Совилкупление

Глава пятая

‡

Хью

Бостон, Массачусетс

1941

Остановившись перед дверью склада без опознавательных знаков в менее притязательном районе Бостона, я достаю из кармана листок бумаги и разворачиваю его. На нем изображено животное, на которое с высоты спускается свирепый орел с широко расправленными крыльями, но с одной ногой вместо двух.

Дяде Сэму нужна каждая птица в воздухе. Поддержите войска, осваивая специальные навыки. С вашей помощью они станут непобедимыми. Зарегистрируйтесь сегодня, чтобы спасти мир.

Адреса нет, но есть указания, как добраться до этого здания и этой двери. Я нажимаю на дверной звонок, не позволяя себе сомневаться, правильный ли это шаг. Альтернатива неприемлема. Каждый из моих друзей уже ушел на войну.

В моем городе остались только очень молодые, очень старые мужчины и такие, как я — те, с кем что-то не так. Моя мать пыталась уверить меня, что мне повезло, но отец понимал. В свои сорок четыре года он записался в армию и говорил, что гордится тем, что пережил Первую мировую. Моя мать не могла понять, как гордость может затмить страх. Я больше боялся остаться бесполезным, чем умереть. И я был не одинок в этом чувстве. Молодые и старые лгали о своем возрасте, чтобы получить право уйти на фронт.

К сожалению, я не мог скрыть то, чего не хватало… Если бы я в детстве знал, что решение самостоятельно срубить дерево однажды лишит меня шанса спасти мир, я бы никогда не взял в руки тот топор.

Мне не хватает одного пальца.

Армия не ограничивалась простым присвоением мне статуса 4-F, непригодного к службе по физическим причинам. Разве причина в том, что у меня не хватает одного пальца? В остальных отношениях я был крепким и здоровым. Выросши, я рано бросил школу, чтобы поддержать семью. Я работал на фермах, на фабриках — делал всё, чтобы еда оставалась на столе моих родителей. С каждым днём открывалось всё больше рабочих мест, и моя сестра тоже начала работать. Отец вскоре должен был получить своё военное жалование. Моя семья прекрасно обойдется и без меня. В пространной записке, оставленной на кухонном столе, я постарался донести, что буду сообщать новости домой, как только смогу.

Дверь склада открывает невыразительный мужчина в форме армейского офицера. Я передаю ему листовку. Он кивает, приглашая меня войти, и закрывает за мной дверь. Мы пробираемся по полутёмному коридору в комнату, где за столом сидит другой офицер.

Как только я называю своё имя, они больше не задают вопросов. Мне кажется, что они уже знают обо мне всё.

Появляется высокий худой мужчина в штатском и здоровается со мной рукопожатием. У него в руках стопка бумаг.

— Это сверхсекретная операция, — говорит он. — Я не могу рассказать тебе многого, пока ты не подпишешься. Могу лишь сказать, что это опасно. Не все вернутся домой.

Я выпрямляюсь и выдерживаю его взгляд.

— Увижу ли я битву?

— Не на передовой. Наша работа будет выполняться в тени войны, но она так же важна, как и работа рядовых солдат. На самом деле, она может сыграть решающую роль в исходе войны, превзойдя любое отдельное сражение.

— Какая отрасль?

Его губы поджимаются.

— Технически, это армейские военно-воздушные силы. Однако из-за деликатного характера того, что нам предстоит сделать, ваша семья должна будет поверить, что вы погибли, прежде чем вы отправитесь на корабль. Это нужно как для их безопасности, так и для вашей.

— Только до конца войны?

— Конечно.

— И то, что мы делаем, поддержит войска?

— Вы будете героями.

— Где мне расписаться?