Сотворяющая

14 глава

В кромешной темноте, разбавленной только светом факела, чадящего после падения, и свечи, стоявшей на полу все вокруг вдруг стало таким страшным, будто Мирра только сейчас осознала, что попала далеко не в сказку. Адрий в таком неверном свете показался совсем старым, а молодые, но уставшие глаза скрывала тень.

Охранник лежал неподвижно, но его грудная клетка равномерно вздымалась.

— Притворяешься? — спросил Адрий, поднимая на Мирру взгляд.

Девушка торопливо и даже испуганно замотала головой.

— Нет? — голос Адрия был ошеломленным. — Ну, судя по всему и правда нет. Ты его оглушила, хотела ты того или нет, но оглушила. И, выходит, ты сильная. Тогда у тебя может получиться.

— Что, что может получиться? — переспросила Мирра.

— Сбежать, — выдохнул Адрий. — Уйти отсюда живой. И не обрекать еще одну девушку на подобное.

От подобных слов что-то сжалось в груди Мирры. Захотелось довериться, рассказать все. Тайна распирала ее, хотя она понимала, что лучше никому не знать о ней правду. И пусть она здесь именно из-за того, что все эти люди уверены, что она — сфирья. Но… но это лишь их догадки. Они не могут быть в этом уверены до конца.

А Адрий. Сейчас он — единственный, кому можно довериться. Мирра вдруг вспомнила про Макса. За прошедшие почти две недели она его ни разу не видела и иногда даже сомневалась, что видела его тогда, привязанным к столбу на телеге. Но как бы там ни было, Макс где-то здесь, в этом жутковатом мире. И ему тоже нужна ее помощь. Но пока она на цепи, то не может помочь даже сама себе. А Адрий. Хоть его положение и незавидно, все же он может как-то помочь. Уже помогал.

К томе же Адрий, видимо, не нуждается в словах подтверждения. Он будто видел ее насквозь, да и знал куда больше, чем она.

— Но что я могу, — проговорила Мирра неопределенно. — Я закована, — она подняла руки, громыхнув цепью, сковывашей ее руки и ноги, чтобы указать за спину на панцирь.

— Сфирью этим не удержишь. Она — сотворяющая. Они сильнее любых цепей. Ничто материальное не удержит ее, если, конечно, она будет верить в себя… но я бы не советовал тебе… спешить.

— Но, ты же говорил…

— Не время… — Адрий глянул на охранника, который начал постанывать, — не время сейчас, но если ты сбежишь, они лишь убедятся, что были правы. И тогда ни за что не оставят тебя в покое. Те, кто управляет этим миром, они сведущи во всем этом. Они тебя найдут. Сами.

— Но что тогда делать? — растерянно спросила Мирра, с надеждой глядя на Адрия.

— Тебе нужно набраться терпения и ждать. Поверь мне, это лучший выход и…

Его прервал окрепший стон охранника. Он уже успел подняться на четвереньки.

— Доверься мне, — попросил Адрий, заглянув мне в глаза. — Я долго над этим думал. Я тебе расскажу, когда получится, а сейчас скажи охраннику, что он не помнит, почему упал. Пусть не помнит, что вообще хоть что-то произошло. Только верь в себя.

— Да я щас тебя прибью, — захрипел охранник, тяжело поднимаясь и пытаясь нашарить кнут, заткнутый за пояс. — Ведьма…

На последнем слове он запнулся, глянув в глаза пленницы.

— Ты сейчас не падал, — уверенно проговорила Мирра не отрывая глаз от его покрасневшего лица, — все в порядке. Ты всего лишь задумался.

Краска схлынула с лица мужчины, взгляд остановился, и он замер как истукан так и не вынув кнута.

— Вот видишь, — проговорил Адрий, возвращаясь к повозке и пытаясь подхватить миску и подсвечник. — Сфирья очень сильно влияет на этот мир и на все, что его составляет и наполняет. Она — творительница всего сущего здесь. Сотворяющая. Так ее называют иногда. Она сотворяет этот мир своими мыслями и… в этом-то и заключается ее уязвимость. Я имею в виду молодую Сфирью. Она не знает еще своих сил, не знает этот мир. Ничего не знает.

— О чем ты? — спросила Мирра.

— Знаешь, как они выслеживают новую сфирью? — вопросом на вопрос ответил Адрий, подавая девушке свечу в подсвечнике и миску.

Мирра пожала плечами, ожидая его ответа.

— Этот мир — сожженная пустыня без горгульи. Здесь царит голод, если он остается без присмотра Сотворяющей. Это проклятие первой убитой. А там, где появляется новая, все цветет. Каждая сфирья приходит в этот мир и делает его своим, и все прежние законы перестают действовать… до тех пор пока она жива, пока она здесь. А потом возвращается проклятье. Я много об этом думал и понял, что…

Но договорить он не успел, охранник, до того стоявший истуканом, вдруг встрепенулся, тут же подбоченился и злобно уставился на обоих пленников.

— Чё стоим? — спросил он, вынимая дубинку из крепления на поясе. — Пошли. Ты, — он ткнул рукоятью оружия в грудь Адрия, — идешь первым. И факел не забудь. Не мне же его нести.

Адрий, перехватив факел, который он и так уже держал в руках, направился к выходу. Но охранник, видимо желая показать свое превосходство, отвесил ему подзатыльник и захохотал.

— Шагай следом за ним, дрянь, — скомандовал он Мирре, взглядом указав на спину Адрия. — Только не прижимайся к нему. Ты, кажется, и так уже наобнималась с мужиками. Хватит поди? — и он вновь злобно хохотнул.

Сам он замыкал шествие.

Миновав большое темное помещение, где пламени факелов не хватало, чтобы хоть что-то рассмотреть, они один за другим вошли в невысокую дверь, чуть скрипнувшую петлями. За дверью оказался коридор с плохо обработанными стенами. Пламя факела и свечи дрожало. Оранжевые отсветы скакали по стенам, следом за ними метались тени, кажущиеся слишком уж плотными, совсем черными.

Как Мирра ни напрягала зрение, не сумела разглядеть стыков камней в стенах, из чего можно было сделать вывод, что эти коридоры, да и все прочие помещения высечены в толще виденной сегодня утром горы, или вернее сказать, скалы.

Коридор был кривой и узкий, как в мире кривых зеркал. Он петлял из стороны в сторону, разветвлялся. Иногда даже встречались ступеньки: две или три. Чаще они вели вниз. Двери встречались чуть чаще, и все они были небольшими. Наверняка большинство мужчин, да и женщин тоже, входили туда боком и хорошенько пригнувшись. Коридор, местами напоминая тоннель, постепенно уводил вниз и потому Мирре начало казаться, что у нее вот-вот случиться приступ клаустрофобии, или еще какой фобии, хотя она никогда ничего подобного за собой не замечала. Впрочем и в подобных подземельях она не бывала.

По дороге им не встретилось ни единого человека, хотя порой казалось, что совсем рядом слышится скрип двери, или даже чьи-то шаги. Факелов тоже не встречалось. Только свеча в руках Мирры и факел у Адрия впереди освещали этом сжавшийся до единственного тоннеля мир. Точнее казалось, что весь мир — это несколько метров освещенного кривоватого коридора без начала и конца. И больше ничего нет. Охранник шел уже за границей света и тени. Глаза его блестели отраженным светом и Мирре становилось не по себе и она отворачивалась.

— Чё пялишься, дрянь? — вдруг хрипло спросил охранник. — Мужика захотелось? Настоящего, не то что те…

Мирра, как бы ей не было непосебе от того, что позади пыхтел незнакомый мужик, одетый едва ли лучше бездомного, больше не оборачивалась. Вместо этого она постаралась сосредоточиться на переплетении коридоров и коридорчиков. Мирра никогда не жаловалась на память и умение ориентироваться. Она всегда могла найти обратную дорогу откуда угодно, но сейчас она усомнилась в том, что это у нее получилось бы.

Когда девушка подумала, что по всей видимости в этой крепости обитает не так уж и много людей, им наконец-то хоть кто-то встретился. Понять, что это мужчина получилось с трудом, так он был истощен, и одет во что-то бесцветное и бесформенное. Он, будучи и так невысок и сутул, мимо Мирры, бряцающей цепями на руках и ногах, облаченной в моструозную кованую конструкцию, которая с каждым шагом казалась все тяжелее, прошмыгнул как мышка, прижавшись к выщербленной стене. На его лице, когда Мирра глянула на него, казалось, были только глаза. Когда их взгляды встретились, он разве что не взвизгнул и как таракан убежал во тьму.

И тотчас по спине Мирры что-то грохотнуло и она едва не упала.

— Шагай, давай. И не смотри ни на кого, если не хочешь, чтобы тебе твои смотрелки не выкололи. Здесь и без них можно жить, тебе так и подавно.

А коридор вел все глубже и глубже под скалу. Уклон с каждым шагом ощущался все сильнее. Все отчетливее ощущалась сырость, которую поначалу можно было не заметить. Воздух стал затхлым. С каждым шагом влага в воздухе становилась все гуще. Казалось еще немного, и можно будет захлебнуться. Пятачок освещенного коридора, или все же тоннеля, стал еще меньше — в сгустившейся пелене пара даже Адрия, идущего всего в паре шагов впереди было плохо видно. И казалось, что вот-вот погаснет факел, затушенный взвесью воды.

— Пришли, — сказал Адрий остановившись.

— Наконец-то, — отозвался охранник.

Адрий посторонился и стала видна дверь, сквозь щели которой и сочился пар.

— Давай пошла вперед, — скомандовал охранник, подталкивая Мирру в спину. — Открывайте там, — заголосил он громче. — Эй ты, прихвостень, открывай.

Адрий видимо и так собирался войти в дверь. Чуть отведя факел в сторону, он коротко обернулся. Дверь скрипнула и отворилась, заполняя тоннель еще большим количеством пара и красноватым светом.

— Факел в держатель сунь, — распорядился охранник. — Иди давай, — и он опять подтолкнул Мирру вперед, стукнув чем-то твердым по панцирю. Чё застыла как неживая? Шагай давай.

Вновь тяжело и устало обернувшись через плечо, Адрий закрепил факел в металлической петле, вделанной в стену у двери, и вошел в странное помещение, освещенное красноватым светом, сочащимся сквозь щели в стене, видимо из досок, напротив входной двери. Войдя следом, Мирра огляделась. Здесь было довольно просторно, и потолок был высоким. Было жарко, и тело тотчас покрылось потом. Зато пара, как ни удивительно, почти не было. Все помещение было уставлено рядами лавок, на которых высились стопки и груды серых тряпок. Вдоль стен стояли бочки и тазы. Сквозь пару дверных проемов в деревянной стене были видны эти же серые тряпки, только развешанные на веревках. В более ярком свете, скорее все же лиловом, чем красном, они казались почти фиолетовыми.

Посреди самого широкого прохода между лавками стояли двое мужчин, одеждой и отвращением на лицах напоминающих охранника, и пожилая и очень морщинистая женщина.

— Шагай давай, — очередным тычком в спину напомнил о себе первый охранник.

Понукаемая конвоиром, Мирра по свободному проходу между лавками поплелась вперед, к дощатой стене, или точнее к перегородке, ведь прочие стены были каменными со следами грубой обработки. Здесь тоже не было ни единого шва в горной породе. А местами так и вовсе стены выглядели так, будто к ним не прикасались инструменты. Скорее всего так и было.

Одна из дверей в дощатой стене была как раз напротив прохода между лавками, по которой шла Мирра. Она была настежь открыта, как и вторая, но какого размера следующее помещение было не разглядеть. Висевшее белье перегораживало весь обзор. Но не заметить мелькнувшую среди белья фигурку Мирра, глядевшая в тот миг именно туда, не могла. Белье: разнообразная одежда и что-то похожее на простыни, наверняка было наверняка таким же серым, как и лежащее в тазах, но казалось почти рубиновым. И судя по сухому жару, идущему оттуда, это был свет от печей, или может от каминов.

Когда шедший позади Мирры охранник толкнул ее в спину, она едва не завалилась.

— Пошевеливайся, гадина. Или тебе придется ползти до своей темницы. Так накой тогда вообще мыться? Пойдем обратно?

Почти бегом Мирра преодолела жаркую до ужаса комнату с бельем на веревках, не осмеливаясь глянуть, что там за печи, и почему огонь в них такого цвета, не теплого красного, а холодного рубинового.

Впереди в обычной каменной стене показался один единственный проем вообще без дверей, настолько узкий и низкий, что все прочие ранее встреченные двери уже не казались такими уж маленькими. И был он довольно длинным и извилистым, и хоть оттуда и лился свет, было не видно, что там. Отгоняя прочь мысли о том, что здесь можно и застрять, особенно в этой чертовой консервной банке, Мирра протиснулась внутрь.

Выбравшись из лаза, Мирра огляделась, а посмотреть было на что. Пещера, а это была именно пещера, и возможно здесь вообще ничего не подправляли инструментами, была вытянутая и вся округлая. Сталактитов никаких не было. Стены и потолок покрывал светящийся зеленоватый мох. Пол был почти ровный и к дальнему концу пещеры слегка шел под уклон. В центре в ряд выстроились большие разновеликие толстостенные ванны, и вода каскадом переливалась из одной в другую, в следующую, и в следующую, и из самой последней лилась на пол и утекала, судя по звукам, куда-то очень далеко. Приглядевшись, Мирра поняла, что ванны не просто каменные, а выдолблены из скальной породы прямо здесь, и будто бы растут из пола подобно странным грибам.

Тут и там стояли скамьи, на них или рядом с ними стояли тазы с замоченным бельем. Кое где виднелись глинянные горшки с непонятным, мерзким на вид содержимым. Судя по всему, работников, или скорее всего работниц здесь было немало, причем всего лишь несколько минут назад, так как пена еще не сошла. Но все куда-то ушли.

— Ох, когда же здесь наконец проход нормально расширят? — проворчал охранник, выбираясь следом за пленницей. — Хотя вроде как посвободнее стало.

Выпрямившись, он в задумчивости посмотрел в только что преодоленный им лаз.

— Надо еще пошире, — вынес он вердикт. — Да и повыше бы тоже не помешало.

Мирра тем временем продолжала разглядывать помещение. Ванны, которые стояли ближе ко входу были повыше, в том числе за счет того, что пол под ними был выше. Самой высокой была первая, и в нее прямо из скалы бил ключ. Горячий, судя по всему. Следующая ванна была пониже, зато заметно больше, и в нее через край переливалась вода из предыдущей. Последняя ванна была самой низкой, и больше всего походила на бассейн для маленьких детей. Вода в ней была самая мутная и остатки пены утекали вместе с водой. Видимо именно там только что стирали. А вот в ваннах повыше полоскали белье. В первой же ванне, да и в двух следующих, вода была чистой, на сколько это можно было понять в зеленоватом свечении мха.

— Ну чего вы сюда факелы не поставите, пару штук, — продолжал жаловаться и возмущаться охранник. — Как вы в этом зеленом мраке работаете? От того, что вы тут ни черта не видите, белье у вас все серое получается.

Тазы с бельем были диковинными. Будто выдолблены из цельных кусков дерева. Может так и было. Привычных Мирре пластиковых не было, как и металлических. Хотя чего она ожидала? Мыла или стирального порошка тоже видно не было. Видимо стирали какой-то гадкой жижей, которой были наполнены глиняные горшки.

— Ты бы помалкивал, Прокопушка, — послышался грубоватый женский голос. — Каждый делает свое дело. Вот и ты делай. Говорить и советовать — не твое.

Мирра, услышав голос, и тотчас осознав, что до этого слышала шаги босых ног, резко обернулась и увидела, что из лаза выбирается крупная смуглая женщина лет пятидесяти. Выпрямившись, она будто поплыла к пленнице и ее охраннику. Когда она оказалась рядом, то выяснилось, что ростом она выше не только Мирры, но и охранника. Смерив того взглядом, она медленно осмотрела помещение.

— Трусихи, — фыркнула она, — разбежались и попрятались как мокрицы.

Взгляд ее неспешно вернулся к Мирре.

Женщина уперла руки в бока и оглядела пленницу с ног до головы так, что та подумала, что она тоже трусиха и не прочь была бы убежать и спрятаться.

— Раздевайся, — без какого-либо перехода велела она.