Сонная Лощина. История любви

Глава седьмая «ПЫЛАЮЩАЯ ТЫКВА»

Кэт подняла глаза от дневника Катрины и обнаружила, что уже наступила глубокая ночь. Она читала, не отрываясь, с тех пор, как вернулась домой с кладбища. Кэт не терпелось узнать, что случится дальше, но она была слишком измотана, чтобы продолжать. Балтус и Реджина позабавили Кэт; они напомнили ей собственных родителей. Их с Катриной жизни во многом были схожи, и это было жутко. Наверное, из-за того, что Кэт очень устала, в придачу ко всему произошедшему на кладбище у неё возникло странное чувство, что она живёт жизнью Катрины. Кэт видела, что они идут схожими путями, и это пугало.

Кэт задумалась, не будет ли слишком поздно написать Айседоре. Она взяла телефон и увидела, что Айседора ответила ей в полночь. Блейк не писал. Кэт не возражала; она до сих пор злилась на него и всё равно не знала, что ему сказать. Вполне возможно, Блейк считал, что они с Айседорой лежат на кладбище мёртвыми, с отрубленными головами, пав жертвами Всадника без головы. Кэт прочла сообщение Айседоры.

Было бы лучше, чтобы Айседора не была так сильно увлечена глупостями Сонной Лощины, но по какой-то причине Кэт это не раздражало, по крайней мере не слишком сильно. Айседора была не такой, как парни Сонной Лощины или дети из её класса, – казалось, она искренне интересовалась сверхъестественным, а не просто пыталась выглядеть крутой. Айседора стала первым человеком, который, по мнению Кэт, мог бы стать её другом и который не был одним из приятелей Блейка. Это было потрясающее чувство – иметь друга только для себя одной.

Кэт была рада, что Айседора, похоже, уже не злилась, но она всё равно чувствовала себя виноватой за то, что произошло ночью, и за то, как она обращалась с Айседорой по дороге домой. Завтра она извинится перед ней. Кэт казалось, что она всю жизнь извинялась – перед родителями, перед Блейком, а теперь и перед Айседорой. Казалось, она постоянно ненамеренно причиняла людям боль, и Кэт задумалась, что Блейк может быть прав и она действительно эгоистичный человек.

На следующий день Кэт решила прогуляться до кофейни, где договорилась встретиться с Айседорой. Кэт рассмеялась, проходя мимо величественных древних городских часов со зловещего вида пугалом, которое, казалось, улыбалось ей. Город готовился к празднику осени, и декораций было в избытке. Кэт считала, что их городок прекрасен и так, что ему не нужны все эти украшения. В Сонной Лощине было что-то жуткое даже без этих подвешенных призраков, легионов фонарей из тыкв и, конечно же, фигуры Всадника без головы верхом на лошади, установленной у крытого моста, чтобы туристы могли остановиться и сделать селфи. По мнению Кэт, это был город противоречий: с одной стороны, он относился к своей истории с благоговением, доходящим до помешательства, а с другой – использовал её, чтобы угодить людям, приехавшим на фестиваль из больших городов. Хотя Кэт недолюбливала старомодные взгляды людей, живущих тут, она восхищалась тем, насколько прекрасно сохранилась Сонная Лощина. Девушка любила старые каменные и кирпичные здания, но больше всего ей нравились оранжевые и красные листья, которые украшали пейзаж в это время года.

Добравшись до кофейни, Кэт усмехнулась, увидев большую деревянную вывеску над дверью – огромный пылающий фонарь из тыквы, который, казалось, парил над дверным проёмом. Кэт сводило с ума то, что всё в Сонной Лощине было, ну, в стиле Сонной Лощины, но у неё было чувство, что Айседоре понравится эта кофейня. Она была одним из любимых мест Кэт.

Когда она открыла дверь, зазвенел медный колокольчик, и Кэт оглядела зал, чтобы посмотреть, пришла ли Айседора. Её не было видно, и сердце Кэт сжалось от беспокойства, что та передумала. Стоило написать ей извинения ещё ночью.

Кэт не могла решить, стоит ли заказать что-нибудь сразу или сесть за столик и подождать, пока Айседора доберётся сюда – если она вообще появится. В кофейне было пусто, если не считать официантки Рэйвен, которая выглядела совсем не так мрачно, как предполагало её имя, означающее «ворон». Она больше походила на Катрину, чем Кэт, со светло-русыми волосами, персиково-кремовым цветом лица и жизнерадостным, дружелюбным характером. Правда, она была жизнерадостной и дружелюбной со всеми, кроме Кэт. По какой-то причине Рэйвен, похоже, не очень-то её любила. Кэт это не беспокоило; она привыкла к тому, что люди странно к ней относятся. Такое случалось потому, что она была Катриной. Её ровесники либо боготворили Катрин, либо ненавидели. Трина говорила, что это зависть, но Кэт не понимала, чему тут завидовать. Она бы всё отдала, чтобы освободиться от наследия, которое привязало её к Сонной Лощине.

Кэт решила занять своё любимое место – уютный уголок у каменного камина, украшенный керамическими фонариками в виде тыквенных ламп и резиновыми битами, висящими над головой. Она уселась в старинное коричневое кожаное кресло, которое стояло напротив старомодного красного бархатного дивана. Между ними втиснулся маленький круглый деревянный столик.

Большинство заведений в Сонной Лощине были такими – полными антиквариата и вечно украшенными словно к Хэллоуину, даже когда для него было не время. Но Кэт любила эту кофейню с винтажными красными коврами, тёмной деревянной отделкой и безвкусными хэллоуинскими украшениями. Но больше всего ей нравились постеры старых фильмов ужасов на стенах, оставшиеся с тех времён, когда кофейня была кинотеатром. Особенно ей нравились афиши немого кино. В углу рядом с ней висели в рамках постеры «Призрака Оперы», «Метрополиса» и «Красавицы и Чудовища» Жана Кокто; последний, конечно, не был немым, но Кэт он очень нравился. Эта кофейня была одним из её любимых мест для чтения после Старейшего дерева. Раньше она любила приходить сюда с Блейком; они могли часами сидеть и разговаривать, но в последнее время его интересовали только тусовки с другими парнями Сонной Лощины, охота на призраков и другие странные занятия. Блейк больше не желал слушать о любимых фильмах Кэт и историях, которые она хотела написать, и отказывался говорить с ней о том, как сильно Кэт хотела поехать в колледж. Быть может, они были вместе слишком долго и у них просто закончились темы для разговора.

Глядя на постер «Красавицы и Чудовища», Кэт размышляла о том, сколько раз пересматривала этот фильм. Она чувствовала себя Красавицей, навечно запертой в старинной мрачной западне вместе с монстром. Концовка обычно её обнадёживала; Белль разглядела человека под проклятым обликом Чудовища, нашла его прекрасную душу и вытащила на свет. Но в Блейке Кэт было всё труднее увидеть образ человека, которого она когда-то нежно любила: милого мальчика, который её защищал, отправлялся с ней на приключения в рощу Сонной Лощины или тихо сидел рядом, пока они читали свои любимые книги. Иногда Кэт задавалась вопросом, почему они до сих пор вместе, хотя у них осталось так мало общего. Она пыталась обсудить это с Блейком, но тот отмахивался, говоря, что это она изменилась, что она забыла, как быть счастливой, и Кэт задумывалась, прав ли он. Она не была счастлива. Возможно, если бы она могла испытывать счастье, Блейк тоже был бы счастлив и всё вернулось бы на круги своя.

Тут Кэт услышала звон медного колокольчика, подняла взгляд и увидела, что пришла Айседора. Её длинные чёрные волосы спадали на плечи; она надела чёрную атласную комбинацию как платье вместе с длинным кружевным свитером, винтажное бархатное пальто с серебряными пуговицами, длинный серо-чёрный шарф и чёрные сапоги до колен. На плече у Айседоры висела объёмная чёрная сумка, а в руке она держала телефон. Айседора остановилась, сфотографировала летучих мышей, свисающих с потолка, и сунула телефон в сумку. Когда она подняла взгляд, то увидела Кэт, которая ей улыбнулась.

– Привет! Я так рада, что ты написала мне вчера вечером, – сказала девушка, направляясь к тому месту, где сидела Кэт. Та не могла перестать улыбаться.

– Я боялась, что ты злишься из-за того, что произошло на кладбище, – сказала Кэт. Свет ка-мина высветил золотые искорки в карих глазах Айседоры, и она вдруг стала невероятно красивой. Кэт почувствовала, что её лицо горит, словно она покраснела.

– Честно говоря, я опасалась, что это ты злишься на меня, – сказала Айседора, сняв пальто и повесив его на спинку красного бархатного дивана, поставила сумку рядом с собой и села. – Надеюсь, я не сделала хуже. Я знаю, что тебе не нужна моя? защита, но я ничего не могла с собой поделать. Друзья Блейка вели себя ужасно.

– Я на тебя не злилась. Я злилась на себя и на Блейка. Прости, что сорвалась на тебе, и прости, что согласилась на их глупый план призвать Катрину. Я не думала, что это так сильно тебя напугает.

– Не беспокойся об этом. Ты уже заказала кофе? Что здесь есть хорошего? – спросила Айседора, роясь в сумке в поисках кошелька. Кэт показалось, что она немного нервничает.

– Все обожают тыквенный латте со специями, но лично я люблю капучино. И, кстати, я не злюсь на то, что ты за меня заступилась. На самом деле я подумала, что это было довольно круто, – сказала Кэт. Она пожалела, что не села на диван рядом с Айседорой.

– Там густая пенка или туда просто добавляют молоко? И я рада, что ты не злишься. У меня есть склонность говорить то, что я чувствую, даже когда это неуместно, – сказала Айседора, доставая кошелёк. Он был в форме книги с надписью «Магические формулы» на сгибе.

– Мне нравится твой кошелёк, – сказала Кэт, доставая свой из сумочки. – Смотри! – Она показала Айседоре, что у неё почти такой же, но с надписью «Истории приключений» и картинкой с воздушным шаром. Девушки рассмеялись, и Кэт поняла, что теперь она тоже нервничает.

– Потрясающе! Так что, пена густая? – Айседора встала с кошельком в руке; она выглядела так, словно искала повод отойти. Кэт не понимала, почему они обе так нервничают.

– О, прости, да. Я другие не пью. – Кэт заметила, что Рэйвен наблюдает за ними из-за стойки.

– Круто. Мне нужно сделать заказ у стойки? – Айседора стояла совершенно обыденно, но Кэт нравилось смотреть на неё. Она казалась такой уютной, такой уверенной в себе.

– Да, но я сама собиралась тебя угостить, – сказала Кэт, потянувшись за сумкой.

– Не говори глупостей, я сейчас вернусь, – сказала Айседора, сверкнув прекрасными тёмными глазами.

Кэт не понимала, почему ей было так неловко; возможно, потому, что Айседора казалась состоявшейся личностью, которая не боялась высказывать своё мнение, в то время как Кэт обычно стеснялась делиться чувствами (если только она не спорила с родителями). Какой бы ни была причина, Кэт хотела скорее успокоиться. Ей нравилась Айседора, и Кэт надеялась узнать её получше; ей вовсе не хотелось, чтобы Айседора чувствовала себя неуютно из-за её неловкости. Чтобы отвлечься, Кэт достала дневник из сумочки и начала читать. Читая, она вдруг заметила, как на неё упала тень, и решила, что Айседора уже вернулась. Кэт подняла взгляд, но никого не увидела. В кофейне были только они вдвоём и Рэйвен, но Кэт могла поклясться, что кто-то стоял прямо рядом с ней. Она ощутила озноб, хотя сидела прямо у огня. Тот же холод, который она чувствовала на кладбище, хотя и не такой ошеломляющий. Кэт оглядела кофейню, чувствуя, что кто-то за ней наблюдает, и невольно ощущая лёгкий страх.

– Эй, ты в порядке? Ты словно привидение увидела, – сказала Айседора, садясь на диван. Кэт хотела сказать, что на секунду у неё было такое чувство, но она понимала, что была просто взвинчена после всего, что произошло на кладбище. Такое случалось, когда Кэт испытывала сильный стресс, – все её старые тревоги и страхи выходили наружу. Кэт сказала себе, что это просто игра света. Призраков не существует.

– Рэйвен сказала, что принесёт напитки, когда они будут готовы.

– Видимо, ты ей понравилась. Обычно, когда она заканчивает готовить мой кофе, она просто выкрикивает моё имя, даже если я здесь одна. Она мила буквально со всеми, кроме меня, – сказала Кэт, смеясь.

Айседора хитро улыбнулась.

– Наверное, она в тебя влюблена.

Такое даже не приходило Кэт в голову.

– Ну не знаю. Ты правда так думаешь? – спросила Кэт, нервничая ещё больше и желая сменить тему. – Скорее она влюбилась в тебя, – сказала она, разглядывая Айседору. – Это шарф с Эдгаром По? – На шарфе Айседоры был изображён ворон с вышитыми отрывками из «Ворона» Эдгара Аллана По.

– Так и есть! Только не говори, что у тебя есть такой же, но с цитатами Джейн Остин, – сказала девушка смеясь. (У Кэт и правда был такой, и она хотела его надеть из-за прохладной погоды, но не стала, чтобы Айседора не посчитала её странной.)

– Я не думаю, что Рэйвен в меня влюбилась; наверное, ей просто приглянулся мой шарф. Она сказала, что ей очень нравится По.

– Ты смотрела видео, где Винсент Прайс читает «Ворона»? Это потрясающе, – сказала Кэт, снова меняя тему.

– Боже, я обожаю это видео! Я смотрю его каждый год перед Хэллоуином. Люблю Винсента Прайса.

– Я тоже! А ещё перед Хэллоуином я всегда слушаю радиопостановку «Войны миров» Орсона Уэллса, – сказала Кэт, улыбаясь. Она раньше не встречала ровесников, которые любили бы такие вещи. Несмотря на интерес парней Сонной Лощины ко всему жуткому, они ничего не знали о классических ужасах.

– Правильно, потому что первый раз она вышла в эфир в ночь перед Хэллоуином! – сказала Айседора, а тем временем подошла Рэйвен с кофе.

– Вот, пожалуйста, дамы, – сказала она с особенно угрюмым лицом. Девушки поблагодарили её и переглянулись, когда она уходила, как бы спрашивая друг друга, что это было.

– Я думаю, она ревнует, – сказала Айседора, делая глоток, её кошачьи глаза игриво блеснули.

– Ты про что? – Кэт не понимала, почему эта девушка заставляет её так нервничать.

– Неважно. Расскажи мне, что ты успела прочесть в дневнике Катрины.

– Как раз перед твоим приходом я читала о том, как Икабод бродил по дому Катрины, отмечая, насколько богата её семья. Кто-то мог бы сказать, что это подозрительно, – сказала Кэт смеясь, но Айседора не засмеялась вместе с ней. – Я прочла не так много из этой главы, я просто её пролистала, но, похоже, отец Катрины привёл Брома домой на ужин.

– Мне не терпится узнать, как всё обернётся, – сказала Айседора и усмехнулась, но почему- то она казалась обеспокоенной.

– Всё действительно в порядке? Уверена, что уже не злишься на меня из-за прошлой ночи?

– Я не злюсь. Просто мне нужно поговорить с тобой кое о чём, и тебе это не понравится...

– Я понимаю, ты ненавидишь Блейка и его друзей, ночью они вели себя как придурки. Они могут очень странно относиться к посторонним, ну, ты понимаешь, к людям не из Сонной Лощины. Но это пройдёт.

– Надеюсь. – Кэт видела, что Айседору всё ещё что-то беспокоило, но она сменила тему. – Итак, что ещё ты успела прочитать? – спросила она, устраиваясь на диване поудобнее.

– Пока ничего интересного, только то, как встретились Катрина и Икабод. Её родители очень хотят, чтобы она вышла за Брома, но она этого не желает, а её отец ненавидит Икабода. Её мать, кажется, относится ко всему спокойнее, даже поощряет её интерес к Крейну, но я думаю, она просто боится, что Катрина захочет покинуть Сонную Лощину, если расстанется с Бромом.

– Икабод правда такой чудак, каким кажется по легенде? – спросила Айседора, всё ещё чем-то встревоженная. У неё явно было что-то на уме, но Кэт не хотела на неё давить. Она пыталась избавиться от этой привычки. Кэт часто могла сказать, когда люди беспокоились или были неискренни, и она ненавидела, когда ей лгали. Кэт обнаружила, что чаще всего, когда она спрашивала людей, что не так, те отвечали «ничего», и Кэт чувствовала, что они лгали – на самом деле они просто не хотели это обсуждать. Они с Блейком постоянно из-за этого ссорились. Кэт видела, когда он что-то от неё скрывал, но Блейк лгал в ответ на каждый её вопрос, пока Кэт не начинала чувствовать, что сходит с ума. Она не хотела давать Айседоре повод для лжи, даже безобидной.

– Крейн и правда в каком-то смысле чудак. Мне он кажется очень напыщенным, он будто всегда разыгрывает спектакль, – сказала Кэт смеясь. – Но Крейн забавный – приподнимает шляпу, изображает джентльмена и вычурно говорит, но я думаю, что тогда люди и были такими.

– Интересно, чем он понравился Катрине? – спросила Айседора с таким видом, будто пыталась представить Икабода Крейна, которого описала Кэт.

– Потому что он был новеньким в городе и совсем не походил на всех, кого она знала. У них было много общего, – сказала Кэт, чувствуя, как её щёки снова запылали. – Она не знала больше никого, кто любил бы то же, что и она. – Кэт посмотрела на дневник, задаваясь вопросом, поняла ли Айседора, что она говорила не только о Катрине и Икабоде, но и о них двоих.

– Очень похоже на нас. – Айседора всегда говорила уверенно. Кэт никогда не слышала, чтобы её голос казался таким же тихим, как у самой Кэт, будто она постоянно сомневалась в себе.

– Да, всё совсем как у нас, – сказала Кэт, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с Айседорой. Кэт была удивлена тем, насколько сильно ей нравилась эта девушка, и она была уверена, что Айседора чувствовала то же самое. Но что значили эти чувства? Она просто была рада, что у неё появилась подруга, или в этом было нечто большее?

– Хочешь сесть со мной на диван и вместе почитать, что будет дальше? – спросила Айседора, придвигая к себе сумочку. Когда Кэт села рядом с ней, то поняла окончательно: эта девушка нравится ей не только как подруга.