Спасение души

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Эмма

Лучик света парит над маминой ладонью, когда ее серые глаза встречаются с моими.

— Мне удалось сохранить последние остатки энергии, чтобы дать тебе дополнительный импульс, который тебе понадобится. Потому что это может истощить все твои силы…

— Что навсегда удержит меня здесь? — я заканчиваю то, что она, казалось, не могла сказать.

— Да, — выдыхает она. — У тебя есть только один шанс сломать печать.

Мы стоим в центре колонн, которые окружают нас. Избранные ждут прямо за камнями, полные надежды. Я чувствую исходящее от них страстное желание вернуться к своей жизни и поприветствовать свои души дома. Это едва уловимое переступание с ноги на ногу, когда они медленно приближаются с расширенными глазами.

Переводя взгляд обратно на маму, и ее лицо становится серьезным.

— Свет может рассеять тьму, он может даже сдержать ее, если будет достаточно ярким, но только его собственная сила станет его погибелью.

Я откладываю эту информацию, когда она машет рукой ожидающим душам, которые на несколько шагов ближе, чем всего несколько мгновений назад, готовые обрести свободу. Это души избранных, готовых отомстить. Око за око. Кровь за кровь.

Внезапно вспышка понимания пронзает мой разум. Я перевожу взгляд обратно на уже ожидающий взгляд моей матери. Кажется, она понимает, что ее слова наконец-то попали в точку, и молча кивает головой с улыбкой.

— Они все владеют силой его теней, — она нежно касается моей щеки. — Тебе всегда было предназначено стать великой. Я знала это с первого момента твоего рождения, когда эти большие серые глаза встретились с моими. Независимо от того, что ты можешь думать обо всем, что ты сделала, я безмерно горжусь тобой.

— Мама…

Рыдание вырывается само собой, когда я понимаю, что это все. Это прощание, которого у меня никогда не было. Мои ноги двигаются прежде, чем я осознаю это, и я бросаюсь в ее объятия.

— Без тебя я была бы никем.

Ее грудь прижимается к моей щеке.

— Ты для меня все и даже больше. Я сказала тебе однажды, что независимо от того, в этом мире или за его пределами, мы снова будем вместе. Но сейчас не твое время.

Она заправляет прядь моих волос мне за ухо.

— Мое сердце всегда с тобой. Я люблю тебя, моя прекрасная дочь.

— И я люблю тебя, — выдавливаю я сквозь комок эмоций в горле.

В ее глазах блестят слезы, когда она поворачивает меня к тете Лидии, на щеках которой уже появились мокрые полосы. Она притягивает меня к себе, ее рука поглаживает мою спину.

— В тот день, когда я потеряла тебя, я знала, что ты храбрая, но, увидев тебя сейчас…

Она смотрит мне в лицо, смахивая хрустальные капли, которые падают бесконечным потоком.

— Я никогда не была так счастлива узнать, каково это — иметь собственную дочь. Моим единственным желанием было защитить тебя, когда ты нуждалась во мне, наблюдать, как ты растешь, но, похоже, теперь ты достаточно сильна, чтобы постоять за себя. Прими себя такой, какая ты есть, Эмма.

Шмыгая носом, я выдыхаю:

— Я люблю тебя, тетя Лидия.

Дрожащая улыбка, когда она отвечает в ответ:

— Я никогда не переставала любить тебя, милая девочка.

Кто то прочищает горло позади меня побуждая меня обернуться и увидеть ожидающего Кая с Элирой, стоящей прямо за ним.

— Принцесса.

Я бегу, ныряю в его объятия и прижимаюсь к его груди.

— Жаль, что я не могу взять тебя с собой.

Его рука нежно проводит по моим волосам.

— Я знаю, — он прижимает меня крепче. — Но не беспокойся обо мне. Живи той жизнью, которой тебе всегда было суждено жить.

— И какой? — спрашиваю я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него.

Его взгляд смягчается, водянистый блеск делает янтарный оттенок ярким.

— Той, где тебя одаривают любовью каждый день. Жизнью, в которой твоя улыбка постоянна, а твой смех наполняет залы. Жизнью, которой ты заслуживаешь наслаждаться рядом со своей парой.

Прерывисто дыша, я сдерживаю слезы.

— Без тебя жизнь не будет такой, как прежде.

— Я все еще здесь, принцесса, и я буду ждать.

Мои глаза следят за слезой, которая медленно стекает по его щеке, но он так и не вытирает ее. Не сводя с меня взгляда.

— Обещаешь? — спрашиваю я с легким смешком, пытаясь снова увидеть его улыбку.

И в тот момент, когда он это делает, мое сердце делает сальто в груди.

— Я обещаю, — грубо говорит он, но все еще продолжает улыбаться.

Я смотрю на Элиру, и сердце в моей груди смягчается от тепла ее взгляда, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.

— Ты заслуживаешь нового начала, полного любви, — мягко говорю я со всем обожанием, которое испытываю к нему.

Резкий выдох опустошает его грудь, и еще больше слез наполняет уголки его янтарных глаз, когда он снова прижимает меня к своей груди. Каждое его прерывистое дыхание касается моей макушки.

— Будь в безопасности, принцесса. И всегда помни, как сильно я тебя люблю.

— Я никогда не забуду, пока ты не забудешь, как сильно я тебя люблю.

Мои слезы впитываются в его льняную рубашку, в которую его одела загробная жизнь, и я сжимаю его крепче, ненавидя за то, что это прощание. Но он сказал, что будет здесь, когда придет мое время. Он пообещал это. Так что, я полагаю, это больше похоже на "увидимся позже".

Отступая назад, я смотрю на Элиру, нежно беру ее за руку.

— Спасибо. Я знаю, что теперь ты позаботишься о нем.

Ее лучезарная улыбка и количество любви, которую она питает к Каю, очевидны, заставляя мое сердце трепетать за них.

— Я никогда не остановлюсь.

Кивнув на прощание, я поворачиваюсь, чтобы идти обратно к маме, но сильная рука мягко обхватывает мое запястье. Мой взгляд останавливается на точке соприкосновения, прежде чем переместиться на отца Дрейвена.

Кристально-голубые глаза не отрываются от моих.

Он наклоняется, шепча мне на ухо, и его слова вызывают волну эмоций, подступающих к моему горлу. Я проглатываю их, сосредотачиваясь на слушании, ловя каждое его слово. Его последние пожелания и последний шанс облегчить боль в сердцах его семьи.

Закончив, он берет мою руку в свою и подносит к губам, чтобы запечатлеть нежный поцелуй.

— Я так счастлив, что у меня был шанс встретить любовь всей жизни моего сына.

Переворачивая мою руку, он с тоской смотрит на знаки нашей супружеской связи. Рисунок, хотя и выцветший, четкий.

— Звезды над головой, — шепчет он, проводя пальцами по полумесяцу. — Его грезы всегда вели его к тебе, а он даже не подозревал.

Легкая усмешка недоверия сияет в его глазах.

— Ночь за ночью он рассказывал мне о них на крыше. Говорил о том, что его сердце тянулось к этой отметке, но он не понимал почему. Только то, что это было правильно.

Улыбаясь мне, он сжимает мою руку.

— Его вторая половинка луны, его сердце.

Жар приливает к моим щекам от его слов, потому что теперь я понимаю, откуда Дрейвен черпает свои поэтические признания. Мое сердце сжимается, когда я вижу, насколько они похожи, и жалею, что не могу забрать его с собой, чтобы он снова мог обнять свою семью. Чтобы Дрейвен мог заполнить пустоту в своем сердце, которой всегда будет не хватать. Я хорошо знаю эту боль, хотя у Дрейвена на всю жизнь остались воспоминания о его отце.

Переплетая свои пальцы с его, я крепко сжимаю их.

— Он рассказал мне о тех снах, — тихо говорю я. — Тогда мы не знали, кем мы были друг для друга, но… наши души продолжали сближать нас.

Отпуская его руку, я притягиваю его в объятия, которые он охотно принимает.

— Я обещаю тебе, что они услышат каждое слово, которое ты хочешь им передать.

— Спасибо.

Напряжение в его голосе переполнено эмоциями. Отрываясь, эти ледяные глаза пристально смотрят в мои.

— И я рад, что мой сын нашел кого-то, кто держит его в напряжении.

— Что…

Он хихикает и игриво качает головой.

— Я всегда знал, что пара моего сына будет той, кто бросит ему вызов, в чем он всегда нуждался. Боец.

Ухмыляясь, я начинаю пятиться.

— Сначала это его разозлило.

Я смеюсь, когда он с ревом возвращается к жизни, прижимая руку к сердцу. Взгляд его глаз держит мой, зная, что я могу дать ему немного покоя и немного радости, за которую можно держаться. Но для этого мне нужно убедиться, что я смогу освободить нас всех.

Поворачиваясь на пятках, с облегчением на сердце после того, как я увидела выражение лица Ирада, я отступаю в центр колонн. Воздух сгущается, наполняясь гулом силы, который угрожает подогнуть мои колени.

— Пойдем, моя милая дочь. Твоя судьба ждет.

Руки моей матери становятся ярче, она протягивает их по бокам.

В последний раз оглядываюсь вокруг, украдкой бросаю еще один взгляд на всех, кого я люблю, и по моей щеке скатывается слеза. Та, которая впитается в почву и останется с ними до тех пор, пока мы не встретимся снова.

Медленно вдыхая, я закрываю глаза, пока прощупываю поверхность своей силы. Я призываю свет к себе, пока не почувствую, как он струится по моим венам и потрескивает в моих ожидающих руках. Волна тепла, пробегающая по моей коже, нарастает и нарастает, заставляя мои сияющие белые глаза распахнуться и встретиться с ее взглядом.

Как две звезды, сияющие в ночи, моя мама подходит ближе. Кончики наших волос поднимаются, развеваясь на потоке потусторонней энергии. Удары моего сердца учащаются, я отчаянно хочу вернуться к Дрейвену. Чувствовать жар его кожи на своей, слышать звук его голоса и смотреть в глаза, которые притягивали меня своим магнетическим притяжением с первого раза, как я их увидела.

Наша вечность еще не закончилась, потому что звезды наконец-то сошлись для того, чтобы наши жизни начались как единое целое.

У меня перехватывает дыхание, когда мама кладет руки мне на середину спины, ее волшебный голос поет мне на ухо.

— Подумай о том, чтобы сломать щит, созданный исключительно тьмой, потому что именно это ты должна ощутить.

Воздух становится плотнее, еще крепче вгоняя мои ноги в землю.

— Даже когда тебе кажется, что это слишком, не останавливайся. Ты не должна отступать. Есть только один шанс освободить себя и всех, кто с тобой. Только ты можешь это сделать, — голос моей матери сильный, в нем чувствуется сила Богини.

Давление нарастает в моей груди, сжимаясь, когда дыхание становится затрудненным. Каждая унция моей силы гудит под кожей, тяжелая и гудящая, желающая вырваться на свободу. Стиснув зубы, я делаю последний глоток воздуха, пока он не начинает обжигать, прежде чем позволяю свету вырваться из меня. От силы удара мои ноги скользят назад по земле, но мамина хватка поддерживает меня, предлагая свою силу.

Слепящий свет — это все, что я могу видеть. Мои коренные зубы скрежещут друг о друга, а кожа словно тает на моей плоти. Как будто пламя проникает прямо под поверхность и прожигает кости. Боль невыносимая, как будто меня сжигают заживо.

Гортанный крик вырывается из моего горла, когда моя сила врезается в стену тьмы, удерживающую нас здесь. Оно твердое, его не смущает первое прикосновение моей силы.

— Борись с этим, Эмма! — голос моей матери слабым эхом отдается в глубине моего сознания.

Слезы текут из моих глаз, и что-то мокрое капает из носа, когда я преодолеваю приступы боли. Но я не остановлюсь. Я, блядь, буду бороться, чтобы вернуться к нему. Даже если это убьет меня, по крайней мере, избранные будут свободны и их больше не забудут. Дрейвен вернет свой народ и никогда больше не почувствует себя изгоем. Он сможет летать вместе со своими соплеменниками.

Волны света проникают сквозь стену, безжалостно ударяясь. Еще один обжигающий крик разрывает внутренности моего горла. Грудь вздымается, мышцы напряжены. Земля под моими ногами сопротивляется весу, мои ступни все глубже зарываются в почву.

Но затем щит начинает трескаться. Трещина распространяется от его центра, ослабевая по мере того, как я направляю больше энергии в это место. Тени начинают расползаться по краям моего зрения, и белые пятна начинают плавать вокруг меня. Все двоится.

Моя кровь сжигает меня изнутри, как будто каждый нерв в моем теле разрывается на части, кусочек за кусочком. По мере того, как я прилагаю больше силы, из моего носа вытекает все больше влаги. Вскрикивая, я ударяюсь коленями о твердую землю.

— Продолжай! Ты почти на месте! — голос моей матери звучит издалека, едва слышно, когда мир вокруг меня становится туманным.

Как раз в тот момент, когда мне кажется, что мое тело вот-вот выдохнется, по мне проходит волна энергии, заставляющая мой позвоночник выгибаться дугой, когда из глубины моей груди вырывается оглушительный крик.

Сила моей матери — она поддерживала во мне вспышку жизни, давая дополнительный импульс, в котором нуждается мое тело. Он струится сквозь меня, проходит через каждую вену, прежде чем вырваться на свободу, соединяясь с моим светом и подрывая оставшуюся прочность стены.

В следующий удар сердца она разбивается вдребезги. Отпадает, когда мои ладони ударяются о землю передо мной. Мои мышцы наливаются тяжестью, придавливая меня к земле, пока мой разум пытается сконцентрироваться. Но затем воздух наполняют крики и рев.

Как в замедленной съемке, я поднимаю голову и вижу сотни виверн, летающих юнадо мной. Те, которые очень похожи на Дрейвена тем, как он складывает крылья, и другими… Те, кто, должно быть, были с самого начала родословной, превратились в полноценных виверн. Их массивные чешуйчатые тела парят надо мной, а тени танцуют вокруг них, все они направляются к отверстию, ведущему обратно к живым. Путь, по которому их души вернутся в ожидающие тела.

Я с благоговением наблюдаю, как все они смотрят на меня сверху вниз прищуренными глазами, когда пролетают мимо, склонив головы. Внезапно моя голова становится слишком тяжелой, но руки обхватывают мои щеки, удерживая меня прежде, чем мой череп ударяется о землю.

Эти руки нежно поворачивают мою голову только для того, чтобы обнаружить, что серые глаза, такие же, как мои, блестят в ответ.

— Тебе пора домой, моя милая девочка.

Мама вытирает кровь, выступившую у меня из-под носа, ее пальцы становятся красными, прежде чем запечатлеть любящий поцелуй у меня на лбу. Все болит. Мне трудно дышать, мои конечности дрожат подо мной, я не уверена, что смогу стоять.

По мановению маминой руки одна из полностью перекинувшихся виверн пикирует вниз, приземляясь перед нами, и у меня отвисает челюсть. Его гигантский коготь вонзается в землю, крылья расправлены, прежде чем опуститься на землю. Я должна на него сесть?

Ответ на мой вопрос дается, когда Кай обхватывает меня руками, прижимая к своей груди. Моим рукам едва хватает сил вцепиться в его широкую шею, когда он широкими шагами направляется к виверне. Прищуренный глаз наблюдает за моим приближением, прежде чем Кай осторожно поднимает меня, усаживая у основания шеи виверны.

Кай в последний раз чмокает меня в щеку, прежде чем отступить. Он, должно быть, заметил мое прерывистое дыхание и легкую дрожь, охватившую мои конечности, потому что он говорит:

— Ты спасла их всех, принцесса. Теперь спасай себя.

Мама мягко похлопывает виверну по толстой шее.

— Не бойся, дочь моя. Это знак чести и уважение к человеку — позволить кому-то прокатиться у него на спине.

Придав себе равновесие, я изучаю зверя подо мной. Чешуя сплетена вместе, создавая гладкий, но толстый слой кожи. Своеобразный щит. Шипы пронизывают голову по всей длине позвоночника, когда я устраиваюсь между ними, обхватывая двумя пальцами для опоры.

У меня перехватывает дыхание, когда полоса теней прижимает меня к Виверне, прижимая к ее телу, и я не могу быть более благодарной.

Зазубренный хвост со свистом рассекает воздух, прежде чем существо отталкивается от земли двумя мощными лапами, а его крылья опускаются одним мощным взмахом. Гортанное рычание сотрясает его тело, переходя в рев, который рикошетом разносится по воздуху. Это звучит как надежда на жизнь. Крик свободы.

Пока мы поднимаемся, я не отрываю глаз от глаз моей матери. Она кладет ладонь себе на грудь, прямо над сердцем, произнося одними губами: "пока мы не встретимся снова". Протягивая руку, я беззвучно произношу "Я люблю тебя".

Но теперь, чем дальше мы летим, тем меньше становится ее фигура.

Это должно причинять боль, но вместо этого на сердце у меня становится легче. Я увидела их всех в последний раз, и это подарок, которым я буду дорожить вечно. Тот, который всегда будет приносить мне покой.

Ветер развевает мои волосы, крылья виверны бьются в устойчивом ритме, пока мы летим к мерцающему отверстию. Темноты не видно, только свет, когда мы прорываемся сквозь нее. От ощущения возвращения к жизни у меня покалывает кожу, и в следующий момент все расплывается. Зверя подо мной больше нет, когда мое тело начинает свободное падение.

С колотящейся грудью я бросаюсь навстречу слепящему свету, и когда я достигаю его, мои легкие снова резко вдыхают жизнь.