Соперники орлов

ЭПИЛОГ

Наше повествование подходит к концу. Михаил Ефимов, его братья и соратники, первыми шагнув в небо, открыли путь к завоеванию воздушного пространства. Мужественные, смелые зачинатели летного дела мечтали о величии своей родины, о могучем воздушном флоте, армады кораблей которого поведут крылатые люди от города к городу, от страны к стране, от материка к материку, прокладывая все новые воздушные трассы.

Большое историческое значение полетов Михаила Ефимова и его брата Тимофея понимали уже современники. К приведенным нами высказываниям ученых, конструкторов, пилотов, журналистов можно было бы прибавить еще немало верных оценок, сделанных тогда на месте событий.

А теперь — «штрихи к портрету» первого отечественного авиатора, добавленные его товарищами, летчиками позже.

«Уже издали мы узнавали его, когда он приближался к своему аэроплану… Мы становились как можно ближе, чтобы наблюдать за каждым движением человека, которому мы так симпатизировали… знали его манеру летать и могли отличить его самолет среди любого количества других в воздухе… Ни один из летчиков не мог завладеть частичкой моего сердца, как им целиком завладел Ефимов. И не только моим!»

Морской летчик и историк авиации

Виктор Львович Корвин.

Ленинград.

«Ефимов во многом превосходил меня и летал в облаках, когда я пресмыкался в нескольких ста метрах от земли. Я, понятно, чувствовал себя несчастным и приниженным, но должен подчеркнуть, что Михаил никогда не дал мне почувствовать свое превосходство, а напротив, был таким простым и сердечным товарищем, каким и продолжал быть впоследствии…»

Летчик Михаил Фаддеевич Сципио дель Кампо.

Польша.

«По характеру М. Н. был человеком общительным, любил шутку и, несмотря на недостаток образования, был авторитетом и для инструкторского состава школы, который в большинстве подбирался из офицеров гвардии. Как инструктор Ефимов был толковым и внимательным педагогом. Его ученики больше знали и умели летать лучше, чем у других педагогов».

Полковник Константин Федорович Капустян.

Москва.

«…Кроме того, Мих. Ник., будучи до авиации отличным автомобилистом, хорошо знал материальную часть двигателей и самолетов и в этой части также имел непререкаемый авторитет. Михаил Никифорович достиг мировой славы благодаря своим моральным качествам, исключительно серьезному отношению к авиации. Все у него было рассчитано, признавал трезвый риск».

Летчик-испытатель Константин Константинович Арцеулов.

Москва.

«Мои личные наблюдения и впечатления: он был среди первых русских пилотов самым талантливым. Ведь недаром на всех состязаниях, где участвовал, брал первые призы. Когда он на Каче летал на «Ньюпоре», мы все налюбоваться не могли: машина была в его руках, как послушная лошадь у отличного ездока. Но он, видимо, не был честолюбив — свой пилотский талант не употребил для новой славы и «заморозил» (почил на лаврах) на Каче.

Ветеран русской военной авиации Вячеслав Матвеевич Ткачев.

Краснодар.

«Он был среднего роста, крепкого сложения, с мягкой улыбкой и умным, слегка насмешливым взглядом. Как я потом убедился, это был человек с сильным характером, редким умением владеть собой. Когда Михаил Никифорович был в хорошем настроении, он мог и петь, и шутить. Но в минуты гнева он говорил тихо и спокойно, будто взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести».

Летчик, историк авиации Виктор Георгиевич Соколов.

Ташкент.

«Михаил Никифорович обладал особым, ему присущим юмором: мог рассказывать сногшибательно смешное, сам оставаясь серьезным… Был остроумным и веселым собеседником… Рассказывая о летных приключениях, в лицах представлял авиаторов. Его серьезное лицо озарялось внезапной, очень нравящейся всем улыбкой. Терпеть не мог привычки некоторых летчиков ходить и летать со шпорами на сапогах, говорил по этому поводу: «Господа кавалеристы верхом на аэроплане».

Летчик-наблюдатель Георгий Генрихович Лаас.

Тарту.

«Он был прекрасным товарищем, верным дружбе, во имя которой часто пренебрегал своими личными интересами. Был принципиальным и настойчивым в убеждениях, взглядах и в работе. Ну а главное — Михаил Никифорович был влюблен в авиацию. Это была его стихия. Его слова: «Я в полете никогда не устаю». Он летал много и с удовольствием, сливаясь с самолетом».

Ветеран авиации Иосиф Семенович Лапоногов.

Киев.

«Выдающиеся заслуги первого русского летчика никогда не будут забыты нашим народом. Добиваясь непрерывного роста и могущества нашей авиации, советские авиаторы с благодарностью вспоминают М. Н. Ефимова, положившего основы отечественной школы летного мастерства».

Полковник Петр Тимофеевич Асташенков.

Москва.

«У меня сохранилась фотография Миши Ефимова… уникальная… сделана лично мной. Я заснял его сидящим на корме нашего катера «Элерон» при возвращении из отряда на Графскую пристань… Дальше виднеются Северная сторона, бухта Нахимова и наша береговая база, постройки, ангары… он на ней как живой. Стоит хорошо вглядеться в его лицо, его веселую улыбку, чтобы создать полную и неопровержимо правдивую характеристику этого скромного, но большого человека».

Морской летчик, инженер Евгений Иванович Погосский.

Москва.

«Больно — Ефимову нет памятника. Нет до сих пор. Хочется верить, что эта несправедливость будет непременно исправлена, и еще хочется сказать тем, кто придет в авиацию: когда наступит ваш день, когда руки ваши ощутят холодок самолетных штурвалов, воздайте должное тем, кто оставил вам в наследство наше огромное, наше бескрайнее небо».

Анатолий Маркович Маркуша, летчик, писатель.

Москва.

Писателя Анатолия Маркушу порадовали добрые вести из Одессы. Бывшая Центральная улица на Ближних Мельницах (Ильичевский район города) в 1972 году была переименована в улицу Ефимова. На одном из домов в ее начале установлена памятная доска, посвященная первому отечественному авиатору. Подобные мемориальные доски появились на здании ипподрома и у входа в железнодорожный техникум (площадь Январского восстания, 17). Последняя из них гласит: «В этом здании в 1899–1902 годах учился в железнодорожном техническом училище выдающийся русский летчик Михаил Никифорович Ефимов». Учащиеся техникума создали экспозицию, посвященную жизни и деятельности братьев Ефимовых.

В ленинградской средней школе № 66, расположенной на территории бывшего Комендантского аэродрома, в феврале 1978 года открыт музей истории авиации, в котором достойное место занимают разделы, посвященные М. Н. Ефимову, Л. М. Мациевичу и другим пионерам авиации. Рождение этого музея — результат работы группы «Поиск». Под руководством педагога Елены Петровны Кулаковой школьники собрали богатый материал о первых авиаторах, состязавшихся в небе над Комендантским полем. О первых русских покорителях воздушного океана расскажут и экспонаты музея средней школы № 30 города Смоленска, который создают юные земляки братьев Ефимовых.

В Национальном музее авиации в Париже хранится книга «Сто первых дипломированных авиаторов мира», в которой помещены фотографии и краткие биографии пионеров покорения воздушной стихии. Одна из страниц этой книги посвящена Михаилу Ефимову — первому русскому летчику.

Читателей, вероятно, интересует судьба соратников и близких героев нашей книги. Постараемся, по возможности, удовлетворить этот интерес.

Сергей Исаевич Уточкин после аварии во время перелета из Петербурга в Москву в 1911 году хотя и летал еще, но часто и подолгу болел. В 1915 году он несколько раз подавал прошения о зачислении его в один из авиаотрядов на фронт, но из-за неудовлетворительного состояния здоровья получал отказ. Его взяли только в авиационно-автомобильную дружину в Петрограде, присвоив чин прапорщика. 31 декабря 1915 года по старому стилю Уточкин умер от кровоизлияния в мозг. Похоронен на Никольском кладбище в Петрограде недалеко от могилы капитана Мациевича.

Ивану Михайловичу Заикину авиация не далась. Его деятельность на этом поприще длилась всего два месяца, не считая периода учебы в школе Фармана. 29 августа 1910 года он получил диплом пилота-авиатора, 8 сентября совершил свой первый публичный полет в Харькове, затем в Воронеже. Терпел аварии. Довольно удачные полеты в конце октября в Москве пробудили надежды, которым не суждено было сбыться. Воздушная «прогулка» в Одессе 7 ноября 1910 года с А. И. Куприным в качестве пассажира стала последней в авиационной карьере Заикина. Авария самолета, при которой пилот и пассажир, к счастью, остались живы, наделала много шума. Друзья уговорили Заикина бросить авиацию, возвратиться на борцовский ковер в цирк, что он и сделал.

Жизнь его была трудной. Революция застала Ивана Михайловича за границей. Долго находился вдали от родины, но был ей верен. Поселился поближе к ней — в Молдавии. Дважды с радостью встречал освободительницу Красную Армию — в 1940 и 1945 годах. Умер 22 ноября 1948 года в Кишиневе. Улица, на которой жил Иван Михайлович, носит теперь его имя.

Александр Александрович Васильев работал летчиком-испытателем на авиазаводе в Петербурге. В 1913 году снова участвовал в перелете Петербург — Москва — Петербург. И снова только Васильеву удалось преодолеть все трудности маршрута. Но приз получить не удалось, так как по условиям на перелет давалось 48 часов, а победитель пробыл в пути 51 час, из них в воздухе 11 часов 15 минут.

В первые же дни войны 1914–1918 годов Васильев с Кузминским, который к этому времени работал вместе с ним на авиазаводе Щетинина, пошли добровольцами на фронт, взяв свои самолеты. Васильев в первом же разведывательном полете 9 (22) августа вместе с наблюдателем генералом Мартыновым был сбит под Тернополем. Умер в плену в 1918 году.

Александру Александровичу Кузминскому на родине не везло: особой популярностью он не пользовался, о нем мало писали. Между тем он летал в Сибири, на Дальнем Востоке. В 1913 году совершил почти кругосветное путешествие, первым демонстрируя полеты в Китае, Японии, Австралии, на Индокитайском полуострове, в Сингапуре, побывал на островах Ява и Суматра. В 1914 году летал в Персии. Награжден многими иностранными орденами. В 20-х годах работал консультантом в Главвоздухфлоте. Умер в 30-х годах в Москве.

Яков Иванович Седов демонстрировал публичные полеты на Дальнем Востоке, в Средней Азии и Сибири. После участия в Балканской войне в составе добровольческого авиаотряда, организованного Щетининым, пошел работать к нему на завод летчиком-испытателем. Оставался в этой должности и после революции, пока в 1923 году с ним не случилась авария. Яков Иванович Седов более сорока лет жизни отдал советской авиационной промышленности. Умер в 1964 году.

Харитон Никанорович Славороссов (Семененко) сделал блестящую авиационную карьеру. Закончив в 1911 году школу «Авиата» в Варшаве, остался там инструктором. Одержав в 1912 году победу на авиационных состязаниях в Вене, совершил воздушное турне по городам Австро-Венгрии, после чего получил предложение от итальянской фирмы Капрони занять должность шеф-пилота. Делал рекламу фирме, побивая на ее самолетах итальянские рекорды высоты и скорости, а затем и международный рекорд полета с пассажиром на дистанциях двести и триста километров. Тогда же вышел победителем перелета Милан — Рим. Одним из первых в 1914 году освоил «мертвые петли» и стал мастером высшего пилотажа.

В мае 1916 года газета «Матэн» опубликовала статью «Русские летчики во фанцузской авиации», где с симпатией упомянут Славороссов: «…Самым опытным из всех русских летчиков-добровольцев в ту пору (в 1914 году. — Прим, авт.) был Славороссов — один из первых русских летчиков, товарищ славного Ефимова, у кого начал авиационную карьеру в должности механика. Он прошел тот же путь велосипедного и автомобильного гонщика…»

В 1915 году вернулся в Россию, где работал летчиком-испытателем на авиазаводе Лебедева в Петрограде и одновременно инструктором авиашколы Всероссийского аэроклуба. В 1925 году закончил Военно-воздушную академию. Работал инженером в Добролете. Разработал проект перелета Москва — Пекин в 1925 году и обслуживал один из участков этого перелета. Погиб в тридцатых годах.

Михаил Фаддеевич Сципио дель Кампо, или, как его сокращенно называли, Сципио-Кампо, отдал дань авиации в молодые годы. Совершил несколько довольно солидных по тем временам перелетов из города в город. Служил шеф-пилотом в Варшавском обществе «Авиата» до первой империалистической войны. Затем, получив техническое образование, работал в шведской фирме инженером-теплотехником. С 1932 года осел в Польше. Как старейший польский летчик пользуется почетом и уважением. Активный член Катовицкого аэроклуба, занят переводческой и литературной работой.

Юбер Латам, «шикарный авиатор», почувствовав, что авиация начинает терять «аромат новизны» и что с каждым днем увеличивается количество летчиков, побивающих старые рекорды и теснящих вчерашних лидеров, ушел из авиации еще в 1911 году. Погиб в Африке, охотясь на буйволов.

Анри Фарман создал за свою жизнь немало самолетов. Во время первой империалистической войны «Фарман-16, -27 и -30» были на вооружении и у русской армии. Умер в 1958 году.

Многие русские ученые, работавшие в области авиации еще до революции, продолжали развивать советскую авиационную науку. Среди них — Н. Е. Жуковский, названный Лениным «отцом русской авиации», В. В. Кузнецов — старейший воздухоплаватель, ученый в области аэрологии, В. Ф. Найденов — видный общественный авиационный деятель, возглавлявший научно-технический комитет Всероссийского аэроклуба и Воздухоплавательный отдел Русского технического общества, профессор Военно-инженерной академии в Ленинграде.

Александр Матвеевич Кованько умер в 1919 году в Одессе. Был похоронен с подобающими воинскими почестями.

Честно служил Советской власти Борис Леонидович Цветков. После разгрома белогвардейщины в Крыму Цветков стал первым советским начальником возрождаемой Качинской авиационной школы. Он же был первым летчиком, которому доверили доставлять в другие города матрицы газеты «Правда». Умер Борис Леонидович в Москве в 1958 году.

Посвятил авиации всю свою жизнь и фронтовой друг Михаила Ефимова, ученик профессора Жуковского, активный общественный деятель Александр Михайлович Шатерников, вышедший в отставку в звании инженер-майора. Умер в 1974 году в Москве.

Через три месяца после трагической гибели Михаила, в один из мрачных осенних дней, когда над Одессой стлался промозглый ноябрьский туман, а жители города сотнями умирали от голода, тифа и холеры, Тимофея Ефимова пришли навестить братья жены. Не достучавшись, позвали дворника. Дверь вскрыли и обнаружили давно застывший труп.

На Косвенную улицу свернула страшная телега, собирающая по дворам мертвецов. На это неудобное ложе бросили и Тимофея…

Нане не сообщили о смерти мужа, так как она сама была серьезно больна. И братская могила, в которой был похоронен последний из братьев Ефимовых, осталась неизвестной.

Анастасия Полиевктовна всю жизнь прожила в Одессе. Умерла в 1977 году.

Евгения Григорьевна Черненко всю жизнь трудилась и жила в Одессе. В ее маленькой комнатке на Молдаванке висел пожелтевший от времени портрет Михаила Ефимова. Анастасия Полиевктовна, с которой Евгения Григорьевна очень сдружилась, часто заставала ее склоненной над письмами Михаила. Умерла Е. Г. Черненко в 1962 году.

Дети Владимира Ефимова, которым Надежда Зосимовна посвятила свою жизнь, стараясь выполнить последний его завет: «Учи детей», — стали полезными членами советского общества. Старшая, Евгения, получила техническое образование, работала инженером в авиационной промышленности и в руководящих органах республики, ныне, на общественных началах, — ученый секретарь секции истории авиации и космонавтики при Академии наук УССР, одна из авторов этой книги. Лидия рано вышла замуж, вырастила четверых детей, которые трудятся на киевских предприятиях и в учреждениях, дождалась внуков и в 1973 году умерла после тяжелой болезни. Сын Владимир, как и отец, — мастер на все руки, механик первого класса, много лет работал на кинопредприятиях. Умер в 1977 году. Его сын Игорь пошел по стопам дедов в авиацию: закончил высшее военноинженерное авиационное училище, инженер-подполковник ВВС.

Подлинную ценность свершений определяет самый объективный эксперт — время. Более полувека отделяет нас от дней, когда штурмовал небо Михаил Ефимов, но дело его не поблекло, не утратило своего глубокого смысла. Есть все основания считать, что годы станут не противниками, а союзниками его подвига. Прокладывая все новые космические трассы, населяя планету стаями сверхзвуковых самолетов, мы еще острее ощутим, еще глубже осмыслим героизм первых покорителей воздушного океана.