Спорим, это мальчик!

Миссис Картрайт

День выдался не слишком удачный. Не успела я войти в свой кабинет, как позвонила миссис Бертон и сообщила, что у Сэм Лопес, как она выразилась, «небольшие неприятности».

Позже выяснилось, что под «небольшими неприятностями» подразумевалось участие в массовых беспорядках на местном стадионе во время футбольного матча. Меня крайне встревожило, что Сэм присутствовала на игре в сопровождении Марка Крамера, одного из самых неблагополучных по поведению мальчиков в шестом классе низшей ступени.

Я сказала миссис Бертон, что, хотя школа «Брэдбери Хилл» ни в коей мере не несет ответственности за то, что происходит с учениками в свободное от учебы время, все же я поговорю как с Сэм, так и с Крамером.

Затем я повесила трубку. Откровенно говоря, только этого мне и не хватало! У нас в школе всегда велась непримиримая борьба с любыми проявлениями хулиганства, и я считала, что данная проблема находится у нас под контролем. По-видимому, я ошибалась — даже ученицы восьмого класса способны слететь с тормозов и вести себя, как мальчишки.

Мне вспомнился случай на прошлой неделе, когда я застала группу девочек за игрой в американский футбол на школьной площадке. В тот день взгляд Сэм Лопес, наглый и равнодушный, заставил прозвенеть тревожный звоночек у меня в мозгу. К сожалению, интуиция, как всегда, меня не обманула. У этой девочки с самого начала были дурные наклонности, вот она и перенимает у старших мальчиков скверные привычки.

В дверь постучали. Это была моя секретарша, Карен О’Грэди. Она принесла мне газету.

— Извините, если побеспокоила, директор, — сказала она. — Но я думаю, вы должны это увидеть.

Она разложила газету передо мной на столе. Вверху заголовок из одного-единственного слова: «ЧЕРТОВКА», ниже — фотография, занимающая практически всю полосу. На снимке смешались в полнейшем беспорядке полицейские, болельщики, чьи-то руки и ноги. И в самом центре свалки, с белокурыми волосами, упавшими на лицо, и занесенной для удара ногой, хрупкая кукольная фигурка, которая выглядела бы здесь совершенно неуместно, если бы не тот факт, что ее нога вот-вот врежется в лицо другого болельщика, скорчившегося на земле.

— Уже звонят журналисты, — сказала Карен. — Имена арестованных не разглашаются, но, видимо, кто-то из полиции проговорился, что она учится в «Брэдбери Хилл».

У меня сердце замерло от страха. Под удар поставлены годы тяжелого труда! Вся моя карьера, моя, как говорится, репутация опытного педагога разлетится вдребезги от подобной огласки.

— Скажите им, что у меня нет никаких комментариев, — сказала я. — Напомните, что школа не несет ответственности за поведение учащихся в свободное от занятий время.

— Да, директор.

— И еще. После собрания я хочу видеть у себя Марка Крамера и Сэм Лопес.

— Да, директор.

— А сейчас дай мне пять минут, хорошо?

Карен кивнула.

— Чулан, директор?

— Да, — вздохнула я. — Чулан.

Елена

Я просто не могла этому поверить. Когда мы с Чарли пришли в школу в то утро, уже ходили слухи, что Сэм и Марка арестовали во время драки на стадионе. Народ толпился отдельными кучками на школьном дворе, все рассматривали газеты с фотографией Сэм на первой странице, под надписью «ЧЕРТОВКА».

— Вон она, — сказал кто-то.

Мы обернулись и увидели, как Сэм и Мэтью входят в ворота школы. Даже на таком расстоянии можно было разглядеть, что у Сэм подбит глаз. Они шли медленно, и когда Сэм заметила, что все взгляды обращены в ее сторону, на губах у нее появилась сдержанная улыбка. Кто-то из первоклассниц крикнул: «Молодец, Сэм!» Сэм помахала рукой, точно герой-победитель, принимающий приветствия восторженной толпы.

Терпеть не могу выскочек и задавак! Я сказала Чарли:

— Она же всем этим наслаждается. Можно подумать, это невесть какой подвиг — ввязаться в драку на стадионе и попасть в газеты.

Сэм остановилась перемолвиться словечком с Джейком и Тайроном. Она сделала такое движение, как будто пинает кого-то, видимо, показывая, как все там происходило, потом рассмеялась, явно напоказ.

— И как мы теперь? — спросила Чарли. — Она все еще наша подруга или уже нет?

— Бандитка она, вот это уж точно, — сказала я.

— Действительно, — сказала Чарли. — Я не одобряю насилия.

— И я тоже.

Сэм направилась к нам. Народ перед ней расступался, а на ее лице было такое торжествующее выражение, да еще этот черный ободок вокруг глаза, точь-в-точь как у панды, — я никак не могла удержаться, чтобы не улыбнуться. Чарли глянула на меня и беспомощно пожала плечами, покоряясь судьбе.

— Привет, Сэм! — сказали мы в один голос.

Мэтью

Сэм был в восторге. Он не упустил случая покрасоваться. Этот парень — эксгибиционист от природы, а тут такая прекрасная возможность… Очередная прекрасная возможность.

А другие ученики — и старшие, и младшие, и девчонки — почему-то считали, что он совершил нечто замечательное. Как только стало известно, что фотография Сэма Лопеса, избивающего какого-то несчастного болельщика, появилась на первой странице газеты, он сделался настоящей звездой. «Привет, Чертовка!» — орали ему со всех сторон, а Сэм Лопес в своей юбке горделиво, вразвалочку шагал мимо.

Я думал про себя: о чем вообще речь? Человек набросился с кулаками на совершенно постороннего типа да еще и ногой его пинал. Что же тут такого замечательного?

Но нет. Сэма коснулась слава. Неважно по какому поводу. Важно, что слава.

А когда к нему подошла миссис О’Грэди и сказала, что его вызывают к директору, причем немедленно, Сэм, похоже, еще больше раздулся от самодовольства.

Миссис Картрайт

Удивительное средство для разрядки этот чулан. Другие директора школ обращаются к психотерапевтам, иногда даже принимают транквилизаторы, а я предпочитаю, что называется, выпустить пар, от души накричавшись в чулане.

Моя секретарша Карен, удивительная женщина, уже десять лет работает под моим руководством и прекрасно понимает, как важны для меня эти минуты уединения, поэтому я ни в коем случае не виню ее за случившееся.

Я вошла в чулан, прикрыла глаза в прохладной, приветливой темноте. Действовала я по заведенному порядку. На минуту-другую я, как говорится, открыла свой мозг для разнообразных источников стресса. Я собрала их вместе, словно кучку пыли, которую можно развеять одной только силой крика. Набрала в грудь побольше воздуха.

Подумала о… футбольных хулиганах.

— А-а-а-а-а!

Остановилась, перевела дух. Подумала о… падких на скандалы журналистах.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Мне уже стало заметно лучше. Еще один хороший вопль, и я почувствую себя исцеленной, очистившейся.

Подумала о… Сэм Лопес.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Это был великолепный вопль — громкий, протяжный, мощный, такие мне удаются нечасто. Накричавшись, я почувствовала себя заново родившейся. Я снова контролирую ситуацию, я снова директор школы.

Я вскинула голову, расправила плечи, распахнула дверь чулана — и столкнулась лицом к лицу с Сэм Лопес.

— Полегчало вам, миссис Картрайт? — спросила она, развалившись в кресле для посетителей с широкой улыбкой на нахальном личике.

— Я, э-э-э… искала кое-какие канцелярские принадлежности, — сказала я.

— Само собой, — сказала она. — Приятно иногда отвести душу, правда?

Я уселась за свой рабочий стол, взяла в руки сегодняшнюю газету.

— Будь добра, объясни, что это значит?

Она пожала плечами, потрогала заплывший глаз.

— Наверное, мне тоже захотелось выпустить пар.

Я сделала глубокий вдох и принялась ее отчитывать, но после того, что произошло, я была не в лучшей форме. Примерно через минуту я велела Лопес прислать ко мне Крамера.

— Да вы не переживайте насчет Маркуши, — сказала она, поднявшись на ноги. — Он тут ни при чем.

Я сказала, что сама буду решать, кто здесь «при чем».

— Само собой, — сказала Лопес и подмигнула здоровым глазом. — Само собой!

Зая

В то утро я немножко опоздала в школу. Когда я пришла, все уже только и говорили что о Сэм, и Марке Крамере, и о большой драке на футболе.

Я с ней не разговаривала, но видела, что она счастлива. Словно она была принцессой, вступившей на престол, или хулиганкой, добившейся всеобщего внимания.

Хулиганка. Хулиганка, хулиганка, хуже всех вокруг… Получится бесподобная песня!

Оттолин

К этому времени Катастрофа уже совсем озверел от бесконечного ожидания. Его просто достало, что мы тратим деньги на гостиницу и на прокат «Ниссана», а отдачи — никакой. Он то и дело начинал заговаривать на тему о том, что, мол, неплохо бы маленько подзаработать — а «подзаработать» у Катастрофы означает просто пойти и взять, для него это не проблема. Но в конце концов мы решили затаиться и ничего не предпринимать до тех пор, пока не сумеем прорваться в школу.

Честно говоря, Англия не особо впечатлила моего Катастрофу. Однажды сидим мы за тошнотворным гостиничным завтраком, он читает газету и показывает мне переднюю страницу.

Там была какая-то трепология под названием «В наши дни даже маленькие девочки становятся хулиганками», но Катастрофу зацепила фотография под заголовком. На снимке белокурая девчушка со всей дури пинала ногой пацана постарше во время общей свалки на очередном спортивном мероприятии. Девчушке лет двенадцать-тринадцать, не больше.

— Господи, ведь совсем еще ребенок. Да к тому же девочка. — Катастрофа покачал головой. — Ну и страна!

Тут он внимательнее пригляделся к снимку.

— Где-то я ее уже видел?

Катастрофа

Я понял, что пора действовать. Мой сын не должен воспитываться в подобной обстановке.

С утра пораньше я позвонил директрисе.

Сказал, нам необходимо как можно скорее побывать в школе. Мы, дескать, должны на время уехать. Все это очень важно и очень срочно.

Она говорила со мной довольно рассеянно, как будто думала о другом.

— Возможно, лучше всего вам будет посетить наш школьный концерт, — сказала она. — Там соберутся все дети и учителя, а также многие родители.

Школьный концерт? Что мне делать на школьном концерте? Но тут мне пришло в голову, что среди общей неразберихи будет возможность обшарить все заведение и отыскать моего пацана.

— Конечно, — сказал я. — Буду сердечно рад.

Повесил телефонную трубку и нахмурился.

Буду сердечно рад? Я ли это говорил? Нет, пора уносить ноги отсюда, пока еще не поздно.

Стив Форрестер

Мне пришлось принимать важное решение. Наша новая ученица Сэм оказалась замешана в довольно неприятную историю, связанную с беспорядками во время футбольного матча, хоть я и подозревал, что в случившемся виноват прежде всего Марк Крамер, мальчик из старшего класса. Сэм, при всей ее браваде, девочка впечатлительная, легко поддается влиянию, но все же насилие есть насилие, каковы бы ни были смягчающие обстоятельства.

Я решил не заговаривать в классе о происшествии, но дать понять своим обращением с Сэм, что не одобряю ее поведения.

Думаю, это стало для нее полезным уроком, наглядно показав, как ведутся дела в нашей стране. Она притихла и все больше времени проводила, общаясь с Заей Хан. Они, кажется, затеяли какой-то совместный музыкальный проект.

Зая

Оказалось, что вдохновение осенило меня как раз вовремя. Когда я дала Сэм посмотреть стихи и музыку «Хулиганки», у нее было самое подходящее настроение, чтобы выдать вокал на том нерве, который у меня был задуман.

На следующий день мы начали репетировать у Бертонов дома. Даже еще не выучив как следует мелодию, Сэм уже исполняла песню с тем оттенком затаенной угрозы, от которого у меня мурашки бежали по коже.

Но возникла небольшая проблема. Припев сопровождался латиноамериканскими риффами в стиле хип-хопа, для этого требовалось еще несколько голосов, поющих — или, точнее, орущих — на фоне ведущего голоса.

Я могла бы сделать это и сама, но нам хотелось создать ощущение толпы: компания девчонок против всего мира. Это нужно было как следует продумать.

Со времени похода на футбол с Марком Крамером Сэм держалась довольно угрюмо и смотрела на всех враждебно, но, пока мы с ней пели, она вроде немного оттаяла. Даже сама подала одну идею музыкального плана.

Она исполняла последний куплет, изо всей силы вытягивая гласные, как вдруг случилась странная вещь. В последней строчке на высокой ноте голос Сэм, вместо того чтобы подняться еще выше по октаве, неожиданно сорвался на своеобразное рычание.

Я даже играть перестала.

— Это что было?

Сэм смутилась, кашлянула:

— Ничего.

— Высоковато? Я могу модулировать пониже, если хочешь.

— Да нет. — Сэм еще раз откашлялась. — Просто я подумала, может, поставить в этом месте хриплое подвывание.

— Подвывание?

— Ну да. Как у Уоррена Зевона в «Оборотнях Лондона». Знаешь Уоррена Зевона?

Я покачала головой. Сэм знает массу древних песен и рок-групп, о которых я и слыхом не слыхала.

— Да, подвывание в духе Зевона будет как раз к месту, — сказала она. — Обязательно нужно это вставить.

Мы попробовали еще раз, поменяли один аккорд, пропели в замедленном темпе, чтобы Сэм могла точно найти нужную ноту, но на этот раз я подпевала ей на терцию ниже, тянула, сколько могла, продлевая причудливый жутковатый диссонанс.

На третий раз мы превзошли самих себя. Дверь распахнулась, на пороге стоял Мэтт, зажимая уши руками.

— Ребята, вы что здесь, кошек мучаете? — поинтересовался он. — Кошмарные звуки!

Сэм глянула на меня и широко улыбнулась своей особенной улыбкой, которую я так люблю.

— Кажется, дело пошло, — сказала она.

Елена

В четверг Зая и Сэм подошли к нам на перемене. Судя по улыбкам, которые им никак не удавалось сдержать, они приготовили для нас нечто специфическое.

— Послушайте, — сказала Сэм. — Наше юное музыкальное дарование сочинило убойную песню, и мы собираемся сыграть ее на концерте.

— А мне казалось, Зая будет выступать соло, — сказала я с подозрением.

— Я передумала, — сказала Зая. — Мы с Сэм исполним песню под названием «Персональная тучка». А еще нам хотелось бы сделать номер в группе.

— В группе? — повторила Чарли. — Что за группа?

Чарли

Забудьте и не вспоминайте! В жизни не слышала о такой безумной идее. Во-первых, на репетиции оставался один день, максимум — два. Во-вторых, у Елены голосок, как будто скребут гвоздем по школьной доске.

Елена

К счастью, у меня неплохой голос (хоть и нескромно так говорить), и я прекрасно умею держаться на сцене.

Я немного беспокоилась насчет Чарли, у нее не очень сценическая внешность, но, в конце концов, мы уж как-нибудь ее прикроем.

Чарли

В тот вечер мы после школы собрались у меня, Зая прокрутила кассету с записью песни. Песня была немножко странная, но чем-то она забирала.

Я спросила:

— А нам что делать?

— Будете выкрикивать вот эту строчку из припева как можно громче, — объяснила Зая.

— Выкрикивать? — удивилась Елена. — Я думала, ты нас петь пригласила.

Ну, тут Зая произнесла целую речь насчет того, как важно и сложно будет попасть точно в ритм, и что наши выкрики — чуть ли не самая главная часть песни.

— А может, я спою второй куплет? — спросила Елена.

Наступила пауза. Нельзя же прямо ей сказать, что Елена Гриффитс, исполняющая соло, вылетит из актового зала школы ровно через десять секунд. Как ни странно, положение спасла Сэм.

— Вам и так придется учить слишком много текста, — сказала сна. — И потом, мы надеялись, что вы согласитесь исполнить небольшую подтанцовку — чтобы номер смотрелся более эффектно и сексуально.

Елена всерьез задумалась:

— Эффектно и сексуально? Да, пожалуй, это я смогу.

Джейк

Есть вещи, о которых невозможно говорить с друзьями. Мэтт и Тайрон знали, что мне дома тяжело — я это видел по их глазам, слышал по голосу. Когда они спрашивали при встрече: «Ну чо, все нормально?» — чувствовалось, что они не просто здороваются. Однако говорить о таких вещах как-то неловко.

Но груз проблем давил на мои плечи, словно мешок с цементом. Раньше, когда у нас была настоящая семья, я мог обо всем рассказать маме или хоть сестре Крисси, но теперь все изменилось.

Разговор мигом превратился бы в яростный спор, а потом — в скандал с вечным перетряхиванием все того же грязного белья. Что я не помогаю по дому. Что я замкнулся в себе. Что не занимаюсь с младшей сестренкой Лили. Что я тупой. Что я ни на что не гожусь.

— Типичный мужчина, — скажет мама.

А Крисси подхватит:

— Характерное мужское отношение к жизни.

И обе они засмеются злым ломким смехом, хотя все мы знаем в глубине души, что все это совсем не смешно.

В пятницу на большой перемене я отдыхал душой в стороне от всех на школьном дворе, и тут Сэм Лопес, чертовка и героиня школы, заметил меня и подошел.

И давай трепаться обо всем на свете: о том, что происходит в его жизни, о том, как он собирается выступить на школьном концерте вместе с Заей Хан, и так далее. Я что-то вежливо бурчал в ответ. Честно говоря, жизнь и приключения мальчико-девочки Сэма уже сидели у меня в печенках.

— А как поживает твой старик? — спросил он ни с того ни с сего.

— Нормально, — ответил я на автомате.

— Значится, ты с ним так и не поговорил?

— Значится, он мне пока не звонил. Мой папа — занятой человек.

Сэм посмотрел на меня, нахально прищурившись.

— Я ж тебе говорил. Кто-то должен сделать первый шаг.

— Спасибо за совет, мистер Семейный Психолог.

Недели две назад Сэм обозлился бы и ушел, но сейчас он только улыбнулся.

— Придешь завтра на концерт?

Я пожал плечами.

— Вообще-то не собирался, но мама настаивает. Она обожает появляться на таких сборищах. Чтобы почувствовать себя настоящей родительницей.

— Отшей ее.

— Что?!

— Отшей мамулю. Для нее еще будут другие концерты. Скажи своему папке, что хочешь пойти с ним.

— Это же вечер субботы. У него наверняка другие планы.

— Ставлю пять к десяти, что он согласится.

— Сэм, я в этом не уверен.

— Иногда приходится быть взрослее, чем сами взрослые.

В эту минуту я заметил, что к нам приближается Марк Крамер, а за ним чапают двое его дружков из шестого класса низшей ступени, Джим Кили и Лайам Мерфи.

Марк

Комментарии окружающих у меня уже вот где сидели. Два дня подряд парни из моего класса доставали меня по поводу моего свидания с Сэм. Говорили, мол, по слухам, я спрятался под сиденье на трибуне, пока она сражалась с приезжими болельщиками. Мол, малявка из восьмого разоблачила меня. Я не тот крутой парень, каким стараюсь казаться. Может, в другой раз мне попробовать пригласить на свидание семиклашку? Это уже были не просто шутки.

Между нами, мне не особенно-то и хотелось снова идти куда-нибудь с Сэм. Ее поведение в тот вечер разрушило чары. Может, в глубине души я немного старомоден, но если есть выбор (а выбор у меня есть, уж вы мне поверьте), я предпочитаю встречаться с девочкой, которая и ведет себя более-менее как девочка.

С другой стороны, тут дело принципа. Марк Крамер не допустит, чтобы какая-то тощая девчонка выставила его дураком перед друзьями.

Итак, вот что я сделаю. Предложу ей встретиться в эти выходные. Пойдем куда-нибудь в безопасное место, где она не сможет ввязаться в драку. Я добьюсь, чтобы она стала моей девчонкой, хочет не хочет. А потом пошлю ее куда подальше.

В школе скоро все об этом узнают. Марк поразвлекся с Сэм. Все опять в норме. Мистер Гроза Девичьих Сердец снова с нами!

Мэтью

Знаете, когда по телевизору показывают документальный фильм о природе, стадные животные ведут себя так, словно они всего-навсего части единого огромного организма. Так же и в школе. Все без слов чуют, когда назревают неприятности. Ничего еще не произошло, а все стадо уже насторожилось.

Я разговаривал с Тайроном и вдруг заметил, что Марк и еще двое парней направляются к Сэму с Джейком. Было похоже, что Марк неспроста держится между своими двумя приятелями, как будто готовится к атаке.

Мы решили подойти поближе.

Зая

Я была с Чарли и Еленой, мы искали Сэм, чтобы договориться насчет общей репетиции после школы. Сэм нигде не было видно.

Наконец мы углядели ее в дальнем углу двора. Ее окружили мальчишки.

Марк

Да не собирался я ей угрожать! Просто хотел, чтобы ребята сами увидели, что Марк Крамер еще не растерял квалификацию. А если они стояли по бокам от меня, пока я разговаривал с Сэм, так что с того? А как им было стоять — гуськом «в затылок», что ли?

Я так это дружелюбно ей говорю:

— Привет, лапуся.

Она на мгновение отвела взгляд от своего приятеля, Джейка или как его там зовут, и сказала:

— Отвали.

— Как у тебя глаз, все зажило?

— Конечно. Нет проблем.

И снова повернулась к Джейку.

— Что ты делаешь в субботу, киска?

Сэм как будто не слышала. Я сказал:

— Хочешь прошвырнуться в клуб?

Она сказала:

— Я занята. И кстати, просто для протокола, я тебе не киска.

Я засмеялся, подмигнул соплякам из восьмого, Мэтью и Тайрону, которые случайно проходили мимо и остановились послушать.

— Совсем недавно она разговаривала по-другому, — сказал я им.

Видимо, смысл моих слов не сразу проник в хорошенькую головку Сэм. Но потом она шагнула ко мне.

— Слушай, шел бы ты отсюда, а? — сказала она тихо. — Завтра я выступаю на этом тухлом концерте, да если бы даже и не выступала, я скорее сдохну, чем еще раз пойду с таким лузером, как ты.

— Да что ты говоришь? — Я шарил в мозгах, отыскивая убийственный ответ, но, против обыкновения, ничего не находил. — С чего бы это?

Елена

Сэм только насмешливо улыбнулась в ответ, глядя на Марка в упор.

— Почему я с тобой не пойду? — проговорила она. — Потому что у меня свидание с другим.

Мы с Чарли уставились друг на друга, вытаращив глаза. Вот это новость!

— Ах, коне-ечно! — ехидно протянул Марк. — С кем же это, малявка?

Сэм пожала плечами и не спеша направилась к самому маловероятному кандидату на роль кавалера во всей нашей школе.

Тайрон

Чего-о-о?

Мэтью

Тайрон попытался улыбнуться. Когда Сэм закинул руку на его широкие плечи, он дернулся было прочь, но Сэм держал крепко.

— Не может быть! — сказала Чарли. — Тайрон? Он же такой… В смысле, Тайрон, он и есть Тайрон!

— Она пошутила, — сказал Марк. — Кому это надо — встречаться с сопливым жиртрестом?

— Тебе просто завидно, — сказал Сэм. — Тай настоящий мужчина, не то что ты.

В мгновение ока все взоры устремились на Тайрона — темную лошадку школы «Брэдбери Хилл».

Он с трудом сглотнул и сказал слегка дрожащим голосом:

— Кончай приставать к моей девушке.

Марк, не слушая его, уперся взглядом в Сэм.

— Ну ты и тупая, — только и сказал он и пошел прочь, стараясь сохранить остатки достоинства.

За ним ушли Джим и Лайам.

— Поздравляю, — сказал Джейк, в изумлении качая головой. — Истинная любовь побеждает, как всегда!

— Я потрясена, — сказала Чарли.

— В тихом омуте черти водятся, — сказал я.

— Не верю! — чуть слышно прошептала Зая. — Я просто не могу этому поверить!

Миссис Картрайт

Самодеятельный концерт в школе «Брэдбери Хилл» — это замечательное событие. Он дает возможность детям проявить свои таланты. Родители учеников, а также будущих учеников, в такие дни могут лучше познакомиться со школой. Кроме того, я всегда стараюсь пригласить несколько влиятельных членов местного совета и журналистов. Получается, как говорится, своеобразный праздник сбора урожая в плане рекламы нашей школы.

Но в этом году предстоящее мероприятие самую чуточку меня тревожило.

Учебный год начался несколько нестандартно. В первый же день случилась потасовка на школьном дворе, девочки из восьмого класса начали вести себя как мальчишки, двое учеников оказались замешаны в массовой драке на стадионе, а мои осведомители из шестого класса низшей ступени доносили, что Марк Крамер затевает что-то нехорошее.

Не в моем характере взваливать вину за происходящее на одного конкретного индивидуума, но я не могла не заметить, что у всех этих проблем имеется некий объединяющий момент.

Треклятая маленькая американка! Какой бес меня толкнул принять ее в школу?

Тайрон

Потрясающая шуточка. Дико смешно. Спасибо тебе громадное, Сэм. Сначала он вбил моей мамуле в голову, что я прямо какой-то бог любви подросткового возраста, лелеющий тайную честолюбивую мечту выучиться на бухгалтера. А теперь еще разыграл, якобы я у Марка главный соперник, и в результате я сделался врагом номер один для Марка Крамера и его банды.

Куда уж хуже? Разумеется, есть куда.

— Как поживает твоя симпатичная подружка? — спросила мамуля вечером в пятницу. — Ты как будто в последнее время стал реже с ней встречаться.

Я пожал плечами:

— Ну, знаешь, как там было сказано: чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей.

Неверный ход!

— Послушай-ка меня, Тайрон Шерман. — Мамуля моментально переключилась в режим ответственного родителя, заботящегося о воспитании своего отпрыска. — Если природа наделила тебя исключительной привлекательностью для противоположного пола, это не значит, что ты вправе злоупотреблять своими возможностями. Я не желаю сидеть сложа руки и смотреть, как ты ведешь себя, словно какой-то… коварный соблазнитель.

— Мама, никакой я не коварный соблазнитель, — вздохнул я устало. — На самом деле Сэм просто готовится к концерту школьной самодеятельности, это будет завтра вечером. Она выступает в ансамбле девчонок.

Ой-ой! Я увидел выражение маминого лица и понял, что опять лопухнулся.

— Школьный концерт? — повторила она. — Завтра? А я и забыла!

— Мам, совсем не обязательно…

— Ни слова больше, Тайрон Шерман. Ты должен болеть за свою подружку, и точка. Мне не терпится услышать, как она поет!

Замечательно. Только этого мне и не хватало.

Чарли

Странное дело. С тех пор как Сэм ошарашила нас, объявив, что ей нравится Тайрон, Зая ходила как в воду опущенная.

— Забудьте о репетициях! — огрызнулась она, когда мы забирали свои куртки в гардеробе после уроков. — Наша группа ушла в прошлое. Я буду выступать соло.

— Но ведь хорошо же получалось! — удивилась я. — В чем дело?

Зая помотала головой:

— Вы не поймете.

— Мы столько работали, — расстроилась Елена. — Я собиралась надеть новый топик!

— Простите меня, — сказала Зая. — Я просто не могу, и все… Не могу ничего объяснить.

В этот момент появилась Сэм.

— Я тебя искала, — сказала она Зае. — Нужно поговорить.

— Иди поговори со своим драгоценным Тайроном, — сказала Зая.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Отстань, — сказала Зая.

— Я провожу тебя до дому. Я должна кое о чем тебе рассказать.

Тут я впервые почувствовала неладное и решила разыграть деликатную подружку.

— Мы тебе потом позвоним, — сказала я тактично.

Сэм с Заей пошли прочь. Сэм что-то очень серьезно говорила на ходу, а Зая слушала и кивала. Они смотрелись… ну, я не знаю, совсем как влюбленная парочка.

— Что-то я не пойму, — сказала Елена. — Что с ней такое?

Я сказала:

— Спроси что-нибудь попроще.

Зая позвонила через несколько минут после того, как я добралась до дома.

— Насчет репетиции, — сказала она. — Завтра в десять, у Сэм.

— Вроде наша группа распалась?

— Я передумала.

— Что же изменилось?

В трубке послышался Заин смех:

— Все изменилось — жизнь, любовь, шоу-бизнес!

А я-то всегда считала ее самой нормальной из всех нас.

Оттолин

Что-то британская еда мне не по нутру. Уже сколько дней подряд меня тошнит от их завтраков и обедов. Погода стоит серенькая, пасмурная, да и сам Катастрофа, между нами говоря, не совсем тот, каким был раньше.

Вот уже целую неделю он ни разу никого не ударил. Пристрастился к английскому пиву. Однажды какой-то автомобиль выскочил прямо перед его «Ниссаном», так что ему пришлось резко затормозить, а он только головой покачал и засмеялся.

— Ох уж эти англичашки, — сказал он почти с нежностью.

Неправильно все это. Ненормально. Не за такого Катастрофу Лопеса я выходила замуж.

И вот накануне школьного концерта он вдруг принялся лезть из кожи, как будто на самом деле хочет произвести впечатление на школьных учителей. Купил жуткий костюмчик — темно-синий блейзер и брюки с отворотами.

— Катастрофа, ты похож на отставного британского полковника, — сказала я ему в пятницу вечером, когда он прихорашивался у нас в номере.

— Это маскировка, детка, — ответил он. — Англичане славятся тем, что не любят модной одежды. Шикарные шмотки их пугают.

— Значит, ты даже свои любимые темные очки не наденешь?

Катастрофа посмотрел на себя в зеркало. Попробовал снять очки, поморгал, потом быстро снова нацепил их на нос.

— Очки оставлю, — говорит. — Я без них ничего не вижу.

Я обняла его и шепнула:

— Так мы сможем вернуться в Штаты? Я соскучилась по дому.

— Само собой, — сказал Катастрофа. — Завтра в это же время мы уже будем в пути. Втроем. Плюс еще хороший жирный счет в банке.

— Чудесно, — промурлыкала я.

Но, сказать вам правду, на душе у меня было нерадостно, особенно насчет того, что мы будем втроем. Знаете поговорку: трое — уже толпа?

Зая

Она мне все рассказала. Он мне все рассказал. Правда вышла наружу, когда он провожал меня домой после школы. Надо бы рассердиться, но я не сердилась. Я была счастлива, так счастлива, как никогда в жизни.

Она на самом деле — он. Мы — это мы. А я? Для меня сбылись наяву слова моей песни.