Спасение души

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Эмма

Солнце только начало просыпаться, а я сидела на краю своей кровати, уставившись на каплю крови на полу, которая засохла со вчерашнего вечера. Мои зубы скрипнули друг о друга, и я не могу остановить прилив крови стремящейся к голове, или учащенный ритм моего сердца. До конца ночи голод не покидал меня, а сон так и не пришел. Все, что я знала, это то, что мне физически больно держаться подальше от Дрейвена, и знание предательства, которое мне приказал совершить Уиро. Тяжесть этого давила мне на грудь, как будто на меня навалился камень. Боль от этого ощущалась как зазубренное лезвие, раз за разом вонзающее в меня, разрывающее меня в клочья и сдирающее кожу.

Если бы я все еще была полностью во власти тьмы, я бы ничего не чувствовала. Каждая частичка меня онемела бы и ничего не поняла. Но вместо этого я чувствовала эту связь, как живое существо. Пульсирующая жизнью, поглощающая каждую молекулу в моем теле, чтобы сгореть в моей крови и дотянуться до того, к кому она привязана.

Именно так, вскоре после того, как я вернулась от Дрейвена, я почувствовала чье-то присутствие рядом со мной, но не могла видеть. Я не могла этого объяснить, но каким-то образом я почувствовала шипящую энергию рядом со мной. Осознание этого пробежало по моему позвоночнику, заставляя волосы на затылке встать дыбом. Мне показалось, что на меня смотрели, но не такие холодные и расчетливые взгляды, как у моего отца. Это было тепло и любопытно. Но вместо того, чтобы пытаться понять то, чего я не могла видеть, я решила направить свою силу в этом направлении в надежде, что это рассеет это странное ощущение. К моему удивлению, так и произошло.

Проснувшись сегодня, я почувствовала, что мое сердце сковано в груди. Медленно кровоточащая рана, зашитая тупой иглой с ниткой, постепенно расходилась по швам. Часто задаваясь вопросом, как я собиралась это пережить. Полагаю, это не имело значения; Я сделаю то, что нужно, чтобы защитить свою пару. Он нужен своей семье, он нужен миру. Черт, он нужен мне, но если я не смогу жить долго и счастливо, тогда мне нужно знать, что он сможет. Люди в Дейадруме слепы к тому, что он каждый божий день ставил себя на путь смерти ради них, защищая каждый двор от стольких Испорченных, сколько может.

Он герой-злодей.

Тот, кто только что выдал свой самый большой секрет. Тот, что вызовет шумиху и за ним начнется охота. Его будут бояться вместо того, чтобы принять и доверять его действиям.

Кровь громко стучала у меня в ушах, и я быстро оттолкнулась от перил балкона, мне нужно найти Эйдена. Я должна убедиться, что он не выдаст секрет, который никогда не должен быть разглашен. Однако ирония судьбы в том, что я продолжала пытаться защитить одного и того же человека, которого должна погубить.

К черту Дрейвена за то, что он был так беспечен и застигнут врасплох, чтобы добраться до меня. Даже если от этой мысли мое тело бросало в жар. Я изо всех сил пыталась скрыть это отчаянное желание сказать к черту все и броситься в его объятия, но он делал это чертовски трудным. Все, что он говорил, и все, чего он не говорил, потому что вместо этого он действовал. Он оставлял вмятину на щите, который я держала в руках, и я в нескольких секундах от того, чтобы уронить его и помахать белым флагом.

С наступлением нового дня, приветствующего дворец, Эйдену пора уже проснуться. Не колеблясь, я поторопилась быстрыми шагами, направляясь в комнату Эйдена и надеясь, что он все еще будет там. Я должна убедить его вести себя тихо.

Лучи солнечного света проникали сквозь открытые окна, окрашивая коридоры в огненные тона. Раковины, вделанные в пол, блестели, как миллион крошечных бриллиантовых крупинок. Почти как уловка для глаз, отражающий свет, чтобы ослепить каждую из жестокостей, запятнанных под ним. Я удвоила шаги, стараясь выровнять дыхание. Не успела я опомниться, как завернула за угол, где появились двойные белые двери. Я постучала костяшками пальцев по дереву и ждала, напрягая слух в поисках любого движения внутри.

Когда я услышала топот ног по полу, я вздернула подбородок и расправила плечи. Дверная ручка повернулась, и я проглотила все злые мысли, которые мне хотелось прокричать ему. Задушить его своими словами и продолжать выкрикивать все эмоции, которые сдерживали меня, пока у него из ушей не пойдет кровь. Вместо этого я сплела руки перед собой и расслабила каждый мускул на лице.

Дверь сдвинулась внутрь, открывая Эйдена, чьи песочного цвета волосы уложены набок небольшими волнами, вьющимися на концах и над ушами. На нем кремовая туника, развязанная посередине и открывающая обнаженную грудь. Коричневые бриджи облегали его ноги, рубашка частично заправлена за пояс.

Когда я снова подняла на него глаза, на его губах играла ухмылка, и я решила использовать это в своих интересах.

— Могу я войти? — спросила я.

Его брови приподнялись, пока он позволял своему взгляду скользить вниз по моему телу и обратно, пока его зеленые глаза не встретились с моими.

— Это зависит…

— От чего?

Мои глаза не отрывались от его каменного взгляда.

— Он прикасался к тебе в тех местах, которые ты еще не отдала?

Я так крепко сжала зубы, что боялась, как бы они не треснули. Собирая каждую унцию силы воли, на которую я способна, я сохранила скучающее выражение лица, никогда не показывая растущую ярость, которая разгоралась во мне.

— Конечно, нет, — честно ответила я.

У Дрейвена не было шанса прикоснуться ко мне, когда моя сила окутала его. И ему не нужно знать ничего из того, что произошло раньше; у него нет права на это знание или пытаться запятнать то, что я хранила близко к сердцу.

Обдумав мои слова, он отступил назад и махнул рукой, приглашая меня войти. Я ненавидела звук захлопывающейся за мной двери и поворот замка, от которого у меня свело живот. Нахмурив брови, я оглянулась через плечо.

— Чтобы нам никто не мешал, — ответил он на безмолвный вопрос. — Мой отец заходит, когда ему заблагорассудится. Стучать — ниже его достоинства.

Все, что я могла сделать, это кивнуть, проходя дальше в его комнату. Когда-то мне нравилось проводить здесь время. Мы играли в шахматы, хотя у него это ужасно получалось. Я учила его, пока мы валялись на полу, склонив головы друг к другу, придумывая нелепые истории.

Но сейчас эта комната казалась… чужой. Тревожной.

Полная противоположность тому, что я чувствовала в комнате Дрейвена, где безопасно и уютно.

Я оглядела безвкусное пространство и почувствовала, что наши воспоминания здесь стерты. Мои глаза продолжали сканировать, пока не остановились на узком столе, украшающем единственную стену. Но это не то, что привлекло мое внимание или заставило мое сердце упасть в желудок. Это предметы, выстроенные в ряд сверху.

Морские ракушки.

Белые… ракушки.

— Ааа, — Эйден подошел и встал рядом со мной, устремляя свой взгляд в ту же точку, от которой я, казалось, не могла отвести взгляд. — Я собирал их, — он подошел и взял одну, подбросил ее в руке и перевернул. — Каждый день, пока тебя не было, я ходил искать по одной ракушке. Это помогло мне почувствовать близость к тебе, и я хотел, чтобы это было подарком на твое возвращение.

Бросив последний взгляд, он осторожно положил ее обратно.

— Сейчас это звучит немного глупо.

Он поднял руку, чтобы почесать за шеей.

Не отрывая взгляда от ракушек, я спросила:

— Ты когда-нибудь пытался найти меня?

Его глаза так и не встретились с моими, когда он опустил их в пол.

— Я хотел и сожалею, что не сделал этого.

Все еще наклонив голову вперед, он поднял глаза, чтобы взглянуть на меня.

— С каждым прошедшим днем сожаление росло. Но я был зол. После отказа перед битвой — ты выбрала его — и того, как ты так охотно отдалась чудовищу, которое убивало всех подряд, от одной мысли о тебе меня затошнило.

Почерневшая кровь в моих венах начала биться сильнее от его слов, но я сохранила самообладание.

Он, наконец, поднял голову, чтобы посмотреть прямо на меня, делая маленький шаг ближе.

— Но я понял, что ты была не в себе. Что твой отказ и уход были вызваны безумием, поселившимся в твоей голове. Манипулирование этим принцем и силой Бога Тьмы.

Он подошел и встал передо мной, беря обе мои руки в свои, пока его большие пальцы потерли темные вены, пересекающие их.

— Три месяца без тебя были долгими и мучительными, но ты вернулась ко мне. Даже если ты не та Эмма, это все равно ты.

Я хотела разорвать ему руки и залить свои тени ему в глотку. Искал он меня или нет, это не имело значения. Я просто хотела посмотреть, осталась ли в его теле хоть капля порядочности после того, как он позволил себе попасть под те же искаженные моральные принципы, что и его отец и предыдущий король.

Пользуясь моментом, чтобы повторить его слова, я остановилась на двух, от которых мое сердце провалилось в желудок. Три месяца. Около трех циклов полнолуния. Вот как долго меня не было. Доза суровой реальности стала горькой, когда я пыталась проглотить комок в горле. Как мне не удалось прорваться сквозь черную дыру, которая поглощала меня?

Понимая, что мои мысли разбегались, я кивнула головой в знак признательности Эйдену и быстро отвела взгляд, не в силах выносить вида его лица, когда все, чего я хотела сделать, это взяться за рукоять своего кинжала и вонзить его ему в череп. Вместо этого я сделала успокаивающий вдох, чтобы проглотить комок в горле. Я должна заставить его поверить словам, которые я собиралась сказать, когда все, чего хотело мое тело, — это блевать.

— Спасибо, — еще один ровный вдох. — Это идеальные подарки, с которыми можно вернуться домой, не считая тебя.

Желчь угрожала вырваться наружу, но мне удалось сдержать ее, обжигая при этом горло. Эйден, кажется, ничего не заметил, он смотрел на меня с таким видом, словно выиграл золотой приз.

Как только бурчание в моем животе снова успокоилось, я продолжила:

— Тебе не нужно беспокоиться о принце Дрейвене, — он вопросительно наклонил голову. — Я позаботилась о нем, так что он нас больше не побеспокоит.

Вопрос, залегший на его бровях, прояснился, когда его глаза снова выглядели так, словно он перепрыгивал финишную черту.

— Но, пожалуйста, — я повернула его руки так, чтобы я могла схватить их, — не упоминай о том, что ты видел, о том, какой он, потому что я хочу использовать этот секрет против него, когда придет время.

— Мне показалось, ты сказала, что он не доставит хлопот?

— Нет. Это информация, которую я использую против него, если он все равно осмелится это сделать, — быстро ответила я, позволяя лжи легко слететь с моего языка.

Эйден смотрел вниз на наши переплетенные руки, сжимая свои пальцы вокруг моих.

— Это первый раз, когда ты прикасаешься ко мне по собственной инициативе, — он сделал паузу, и я воспользовалась этим моментом, чтобы сохранить расслабленное выражение лица, и скрыть отвращение, умоляющее меня убрать руки. — Но ладно. При условии, что ты дашь мне знать, если он осмелится снова приблизиться к тебе, потому что я с радостью разнесу его мир на куски.

Мое сердце подпрыгнуло, но я заставила легкие продолжать работать.

— Это кажется справедливым.

Ложь. Он понятия не имеет, что происходит, когда он заключает сделку с демоном. Итак, я улыбнулась, создавая впечатление, что в черном море моих глаз плавали сердца, в то время как в глубине души проклинала его. И в надежде продолжить игру, я спросила:

— Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

— Я был бы рад.

Ужин проходит без происшествий. Я слушала, как он снова и снова рассказывал о том, что он делал, пока меня не было, при этом полностью игнорируя тот факт, что его отец вонзил лезвие мне между ребер накануне вечером. Он непринужденно откинулся на спинку стула, закинул руки за голову, и на его лице расплылась широкая ухмылка. Его голос легок и воздушен, когда он продолжал свою речь, как будто мы находились в расслабляющей поездке к источникам под водопадами при дворе Абхайн с бокалом, до краев наполненным вином.

Странно сидеть здесь вдвоем. И кресло, в котором он сидел, — это то самое, которое я использовала, когда король Орен объявил, что я буду присутствовать на балу-маскараде при дворе Дрейвена. Ночь, которая изменила путь моей жизни в непредвиденных обстоятельствах. От встречи с Темным принцем до обнаружения Эйдена — мужчины, которого я считала добросердечным, — лапающего случайную женщину в тот же вечер, когда мы демонстрировали нашу помолвку.

Содержимое моего желудка перевернулось при мысли о том, что было бы, если бы я никогда не посетила тот бал. Если бы я никогда не встретила Дрейвена, а вместо этого была бы навсегда заперта рядом с Эйденом, живя в этом адском дворце. Я отказывалась идти туда, отбрасывая все эти непрошеные мысли прочь и продолжая наблюдать за оживленным рассказом Эйдена.

Мой язык провел по зубам под губами, когда я кивнула в знак согласия. Я удивилась, что стакан с водой в моей руке не разбился, или что серебряная посуда не согнулась в моих пальцах, когда он начал озвучивать планы своего отца брать больше денег с людей, чтобы ремонтировать свои чертовы корабли. Вода в моем стакане завибрировала, когда я почувствовала, что моя сила становится неустойчивой из-за мгновенной волны гнева. Но я задержала дыхание и сосчитала до трех, убеждая себя принять присутствие моей силы, которая, казалось, успокаивала ее.

Вскоре после этого я притворилась, что зевнула, и пробормотала извинения Эйдену за мою внезапную усталость. Казалось, позволение ему говорить и чувствовать, что я выбрала его, делало свое дело, поскольку он отмахнулся от меня, говоря, чтобы я не волновалась и что ему все равно нужно поговорить со своим отцом.

Когда я вернулась в свою комнату, моя спина оперлась на массивную дверь, когда она закрылась, и я закрыла глаза. Притворяться, что все в порядке, — один из самых быстрых способов истощить себя. Заставляя улыбнуться мои губы, которые хотели раздвинуться и обнажить зубы. Или расширить глаза, чтобы все выглядело так, будто я ловила каждое слово, когда мои веки хотели сузиться до самых острых щелочек, в которых нет ничего, кроме ненависти. Физически сдерживать каждую клеточку своего тела от выходок. Прикусить язык от слов, которые я хотела извергнуть. Все это время я пыталась не дойти до критической точки из-за вихря мыслей, вопящих в моей голове.

Глубоко вздыхая, я оттолкнулась от двери и вышла на середину своей комнаты, села на пол и скрестила ноги. Именно здесь я усиливала свою власть над тьмой, принося свет на ладонь своей руки.

И это то, что я делала. Я оставалась сидеть здесь и тренировалась контролировать силу своей магии, пока небо снова не наливалось дневным светом. Однако в какой-то момент мои веки, должно быть, отяжелели, потому что я проснулась и обнаружила, что свернулась калачиком на полу в изножье своей кровати.

Это происходило в течение следующих трех ночей. Мои дни состояли из того, что я сидела взаперти в своей комнате или уединялась в пещере недалеко от берега, когда мне нужен свежий воздух. И иногда отказывалась от ужина с Эйденом, но только для того, чтобы продолжить этот фарс. Но каждый вечер, когда я возвращалась в свою комнату, я продолжала оттачивать контроль над своими силами, готовясь к тому дню, когда я выступлю против Уиро.

Каждая ночь только укрепляла меня в мысли, что объединение усилий с моими друзьями — правильный выбор. Потому что это также позволит им иметь выбор, а я слишком хорошо знала, каково это, когда тебе говорят, а не спрашивают. Они заслуживали того, чтобы знать о предстоящих опасностях, и я не хотела видеть, как они пытаются помочь, действуя вслепую. Это будет верный и быстрый смертный приговор.

Сегодня я сделала то же, что и каждую вторую ночь: тренировалась, черт возьми. Но на этот раз, я думала, у меня получается баланс света и тьмы в моих ладонях. Гул, который синхронизировался с моим пульсом. Это странно. В своей жизни я видела больше зла при свете — мое тело уносило ужасы моего прошлого со мной, чтобы я никогда не забывала. Именно тогда я нашла друга в темноте.

Теперь свет, разливающийся вокруг моего сердца, заставил меня чувствовать себя ближе к моей матери. Но темноту, в которой я раньше находила утешение, я подсознательно начала ненавидеть. Это было связано с моим отцом и поглотило меня до такой степени, что сделало меня оболочкой того, кто я есть. Пустая и вымытая из любой крупицы хорошего, что существовала во мне. Хуже всего то, что я продолжала хотеть больше ощущать тьму, как когда я была потеряна в ней. Отчаянно нуждалась в более сильной дозе зла, которая подпитала бы мой аморальный компас.

Но не более. Никогда больше я не стану жертвой своего отца, и чтобы сразиться с монстром, которым он являлся, я должна выпустить на волю своего собственного. Раз и навсегда принять мою тьму, как давно потерянного друга, и приветствовать ее дома.

Помня об этом, я тренировалась всю ночь. Не получалось даже нескольких часов отдыха, поскольку сон ускользал от меня. В какой-то момент ночи я закончила тем, что сидела на полу перед зеркалом в полный рост, наблюдая, как менялся цвет моих глаз по мере того, как я получала больше контроля. Во тьме мои глаза наливались чернотой. При свете мои глаза излучали белый цвет. И каким-то образом я нашла способ вернуть серый цвет радужной оболочке, когда я не использовала никакой энергии. Но на данный момент мне нужно держать маску ада при себе.

Никто не должен знать.

Уиро никогда не узнает, что я забрала бразды правления его власти и планировала использовать это против него. Так или иначе.

Из-за недостатка сна я почувствовала, как тяжесть усталости давила мне на глаза. В моем сознании шла война, которая отказывалась затихать, потому что, когда я попыталась закрыть глаза, моя психика закричала громче. Часть меня кричала на саму себя, требуя рассказать Дрейвену все прямо сейчас. Сократить дистанцию между нами и сдаться. А другая часть меня говорила мне подождать, пока у меня не появится более подробный план. Что у меня еще есть время, прежде чем я приведу в действие бомбу правды, которая взорвет его жизнь.

Я ходила взад-вперед, расхаживая по полированному полу, который словно издевался надо мной. Такой яркий и жизнерадостный, без всяких забот в этом мире.

Я часто делала это до конца дня. Прячась в своей комнате, я выходила только для того, чтобы заставить себя проглотить несколько кусочков еды, вскоре после этого меня тошнило. Постоянная боль в животе и беспокойство, которое продолжало нарастать, заставило комнату двоится. На трясущихся ногах я позволила своему телу упасть на кровать, легкое покачивание заставило меня застонать от волны тошноты, которую оно вызвало.

Как только это прошло, я сосредоточилась на том, чтобы держать свое тело неподвижно, закрыла глаза и сделала длинные, протяжные вдохи. Я почувствовала, как замедлилось биение моего сердца, звуки внешнего мира затихли, а мышцы моего тела освободились от сковывающего их напряжения.

Когда я открыла глаза, я плохо видела. Я несколько раз моргнула, пытаясь заставить зрение быстрее привыкнуть к темноте, окутывающей каждый угол комнаты. Приподняв голову на дюйм с матраса, я выглянула в окно балкона и обнаружило, что солнце снова ушло, приветствуя луну, которая величественно сияла над морем. Отблески света переливались на тихих волнах, в то время как мое тело чувствовалось так, словно его подхватил прилив, когда я изо всех сил пыталась подняться.

В некоторых книгах, которые я читала, обреченные супруги тяжело переживали разлуку, что по-разному влияло на их тела. Но это было тогда, когда супруги были полностью связаны, и все же я чувствовала, что моя связь с Дрейвеном далека от нормальной. Итак, я должна задаться вопросом, не из-за дистанции, которую я навязала себе и Дрейвену, я чувствовала себя так ужасно? Накажет ли нас судьба за то, что мы не завершили связь? За то, что я боролась со звездами, отгораживаясь от второй половинке моей души?

Я даже не понимала, как можно завершить связь, хотя и слышала, как об этом упоминали. У всех моих книг был финал "Долго и счастливо", которыми я дорожила, потому что знала, что никогда не смогу добиться подобного. В этих историях они умолчали о том, что происходило во время официальной связи, потому что это был личный момент.

И я никогда не читала историю, в которой героям приходилось путешествовать отдельно от своей пары, потому что, как только они это проходили, для них все заканчивалось. Расстояния между ними не существовало. Ничто другое не имело значения, кроме как проживать каждый день со своей парой.

Может быть, я сама причиняю себе эти страдания. Слишком много думаю и гоняюсь за скачущими мыслями, которые, казалось, не могла уловить. Когда я прислонилась к столбику кровати и посмотрела вокруг, я поняла, что мне действительно не хватало тех, кто заботился обо мне. Раньше я пыталась сражаться в одиночку, но они были рядом со мной, несмотря на опасность.

В моем мозгу все перевернулось, и, зная их, они не оставят меня в покое. Но на этот раз я могла рассказать им, объяснить, что произошло. Им не нужно знать, какой стыд я испытывала за невинные жизни, которые отняла, которые впитались в меня, сколько бы раз я ни пыталась отмыть руки. Это мое собственное страдание, в котором я молча позволяла себе тонуть. Недосыпание помогало сохранить визуальную память о каждом убийстве, но я никогда не избавлюсь от того, что я сделала. Мои руки никогда не очистятся от жизней, которые я украла.

Это время… пойдет на пользу всем нам, если мы будем действовать вместе, сильнее и с планом. Оставаться на шаг впереди Уиро и победить его. Потому что королева могла выиграть партию только с помощью своего коня, ладьи и слона. Поскольку я когда-то видела Дрейвена своим рыцарем, теперь я знала, что он всегда был королем, которого я должна была защищать.

Ясность всего этого поразительна, наряду с борьбой, которую я проигрывала из-за этой натянутой связи между нами. Это причиняло физическую боль, и я больше не могла держаться от него подальше. Он нужен мне больше, чем мой следующий вздох.

В тот момент, когда меня осенило осознание, я схватила черный плащ, висящий в моем шкафу. Подол коснулся задней части моих лодыжек, пока я набросила капюшон на голову. Кончик моей косы выглядывал наружу, перекидываясь через плечо.

Я остановилась на мгновение, когда моя рука коснулась кинжала, прижатого к моему бедру, зная, что это официально положит начало войне, от которой зависит будущее мира. Кончики моих пальцев танцевали по лезвию, пока я терялась в мыслях, неуверенная в своей судьбе.

Я могла найти утешение в лезвии. Безопасность. Его сбалансированный вес и красота серебряного лезвия идеально ложились в мои руки. Но я знала, что жизнь так же жестока, как объявление войны. Это могло ранить очень глубоко, заставляя кого-то жить с болью от шрама, которая преследовала его. Или жизнь могла прорваться сквозь кожу и кости, проливая каждую унцию света, пока не останется ничего, кроме смотрящей в ответ пустоты. И все же, никогда не знаешь, на какой стороне меча ты окажешься, пока не станет слишком поздно. Итак, интересно, что для меня уготовлено рукоять или лезвие?

Прежде чем я еще раз задумаюсь о том, что меня ждет, я быстрыми движениями туго зашнуровала ботинки и призвала свои тени собраться вокруг меня. Зрелище, достойное созерцания, и я надеялась, что Темный принц, моя пара — или я должна сказать, тот, кто известен как Тень — оценит это по достоинству.