Спорим, это мальчик!

Миссис Картрайт

В один из дней второй учебной недели я находилась в своем кабинете, когда в школу позвонил некий мистер Стивенсон, джентльмен из Америки. Он сообщил, что переезжает в наш район и у него есть, как он выразился, «пацан», которого он желал бы записать в нашу школу. Ему бы хотелось «прошвырнуться» по нашей школе.

Строго между нами, мне не слишком понравился его тон. Я сказала ему, что необходимо выполнить определенные формальности.

— Формальности? — повторил он. — Чего тут оформлять? Мы с женой хотим осмотреть вашу школу. Как насчет завтра?

Я объяснила ему, что для знакомства с родителями потенциальных учеников существует, как говорится, стандартная процедура. Ближайший день открытых дверей состоится через неделю. В следующий четверг с семи утра они с женой могут посетить школу, познакомиться со мной и с другими учителями.

Я слышала, как он советовался с миссис Стивенсон.

— Как правило, мы рекомендуем родителям приводить детей с собой, — заметила я. — У вас мальчик или девочка?

— Э-э… парнишка, — ответил мистер Стивенсон. — Звать его… — он запнулся, — Анджело.

Я сказала:

— Мы будем рады видеть Анджело в нашей школе.

Он пробормотал нечто вроде: «Да-да», — и повесил трубку.

Я тоже медленно опустила трубку на рычаг. Помнится, я еще подумала: надеюсь, у Анджело манеры получше, чем у его папочки, если он, как говорится, хочет вписаться в коллектив школы «Брэдбери Хилл».

Мэтью

Я просто ничего не мог понять. Как будто у Сэма мало было сложностей в жизни, он еще вздумал отправиться на свидание. Больше того, он страшно радовался предстоящему выходу в свет.

— Ты еще можешь передумать и отказаться, — сказал я ему по дороге в школу в тот день, на который был назначен поход на футбол с Марком Крамером.

— С чего это я буду отказываться? — возразил Сэм, тряхнув длинными волосами.

— С того, что у тебя и так хватает проблем.

— Я с ними вполне справляюсь.

— С того, что девчонки часто отменяют свидания.

— Может, другие и отменяют, а я — нет.

— С того, что ты парень, черт подери! — заорал я, не помня себя.

Он улыбнулся и покачал головой:

— Ты иногда бываешь таким старомодным.

Чарли

Пусть говорит, что хочет, но я видела, как Сэм взволнована предстоящим свиданием с Марком Крамером. Все в классе уже слышали, что Марк пригласил ее на футбол. Некоторые девчонки ее поддразнивали, но было очевидно, что они просто завидуют.

Не так уж часто бывает, чтобы мальчик из шестого класса нижней ступени обратил внимание на девочку из восьмого. А уж если этот мальчик — Предел Мечтаний собственной персоной, так это прямо целое событие.

На перемене мы заметили, что старшие девчонки посматривают издали на Сэм, как будто думают про себя: «Что он такого нашел в этой малявке?»

Сэм делала вид, будто ей все нипочем, но я-то видела, что общее внимание ей приятно. А мы от души ею гордились — может быть, за одним исключением.

Елена

Подумаешь, большое дело. Скорее всего, он не придет или прихватит с собой Ташу, как тогда со мной.

И вообще, многого бы Сэм добилась без моего лифчика с накладками?

Мистер Бертон

Когда Мэтью обмолвился, что его беспокоит, что Сэм собирается пойти на футбол с мальчиком из старшего класса, мы с Мэри долго обсуждали, как нам вести себя в такой ситуации.

Разумеется, со стороны дело выглядит не лучшим образом. Не годится тринадцатилетней девочке встречаться с мальчиком семнадцати лет, особенно если у этого мальчика уже сложилась определенная репутация.

С другой стороны, Сэм не девочка. Что, в сущности, происходит? Двое мальчишек собрались на футбольный матч. Если один из мальчиков при этом одет девочкой, разве это что-то меняет?

Да, меняет. Мы были встревожены. Все это почему-то казалось совершенно неправильным.

Миссис Бертон

Ни он, ни я не произнесли этого вслух, но я знала, что оба мы думаем об одном и том же. Сэму слишком уж понравилось быть девочкой. Не к добру это.

Он начал выщипывать брови. Стал интересоваться нарядами. Завел привычку хихикать. Честно говоря, если бы в один прекрасный вечер он предложил приготовить нам вегетарианский ужин по собственному рецепту или заявил, что хочет стать дизайнером интерьеров, когда вырастет, мы бы ничуть не удивились.

Тут не хочешь, а задумаешься.

Мы ничего не имеем против так называемых меньшинств, но все-таки нам было не по себе.

Марк

Задним числом я понимаю — лучше бы нам было сидеть на трибуне для семейных или, может, на южной трибуне, да вообще где угодно, только не у самого края поля. Там всегда кучкуются самые ярые болельщики, и там определенно не место для девчонки. Но все остальные билеты были распроданы. Сэм сказала, что ей хочется атмосферы и ярких впечатлений.

Она их получила.

Все выглядит по-другому, когда ты не в школьной форме, но Сэм Лопес в тот вечер была совсем непохожа на себя.

Когда она пришла, у главного входа уже собрался народ. Если бы не длинные светлые волосы, я вообще не узнал бы ее в толпе. Она шла какой-то особенной упругой походкой, чуть вразвалочку, смотрела по сторонам широко раскрытыми глазами с опасной полуулыбкой на лице. На ней были джинсы, кроссовки и пухлая лиловая куртка-«дутик», в которой она казалась даже еще меньше, чем обычно.

— Тут классно, — сказала она, когда я подошел к ней.

Я сказал:

— Я знал, что тебе понравится футбол.

— Дело не в футболе, — сказала она, оглядываясь. — Я чую, в воздухе пахнет агрессией.

— Не волнуйся, — успокоил я ее, — я о тебе позабочусь.

Она посмотрела на меня снизу вверх и засмеялась, чуть ли не с жалостью.

Мы заняли свои места, и к тому времени, как начался матч, я уже понял, что совершил огромную ошибку, придя сюда с девочкой. Вокруг я видел несколько знакомых лиц — разных качков и психопатов, которые всегда приходят на игру, если ожидается большая драка.

Сэм почти не смотрела на поле, все больше на болельщиков, которые орали, свистели, улюлюкали, распевали и дразнили болельщиков противника, разместившихся на северной трибуне.

Потом она тоже включилась в игру. Не прошло и нескольких минут, а она уже орала и выкрикивала обидные слова вместе с самыми отвязными. Я и сам люблю покричать на футболе, но чем больше расходилась Сэм, тем сильнее мне хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда — в кино, в ресторане, только бы не на футбольном матче, когда играют такие соперники.

Очень скоро другие болельщики начали обращать внимание на ненормальную американку и ее буйные выкрики.

— Давай, детка, так их! — завопил кто-то после того, как она вскочила с места и прокричала несколько отборных ругательств в адрес вражеских болельщиков.

Я шепнул ей:

— Сэм, полегче!

Она глянула на меня. Ее глаза угрожающе сверкнули.

— Какие-то проблемы, мачо? — спросила она.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

За пять минут до конца игры неприятности начались всерьез. Противник забил гол прямо против нашей трибуны, и, пока их игроки радовались и обнимались, несколько вражеских болельщиков выбежали на поле, чтобы порадоваться вместе с ними, не больше чем в пятидесяти метрах от нас.

Некоторые из наших не стерпели, сорвались с мест и выскочили на поле, прежде чем распорядители успели их остановить.

Я повернулся к Сэм спросить, не пора ли нам уйти, и как раз успел увидеть, как она вскочила, промчалась по проходу, перемахнула через низенькую ограду и ринулась в общую свалку.

Свалка разрасталась. Все больше болельщиков выбегали на поле. Игроки ушли в раздевалку, а с дальней стороны стадиона показались десять конных полицейских в специальном снаряжении, предназначенном для разгона демонстраций и пресечения массовых беспорядков.

Что я мог сделать? Гоняться за Сэм по всему стадиону? Тащить ее силком с поля? Поздно, она уже была в самой гуще, где мелькали руки и ноги. Я решил остаться на месте. По крайней мере она будет знать, где меня найти, когда все успокоится.

Но она не собиралась возвращаться. Некоторые из болельщиков противника останавливались в нерешительности, увидев на линии фронта худенькую девочку. Это была ошибка. Они тут же получали от Сэм удар кулаком в лицо или пинок ногой в причинное место.

Когда конные полицейские вклинились между двумя группами сражающихся, многие решили, что с них хватит развлечений на сегодня, и вернулись на свои места, очень довольные, размахивая кулаками. Скоро на поле осталось человек пятьдесят, которые продолжали драться. Сэм, как теперь уже всем известно, находилась в самой гуще. Я выбежал в передний ряд, стал ее звать из-за линии распорядителей, вставших плечом к плечу, чтобы никого больше не пропускать на поле.

Слишком поздно! Кони теснили оставшихся болельщиков. Выдвинулись полицейские с собаками, сбежались журналисты. Среди ослепительных фотовспышек нарушителей хватали по одному, заламывали руки за спину и волокли в фургоны под громкие крики и вопли с трибун.

Так я в последний раз увидел Сэм в вечер нашего свидания: она шла между двумя полицейскими, каждый из которых был вдвое выше ее, фотографы щелкали, как безумные, и люди в толпе показывали на нее пальцами.

В тот вечер никто, ни среди игроков, ни среди болельщиков, не произвел такого фурора, как Сэм Лопес.

Мистер Бертон

Около десяти часов вечера нам позвонил Марк Крамер.

Он сказал:

— Тут кое-что случилось…

Марк рассказал мне, в какой полицейский участок забрали Сэма. Я сказал, что уже еду.

Мэтью

Хотите правду? Отчасти я даже обрадовался, когда позвонил Крамер и мы узнали печальные новости о том, как закончилось романтическое свидание Сэма.

На самом деле все могло быть гораздо хуже. Рано или поздно Марк сказал бы или сделал что-нибудь такое, после чего у Сэма оставался только один выбор: врезать ему по роже или раскрыть нашу страшную тайну.

По крайней мере, эта проблема решилась сама собой, когда Сэм ввязался в драку футбольных болельщиков и угодил за решетку.

Это снова был Сэм, настоящий Сэм. В тот вечер он забыл про свой пинцет для выщипывания бровей, оторвался на всю катушку, как сказал бы он сам, совсем как в старые добрые времена в Соединенных Штатах.

Оказывается, можно переодеть человека в юбку, заставить постоянно общаться с девчонками, надавать ему кучу разных девчонских прибамбасов, но когда дойдет до дела, парень все-таки всегда парень.

Не могу сказать, чтобы эта мысль так уж сильно меня огорчала.

Констебль Чиверс

Ночка выдалась тяжелая. Мы забрали местных болельщиков, распихали их по камерам, на зачинщиков завели уголовные дела, остальных выпустили с предупреждением, дав им сперва остыть часок-другой. Кое-кто из наших сомневался, хорошо ли оставлять вместе с закоренелыми буянами тринадцатилетнюю девочку, которая тоже оказалась среди арестованных, но больше девать ее было некуда, да и те двое полицейских, что ее привели, считали, она вполне способна постоять за себя.

Вскоре после одиннадцати за ней явился некий мистер Бертон. Мы проводили его в комнату для допросов, привели арестованную Лопес и сказали им обоим, что девочку, по всей видимости, сбили с пути нежелательные элементы мужского пола из числа ее знакомых, поэтому мы ее отпускаем со строгим предупреждением.

Мистер Бертон явно испытывал облегчение, но девочка угрюмо смотрела на нас исподлобья, как будто это мы во всем виноваты.

Мы уже собирались с ними распрощаться, но тут дежурный офицер предложил, поскольку мистер Бертон не родной отец девочки, проверить, действительно ли он является ее опекуном.

Я позвонил по телефону, указанному мистером Бертоном. Миссис Бертон объяснила нам, как обстоят дела, но, похоже, ситуация в целом произвела на нее самое неблагоприятное впечатление. Мисс Лопес была отпущена на свободу, и, честно говоря, когда эта девочка доберется до дома, мне на ее месте хотелось бы превратиться в муху и забиться в самую незаметную щелочку.

Смешнее всего, что я только потом вспомнил, почему малышка показалась мне знакомой. Я уже видел ее раньше — в парке, в компании нескольких мальчишек.

Ну и дети пошли, честное слово! Тут есть о чем задуматься.

Миссис Бертон

Они вернулись домой около полуночи. Мне достаточно было взглянуть на Сэма, чтобы понять, что сейчас не время для «разбора полетов».

Джинсы на нем были разорваны, лиловый «дутик», которым Сэм так гордился, весь в пыли и грязи. На щеке ярко-красная ссадина, а под глазом, похоже, скоро проявится основательный синяк.

Он вошел в кухню, не глядя на меня.

— Подыхаю с голоду, — пробормотал он себе под нос, открыл хлебницу, вынул два ломтика и сунул их в тостер.

— Ты в порядке? — спросил Мэтью.

— Само собой, — отозвался Сэм. — Что мне сделается?

— Завтра обо всем поговорим, — сказала я тихо, бросив предостерегающий взгляд на Дэвида и Мэтью.

— О чем тут говорить? — сказал Сэм.

Гренки выскочили из тостера. Сэм схватил один и начал намазывать маслом, даже не подумав положить на тарелку. Откусил большой кусок.

— Ну так чо? — спросил он агрессивно, прожигая нас взглядом. — Это, стало быть, и есть ваш соккер? — Помолчал, жуя гренок. — Знаете, а мне понравилось!