Глава 2
ВЗРЫВ НА БУЛЬВАРЕ СЮШЕ

С вечера толпился народ на бульваре Сюше. Любопытные тянулись и из центра города и с окраин. Были даже и приезжие из провинции. Волновали последние события: арест Гастона Саверана, бегство его сообщницы Флоранс Девассер, непонятное исчезновение дона Луиса Перенны.

Полиция оцепила отель и ближе, чем на 100 метров ни с одной стороны никого не подпускала, взобравшихся на насыпь, против отеля, заставила спуститься в ров.

Ночь была темная. Тяжелые грузовые тучи носились по небу, лишь изредка выглядывала из них бледная луна. Сверкали молнии, глухо грохотал гром. Но толпа не унывала. Затягивали песни. Мальчишки подражали крикам птиц, животных. Разместившись группами на скамьях и просто на тротуарах, люди пили, закусывали, спорили.

Часть ночи прошла спокойно. В отеле Фовиля, в кабинете инженера, в котором он был убит, с десяти часов дежурили: префект полиции и его секретарь, начальник полиции, его помощник Вебер, бригадир Мазеру и два агента, пятнадцать полицейских были расставлены в остальных комнатах отеля, а двенадцать других на крыше, в саду и перед главным входом.

Предварительно был снова произведен самый тщательный обыск, не давший никаких результатов.

Решено было, что все должны бодрствовать. Если четвертое письмо доставят, виновный будет пойман с поличным.

Для полиции не существует чудес.

Несмотря на протесты Мазеру, префект распорядился, чтобы во всех комнатах горело электричество и все двери были открыты настежь. Он будто боялся появления дона Луиса и хотел ему помешать.

Часы проходили, и нетерпение начало овладевать собравшимися. Приготовившись к борьбе, они испытывали потребность разрядить энергию. Около часа произошла ложная тревога. Два полицейских, делая обход во втором этаже, не узнали друг друга и один из них выстрелил вверх.

На бульваре толпа поредела, но наиболее рьяные расположились ближе к дому, пользуясь тем, что полиция перестала усиленно охранять подступы к дому. Увидев это, Мазеру подумал вслух:

— Хорошо, что сегодня не приходится опасаться взрыва, а то эти зеваки пострадали бы вместе с нами.

— Взрыва не будет и через десять дней, — пожал плечами Демальон.

Было два часа десять минут.

В два часа двадцать минут префект закурил сигару. Начальник пошутил:

— В следующий раз вам придется отказаться от этого удовольствия, господин префект.

— В следующий раз я не стану сторожить здесь, — возразил Демальон, — видимо, историю с письмами надо считать оконченной.

— Как знать? — вставил Мазеру.

Прошло еще несколько минут. Демальон опустился в кресло. Всеобщее молчание. Вдруг все вскочили, изумленные. Раздался звонок. Кто мог звонить?

— Телефон! — сообразил Демальон.

Он направился к аппарату.

Новый звонок.

Префект снял трубку.

— Алло! В чем дело?

Послышался издалека слабый голос, невнятное бормотание.

— Что такое? Говорите громче. Кто у телефона? Алло! Не понимаю. Повторите. Как? Дон Луис Перенна?

Он проворчал в сторону присутствующих:

— Мистификация… шутник какой-то развлекается — сделал было движение, чтобы повесить трубку, но невольно прислушался.

— Да объясните же, наконец! Вы дон Луис Перенна?

— Да.

— Что вам надо?

— Который час?

— Который час! — префект гневно пожал плечами. Вопрос был нелепый, но голос дона Луиса он на этот раз прекрасно узнал.

— Это еще что за выдумки? Где же вы?

— У себя в отеле под потолком кабинета.

— Под потолком?

— Да, и порядочно-таки задыхаюсь…

— Вас сейчас выручат, — улыбнулся Демальон.

— Это успеется, господин префект. Сначала ответьте мне. Скорее. Я теряю силы… который час?

— Но…

— Прошу вас…

— Без двадцати три.

Страх, прозвучавший в тоне дона Луиса, казалось, вернул ему силы, голос его окреп, и он заговорил, умоляя, настаивая, требуя.

— Уходите, господин префект… уходите все. Очистите отель… В три часа отель взлетит на воздух… клянусь вам… Сегодня назначенный день… Через десять дней после четвертого письма. Но четвертое письмо опоздало на десять дней. Вспомните, что сказано в листке, найденном сегодня утром Вебером: «Взрыв произойдет независимо от появления писем, в три часа утра». Умоляю вас! Верьте мне, я знаю правду об этом деле. Угроза будет приведена в исполнение, это неотвратимо. Уходите… О, это ужасно! Я чувствую, что вы не верите мне, а силы изменяют… Уходите все… уходите.

Он говорил еще что-то, но так невнятно, что префект не мог разобрать.

Префект повесил трубку.

— Господа, — сказал он, улыбаясь, — теперь без семнадцати минут три. Через семнадцать минут мы взлетим на воздух. Так утверждает, по крайней мере, наш друг дон Луис.

Раздались шутки, но в них чувствовалось всеобщее смущение.

— Вы уверены, что говорили с доном Луисом, господин префект?

— Несомненно. Он забрался в какую-то нору под своим кабинетом и от голода и усталости слегка помешался, должно быть. Мазеру, ступайте-ка, захватите его… если только в этом нет новой ловушки… Мандат при вас?

Мазеру подошел к префекту. На нем лица не было.

— Господин префект, это он сказал вам, что мы взлетим на воздух?

— Ну да, он ссылается на записку, которую Вебер нашел утром в томе Шекспира. Взрыв якобы должен произойти сегодня в три часа ночи.

— И вы не уходите, господин префект?

— Неужели вы думаете, что я стану выполнять капризы этого субъекта?

Мазеру заколебался, но несмотря на всю свою почтительность, не сдержался:

— Господин префект, это не каприз. Я знаю дона Луиса. У него, конечно, есть основания.

— Скверные основания.

— Да нет же, господин префект, — взволновался Мазеру. — клянусь вам, надо послушаться его. Он сказал: отель взлетит на воздух в три часа. Остается несколько минут. Уйдемте, господин префект…

— Довольно, — сухо прервал его Демальон. — Если вы боитесь, можете воспользоваться данным вам приказанием и поспешить к дому Луиса.

Мазеру щелкнул каблуками и козырнул, как старый солдат.

— Я остаюсь, господин префект.

И вернулся на свое место в углу комнаты.

Наступило молчание. Демальон шагал по комнате взад и вперед. Остановился перед начальником полиции.

— Вы согласны со мной, надеюсь?

— Конечно, господин префект.

— Еще бы, что за вздор! Бомбы сами с потолка не сыпятся. Откуда? Каким способом?

— Тем же, каким подбрасывались письма, — рискнул вставить секретарь префекта.

— Как? Вы, значит, допускаете?..

Демальон не договорил. Как и другие, он начал поддаваться какому-то гнетущему чувству, которое с каждой минутой становилось все мучительнее, все невыносимее.

Три часа! Эти два слова не давали покоя. Он несколько раз вынимал часы. Оставалось еще несколько минут… десять… Неужто в самом деле?

— Идиотизм! Идиотизм! — сердито воскликнул он, топнув ногой. Но, взглянув на своих товарищей, он увидел, что лица у всех напряженные и почувствовал, что у него как-то необычайно сжалось сердце. Он не боялся, нет, как не боялись и они. Но все невольно вспомнили о проницательности и интуиции дона Луиса, проявленных им в этом деле.

Сознательно или бессознательно, но они привыкли смотреть на него, как на исключительное, одаренное сверхчеловеческой прозорливостью существо.

И он-то настаивал, чтобы они обратились в бегство. Он выдал себя, чтобы предупредить их об опасности. Значит, время не терпит. Еще семь минут, шесть — и отель взлетит на воздух. Демальон продолжал ходить по комнате, но тревога его росла, в ушах звучал умоляющий голос Перенна. Он видел дона Луиса в деле. Он не имеет права при данных обстоятельствах игнорировать предупреждение, сделанное таким человеком.

— Уйдемте, — сказал он.

Слова эти были произнесены совершенно спокойно. Они вышли, не торопясь и не толкаясь, как люди, которые не бегут, а добровольно подчиняются во имя предосторожности.

Префект вышел из комнаты последним, не выключив электричества. В вестибюле он предложил начальнику полиции свистком созвать людей. Когда все собрались, он дал им выйти и запер дверь за собой.

Затем приказал полицейским, снаружи охранявшим дом:

— Отодвиньте народ как можно дальше и как можно скорее.

— А вы, господин префект! — подошел к нему Мазеру. — Уже без двух минут три…

— Наш друг Перенна говорил о трех часах, а не о трех часах без двух минут.

Префект перешел улицу и вместе с остальными выбрался на противоположный откос.

— Следовало бы пригнуться, — сказал Мазеру.

— Пригнемся. Но, если взрыва не будет, я пущу себе пулю в лоб, настолько буду чувствовать себя смешным.

— Взрыв будет, господин префект, — уверенно сказал Мазеру.

— Однако, как вы доверяете нашему другу Перенна.

— Вы тоже, господин префект.

Они мучительно ждали, отсчитывая секунды. Где-то вдали пробило три часа.

— Вот видите! — изменившимся голосом сказал префект, — ничего не будет… Идиотство, что за фантазия! — проворчал он.

Пробили другие часы, еще дальше. Наконец, вблизи, на башне соседней церкви отчеканили три удара.

Не успел отзвучать третий удар, как раздался треск, потом страшный взрыв. Поднялся огромный столб пламени и дыма, куски стен — это напоминало исполинский фейерверк. Продолжалось все это несколько секунд, а когда извержение вулкана кончилось, все затихло.

— Вперед! — крикнул префект. — К телефону. Вызвать пожарную команду.

Он схватил за руку Мазеру.

— Берите мой автомобиль, спешите к дону Луису, разыщите, освободите, привезите сюда.

— Арестовать его, господин префект?

— Арестовать? Вы с ума сошли!

— Но, если Вебер…

— Вебер успокоится. Я поговорю с ним. Спешите.

Мазеру с радостью бросился исполнять поручение.

Когда выяснилось наверняка, что дон Луис бежал, в отеле по распоряжению префекта оставлены были только полицейские, которые сидели в одной из комнат нижнего этажа. На вопрос Мазеру они ответили, что никакого шума не слышали. Он один поднялся в кабинет.

— Патрон! Патрон! — окликнул он.

Никакого ответа.

— Но ведь он говорил по телефону, — подумал встревоженный Мазеру.

Он издали заметил, что трубка снята, вошел в телефонную кабину, пол был усеян обломками штукатурки, кирпичей…

Повернул выключатель и увидел… свесившуюся с потолка руку, вокруг нее в потолке была дыра, но не настолько большая, чтобы вслед за рукой могло пройти и плечо. Головы видно не было. Мазеру вскочил на стол, схватил руку.

— Это ты, Мазеру, — раздался голос, словно издалека.

— Да, я. Вы не ранены? Ничего серьезного?

— Нет, ослабел только… дурно… Слушай, открой левый ящик моего стола, там ты найдешь…

— Что же, патрон?

— Плитку шоколада…

— Но…

— Ступай… я голодал достаточно.

Подкрепившись, дон Луис бодрее продолжал:

— Теперь достань мне воды и хлеба, а потом помоги мне отсюда выбраться. Только иди кругом: через комнату мадемуазель Девассер и потайным ходом до лесенки к люку.

Следуя указаниям дона Луиса, Мазеру добрался до углубления в стене, расчистил его от обломков и за ноги вытянул дона Луиса из норы.

— Однако, патрон, — воскликнул он, — как это вы проделали такую штуку, да еще на голодный желудок. Ведь вы больше метра прорыли, лежа на животе! Каких это усилий вам, наверное, стоило!

Удобно расположившись у себя в комнате и закусив, дон Луис рассказал:

— Да, задача была нелегкая! Голова кружилась и мысли мешались. Воздуха не хватало. А я рыл, рыл, почти не сознавая, что делаю, как в кошмаре. Посмотри, на что похожи мои пальцы. Но я все время думал об этом проклятом взрыве, хотел предостеречь и углублял свой туннель. И вдруг рука моя провалилась… Где я? Над телефоном, разумеется. Я в самом деле нащупал на стене провод. Еще полчаса ушло на то, чтобы добраться до аппарата. Рука не доставала. Я зацепил трубку бечевкой и держал ее сантиметрах в тридцати от рта. И как я кричал! Я просто вопил. Вдруг бечевка порвалась, и я выбился из сил. Но вы… вы… уже были предупреждены. Взрыв произошел, не правда ли?

— Да, патрон.

— Ровно в три часа?

— Да. И Демальон лишь в последнюю минуту распорядился очистить отель.

— В последнюю минуту?

Дон Луис засмеялся.

— Я так и думал, что он будет сомневаться. Ты провел скверные полчаса, потому что ты-то, друг Мазеру, конечно, сразу поверил мне?

Приняв ванну и побрившись, дон Луис вышел к Мазеру.

— Теперь в путь.

— Зачем спешить, патрон? Вы бы соснули. Префект подождет.

— Ты с ума сошел! Мари-Анна Фовиль? Ты что думаешь, что я брошу ее и Саверана на произвол судьбы? Нельзя терять ни минуты.

И Перенна, снова радостный, свежий, как только что вставший с постели, вместе с недоумевающим Мазеру направился к автомобилю.

На бульваре Сюше было столько народу, что им пришлось выйти из автомобиля, не доезжая до отеля.

Пока Мазеру ходил предупреждать префекта, дон Луис поднялся на откос, напротив отеля Фовиль. При слабом свете, лившемся с бледного утреннего неба, на котором носились клочки туч, дон Луис рассматривал причиненные отелю повреждения, менее значительные, чем можно было ожидать. Хотя в нескольких комнатах и провалились потолки, но в общем стены выдержали, а пристройка с кабинетом инженера совсем мало пострадала, даже электрический свет не погас. В саду и на мостовой валялись груды мебели и вещей, которые охранялись солдатами и полицейскими.

— За мной, патрон, — позвал дона Луиса Мазеру.

Они вошли в кабинет. Часть пола была сорвана, в одной стене образовалась брешь. Но в целом взрыв не оказал того действия, на которое рассчитывал тот, кто подготовил его.

Появление Дона Луиса вызвало волнение. Префект тотчас пошел к нему навстречу и сказал:

— Примите нашу благодарность, месье. Ваша проницательность выше похвал. Вы спасли нам жизнь, мне уже вторично.

— И лучший способ вознаградить меня, господин префект, это дать мне возможность до конца довести мою задачу.

— Вашу задачу?

— Да, господин префект. Я только начал. Заверением должно быть освобождение мадам Фовиль и Саверана.

Демальон улыбнулся.

— Ого! У вас есть неопровержимые доказательства их невиновности?

— Да.

— Вам, может быть, интересно будет знать, что мы обнаружили там, где помещалась адская машина? При входе в эту переднюю, прямо под паркетом.

— Это не существенно, господин префект. Важно, чтобы вы узнали всю правду, убедились воочию.

Префект подошел ближе. Чины полиции и магистратуры окружили их. За каждым словом и жестом дона Луиса следили с лихорадочным вниманием. Неужто истина открыта, наконец?

После предупреждения о взрыве малейшее заявление дона Луиса приобретало значение факта. Люди, которым он только что спас жизнь, готовы принять все самые неправдоподобные утверждения его.

Дон Луис заговорил:

— Господин префект, вы тщетно ждали сегодня ночью появления четвертого письма. Случаю угодно, чтобы мы все присутствовали при его появлении сейчас. И тогда-то обнаружится, что все преступления — дело одной и той же руки, и обнаружится, чья это рука.

Бригадир Мазеру, соблаговолите запереть дверь и задернуть занавески на окнах. Электричество…

— Мы его выключим…

— Одну минуту… Нет ли у кого-нибудь карманного фонарика? Впрочем, можно воспользоваться свечкой.

Он вынул из канделябра свечу, зажег ее и выключил свет. Потом со свечой в руках направился к столу.

— Думаю, что надо ждать. А там факты будут сами говорить за себя.

Несколько секунд полного молчания были из тех, что не забываются.

Дон Луис сидел на краю стола, рассеянным взглядом обводя комнату и грызя плитку шоколада, закусывая ее корочкой хлеба. Видно было, что он голоден, но вполне спокоен.

Другие сидели в самых напряженных позах, подавленные ожиданием взрыва и того, что должно было произойти. На стенах плясали тени.

Прошло больше времени, чем рассчитывал, видимо, дон Луис. Тридцать-сорок минут, тянувшихся бесконечно. Но вот Перенна немного поднял свечу и шепнул: — Наконец.

И все увидели: с потолка спускалось письмо. Оно медленно кружилось, как лист, падающий с дерева в тихую погоду. Слегка задев дона Луиса, оно легло на паркет против средней части стола.

Дон Луис поднял его и подал Демальону, говоря:

— Вот, господин префект, то четвертое письмо, которое вы ждали.

Загрузка...