Сонная Лощина. История любви

Глава тринадцатая ДНЕВНИК КАТРИНЫ ВАН ТАССЕЛ

Катрина и Бром уселись под Старейшим деревом, как в детстве. Катрина ощущала глубокую печаль, сидя напротив него. Впервые за много лет она чувствовала себя непринуждённо рядом с Бромом и ощущала связь между ними. Когда Бром в ярких красках рассказал о встрече с Всадником без головы, Катрина смогла легко представить эти события, и она чувствовала, что Бром был полон страха и ужаса. Его руки дрожали, когда он описывал демоническую лошадь Призрачного Всадника, которая едва не проломила ему череп. Катрина никогда не видела Брома таким испуганным и таким уязвимым.

– Катрина, пожалуйста, не рассказывай об этом ни единой живой душе, особенно своему отцу. И, ради бога, не говори Икабоду.

Катрине хотелось сказать, что это иронично – Всадник без головы напал на него после того, как Бром безжалостно дразнил Икабода, но девушка могла только выслушать и успокоить его.

– Я не скажу ни слова, Бром, обещаю. – Катрине хотелось взять его за руку, хотя бы для того, чтобы его успокоить и остановить дрожь. Видя Брома таким уязвимым, Катрина чувствовала, как её сердце смягчается, и гадала, как долго продлится эта перемена в нём. – Я рада, что с тобой всё в порядке, – сказала она, чувствуя печаль из-за того, какими стали их отношения. Катрина сильно его любила, и хотя в этот день она чувствовала, что её сердце тянется к нему, девушка не могла не вспомнить, как ужасно Бром обращался с ней в последнее время.

– Я знаю, что ты не была счастлива со мной, Катрина. Но, честно говоря, я не понимаю, что сделал не так, – сказал Бром с невероятно печальным выражением лица.

– Прости, Бром. Я люблю тебя, но не хочу выходить за тебя замуж. Я уже давно этого не хочу. Мы желаем разного.

– Ты говоришь, что желаешь быть с Икабодом! – воскликнул Бром и обернулся, увидев своего заклятого врага на дороге – тот словно возник из ниоткуда, услышав своё имя. – Помяни пугало. – Бром закатил глаза и снова стал тем Бромом, которого Катрина не могла любить всем сердцем.

– Мне жаль, что всё так сложилось между нами, Бром. Надеюсь, однажды ты найдёшь ту, кто будет по-настоящему тебя любить, – сказала Катрина, когда с дороги донесся весёлый голос Крейна.

– Катрина, моя дорогая! – В одной руке он держал стопку книг, а другой приподнимал шляпу своим обычным щегольским жестом, слегка кланяясь. Бром покачал головой и усмехнулся.

– Как ты можешь его выносить, Катрина? – сказал он, вставая и отряхивая сухие листья, прилипшие к брюкам. Катрина видела, что Бром чувствовал себя неловко и не хотел, чтобы Икабод видел его в таком состоянии. На нём до сих пор была одежда с прошлого вечера, покрытая грязью, и Бром выглядел так, будто совсем не спал.

– С тобой всё в порядке, добрый человек? – спросил Крейн, направляясь к ним.

– Всё в порядке, Кроу. Уже ухожу.

– Уверен, ты будешь рад узнать, что ночью у меня не было смертельной стычки с Всадником без головы, хотя я полагаю, что голова, до сих пор сидящая на моей шее, – лучшее тому свидетельство, – сказал Крейн, посмеиваясь. – Хотя мне становится любопытно, как ты сам справился с дорогой Сонной Лощины, учитывая твой внешний вид. – Он оглядел Брома с ног до головы.

– Прощай, Катрина. Надеюсь, ты довольна своим выбором, – сказал Бром, развернувшись на каблуках, и быстро ушёл, не сказав Крейну ни слова.

– Прощай, Бром. – Катрина знала, что разбила ему сердце, и ей казалось, что кусочек её собственного сердца уходит вместе с ним. Она провожала Брома взглядом, пока тот плёлся по дороге Сонной Лощины, и размышляла, что станет с его жизнью теперь, когда они больше не вместе. Слишком много его планов на будущее было связано с Катриной и её семьёй. Девушка чувствовала, что не только разбила его сердце, но и разрушила будущее.

– Похоже, он в плачевном состоянии, – сказал Крейн с необычно едкой ухмылкой на лице.

– Будь добрее, Икабод, у него сейчас трудные времена, – ответила Катрина, наблюдая, как Бром и её прежняя жизнь исчезают в тени деревьев.

– Могу сказать, что так оно и есть, раз уж теперь он осознал, что потерял. – Крейн поцеловал ей руку. – Твоя красота так завораживает, что я почти забыл о цели своего визита сюда, моя дорогая Катрина. Вот, я принёс это для тебя. – Он протянул Катрине книгу, но та даже не взглянула на неё; её глаза всё ещё были устремлены на тропинку, хотя Бром уже скрылся из виду. – Катрина?

Девушка несколько раз моргнула и снова посмотрела на Крейна.

– Прости и спасибо, Икабод. – Она не могла не волноваться за Брома.

– Пожалуйста, не говори мне, что у тебя остались чувства к этому идиоту, Катрина. Он болван и хулиган и не заслуживает тебя, – сказал Крейн с раздражённым видом.

– Конечно, у меня ещё есть чувства к нему, Икабод. Мы были близки с самого детства; такие чувства не исчезают за одну ночь, – сказала Катрина, удивляя саму себя.

– Значит, ты до сих пор его любишь? – спросил Крейн, отступив на шаг – почти отшатнувшись. На его глуповато-очаровательном лице теперь было разочарованное и жёсткое выражение.

– Я люблю его, но не так сильно, как раньше. Моё сердце больше не принадлежит ему. – Катрине было грустно это признавать, но её слова, казалось, успокоили Икабода.

– Тогда моей миссией будет украсть твоё сердце, дорогая Катрина, – сказал Крейн, протягивая руку. – Я буду крайне польщён, если ты позволишь мне проводить тебя домой.

С этого дня Старейшее дерево стало их особым местом встречи. Вдвоём они часами сидели под защитой ветвей, обсуждая мечты и планы на будущее. Именно здесь Катрина поделилась с Икабодом всем, чем никогда не могла поделиться с Бромом, – тем, как она отчаянно хотела покинуть Сонную Лощину, как она хотела путешествовать по миру, и своим самым тайным желанием, которым она ни с кем не делилась.

– Знаешь, Икабод, чего я хочу больше всего? – спросила Катрина однажды тёплым осенним днем.

– Провести всю свою жизнь рядом со мной, – сказал Крейн, осторожно снимая крошечный тёмно-красный листочек с её золотистых волос. – Потому что я сам желаю этого больше всего.

Катрина вдруг почувствовала себя очень счастливой. У неё появился мужчина, который поощрял её мечты и уважал её такой, какая она есть. И, самое главное, никогда не пытался навязать ей жизнь, которой Катрина не желала.

– Ты такой милый, Икабод, – сказала Катрина, глядя на листок, который он вложил ей в руку. Он был маленьким и нежным, миниатюрный листик идеальной формы. Катрина открыла книгу стихов Байрона, которую они читали, и положила его между страниц. – Я собиралась сказать, что больше всего мне хочется стать писательницей. – Говоря это, Катрина надеялась, что Крейн не сочтёт её слова глупыми.

– Я думаю, это отличная мысль, Катрина. Мне кажется, ты станешь прекрасным автором. У тебя уже есть на примете какая-нибудь идея для истории? – спросил Икабод, хотя Катрина не могла не заметить, что он был слегка задет тем, что замужество не было её самым большим желанием.

– Думаю, я хочу записать истории и легенды о привидениях Сонной Лощины, особенно о Всаднике без головы. – Катрина нервничала и была взволнована тем, что наконец-то поделилась этим с кем-то.

– И, полагаю, ты назовёшь их «Приключения Икабода Крейна», – сказал Крейн, смеясь. Катрина моргнула и покачала головой:

– Нет. Что ты имеешь в виду? Почему я должна их так назвать?

Икабод странно посмотрел на неё, будто Катрина должна была точно знать, о чём он говорит.

– Катрина, моя милая рассеянная девочка, ты, похоже, забыла. Я говорил тебе, что планирую написать книгу о своей жизни здесь, в Сонной Лощине. Молодой школьный учитель пробивает себе дорогу в новом городе, открывая секреты Всадника без головы.

Катрина порылась в памяти, пытаясь вспомнить тот разговор. Она не помнила, чтобы Крейн говорил что-то подобное.

– Я не думаю, что ты рассказывал мне об этом, Икабод. И, кстати, хотя я признаю, что склонна кое-что забывать, мне не особенно нравится, когда меня называют рассеянной.

Крейн нахмурился.

– О, моя дорогая, я не хотел тебя обидеть. Знаешь, я считаю, что ты самая умная женщина в Сонной Лощине. Но ты должна помнить наш разговор – это был тот вечер, когда твоя мама приготовила ореховый пирог, шоколадный пудинг и тыквенные пироги на десерт. Помнишь, после ужина мы сидели на заднем крыльце и смотрели на звёзды?

Катрина вздохнула.

– Я помню тот вечер, но я не помню, чтобы ты упоминал, что хочешь написать эту историю.

– Это ранит мои чувства, Катрина. Всё, о чём мы говорили, ярко горит в моей памяти, словно звезда, которая никогда не погаснет, – сказал Крейн, заставляя Катрину почувствовать себя виноватой. – Интересно, как много моих слов ты забыла, моя дорогая, когда я бережно лелеял каждый наш разговор, как самый добросовестный из родителей. Почему я помню даже твою любимую сказку – ту, о ведьме, которая грызёт детские косточки и летает в ступе с пестом. Ты помнишь, именно она подала мне идею рассказать историю Всадника без головы? Я сказал, что удивлён, что тебе нравится такая мрачная сказка, а ты ответила, что выросла на историях, подобных легенде о Всаднике без головы, и я сказал, что с удовольствием перенесу его историю на бумагу своим надёжным пером.

– Прости, Икабод, – сказала Катрина, чувствуя себя очень смущённой.

– Не волнуйся, моя милая. Я уверен, ты сможешь придумать свою историю. – Крейн погладил её по голове. – Пойдём, моя милая рассеянная девочка. Уже смеркается, и твоя семья рассердится, если мы опоздаем к ужину.