Сотворяющая

12 глава

Едва ли не палкой Мирру загнали обратно в фургон, а затем и в клетку. Чуть позже пришел тот хмурый квадратный мужик, который у них был за кузнеца, Мерк кажется, с металлическим прутом и молотом. То, что он собирался запереть клетку, было понятно сразу. Молча Мерк выполнил свою работу и ушел. По всему было видно, что она ему привычна, да и явно по душе.

Когда он ушел, Мирра села на пол и уставилась в незакрытый пологом выход из фургона. Было почти как в театре. По бокам, подобно театральным кулисам, стояли охранники, хмурые и небритые, жилистые. Ни грамма лишнего веса у них не было. Да все они были тощими и жилистыми. Они проходили иногда мимо.

Сначала почти все куда-то ушли и стало тихо. Потом, судя по многоголосому смеху, вернулись и готовились обедать. Что они говорили было непонятно, но запах съестного, смешивающийся с дымом костра говорил сам за себя.

Время шло, солнце припекало, и под пологом, несмотря на тень, становилось нестерпимо душно. Хоть бы ветерок что ли подул.

— Эй, ты, — совсем рядом послышался голос Морда, который обращал к кому-то снаружи. — Ну-ка иди сюда. Живее, гнида. Ты же помнишь, что я тебе велел? Хватило там ей миску наскрести?

Видимо откликнувшись на зов, мимо фургона прошел особенно худой одетый в лохмотья мужчина. Он что-то ответил, но так тихо, что Мирра ничего не услышала.

— Будешь варить и на нее тоже, — сказал Морд. — И дерьмо за ней будешь убирать, если она… Считай, что это твое наказание и единственная возможность сохранять свою никчемную жизнь и дальше. А сейчас, тащи сюда ее кормежку.

Мужчина ушел туда, где некоторое время собрались на обед практически все, кто был в лагере. Кроме охранников.

— Крыс, — Морд опять кого-то позвал. — Подь сюда. Ты будешь жратву этой дряни давать. Работенка в самый раз по тебе.

— А вы уверены, что ее можно кормить человеческой едой? — послышался противный скрежещущий голос, почти писк. — Вдруг ей от той каши поплохеет и она издохнет?

Мимо промелькнула небольшая кривая тень. Мирра не успела разглядеть ее обладателя.

— Вдруг она еще сдохнет от этого? — спросил он. — Что мы потом делать будем? Новую ловить?

Разразилась недоуменная тишина.

— Ну, ты как что-нибудь скажешь, — отозвался Морд, и громоподобным голосом расхохотался. — Хоть стой, хоть падай. Она же человек, — послышался плевок, — в каком-то смысле, хоть и Тварь. И в общем-то, симпатичная. Правда, хоть и оттуда, снаружи, — его тень на пологе махнула рукой, — но такая же тощая, как и все здешние бабы. А меня от тощих уже воротит. Она-то там интересно от чего недоедала?

— А может ее вообще не кормить, — предложил противный голосок кривобокого человечка.

— Ты что, без еды такая тощая точно сдохнет, и мы ее даже до города довезти не успеем, — отозвался Морд. — А дохлая она нам точно не нужна. От дохлой пользы никакой не будет, даже пугало не сделаешь, вонять будет. А уж что с нами Первый сделает, и думать не хочется.

— А я думал, сфирья покрепче обычной бабы будет…

— Ну, может когда она в образину превращается, то крепче становится, а так… — Морд опять сплюнул. — Только вот обратиться мы ей не дадим, ведь так, — здоровяк толкнул сморчка, тот чуть не свалился под колеса повозки, — она же тогда удрать попытается, а мы ее можем и убить ненароком, когда будем ловить. И тогда опять голод будет. А еще полгода мы не протянем. Даже пары месяцев не протянем.

— Правду говоришь, — согласился сморчок, потирая плечо. — Мы можем и убить.

— К тому же нам придется снова искать ее, охотиться, а на это могут уйти годы, — продолжал Морд. — Эту мы ловили больше года. А последние полгода она вообще сюда носа не совала. То-то здесь славно жилось без нее. Все чуть не передохли. Первый уж подумывать стал, а не сотворила ли она себе новый мирок. Если сотворила, хотел бы я там побывать. Вдруг там как в сказках, молочные реки, да кисельные берега. Хотя по мне так лучше пивко и картошка с мясом.

Мирра скривилась. Было неприятно от того, что о ней говорят в третьем лице, при том отчетливо понимая, что она не может не слышать их разговора. А еще от того, что именно они говорят. Особенно неприятно, что ее как скотину заковали в какую-то консервную банку, в которой даже глубоко вдохнуть невозможно, и приковали цепью к наполовину развалившейся телеге, а теперь разговаривают, будто ее и нет вовсе. Слушать все это было неприятно, но Мирра слушала, надеясь услышать что-то про Макса, ведь он тоже где-то здесь. Направляясь сюда, она надеялась его спасти, а как бы ему не пришлось ее спасать. Только вот и он тоже пленник. Так что лучше рассчитывать только на себя.

— Да, пивка бы сейчас, — потирая руками, проговорил Крыс. — Хоть кружечку, холодного. Да я бы и на теплое согласился.

— Ты мне зубы-то не заговаривай, — отозвался Морд. — Так и скажи, что трусишь подходить к ней близко. Хотя я тебя понимаю. Знать, что это она, и добровольно подойти к ней…

Кривая тень отступила от повозки на пару шагов и ехидно захихикала, а потом послышалось что-то похожее на похрюкивание.

— А у меня идея, — проскрипел он. — Пусть этот гад не только жрачку готовит и на нее тоже, пусть все делает. Эй ты, прихвостень сфирский, подь сюды?

Мужчина в ошейнике, суетящийся около потухшего костра, встрепенулся. А Мирра, услыхав подобное заявление от того, кто имеет такую кособокую жалкую тень, едва не засмеялась.

— Иди, отнеси пожрать своей новой подружке, — велел сморчок. — Только без фокусов, а то мы тебя самого ей скормим.

Ответом ему была смиренная тишина. Какое-то время были слышны его медлительные шаги, бряканье посуды и возня, а чуть погодя он вернулся к повозке. Когда он подошел ближе, Мирра сумела его разглядеть. Только вот кроме того, что он был весь заросший и очень худой, настолько, что казалось, что на его лице есть только скулы и глаза, и сразу борода.

Он поставил миски на настил повозки и забрался внутрь. Это далось ему с трудом, так он был слаб. Подобрав миски, он подошел клетке. Аккуратно опустившись на пол напротив пленницы, он просунул одну миску в щель между решеткой и полом. В ней оказался горячий мясной бульон с какой-то разваренной крупой. В другой миске, которая не пролезла бы в щель, лежали кости, на которых было даже немного мяса. Он взял один кусок и аккуратно просунул между прутьями. Мирра демонстративно отвернулась, а мужчина в ответ покачал головой.

— Покушай, ты наверняка голодна, — сказал он. — И даже если нет, все равно поешь. Силы тебе пригодятся. К тому же, ты здесь наверняка надолго.

— Обнадеживающе, — проворчала Мирра, принимая из его рук кость с жалкими остатками мяса и привередливо разглядывая ее. — Очень воодушевляет.

— Не то слово, — вздохнул он. — А знаешь, это странно, что они вспомнили про то, что тебя нужно кормить вот так вот сразу, а не через пару дней.

— А! Так я еще и радоваться должна? — пробурчала Мирра, впиваясь зубами в хрящик. — Смотрю, и апартаменты они мне неплохие выделили. И главное отдельные.

— Чувство юмора, это неплохо, — болезненно улыбнулся мужчина. — Иногда только на этом и держишься, когда надежды не остается. Меня, кстати, зовут Адрий.

Поставив миску с костями на засыпанный соломой пол повозки, он глянул через плечо и уселся удобнее. По всему было видно, что любое движение давалось ему с трудом.

— Очень приятно, — буркнула девушка, не глядя на него.

От неловкой паузы она попыталась спастись внимательным выискиванием на кости волокон мяса. Покончив с первым куском, она отдала идеально обглоданную косточку своему надзирателю, а он подал ей следующую порцию. Адрий больше ничего не говорил, Мирра тоже молчала. Мужчина смотрел на девушку, не отрываясь, пока она делала вид, что не смотрит на него, а когда смотрела, он всякий раз отводил взгляд почти сразу. Это навело Мирру на мысль о том, что он о ней знает что-то, чего не знает она сама. Впрочем, это не сложно — знать что-то в этом мире лучше того, кто только-только сюда попал.

Нужно было попробовать завязать разговор, чтобы хоть что-то узнать.

— Почему они меня схватили? — спросила Мирра. — Почему держат в клетке?

Адрий приложил палец к губам, призывая девушку к тишине, прислушался, не слышно ли чего снаружи, пожестикулировав при этом, чтобы она не забыла, что ей нужно съесть все, что он принес, и поскорее.

— За что они со мной так? — прошептала Мирра, прижавшись к прутьям. Чашку с едой она при этом отставила в сторонку. — Я ведь ничего им не сделала. Или они со всеми женщинами так поступают? Или вообще со всем?

— Не со всеми, — ответил Адрий, опустив взгляд. — Они охотились на сфирью, и теперь думают, что поймали ее.

— Сфирья? — ужаснулась Мирра. — А кто это? Они думают, что это я?

Адрий пожал плечами, показывая, что он здесь ни при чем.

— Сфирья, — заговорил он, тщательно подбирая слова. — Не знаю, откуда взялось это слово, и что именно значит. Сфирьей называют крылатого демона. Точнее демоницу. Отчего-то это всегда женщина. Сфирья, это та, благодаря кому этот мир существует. И она та, по чьей вине этот мир заселен людьми. Обычными людьми из внешнего, настоящего мира.

— Но я ведь человек, а не демон, — сказала Мирра, будто пытаясь спорить, а может, чтобы убедить саму себя. — И вообще, я здесь совсем недавно.

— Со всем этим трудно поспорить, — ответил он, улыбнувшись. — Да и сфирью они не смогли бы поймать, они бы с нею просто не смогли бы справиться, и скорее всего, убили бы. Хотя им бы потом за это влетело. Все они боятся сфирью, но сильнее этого страха их ненависть к ней.

— За что? — удивилась Мирра.

— За то, что они вынуждены здесь жить, — ответил Адрий чуть помедлив. — Здесь живет немало тех, кого сюда принесла Сфирья. Хотя большинство населения, конечно, родились здесь, но почти каждый из них легко припомнит среди своих предков того, кто пришел извне. Это очень давняя история. Я изучаю ее вот уже пять лет, но не особо преуспел. Сведений так мало, что проще сказать, что их нет, — пробормотал он, почесав бровь. — Никто здесь не считает изучение истории полезным занятием.

— Вы думаете, что я сфирья? — спросила Мирра его в лоб, едва он закрыл рот.

— На самом деле неважно, что я думаю, ведь это ничего не изменит, — тяжело проговорил Адрий.

— Все-таки думаете, — сделала вывод Мирра, а мужчина в ответ улыбнулся.

— Ты здесь недавно, — проговорил он. — А как ты сюда попала? Тебя же никто не приносил? А ведь только Сотворяющая — это еще одно имя этого демона — может прилететь сюда сама.

Не зная, что ответить, Мирра замолчала.

— Советую тебе хорошенько припомнить, как ты здесь оказалась, — сказал Адрий, продолжая грустно улыбаться. — Или… придумать.

— Почему вы так добры ко мне? — спросила вдруг Мирра. — Ведь все другие ненавидят. Вас же тоже принесла сюда… она. Или вы здесь родились?

Улыбка на лице Адрия тотчас померкла. Сам он будто постарел лет на десять. Он погрузился в себя и весь мир будто перестал для него существовать в тот момент.

Адрий молчал, а Мирра, дожидаясь его ответа, встала на колени и выпрямилась, насколько это было возможно в невысокой клетке.

— Моя жена была одной из предыдущих сфирий, — сказал он, наконец, подняв на застывшую перед ним девушку глаза.

— Была? — переспросила Мирра, медленно опустившись обратно.

— Да, была, — сказал он. — Ее убили. Она погибла в ту ночь, когда нас нашли. Вот как тебя. Она обратилась человеком высоко в небе и разбилась.

Голос его был спокойным и даже отстраненным. Видимо это случилось давно, и он уже смирился с потерей. Мирра несколько раз открывала рот, желая принести свои соболезнования, но не находила в себе сил сказать хоть слово. Выдохнув, она села на пол.

— Ты знаешь, во всех мирах, сколько бы их ни было, существует лишь одна сфирья в один момент времени, — продолжил он. — Если она погибает, то ее место занимает другая. Новичок, так сказать. И она далеко не сразу находит сюда дорогу. Тогда всем здесь заправляет голод. Где-то я даже слышал, что это было ее проклятье. Мне пришлось не единожды прочувствовать его силу на собственной шкуре, но я, как и ты, не был рожден в этом мире. Меня сюда принесла сфирья — моя жена Рина.

— Что ты там возишься? — послышался грубый голос снаружи, прервавший рассказ Адрия. — Отдыхать вздумал?

Мужчина вздрогнул и едва удержался от того, чтобы не вскочить тотчас на ноги.

— Как тебя зовут? — спросил он, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что никого поблизости нет.

— Мирра, — ответила девушка.

— Мирра, — обратился он шепотом, еще тише, чем говорил до этого, — пожалуйста, не делай глупостей. Я обязательно расскажу тебе все, что знаю, и мы что-нибудь придумаем вдвоем.

Он смотрел на нее с решимостью, и в его глазах было столько мудрости, или быть может опыта, что Мирра не посмела и на мгновение усомниться в его словах. Подобрав опустевшие миски, Адрий с трудом поднялся.

— Подожди, — прошептала Мирра, вновь приподнимаясь. — А что с другим пленником? С тем, кто был привязан к телеге.

— Не знаю, о ком ты говоришь, — прошептал в ответ Адрий. — Я не видел. Меня тогда заперли в этой самой клетке. Но точно тебе могу сказать, кроме тебя и меня здесь пленников нет.

И не разгибаясь, он выбрался из повозки, и она почти тотчас тронулась с места.

С той минуты в сердце Мирры поселилась еще большая тревога за Макса, но девушка постаралась загнать ее в самый дальний уголок души, чтобы не отвлекаться от насущного. Ей непременно нужно сбежать. А до этого — выжить. Конечно, убивать ее, насколько она поняла, не собираются. Но ведь они убили Рину — жену Адрия. Да, она погибла, но это не меняет сути. Это случилось не так давно. И с тех пор было несколько сфирий. А сейчас — она. Она сотворяющая, что бы это ни значило. Хотя в этом названии вроде бы вся суть и описана. И весь последний год ею была она. Даже полтора, если припомнить, когда ей начали сниться те сны — почти сразу после того, как Макс обосновался за соседним столом. Получается, надолго сфирьи не задерживаются. Всех убивают. Или все гибнут? Скорее всего именно гибнут. Остается только понять, почему.

Пока Адрий спускался с повозки, Мирра наблюдала за ним. Он едва шевелился, будто был древним стариком. Но голос его явно был моложе. И кожа на руках и лице не была старческой. Она была обветренная, загрубевшая, но явно не пергаментная, как у стариков. Он был грязный, в лохмотьях, нестриженый, с взлохмаченными тонкими седыми волосами, тощий настолько, что из ворота рубахи торчали ключицы. А если учесть, что он сильно сутулился, вжимая голову в плечи, когда мимо проходил кто-то из местных вояк, и шаркал ногами, видимо от того, что каждый шаг ему давался с трудом, то и правда можно подумать, что он уже старик. Но глаза, если не брать в расчет усталость и боль, отраженные в них, были молодыми, как и голос. Сколько же всего ему пришлось пережить.

За скрипом и дребезжанием повозки, и двух телег, ехавших впереди и сзади, и тяжелых шагов неведомых зверей, в них запряженных, были почти не слышны шаги десятков людей. Но в какой-то момент они вдруг словно обрушивались на Мирру, и тогда становилось понятно, что люди, эти угрюмые мужики, со всех сторон. И все они молчали. Изредка доносились звуки хлыста, которым понукали впряженных в телеги и повозку животных, да бормотания извозчиков. А когда на пути попадалась кочка, казалось, что повозка вот-вот развалится. Вот тогда не было слышно вообще ничего.