Сотворяющая

26 глава

Перед ними предстала довольно широкая долина, по которой, широко разливаясь и перекатываясь через камни, шумела река. Лежащее как на ладони открытое пространство окружали высоченные деревья.

Мирра замерла, а перед ее глазами уже виделись орды разбойников, выбегающих из-за деревьев.

Небо тотчас потемнело, подул ветер, взволновавший и без того беспокойную на порогах реку. Закричали птицы, взлетевшие с деревьев.

— Что-то не так? — спросил Адрий, настороженно оглядываясь.

— Нервишки и воображение, — вздохнула Мирра, в который уже раз пытаясь взять себя в руки. — Дыши, Мирра, и представляй, как все прекрасно, — пробормотала она, закрывая глаза. — Пойдем.

Почти сразу вновь посветлело, но все же они переходили брод на полусогнутых ногам и на каждом шагу оглядывались. Но Мирра держала себя в руках и окружающий мир оставался тихим и безмятежным. Не было и подозрительных криков птиц.

Перейдя реку, они не торопились скрыться под сенью деревьев. Они предпочли пройти несколько километров по каменистому берегу. Порой приходилось заходить в воду. Не сговариваясь, они шли без остановки несколько часов. От реки отошли только когда увидели широкую хорошо натоптанную звериную тропу, углубились в лес и повернули практически в обратную сторону. И еще несколько часов шли, быстро и тихо. Иногда Мирра удивлялась, откуда только силы берутся. Адрия же больше волновал вопрос, почем ночь никак не наступает. И только когда они стали выбиваться из сил, и шаг значительно замедлился, стало стремительно темнеть. А потом даже луны скрылись за плотной пеленой облаков.

— Привал? — едва ли не впервые за несколько часов хрипло проговорил Адрий.

— Ага, — устало согласилась Мирра.

Костер разводить не стали, решив, что в таком случае стоило по пути таблички с приглашением развесить, а здесь, у костра песни петь во все горло. Да и сил не было. Остатки запеченной на предыдущей стоянке рыбы утолили голод, даже не смотря на то, что она оказалась чересчур соленой, а фрукты с диковинными вкусами дополнили трапезу. И сразу улеглись спать, разве что расстелив расстегнутый спальник. Но вскоре стало так холодно, что пришлось без стеснения упаковаться в него вдвоем. Стало теплее. Но на рассвете, когда стало еще холоднее, пришлось вставать и разводить костер, чтобы согреться.

— Думаешь, это из-за меня? — спросила Мирра, одной рукой переворачивая рыбу, а другой отправляя в рот очередную ягодку. — Из-за меня так холодно? И что-то теплее не становится.

— Ты разве не заметила, что мы вчера, как перешли реку и удалились от нее, почти все время шли в гору?

— А, ну да.

— Та река, если мне не изменяет память, обегает широкой дугой горный хребет. И начало свое она берет где-то на его вершинах. А что за тем хребтом мне не известно, но люди там живут, из тех, кто пожелал уйти подальше от остальных. Но и там они во время… между Сфирьями, укрываются в приюте, за которым приглядывает одна из сестер первого.

— Опять ты про этого первого, — проворчала Мирра. — И что, мы туда пойдем?

— Ну особо без разницы, откуда начинать. Так ведь?

— Наверное, — вздохнула Мирра.

— К концу следующего дня, если поспешим, ну или если день будет такой же бесконечный, как вчерашний вечер, то наверняка еще до заката доберемся до перевала. А за ним нас ожидает еще более длинный пологий спуск. И это все, что я знаю.

— Ты тоже заметил, что вчера ночь никак не наступала?

— Думаю, все заметили, — со вздохом, проговорил Адрий. — Ладно, давай поедим и надо идти.

Пообедали они на ходу. Да и поужинали тоже. И благодарили свою предусмотрительность в том, что набили фруктами весь рюкзак. И весь день шли, а дорога уводила их все выше в горы, и становилось все холоднее.

Незадолго до заката, наученные горьким опытом, они отыскали ложбинку между деревьями, принесли туда побольше сухой листвы и хвои, прикрыли сверху ветками с листвой, создавая подобие шалаша. И как и накануне, забрались в спальный мешок вдвоем.

Правда теплее, чем накануне, не стало. Грела только мысль, что без этого было бы холоднее, чем накануне. А сейчас, в ночи, они не смели зажечь костер. Может быть утром, когда в промозглых сумерках, которые наверняка наполнятся туманом, дыма не будет видно.

Перед тем как заснуть, Мирра думала о том, что она дура, раз не догадалась купить палатку.

Ночь была темная. На небе не было ни единой луны. Все они сели следом за солнцем. И звезд не было видно за плотной пеленой облаков. Мирра погрузилась в сон без сновидений. Она уже и не помнила, когда в последний раз видела хоть что-то во сне. Но так она высыпалась куда лучше, чем со сновидениями, или быть может ей это только казалось.

Под утро стало так холодно, что Мирра даже проснулась от стука собственных зубов. И первое, что она почувствовала, это запах дыма и треск веток, которые пожирает огонь. Видимо Адрий, тоже замерзнув, выбрался из мешка и занялся костром. И видимо довольно давно. Мирра понимала, что у костра наверняка теплее, но выбираться из спальника совершенно не хотелось. Не хотелось даже шевелиться. Но когда появился аппетитный запах чего-то съестного, она не вытерпела и наконец собралась выбраться наружу, чтобы поскорее протянуть озябшие руки к костру, поворчать на Адрия, что разбудил ее и потребовать свой кусочек запеченного мяса. Еще надо обязательно спросить, как он изловчился поймать зверя.

Поворочавшись немного для порядка, Мирра решительно расстегнула мешок и села. При этом только ее голова показалась над ворохом ветвей. Да, с утра это безобразие никак не было похоже на шалаш.

Мирра думала, что еще только-только рассвет, и потому так холодно, но на деле оказалось, что рассвело уже давно. Яркое почти полуденное солнце светило прямо на нее, и на несколько мгновений она почти ослепла. Не помогло даже то, что она загородило лицо рукой.

Потребовалось несколько секунд, чтобы в разноцветной пелене, вставшей перед глазами, прорисовались силуэты деревьев и людей.

Больше одного человека.

Это не могло не насторожить и зрение резко обострилось, и среди нескольких человек Мирра сумела разглядеть Адрия, связанного по рукам и нога и с кляпом во рту.

Мирра не поднимаясь попятилась, но запуталась в ветках и упала, налетев на дерево, только на самом деле это было далеко не дерево. Ее тотчас подхватили под руки и выволокли из так уютно обустроенной для сна ямы.

— Фух, — над ухом послышался сиплый вздох, — вот дрянь! Никогда бы не подумал, что устану молчать.

Мирру, грубо заломив руки за спину, волоком подтащили к костру, глаза слезились от боли. Вывернутая рука горела. Мирра едва ли не приплясывала, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить боль.

Костерок был небольшой, вокруг суетилось около десятка человек, точнее было не разглядеть. И лишь один человек чинно-важно сидел с другой стороны от костра. И он был знаком Мирре. Она видела его однажды, перед тем, как ее в первый раз отвели на площадь.

Мирру швырнули чуть-чуть не в костер. И тотчас схватили за руки, вновь завернув их за спину. Зашуршала веревка, стягивая запястья и лодыжки.

— Ну, здравствуй, — сказал Первый. — Запомни, милочка. Ты от нас никуда не денешься. Это наш Мир. Запомни это как следует. Мой! От меня ты нигде не сможешь спрятаться.

Понимая всю тщетность этого, Мирра принялась отчаянно вырываться, но чьи-то сильные руки еще крепче сжали ее, так что стало сперло дыхание. Если бы не кляп, который успели таки сунуть Мирре в рот, она бы кричала от боли.

У Адрия, связанного по рукам и ногам, по щекам текли слезы. Он был цел и невредим. Скорее всего его не били, чтобы не шуметь. Неужели они боялись ее разбудить? Эта мысль отрезвила Мирру. Паника отступила и девушка перестала вырываться.

Первый некоторое время смотрел на пленницу, которая вдруг замерла. И это ему явно не нравилось. Мирра наблюдала за невысоким, в сравнении с его спутниками, человеком. Он настороженно наблюдал за ней своими бесцветными глазами. От этого взгляда ей стало непосебе. Застывшие выпуклые глаза. Этот странный мужчина казался безумным. Мирре буквально виделось, что он сейчас вскочит на ноги и примется орать, нависая над своей жертвой. Брызжа слюной.

И он вскочил.

Мирра не отрывала глаз от его лица, и поэтому не заметила, как он подхватил небольшую дубинку. А в следующий миг Мирра провалилась во тьму.

Макс не мог поверить, что эта молодая сильная женщина та самая, которая целый год вздыхала, украдкой глядя на него, но не смея посмотреть в глаза.

Она сначала пыталась вырываться, а потом замерла и будто каменным изваянием обратилась. Даже Первый замолк под ее будто остановившимся взглядом. Потом поднялся, а в следующий миг Мирра упала бесчувственной куклой. Чуть позже Макс понял, что это Первый без лишних сантиметров вырубил ее, саданув наотмашь. Адрий — тот странный мужчина с ошейником, охнул. Но кричать или вырываться не стал. Да и не смог бы — он был крепко накрепко связан.

— Отдыхаем пару часов и в путь, — скомандовал Первый. — Советую хорошенько подкрепиться. В следующий раз мы остановимся только у Западного Приюта. Так что идти будем ночь напролет. А эту девку свяжите покрепче. Никита. Отвечаешь за нее головой. Глаз не спускай с этой дряни! И за этим, — он кивнул на Адрия, — присматривайте.

Суета, которая и так царила над вытоптанной уже полянкой, разрослась. Маленький костерок увеличился в размере. Запахи съестного разжигали аппетит.

— Посмотрите-ка, сколько здесь всего вкусненького, — проговорил Мустафа, буквально выворачивая рюкзак. — Первый? Где первый?

— Чего тебе? — спросил Фомий — сотник, совсем недавно получивший возвышение.

— А где Первый?

— Не твоего ума дело, — оборвал его Фомий. — Чего надо?

— Как делить будем добычу? — спросил Мустафа, встряхнув трофейным рюкзаком.

— Поровну на всех. И желательно это все съесть. Таскать лишние тяжести никто из нас не будет.

— Вот это славно, вот это хорошо.

Поднявшись на ноги, Мустафа принялся обходить всех по очереди, раздавая чужие припасы. Максу тоже досталось несколько странных фруктов и сладкий батончик. Именно его он съел в первую очередь, наслаждаясь каждым кусочком. А вскоре и зажаренное над огнем мясо подоспело. Через полчаса все затихло. Только на удивление негромкое похрапывание нарушало тишину. Макс спал привалившись к дереву. Перед тем, как заснуть, он думал, что очень жаль, что с ним нет Свена, или хотя бы Стиви. С ними было бы веселее. А с нынешними своими товарищами он познакомиться еще не успел. И вот во время похода и следовало бы знакомиться. Да что-то некогда было.

Через несколько часов Фомий без лишних криков разбудил их. Жуя на ходу остывшее мясо, отряд ловцов собрался и вышел в поход.

Никита, рыжий здоровяк, на удивление откормленные для этих мест, взвалил пленницу, казавшуюся куклой по сравнению с ним, на плечо.

— Идешь в центре, — скомандовал Первый, глянув на него. — Фомий. Распорядись, кому идти замыкающим. И этого придурка не забудьте, — добавил первый, пнув Адрия по ноге.

Когда Мирра очнулась, первое, что она почувствовала, было головой болью. А еще ей показалось, что она ослепла. И только звуки ночного леса подсказали, что наступила ночь. На редкость беззвездная. И по всему выходило, что она весь день была без сознания. И хорошо, если один день, а не два или больше. Хотя то, что они все еще в лесу, говорит о том, что далеко они уйти не могли. Хотя еще не известно, какого размера этот лес.

А еще Мирра поняла, причем даже раньше, что наступила ночь, это то, что ее несут перекинув через плечо. Через очень широкое плечо. В такт шагам голова девушки покачивалась из стороны в сторону, и всякий раз при смене направления, наступал очередной приступ боли, которая и вовсе не стихала. И от того, что голова нестерпимо болела, даже скорее раскалывалась, казалось, что мысли высыпаются из нее подобно песку, причем через глаза.

Карусель в голове поутихла только через полчаса. И только после этого Мирре удалось выстроить мысли в правильном порядке и припомнить все, даже то, что она слышала, когда была без сознания. Она легко припомнила здоровенного рыжего детину с окладистой бородой, а еще то, что именно он нес ее всю дорогу совершенно не замечая ее веса. А еще она видела Макса. Точнее конечно не видела. Как она могла видеть, если у нее были закрыты глаза. Но в данный момент она была уверена, что он среди этих мужчин. И если поднапрячь память, то она сможет точно определить, в каком порядке они идут. Но в голове прояснилось еще не настолько сильно. Да и некогда сейчас предаваться воспоминаниям.

А еще, к раскалывающейся голове, которая, казалось, вот-вот отвалится, добавились мурашки, сковавшие все тело. Мирра, против воли, попыталась пошевелиться, и не смогла. Прислушавшись к своим ощущениям, она поняла, что ее связали, да так основательно, что скорее всего она сейчас похожа на гусеницу. И чувствовала она себя окуклившейся гусеницей. А ассоциация очень даже подходящая. Осталось превратиться в бабочку и улететь.

Проморгавшись немного, Мирра попыталась осмотреться, но было настолько темно, что даже небо не было светлее, чем земля. Не было видно вообще ничего. И только звуки подсказывали, что все, кто был на той полянке, сейчас идут, выстроившись одну шеренгу. Отчего-то Мирра это точно знала. Звуки шли только спереди и сзади. А с боков было почти тихо. Если не считать ночных лесных звуков. Которые впрочем не были похожи на человеческие шаги, вздохи, и поскрипывание и позвякивание амуниции.

И раз эти люди идут в кромешной тьме, значит они часто здесь ходят и хорошо знают дорогу. Ну или же ее хорошо знает тот, кто их ведет. Первый. Так Адрий его называл.

— Заблудятся, — беззвучно пробормотала Мирра, продолжая вертеть головой в надежде хоть что-то увидеть.

И в какой-то момент она поняла, что видит, пусть это пока лишь какие-то общие силуэты. И ведь все светлее и светлее становится. Правда при этом все какое-то бесцветное.

— Заблудятся, и забредут куда-нибудь не туда, в болото или ущелье какое, — Мирра продолжала беззвучно ворчать. — И меня с собой затащат.

Вскоре стало также светло, как и днем. Но как и прежде, все оставалось бесцветным.

Гадая, что это может быть за источник света, и понимая, что это никак не может быть солнце, Мирра с удвоенной силой стала вертеть головой. Но, едва не свернув себе шею, смогла лишь разглядеть четверых громил и Адрия с ними. Да тот, который ее несет — пятый.

А если учесть, что их было десять, или одиннадцать… Мирра задумалась немного и поняла, что их было именно одиннадцать. Просто ей никак не хотелось причислять к ним Макса. Именно он и был одиннадцатым. Получается, что по этой вот тропке перед громилой, который ее тащит, идет шесть человек, в том числе Макс и Первый.

Руки Адрия были связаны за спиной, и от них по всей видимости шла веревка, за которую его держал идущий следом здоровяк. Адрий едва плелся, и его то и дело подталкивали в спину, а когда он падал, здоровяк тянул за веревку, нисколько этим не помогая.

Не только Адрий — вся процессия едва плелась, хотя с рассветом должны были бы пойти быстрее. Но приглядевшись внимательнее, Мира поняла, что все они идут друг за другом гуськом и едва ли не на ощупь. Каждый из ниx аккуратно прощупывал каждый шаг. Это могло означать только то, что до сих пор было темно.

Мирра судорожно соображала что к чему, думала, что же ей делать, и на всякий случай старалась висеть на плече своего громилы как можно неподвижнее, чтобы он даже и не заподозрил, что она очнулась. Она, глядя по сторонам, так и продолжала висеть на широченном плече.

Но вдруг путы стали туже, и волосы, колыхающиеся из стороны в сторону стали жесткими как леска. А еще Мирра почувствовала четыре рукиЮ крылья за спиной и легкость во всем теле. Скосив глаза, она увидела свое обнаженное не человеческое плечо.