Стать его даас

Глава 11 Мохнатое чудовище

Скрип половицы недалеко от двери оповещал о приближении неминуемой опасности. Несколько секунд, и все окончательно будет потеряно. Можно соврать, что-нибудь выдумать, обвинить во всем непонятно откуда взявшегося крипса.

Но лишь один пузырек, лежавший возле руки Герни, все менял. До него не дотянуться, нет возможности откинуть подальше, чтобы скрыть от лишних глаз. Из-за него книгарий попадет в удручающее положение, а возможное спасение с его стороны станет лишь буйной фантазией.

Мар!

Я попытался сдвинуть стул, но тот не послушался. Можно было впасть в отчаяние, поддаться сложившимся обстоятельствам и попросту махнуть на все рукой. Ведь я недавно так уже сделал. Единственное, лучше не подставлять Герни.

У двери остановились, ручка пришла в движение.

— Тебя просили помогать? — прошептал я, чуть поворачивая голову. — Как теперь спрятать этот пузырек?

Возле моего уха раздался писк и в то же время в комнату вошел Драмен. Почти сказанные им слова так и не слетели с губ. Удивленные глаза младшего из братьев впились в валяющегося на полу Герни.

— Это не я.

Хотя не стоило даже пытаться оправдываться. Связанный по рукам и ногам человек никак не мог провернуть подобное. Но все равно лучше показать свою непричастность. Мне даже пришла в голову отговорка по поводу пузырька, но того уже не было видно. Только по еле различимому шуму я заметил, как это живое скопление шерсти катит улику под кровать.

— Тут появился крипс и… Ну ты сам видишь, — мне пришлось снова подать голос.

Лучше произнести пару слов, чтобы беловолосый номер два не услышал и не увидел зверька, чем терять такую ценную уту.

— Опять, — хохотнул Драмен.

Звук перекатываемого по полу стекла еще доносился из-под кровати. Казалось бы, хватит уже, никто не увидит. Но не могу ведь я сказать это вслух.

— Что значит опять? Герни говорил то же самое, когда мохнатое чудовище на него запрыгнуло.

Меня услышали. Из-под кровати выбежало именно это названное чудовище, без конца попискивая одно и то же возмущение.

— Вот он, — указал я головой на крипса.

Драмен отскочил от него, как от огня, сразу же разворачиваясь и направляясь к двери.

— Что смотришь? Усыпляй.

Комок шерсти быстро добрался до удаляющегося беловолосого, запрыгнул тому на ногу и начал карабкаться по спине вверх. Драмен, возможно, не почувствовал на себе это легкое создание. Он выбежал в коридор, откуда вскоре послышался грохот — еще одно тело все-таки упало.

Пискля вернулся. Крипс возмутился, что вовсе он не мохнатый, и вскоре снова запрыгнул на ногу. Его глаза посмотрели в мои, чего-то ожидая.

Странное ощущение. Неизвестно откуда взявшийся зверь усыпил Герни, помог с пузырьком, послушался и догнал Драмена. Но самое удивительное — я понимаю каждое его попискивание. Мне хотелось снова прогнать, чтобы шел к своей Фичитхари, убирался подальше и не лез в чужие дела. Ведь это животное! Это реальный крипс, которому не место возле человека. В него даже уту не впрыснешь, чтобы подчинялся — слишком мал.

В доме послышались громкие голоса, разбирательства. Там пытались найти человека, который напал на Драмена. И только в этой комнате было тихо. Я смотрел на маленького зверя, на что мне отвечали тем же.

— Усыпишь любого, кто сюда войдет?

Раз уж это нечто послушалось тогда, то почему не поступит так же опять?

Крипс не ответил. Он спрыгнул с ноги и подбежал к дверному проему, останавливаясь возле входа у стены, вроде как прячась от посторонних глаз.

Неужели и вправду слушается безо всяких ут?

— Иди обратно.

Я явно сошел с ума или бредил. Ведь такого не бывает, люди не разговаривают с животными, не понимают их, особенно вот таких. Все-таки с моей головой что-то не так, сон, определенно сон. Осталось только открыть глаза, где Кира… где крипс не слушается Анахари, давшего обещание убивать подобных ему.

— Посмотри на чем ты стоишь.

Или он сидит сейчас?

— В такую ткань тоже можешь втыкать свои шипы. Не добирайся до шеи. Заканчиваются сапоги, и сразу же над ними протыкай. Понял?

Утвердительное попискивание от крипса.

— Спустись на пол. Подойди к моей ноге, — в приказном тоне говорил я, что живое скопление шерсти сразу выполняло. — Это обувь, в нее не пытайся всовывать шипы. Понял?

Не успел я сообразить, что крипс ответил, как услышал шаги в коридоре. Ко мне снова решили наведаться, намереваясь нарушить затянувшееся спокойствие.

— Иди, — прошептал я и притворился спящим.

Пусть думают, что крипс напал и на меня. Так будет проще — не надо ничего объяснять и лишний раз видеть Люмена.

— Ну это уже слишком, — раздался со стороны двери рев разъяренного беловолосого. — Кира, быстро сюда.

Мне так хотелось открыть глаза и посмотреть на это, но я позволил себе данную роскошь только когда услышал знакомый звук падающего на пол тела.

Сложно поверить, что все оказалось настолько просто. Заметил крипса, поговорил с ним, подождал, пока пискля всех усыпит, а потом уже можно выпрыгивать в окно вместе со своим стулом. Или попробовать повозиться с торчащим гвоздем.

Я поднял взгляд и наткнулся на забежавшую в комнату Накиру, которая охнула при виде двух валяющихся тел.

— Рири, — разозлилась Она, сразу же найдя глазами виновника произошедшего.

— Давай, — указал я ему что делать дальше.

Мне стало интересно: усыпит или нет? Ведь это Фичитхари, та, кого животные слушаются и любят. Столько раз я видел, как к Ней относился астопи, приносил еду, без конца обматывал хвостом руку, спал чуть ли не на Ее животе. И в то же время — полная противоположность по отношению ко мне.

Пискля запрыгнул на Ее платье, высунул шипы и… проткнул юбку. Я прикрыл глаза, поражаясь несообразительности этого существа. Ткань-то есть, а ноги почему-то под ней нет.

— Ты что творишь? — возмутилась Она, наклоняясь к крипсу.

Тот лишь подал голос и начал неровной дорожкой убегать, вскоре скрываясь за моим стулом. Словно его поймали во время преступления и сейчас главное отсидеться в укрытии.

Удивление на лице Накиры быстро сменилось настороженностью, затем растерянностью. Она прикусила нижнюю губу, собираясь что-то сказать. В груди у Нее вряд ли сейчас чувствовалась тяжесть — крипс слегка отвлек меня от того нахлынувшего отвращения.

— Ари, — сделала Она шаг по направлению ко мне, протягивая руку.

— Даже не думай сейчас что-либо говорить, — скривился я, отворачивая голову.

Слишком сложно оказалось скрывать эмоции, у меня не удалось. Жаль, что крипс промахнулся, лучше бы Накира лежала сейчас с остальными и не мешала мне покинуть место, о котором поскорее стоит забыть.

Она все-таки подошла, тихо вздохнула, а после принялась развязывать сзади мои руки. Я чуть было не запротестовал, чтобы не дотрагивалась, держалась подальше, ушла в любую из возможных сторон и никогда больше не попадалась на глаза. Моего любимого монстра больше нет, он пропал, остался лишь в памяти, в том путешествии в Анатоликан и обратно. И пусть эта девушка похожа на ту, теперь я знаю, что сложившийся в голове образ моей маленькой зверюги и Накира — два разных человека.

— Ари, — произнесла Она подрагивающим голосом. — Я не…

— Что ты не? Плевал я на все твои отговорки! Закрой рот и… — у меня не удалось продолжить в том же духе.

Я шумно втянул воздух и покачал головой. Мои глаза пытались найти опору, чтобы отвлечься, не думать о девушке за спиной, которая начинала плакать.

Еще одна манипуляторша.

Это было не хуже пытки — сидеть и ждать, слышать, чувствовать, сдерживаться. Подушечки пальцев так часто прикасались к моей руке чуть выше запястья, пытаясь поладить с веревкой. Тихое шмыганье носом и тяжелое дыхание резали слух. Раньше я бы пожалел, а сейчас — лишь сделаю вывод и отвернусь, стараясь не обращать внимание.

Громкий выдох и тихий стук об спинку стула. Она прижалась щекой к моей руке чуть выше локтя, обхватывая ее ладонью. Теперь рыдания не сдерживались, Накира дала волю чувствам и перестала скрывать.

— Ты еще долго там? Мне надоело, — попытался я сказать это как можно грубее.

— Да, сейчас.

Ее руки дрожали. Я ощущал это. Мне с трудом удавалось не замечать, как каждое движение и прикосновение сзади находит отклик в моей груди. В нее словно заливали раскаленное железо, обдавали холодной водой и снова расплавляли до жидкого состояния.

Веревка с одного запястья упала, но там появились другие оковы, обдающие ужасным жаром, расплывающимся по всему телу. Я выдернул руку, не собираясь вспоминать давно позабытые ощущение. Пусть хоть что-то останется не оскверненным настоящей Накирой.

Освобожденная конечность затекла, болела, с трудом подчинялась. Но благодаря сжиманию и разжиманию пальцев в кулак та пришла в рабочее состояние. Сзади копошились, ослабляли веревку и на второй руке. Но это происходило слишком долго, затянуто.

— Уходи, сам справлюсь, — пренебрежительно кинул я Накире.

Но пальцы той не перестали прикасаться к веревке. Она подняла голову, намереваясь встретиться со мной взглядом. Но ничего у той не получилось. Только освобождение второго запястья, ничего важнее сейчас не было.

Я пренебрежительно откинул Ее руки от себя и принялся развязывать сам. Сложно, неудобно, но можно.

Вскоре и ноги оказались на свободе. Тело затекло, его пришлось разминать, потягиваясь в разные стороны и массируя окаменевшие мышцы. Накира же продолжала сидеть сзади, опустив голову и вытирая периодически слезы.

Пусть делает что хочет, мне плевать. Даже рыдания Ее не заставят сжалиться. Я не кинусь к Накириным ногам, не стану ни с того ни с сего обнимать и успокаивать. Зачем? Это не мой любимый монстр, кто-то другой, такой далекий и чужой.

Я переступил через Герни и подошел к кровати. Именно под ней находилось кое-что ценное. С помощью этой уты я смогу хоть на какое-то время все забыть, пожить нормальной жизнью и даже не догадываться о предательстве любимого человека.

Хм, даже не буду знать, что он существует.

Пузырек вскоре оказался в моих руках. Я держал его на свету и предвкушал грядущую свободу, которую он мне подарит. Чистый разум, нет боли, нет тоски, неприязни и всех негативных эмоций. Белое полотно, только заполняй новыми воспоминаниями. Главное, подобрать хорошее место и компанию, чтобы не потеряться в первую же секунду своего беспамятства.

— Что это? — встревоженно спросила Накира.

В ответ ей ничего не последовало. Пузырек был спрятан за пояс. Я начал осматривать тело Герни, а затем и Люмена. В их карманах ничего ценного не нашлось, что безусловно огорчило.

Как только с исследованием было закончено, я задумался.

Вот он, беловолосый, делай все то, о чем так давно мечтал.

— Ари, пожалуйста, поговори со мной. Выслушай, прошу, — тихо проговорила Накира, отвлекая меня от важных размышлений.

— Просишь? Ты просишь?

Я встал и оказался напротив Ее, встречаясь взглядом.

Действие началось, сказанные слова возымели нужный для Накиры результат.

— Кому говорил закрыть свой рот? Или с тобой надо только приказами общаться? — придвинулся я ближе.

Хорошо хоть голос не дрогнул.

Она отступила, со страхом в глазах и снова подергивающимся подбородком.

Зачем ты вообще появилась в моей жизни? Сама ведь постаралась, нашла, загадала какое-то желание. Я не просил, не хотел. Зачем? Знал ведь, что нельзя привязываться. Теперь надо терпеть. Тоже виноват.

Сжимай зубы и терпи!

Время шло, действие просьбы медленно начинало ослабевать, но и Накира не пыталась больше ничего произнести. Я хотел отступить, отвести взгляд, отвернуться, уйти, но надо было давить до конца, показать, что Ее место по другую сторону от моей стены, она сама вышла за дверь, разрушив при этом половину постройки.

Еще одно усыпленное тело оказалось на полу. Только крипс не забыл о присутствии в этом доме и других людей.

Я опомнился, встряхнул головой и вскоре направился на выход, собираясь сперва осмотреть хотя бы этаж. Больше мне здесь делать нечего. Когда-то целью было спасти Накиру, но теперь — лишь уйти самому.

Надо было еще тогда не поворачивать, не заходить в тот потайной ход, бросить Ее на произвол судьбы. Никто ведь не просил о помощи, во мне давно уже не нуждаются. Сам напоролся на неприятности, даже винить больше некого.

С Люменом тоже стоит разобраться. Смерть — не выход, хоть она желаннее всего остального. Лучшее из вариантов — связать и отнести в лагерь, отдать фулисам, посмотреть своими глазами на правосудие и со спокойной душой покинуть эти края.

Но сперва надо все-таки исследовать дом, найти свои вещи и только тогда приниматься за беловолосого.

На третьем этаже мне повстречалось пару людей. Я даже не приветствовал их, молча оглушал и шел дальше. Мои вещи вскоре нашлись на втором этаже разбросанными на полу в одной из комнат. В ближайшей к ней я обнаружил приличный мешок с лимами, несколько бумаг с пометками на краях. По ним можно было понять лишь одно — Герни не соврал, беловолосый на самом деле собрался отыскать Стражей. В тех записях выделялись их особенности, которые никем не доказаны. И только одно слово запомнилось лучше всех — отомстить.

Но вот за что?

Я вскоре вернулся в свою бывшую камеру, намереваясь забрать Люмена с собой. У окна стояла Накира, смотря вдаль и покусывая ноготь большого пальца.

Если бы это был мой монстр, то я бы подошел сзади и обнял. Куда пропала маленькая зверюга? Я так соскучился, так нуждался, меня просто тянуло зарыться носом в копну Ее желтых волос и вдохнуть любимый аромат.

Но не стоит совершать одни и те же ошибки — это не тот же Цветочек, не моя Кира, чужая невеста.

Руки Люмена вскоре были связаны. Оставались еще ноги.

— Меня ведь убьют?

Я лишь кинул быстрый взгляд в сторону окна и вскоре вернулся к более важному делу.

— Они на площади с такой ненавистью на меня смотрели, — Накира вздохнула. — А Люмен говорил, что ты все-таки станешь Асахари.

— Анахари, — поправил я Ее и покачал головой — не собирался ведь разговаривать.

— Знаешь, надо было нам не идти тогда к алеполи.

Мои руки перестали завязывать веревку. Слушать Накиру не стоило, ведь Она скажет сейчас именно то, что требуется ради спасения. Другой цели для подобных слов я не видел. Но мне так хотелось верить, что Накира именно так и считает, не лукавит, на самом деле сожалеет.

Почему не получается нормальный узел? Мар, не отвлекайся!

— Хм, — усмехнулась Она, опустив голову. — Ты мне не поверишь, если скажу, что скучала? — Тяжелый вздох. — Не поверишь. Ты никогда ничему не веришь.

Стоило прервать Ее, перебить, заставить молчать. Один только голос добавлял неприятной горечи в груди. Накира права, я все подвергаю сомнению. Но иногда так хочется верить в сказанное.

— Можно мне залечить твое плечо? — Она повернулась. — Очень болит просто.

Я не посмотрел на Накиру, и дальше продолжил держать в руках веревки, словно не зная что с ними делать. Пальцы не слушались. Но пришлось встряхнуть головой, чтобы не поддаться какому-то там голосу и словам, явно продуманным заранее.

Все скоро закончится, еще немного потерпеть.

Герни я связывать не стал, а вот Ее — придется. Стоило бы еще посадить на тот стул, чтобы никуда не убежала.

— Вытяни руки.

Она снова вздохнула и выполнила просьбу, даже не сопротивляясь. Мне надо было сделать все жестоко, резко. Но…

Я ведь сдержанный, умею контролировать свои эмоции. Это мое тело, оно должно починяться. Мар, почему же так сложно?

В какой-то момент я остановился, заметив кончик розовой ленты, выглядывающий из-под рукава платья.

— А в Анатоликан ты меня вел ради какой-то лаборатории?

Ответа не последовало. Моя рука поднялась к кончику той ленты и потянула за него. И я не ошибся, это было именно то, что мне хотелось увидеть — небольшой символ нашего путешествия. Свою я выкинул, зато у Накиры осталось еще много пустышек, которые хоть и не скрепляли когда-то нас день и ночь, но хотя бы могли напомнить о тех временах.

— На запястьи слишком видно, пришлось прятать, — начала оправдываться Она.

Я запутался. Абсолютно все было не так. И чему верить? Чувствам, желаниям, глазам, ушам, Ей, себе? Одно опровергало другое, поступки не вязались со словами, выражение карих глаз Киры противоречили недавнему предательству.

Лента была зажала в кулаке, словно таким образом можно было понять что дальше делать. Вопросы крутились в голове, а ответы не находились. Спрашивать — глупо и неэффективно. Она снова соврет.

— Ты ведь отдашь меня им, да? И мы больше никогда не увидимся?

Я поднял взгляд, пытаясь сам понять — смогу или нет, хочу ли, не вернулись ли снова, выставляя в который раз себя глупцом.

— А в том пузырьке у тебя яд, да? Обещай, что не выпьешь его.

— Выпью, — прищурился я.

На Ее глазах снова навернулись слезы. Моя рука потянулась, чтобы вытереть. Но только дернув ей, я понял, что уже сжимаю в них ладони Цветочка. Веревка давно валялась на полу, не скрепляя ничьи запястья.

Какая-то невидимая ловушка захлопывалась. Я словно попал в сети, из которых не выбраться. Слишком близко, уж очень тянет к Ней. В памяти еще жила та боль, в груди до сих пор чувствовалась неприятная тяжесть, но один лишь разливающийся жар от нашего соприкосновения поглощал все и сразу, намереваясь убрать любые отрицательные моменты.

— Пожалуйста, не надо. Слышишь, не надо, — взмолилась Она.

Я так и не понял, о чем Кира просит. У меня внутри борьба с самим собой, противостояние, попытка найти ответы и выбрать сторону. А тут…

Цветочек разомкнула руки и резко придвинулась ко мне, обнимая за талию. Стоило отступить, отодвинуться, откинуть Ее, не делать глупостей, не менять своего отношения. Казалось, я скоро буду не только поступать как майм, но и превращусь в него. Сердце само забилось быстрее, дыхание не хотелось поддаваться моим приказам и восстанавливаться, а руки самопроизвольно тянулись обнять Киру.

Но та сама отстранилась, отрицательно махая головой.

— Все равно умирать, — Накира глубоко вздохнула и резкими движениями руки вытерла слезы. — Они не оставят меня в живых, да? Да… — словно уговаривала Она саму себя. — Лучше перед тобой, чем перед толпой. Прощай, — и Ее губ коснулась печальная улыбка.

— О чем ты? — так и не понял я.

Накира же быстро отступила на пару шагов назад и запрокинула голову, выпивая что-то из…

Моя рука нащупала место, где должен был находиться пузырек с утой.

— Идиотка, — кинулся я к Цветочку, забирая уже опустевший сосуд.

Ее глаза закатились, и хрупкое тело попыталось упасть на пол, но не достигло его, оказавшись в моих руках.

— И где мне теперь взять такую же уту? — опечаленно вздохнул я. — Почему ты у меня такая глупенькая?

Пришлось прикрыть глаза — не у меня, Она больше не моя.

К Накире на живот забежал крипс, без остановки встревоженно попискивая.

— Нет, Рир, Она жива.

Я в недоумении повернул к нему голову. Необычно было называть животное каким-то именем.

Оставалось только одно — бросить их здесь, оповестить о местоположении, не забыть свои вещи и отправиться в дальнее путешествие. Но Накира в моих руках заставляла сомневаться в правильности стремлений. Такая хрупкая, глупая и… когда-то моя.

Ясно было, что зверюга сделала выбор, посчитала Люмена лучше, поддалась то ли уговорам, то ли обаянию. Хотя последнего в нем я никогда не замечал. А сейчас Она находилась в моих руках, лишившаяся памяти и прошлого. Возможно, в этом можно увидеть какую-то надежду, попытаться показать себя с другой стороны, влюбить, привязать, показать мой мир, другую точку зрения, о которой, как я понял, она даже не догадывается.

Но… Раз уж тогда Она выбрала беловолосого, то второй раз поступит так же. Не именно его, так другого. Я лишь зря потрачу время, потом сделаю только хуже, закапаю себя в глубокую яму и уже вырыться оттуда не смогу.

Возможно, можно чувствовать себя еще хуже, более раздавленным, сломленным и потерянным. Мне не стоит проверять. Слишком сложно.

— Мар, — чуть ли не прорычал я, начиная снимать с Киры это синее платье.

Завязки сзади быстро ослабили натяжение, ткань вскоре спустилась с плеч, показывая мне удивительное — с небольшим отступом друг от друга на руке Киры было помещено еще много розовых ленточек.

— Зачем столько? — не понял я.

Снова в голове начался сумбур — одно противоречило другому, и объяснений еще долгое время мне никто не даст.

Платье вскоре валялось на полу, Кира лежала на кровати, а Герни остался без штанов и рубахи. Выдвигаться в путь надо в удобной одежде.

Я — майм! Осталось только дождаться, когда тело станет преображаться, медленно превращая меня в это животное. Какой дурак будет брать с собой девушку, предавшую самым гнусным способом? Я! Кто еще скроет ото всех Фичитхари, с чьей помощью был захвачен и убит харр? Я! Для кого глупая девчонка важнее должности Анахари? Для меня! Только майм будет раз за разом делать одни и те же идиотские поступки — меня не просили спасать, я никому не нужен, Она сама отказалась.

— Идиот, — в который раз я проговорил со стиснутыми зубами.

Вскоре Кира была одета и укутана с головой. Осталось лишь покинуть это здание, найти тайный проход, выйти за пределы полша и без оглядки идти вперед.

Все оказалось проще, чем я думал. Парочка ребят на первом этаже попытались преградить путь, но некоторые были оглушены, а два других попросту уснули благодаря крипсу. Он отказался оставаться в той комнате, следовал за мной по пятам и постоянно пытался запрыгнуть на плечи. Но там уже находилась Кира, сковывая большинство моих движений.

Затем мы оказались на улице, без труда добрались до ближайшего потайного хода, а там и до стены.

Я оборачивался, ожидал преследования или хоть какой-то опасности. Мне не верилось, что все настолько просто. Даже алеполи и остальные крипсы в том доме не попались на глаза, преграждая путь.

Через несколько недолгих передышек, я все-таки добрался до ближайшего черша. Замедленное в той комнате время начало наверстывать упущенное, несясь с запредельной скоростью. Я пытался все делать быстро, ничего не упустить и не останавливаться.

Мной была написана записка с точными указаниями, где можно отыскать Люмена и всю его свиту. Так же я не забыл упомянуть о животных, оставшихся в том же доме. Желание увидеть казнь Люмена своими глазами не осуществится. Если выбрать его, то придется бросать Киру, оставлять одну. Мало ли что может произойти.

Письмо было передано оставшемуся в этом поселении фуласу. А я…

Быстрые сборы, закупка необходимого провианта, посещение матхира, а затем долгожданное наслаждение.

Как же давно мне не предоставлялась возможность прокатиться на сарене. Эта быстрая езда, ветер в лицо, словно позабытые минуты счастья, без конца наполняющие тело легкостью и приятным удовольствием.

Я собирался идти пешком. Но лимы Люмена пришлись как нельзя кстати. Да, хотелось бы все-таки увидеть расправу над ним, но лучше поскорее покинуть это место, найти что-то новое — предназначение или обычный заброшенный дом.

Правда, Накира отняла у меня возможность все забыть. Ее тело размеренно покачивалось при быстром беге сарена, а на спине той сидел крипс, так и не согласившийся отстать от меня.