Спасти графство и законного короля!

Глава 19

Выпалил и вдруг обратил внимание на нас:

— А вы что здесь делаете, ночью, вдвоем на одном диване? Вер, ты мне друг, но Нелли моя сестра!

— Густав, что у тебя за мысли? Или каждый судит в меру своей испорченности? Да, сидим, обсуждаем мысли о том, как лучше привлечь для нашей поддержки третье сословие.

— Да, но почему не за столом, а на одном диванчике, бок о бок!

— Густав, ты все-таки иногда тупишь! Мы должны обсуждать заговор сидя у стола и перекрикиваясь через всю столешницу? Она не маленькая. А полог тишины, как тебе известно, никто из нас поставить не может, так как магия после болезни так и не вернулась. И неизвестно, вернется ли. Ты хочешь, что бы весь замок сплетничал, кто скрывается под именем писца Эверта? Я не уверена, что среди слуг нет ни одного соглядатая короля! А так, сидим рядышком, говорим тихо, надо было еще свечи погасить, что бы света из-под двери никто не увидел. Но боюсь, что тогда бы ты совершенно взбесился. А вообще, некогда такими глупостями заниматься. Доложи четко, сколько кораблей, какого класса, как далеко зашли? У нас впереди бой, а мы тут семейными разборками занимаемся!

Тут отмер Оливер:

— Густ, я тебе как друг клянусь. Ничего непристойного тут не происходило. Сидели, разговаривали. Ты действительно расскажи подробнее, что в порту происходит.

— Ладно, замнем для первого раза. В порт вошло пять кораблей. Один, линейный, похоже флагман. Наблюдатель уверяет, что он несет королевский штандарт. Два поменьше, но тоже крупные, и две легкие бригантины. К причалам не подходили, бросили якоря на рейде. Вооружены. Флагман несет шесть баллист, более мелкие, линейные по четыре, бригантины тяжелыми орудиями не оснащены. Так, катапульты. Похоже, на них десант.

— Значит, воюем?

— Я бы подождал, — высказался Оливер, — пусть обозначат намерения. А то обстреляем, а они заявят, что зашли мачту треснувшую у флагмана починить, по-соседски, по-дружески, а остальные корабли — это королевский эскорт, сопровождали его величество на Подзорные острова, на гусей охотиться!

— Да, ты прав. Но ехать в Шельд надо. Сейчас. Только, как положено, в храм заедем.

Густав прищурился:

— Надеешься на еще одно божественное откровение?

— Насчет откровений, это дело Богов, явить, или не явить, а вот жертву принести надо и удачи попросить, так обычаи велят.

— Ты что, так, без отдыха и поедешь?

— Ты считаешь, я спокойно усну, зная, что враг буквально у порога?!

— Ладно. Но Оливер пусть здесь останется!

Оливер взвился:

— И не рассчитывай. Тем более там, возможно, король. Так что нужен тот, кто может говорить с ним на равных, а при случае и в плен взять. Я, хоть и вне закона, но происхождения никто не отнимал. Сын короля. Так что разговаривать я с ним буду.

Нелли.

Густав сдался. Махнул рукой. Пошли собираться. Я перебрала наряды Нелли. Черт, ни одного подходящего. Все такие девичьи, воздушные, открытые. А если зимние, то тяжелые, из бархата, парчи, с мехом! Наконец, нашла. Один единственный охотничий костюм. Амазонка, правда, длинная, в ней только на коне сидеть, а я на эту скотину брыкающуюся, хоть убей, не сяду! Да еще в дамское седло! Но юбка с разрезом, и, главное, штаны имеются. Облегающие. В цвет. К ним сапожки. Короткие, но подошва нормальная, не как у кавалеристов. Значит, учли, что дама большую часть времени будет пешком ходить по лагерю, а не нестись верхом по лесу! Облачилась. Укорачивать юбку некогда, да и жалко, вдруг пригодиться. Потребовала у Летти булавок типа английских, и юбку подкололи. Вроде пристойно, как будто я шлейф в руке держу. Летти еще одну хитрость показала, как юбку в момент отстегнуть можно. Это, говорит на случай падения придумано, если юбка за лошадиную амуницию зацепится. Готова. Летти со мной собралась. Я запретила. Со мной брат. Все пристойно. Замок оставили на коменданта, капитан с нами увязался. Взяли также половину стражников. Половина в замке осталась. Коменданту строго внушила никого не слушать, ни на какие провокации не поддаваться. Приказов, переданных устно не исполнять, только мои и Густава письменные, с подписью собственноручной, печатью графства заверенной. Марьяна дары храму собрала и нам по корзинке еды. Спросила, так, невзначай, зачем писца с собой тащу. Я на полном серьезе ответила, чтобы описание наших подвигов для потомков оставить, да и королю донести. Вдруг Густаву титул вернет!

Поехали сначала в храм. Я в двуколке, править уже научилась. Еще не рассвело, но храм уже открыт, народу нет. Вошли, отдала дары служителю. Подошли к статуям. Вокруг них синяя дымка собирается. Густав Оливера вперед пропустил. Приблизились. Я к Богине, Оливер к ее мужу. Стараемся настроится на божественный лад. Стараюсь отрешиться от посторонних дум. Но близкое присутствие Оливера напрягает. Все-таки он мне не безразличен.

Вдруг в голове голос:

— Прекрати смешивать прошлое и настоящее. У тебя другая жизнь. Другая судьба. Только тебе под силу вернуть Оливеру трон и сохранить жизнь. Так сказано в древнем предсказании. И перестань убеждать себя, что он тебе безразличен. Смело иди навстречу судьбе. Только берегись искушений. А теперь протяни руку и коснись моей ладони. Быстро!

Коснулась. По кисти пробежал электрический разряд запястье зажгло. Я сдержалась и руку не отдернула. Плохого мне не сделают, я им нужна! И тут в меня полилась какая-то сила, или что-то очень похожее. И все. Наваждение пропало. Ни ответа, победим ли мы, ни про будущее. Дымка рассеялась, увидела Оливера. Он с растерянностью смотрел на свою руку. Отступили, дали место Густаву. Оливер руку подал, отвел к скамье, что у фонтана, усадил, говорит, бледная я очень. Села. Он мою руку схватил, тоже рассматривать стал. На запястье узоры, золотом сияют. Поднял свою, приложил, узоры совпали, более того, стали непонятным рисунком. Оливер тихо выругался. И тут в голове вновь раздался властный женский голос!

Оливер.

Слава Богу, настоял на том, что бы вместе с ними в порт поехать. Густав ведет себя иногда просто как нянька. Не понимает, если буду отсиживаться в безопасности, то меня никто всерьез воспринимать не будет. И так уже не принимают. А тут порт атакуют, а я в замке сиди? Я же не только лицо потеряю окончательно, я же с ума сойду от беспокойства. И Нелли, никак не могу ее настоящее имя без ошибок выговорить, я понимаю ее сомнения. Она до сих пор себя 65-летней женщиной считает. Старухой. Нет, не могу ее старухой назвать. Не старуха она, просто мудрая не по годам. Переоделся в тот сюртук, что Густав с собой взял. Пожалел, что от сборов отстранился. Я бы другой положил, менее расшитый. А может и ничего. Я все же возможного короля изображаю.

Стараюсь думать о предстоящей стычке, оправдают себя придуманные мной гранаты? Смогут поджечь корабль? А мысли все равно к Нелли возвращаются. Я теперь ее отношение ко мне лучше понимаю. Она меня все мальчиком считает, младше ее сына, и как мужчину не воспринимает. Как бы ее разубедить? И вообще, можно ли в перемещенную душу влюбляться? А вдруг я ее этим погублю! И тут в голове голос, властный такой:

— Перестань дурью маяться! Ее душа хорошо в теле Нелли прижилась. Правильные вещи делает. Так что нам она нравится. Не бойся за нее. Бойся ее потерять. Потеряешь Нелли, потеряешь все! И забудь ее прошлое имя. Зря она тебе его сказала. Надежда умерла в своем мире, умерла, как герой, на боевом посту. Подвиг ее оценен, она родственниками оплакана и покоится в мире. А у нас есть Нелли, чудом выжившая девушка, с большим багажом знаний. И этими знаниями она тебе помогает, и дальше поможет. Если не будешь голову мыслями о старухе забивать!

— Я не…

— Молчать! Ишь, моду взяли, богов перебивать. Будешь к ней относиться, как к девушке, будет рядом с тобой девушка. Будешь, как к бабушке, будет бабушка. Так что все в твоих руках. А на случай, если вы глупостей натворите, мы вас временно свяжем. По старинному обычаю. Положи руку на мою ладонь. Быстрее!

Не хотел, пытался сопротивляться приказу, но не вышло. Положил. По ладони разряд прошел, запястье зажгло. Хотел крикнуть: не надо! Не надо так! Я сам разберусь! Но вдруг онемел. Ничего сказать не могу. Бог руку отпустил, и тут в меня полилась магия. Пустой резерв стал резко заполняться. Даже, похоже, расширился по сравнению с тем, что было! Я снова маг? Спасибо, Боги. Уже легче. Не такой беззащитный. Тут, туман нас окутавший рассеялся, и я увидел Нелли. Стоит, бледная, растерянная, запястье трет. Ну, Боги, развлеклись! Подхватил под руку, отвел к скамье, усадил. Сверил знаки на запястьях Точно! Сливаются. Так что у нас три года, что бы отношения наши прояснить, или разойтись в разные стороны, и никогда больше не встретиться, или остаться друг с другом навсегда. Нелли испуганно смотрит. И тут властный голос с небес.

— Ты все правильно понял, Оливер. Небесный брак дает три года, три месяца и три дня. Потом или вы вместе навсегда, или порознь, тоже навсегда. Времени мало. Думайте, выбирайте! Не ошибитесь!

Нелли.

Я подняла глаза на Оливера.

— Это правда? То, что сейчас голос сказал?

— Правда. Такая шутка богов. Соединяют двух людей, чаще всего, нужных им, безо всякой просьбой сих стороны и дают срок, за который они должны решить: быть вместе, или разойтись. Нам еще самый большой срок дали. Иногда три месяца дают. И решайте. Если порознь, то навсегда, то есть по-настоящему, встретиться Боги не дадут. Даже в одной комнате можно оказаться и не встретиться. Причем отказ может быть не прямым, а, допустим, словом, данным другому, пусть не серьезным, пусть под давлением обстоятельств, но данным, физической изменой, даже если это насилие, иногда даже поцелуем с другим, если он был слишком бурным. Братские, в щечку не считаются.

— Оливер, и это никак не снять?

— Просто так не снять. Только…

Замолчал.

— Что только? Не молчи, я же в ваших богах и их действиях совсем не разбираюсь!

— Или со смертью одного из связанных, или…а, ладно, все забываю, что ты в душе взрослая, а не невинная девочка. Если консумировать этот брак, а по сути это брак с отсрочкой.

— То есть, физическая близость друг с другом.

— Да, но тогда связь оказывается навсегда. Нерушимой. И связанные не могут существовать друг без друга. Даже, если друг друга возненавидят. Причем расстаться они смогут только на срок, отведенный богами на решение.

— То есть, в нашем случае, это те три года, три месяца, и три дня.

— Да.

— А если ничего за этот срок ничего не произойдет? Ну, не изменят, не расстанутся, но и брак не консумируют?

— Расставание. Навсегда. У нас даже легенда есть. «О несчастном рыцаре Леонне». О том, как двое упросили богов соединить их, так как их семьи были в смертельной вражде. Потом семьи помирились, готовились к свадьбе, но король услал рыцаря с поручением, тот поручение выполнил, но опоздал на свадьбу на один час. Вернее, их поженили, а консумацию провести не успели. Не знали, что важнее консумация, а не обряд и потом бедный рыцарь семнадцать лет подряд пытался соединиться с возлюбленной, бесполезно, наконец, проклял богов и сумел ее настигнуть, но как только они соединились физически, она умерла у него на руках, а он пронзил себя мечом от горя.

— Жуть. И что будем делать? Я совершенно не хочу терять тебя навсегда! Может, махнем на все рукой, и соединимся? Раз уж нас сочетали браком?

— Нет.

— Нет? Значит, все твои признания были ложью? Значит, что бы освободить тебя мне надо изменить тебе с кем-то?

— Нелли! Ты не так поняла! Все дело в том, что у этого жуткого обряда есть еще условие! Соединенные умирают в один день. Ты сама понимаешь, что я хожу по грани. Я не могу утащить в могилу за собой еще и тебя!

Я онемела. За что? За какие грехи? Старалась, с мором боролась, технику новую внедряла, и вот, получила! Божественный подарок. Самое главное, смерти я уже не боялась. Пожила после нее пару месяцев, уже хорошо. Но этот упрямец ведь упрется. А консумировать брак без согласия женщины можно, а вот без мужчины, никак. Ладно. Три года есть. Три месяца и дни берем на резерв. Или надо возвести его на трон, и уничтожить его врагов так, что бы ему ничего не грозило. Или брак консумировать. Допустим, напоить, что бы ни соображал ничего, вином с афродизиаком. И вперед! Придумаю что-нибудь. Вот и ответ на вопрос, нужен ли он мне. Нужен! Люблю ли я его? Люблю. Тут представила ситуацию из классической оперы — мне предлагают выбрать, или согласиться на брак с другим, или его казнят. Нет, уж лучше умереть в один день!

Значит, всеми правдами, или неправдами, консумируем! А там будь что будет!