мандат? — еще настойчивее повторил дон Луис.

— Вы понимаете… пришлось… Господин Демальон… следователь…

Будь они одни на площади, дон Луис, несомненно, дал бы выход своему гневу, применив к Мазеру один из излюбленных приемов бокса. И Мазеру, эту возможность учитывая, держался вне пределов досягаемости.

— Это для вашего же блага, патрон. Сами ведь говорили: «Освободи меня от этого создания… Ее глаза жгут меня». А тем более Вебер…

— Как, Вебер знает?

— Да, он скоро должен быть здесь с подкреплением. Префект стал сомневаться в вас, когда узнал про фотографию. По сведениям Вебера, женщина, которая ходила к Гастону Саверану на бульвар Ричарда Валласа, была блондинка, очень хорошенькая и звали ее Флоранс. Она иногда даже ночевала там.

— Ты лжешь! Ты лжешь! — сквозь зубы прошептал Перенна.

Он снова ненавидел Флоранс. Вначале он преследовал ее, сам не отдавая отчета — почему. Теперь он как будто сознательно хотел ее гибели. А на самом деле потерял контроль над собой. Действовал импульсивно. Весь во власти той страсти, которая может побудить как перерезать горло любимому, так и отдать жизнь ради его спасения. Мимо пробежал мальчуган с экстренными выпусками газеты. Дон Луис успел прочесть заголовки:

«Заявление дона Луиса. Мадам Фовиль невиновна. Арест преступников неизбежен».

— Да, да, — сказал он вслух. — Развязка приближается. Флоранс уплатит по счету. Тем хуже для нее. Въехав во двор, он приказал шоферу развернуть автомобиль и не выключать мотора, так как он скоро поедет снова.

В коридоре он окликнул дворецкого.

— Мадемуазель Девассер у себя?

— Да, месье.

— Она уезжала вчера?

— Ее вызвали телеграммой к больной родственнице. Она вернулась ночью.

— Пришлите ее ко мне, но не в кабинет, а в комнату, рядом с моей спальней.

Это была небольшая комната на втором этаже, некогда дамский будуар. Он чувствовал себя там в большей безопасности, чем в других комнатах, хранил там самые важные бумаги, и ключ от нее, ключ от замка с секретом, всегда держал при себе.

Мазеру нагнал дона Луиса во дворе, но тот, казалось, не замечал его присутствия. Потом он повернулся к нему.

— Все идет прекрасно. Я боялся, что Флоранс не вернется домой. Должно быть, они не видели нас вчера. А теперь ей не уйти от нас.

Мазеру потирал руки. Они вместе стали подниматься по лестнице.

— Вы, значит, решаетесь, патрон?

— Я во что бы то ни стало хочу спасти мадам Фовиль от самоубийства, и раз другого средства нет, я жертвую Флоранс.

— И не огорчаетесь?

— Не раскаиваюсь.

— И прощаете меня?

— Благодарен тебе.

И с этими словами дон Луис нанес Мазеру сильный рассчитанный удар под подбородок. Без единого звука Мазеру свалился в обморок.

На площадку лестницы выходил темный чулан, где слуги складывали щетки, ведра. Дон Луис втащил туда Мазеру и усадил удобно, спиной к сундуку, заткнул ему рот платком, связал руки и ноги скатертями. Когда Мазеру начал приходить в себя, он сказал ему, остановившись в дверях:

— По-моему, тебе больше ничего не нужно… поспи… встанешь свежий, как розочка.

Он посмотрел на часы.

— В моем распоряжении целый час. Прекрасно.

В эту минуту у него был такой план: бросить Флоранс в лицо обвинение, добиться от нее письменного признания и тем спасти мадам Фовиль. А там, что будет. Может быть, увезет Флоранс в своем автомобиле в какое-нибудь надежное убежище и будет держать там заложницей. Может быть… но он об этом не задумывался. Прежде всего, он хотел объясниться сейчас и без обиняков. Бегом поднялся к себе в спальню, сунул голову под холодную воду. Никогда еще не испытывал он такого волнения, никогда не разыгрывались в нем так слепые инстинкты.

Она! Поднимается по лестнице!

Наконец-то! Какое наслаждение знать, что она в моих руках! Лицом к лицу! Совсем одна! Он вышел на площадку и, остановившись перед дверью будуара, достал ключ.

Открыл дверь и… вскрикнул.

Перед ним стоял Гастон Саверан.

В комнате, скрестив руки, стоял и ожидал его Гастон Саверан.