Стать его даас

Глава 7 Что происходит?

Арикан

Последние пару недель я сам не свой. Мне стоило бы сконцентрироваться, не пытаться посмотреть в сторону трона, чтобы выискать Ее глазами. Из-за этого я в который раз пропустил удар. Острое лезвие рассекло мой бок, от чего я согнулся пополам, падая на колени.

Надо собраться, не подставляться, улавливать малейшее движение противника…

Новый удар. На этот раз ногой в плечо. Я отлетел, упал на пол и скатился по ступенькам вниз, останавливаясь лишь благодаря колонне.

Кто мой противник?

Я начал подниматься, руки дрожали. Были слышны крики, звон стали, перед глазами мельтешила обувь.

Кто мой противник?

Впервые в своей жизни больше не хотелось драться. Я перевернулся на спину и посмотрел на стеклянный потолок. Сбоку яркими пятнами появлялись бордовые плащи вперемешку с фиолетовыми. Где-то вдалеке я заметил бежевый, зеленый и… синий.

Плевать.

— Так просто? — мне на грудь поставили ногу, заставляя лишиться части воздуха.

Я посмотрел на своего противника. Он скрывал лицо, сильно натянув капюшон на лоб. И голоса этого я никогда прежде не слышал.

— Как же ты стал вторым Анахари, если даже драться не умеешь? — надавил тот ногой на меня.

Показать ему каким образом или нет? Пару движений, и он будет лежать здесь вместо меня. А стоит?

Глаза закрылись. Я добился своего, стал вторым Анахари, как и обещал. Больше не…

Мне пришлось согнуться пополам, чувствуя, как тяжелое тело упало сверху. Я не заметил никаких ран на нем, рядом никто не орудовал мечом или кинжалом. Но тот ни с того ни с сего рухнул.

Это событие дало толчок к действию. Я быстро скинул с себя тело неизвестного мне человека и оценил обстановку. Большинство людей сбежало, некоторые жались по углам, харра окружило несколько человек, остальные Анахари продолжали сражаться.

Но я так и не смог определить истинного противника. Слишком неожиданно все произошло. Помню только Ее глаза и серебряный блеск меча, нацеленного отрубить мне шею. А дальше суматоха, крики, нападение фулисов на фулисов, Анахари на Анахари, свои дрались со своими.

И кто их них на моей стороне? За кого дерусь я?

Харра связали и поставили на колени, рядом лежало несколько мертвых Высших.

— Люмен, — прошептал я, видя, как он снимает капюшон и нависает над Са’Антросом.

Надо было действовать, вариантов оказалось слишком много. Меня тянуло побежать к дальнему выходу за Ней, беловолосый одним своим присутствием призывал сделать совершенно другое, и только прятавшаяся в углу девушка заставила поступить иначе.

Я поднялся, быстро направился к ней и потянул за локоть.

— Следуйте за мной, — наказал я ей.

Та послушалась, посмотрела на меня испуганными глазами, но не подумала сопротивляться, кричать, звать на помощь.

— Рик, — отпустил я девушку и потянулся за ним той же рукой.

Он собирался снова вступить в драку, продолжать отражать удары и нападать самому, показывая все приобретенные за многие годы навыки. Но не время, не сейчас.

— За мной, — покачал я головой и направился к потайному выходу.

Нам приходилось вилять, обходить скопление людей, как прятавшихся от остальных, так и сражающихся друг с другом. Некоторых я намеренно оглушал, других просто отталкивал. Рик помогал, не задавал вопросов и слушался, как делал последние недели.

За двойной синей тканью я нашел выемку, подцепил пальцем нужный крючок и вскоре зашел в полностью темный коридор.

— Вы откуда знаете? — удивилась девушка.

— Тшшш, — прикрыл я ее рот. — Все после.

Тоннели, давно не видевшие никакого света, сменялись один за другим. Есть возможность зажечь факел, упростить задачу, чтобы видеть путь перед собой, двигаться быстрее, не делать все наощупь. Но некоторым не стоит знать этот путь, неосведомленные должны не представлять возможных проходов, ведущих к замку.

Я постоянно держался правой стены, сзади слышалось шуршание платья, иногда ругался Рик. В темноте невозможно было ничего различить, но я не нуждался в зрении. В некоторых местах мне пришлось остановиться, чтобы дотронуться до пола, в других — нащупать потолок. Я помнил наизусть каждую фигуру и куда она приведет. Этот стишок из детства сложно забыть. Мама мне рассказывала их перед сном. По одному для каждого полла, целых шесть — для полша.

Треугольник, круг, волна,

Квадрат, прямая и стрела.

Вверху, внизу и на стене,

Поворот укажут мне.

Треугольник выход скажет.

Круг ведет к стене.

Волна к фулисам укажет,

Квадрат — дорогу к лестнице.

Прямая в замок приведет.

Стрела за тканью дверь найдет.

Я повторял его несколько раз, чтобы понять обратную последовательность. Вскоре передо мной появилась стена. Я начал искать необходимую выемку, включающую механизм.

— Он должен быть с другой стороны, — сказала девушка.

— Нет, — раздался мой сиплый голос.

Рана в боку саднила, ощущалась тяжесть в ногах, левая рука с трудом двигалась. Но я не отвлекался на подобные мелочи, мне надо было найти нужный железный треугольник, потянуть его на три щелчка и задвинуть на один обратно.

Вскоре нам удалось вздохнуть свежий воздух. Спертый, застоявшийся, который был в туннеле, остался за нашими спинами. Стена снова стала цельной, не подавая вида, что здесь вообще существует проход.

— Спасибо, — бросилась обнимать меня девушка.

— Ох, — только и издал Рик, преклоняясь перед ней.

— Не стоит, — покачала она головой. — Но как вы узнали об этом проходе?

— Идемте, — вместо ответа сказал я, направляясь в лагерь.

Там не должно быть много людей, большинство отправилось на награждение Анахари и Охари, другие — по домам, некоторые — на службу. Я бы сюда не возвращался, сразу бы пошел блуждать по вверенному мне участку, зашел бы в несколько чершей, набрал бы работы и занимался любым делом, лишь бы не думать.

Свободное время — зло. Я понял это за последние недели. Мне пришлось многое вытерпеть, каждый день длился вечность. Они были наполнен работой, какими-то заботами, делами, чтением, тренировками. Я не ложился спать — просто падал и сразу погружался в сон, раз за разом наблюдая там одни и те же видения.

— Нет, — воспротивилась девушка. — Надо вернуться и вызволить отца. Мы ведь выбрались, значит и он может. Давайте дождемся тут. Или… отправимся назад.

Она выглядела непреклонно. Казалось, не поменяет своего решения. Са’Милия, по рассказам моей матери, всегда была упертой, своенравной, но отважной. О ней ходили слухи не только в полше, но и в остальных поллах. Она даже выглядела как тот образ, что когда-то сложился в моей голове. Длинные русые волосы разметались на плечах, вытянутое лицо с высокими скулами напоминало ее отца, а близко посаженные глаза и нос с маленькой горбинкой — давно умершую мать. Я никогда прежде с ней не виделся, хоть нам и приходилось принимать у себя визиты их семейства. Са’Милия ни разу с ними не приезжала.

— Хорошо, — сразу же поддержал ее Рик, не смея противиться слову Высшей.

Что ж, удачи.

Я не обратил на них внимания и пошел по намеченному пути. Один не сможет найти потайной вход, другая даже толком не выучила как он открывается. Посмотреть бы на их попытки, но нет ни малейшего желания.

— Куда вы? — окрикнула меня Са’Милия, быстро догоняя и преграждая путь.

Места оказалось много, обойти стройную девушку не составило никакого труда.

— Арикан Брейбор Идиш бау-Пинер, немедленно остановитесь! — потребовала она.

— Что? — удивленно проговорил Рик.

Я выполнил ее просьбу, медленно поворачиваясь. Мне стало интересно: откуда узнала? Моя бровь выгнулась в немом вопросе. Но я вспомнил, что меня обычно не понимают без слов.

— Да, знаю, — сказала она, чем удивила еще больше. — Только Высший воспользовался бы этим проходом, и мне по статусу необходимо знать каждого. Думаете, сложно соединить эти два факта? В лицо вас никогда не видела, но по рассказам имею примерное представление. И знаете, — помедлила она, — вы именно такой, как я и предполагала.

Интересно, ее за такую сообразительность обычно по голове гладили?

— А зачем вам изучать каждого Высшего? — вставил свое слово рыжеволосый.

— Из кого, ты думаешь, ей еще выбирать себе супруга? — чуть наклонился я к Рику и снова отправился в путь, сжимая челюсти.

— То есть ты можешь стать следующим харром? — поравнялся со мной тот, оставляя девушку стоять в одиночестве.

— Не говори глупостей, — покачал я головой.

— О чем вы вообще думаете? — возмутилась дочь нынешнего харра, догоняя нас. — Как же долг? Вы ради чего здесь пять лет обучались? Надо возвращаться и спасать моего отца, а не идти и разговаривать о каких-то… — она остановилась. — Что с ним сделают? Аменна, помоги нам, — и Са’Милия упала на землю, закрывая свое лицо ладонями.

Она тихо зарыдала, плечи ее начали подрагивать. Мне никогда не нравились девичьи слезы, они всегда воспринимались как некая манипуляция. Я сделал шаг по направлению к ней, чтобы утешить, но вдруг почувствовал что-то непонятное в районе поясницы. Источник покалывания выяснить не удалось. Я до сих пор с трудом держался на ногах, но, надеюсь, никто не заметил, что одна рука постоянно была прижата к боку, а второй вообще не двигаю. Под плащом не видно.

— Не время, — в моем голосе снова послышалась хрипота, резавшая слух.

Са’Милия — важный человек. О ней вскоре должны вспомнить. А куда пойдут искать в случае чего? Правильно, по всех округе, включая и Рядовой полуостров. Нам нельзя здесь оставаться. Но почему-то только я это понимаю. Одна рыдает и намерена любыми способами добиться своего, а другой кинулся утешать девушку, готовый выполнить любое ее пожелание.

Я с минуту стоял и смотрел на этих двоих, собираясь с мыслями и силами одновременно. Мне пришлось самому дойти до матхира, уговорить того дать два сарена и подвести их к оставшейся сидеть на земле дочери харра.

— Са’Милия, — обратился я к девушке, возвышаясь над ней. — Извините, но вам придется уехать отсюда прямо сейчас. Рик отвезет вас к моим родителям, они предоставят должную защиту.

— Нет, — возразила она, поднимая на меня почти сухие глаза.

Манипуляторша!

— Вы не сможете сейчас помочь своему отцу. Я тоже ничего не сделаю, и Рику не по силам. Вас вскоре будут искать.

— А сигнальные огни? Люди быстро придут на помощь, освободят замок и всех спасут. Я останусь. Кто еще должен все сделать?

— Не вы, — возразил я. — Рик, вот тебе два сарена. Твоя задача — довезти ее до дирха Вотиана.

— Ари, ты сумасшедший? Сперва выясняется, что ты Высший, так еще и сын дирха? И как я должен все сделать?

— Я в тебя верю, — и потянулся одной рукой, чтобы похлопать рыжеволосого по плечу, но вспомнил, что та в крови.

— Нет, — запротестовал тот. — Ни за что. Это ведь…

— Рик, помнишь ведь нашу драку? Ты затем дал обещание, о котором я не просил. И так понятно, что ты не виноват, прощать тебя не за что, но выполняй, раз уж сказал. Сможешь считать себя прощенным, если доставишь ее к моему отцу.

Больше я ничего не говорил. Голова начала кружиться, мне срочно надо было отправляться к лекарю. Ноги начали двигаться в нужном направлении, перед глазами периодически всплывали темные пятна. Я вроде бы дошел до необходимой палатки и только помню, как земля резко начала приближаться к моему лицу.

Темнота медленно расступалась. Сперва ничего не было видно, затем слева промелькнуло что-то белое с салатовым свечением. Я хотел повернуть туда голову, но перед этим заметил Киру, которая растерянно смотрела на меня. Она протянула руку, охнула и вскоре второй прикрыла рот. В Ее глазах появился страх. Она словно не хотела верить во что-то.

— Не-е-ет, — раздался Ее душераздирающий крик.

Кира согнулась пополам, держась за живот, после упала на колени и вскоре вообще завалилась на землю боком. Сперва Она просто лежала, тяжело дыша, а затем снова начала кричать. В ее голосе слышалась мольба, боль, горечь. Я сделал шаг, чтобы помочь, но ничего не произошло — вообще не сдвинулся с места. Никакое мое движение не удавалось, я вроде бы что-то делал, пытался переместиться хоть в какую-либо сторону, но лишь стоял на одном месте. Даже мой окрик был сразу же поглощен этим полумраком.

Тело Ее металось по бурому камню. Кира без конца стонала от боли, скручивалась, а затем выгибала спину. Ее вскрики приводили меня в ужас. Я хотел помочь, облегчить участь, чтобы Она не мучалась. Но какими бы не были мои старания, я не мог приблизиться.

Между нами словно выросла преграда, которую не преодолеть. За ней моя Кира страдает, а мне уготована участь лишь наблюдать. Я хотел отвести взгляд, закрыть уши, но даже отвернуть голову не смог. Ее вопль разрывал душу на мелкие кусочки, сжимал сердце, приводил в отчаяние, с которым невозможно бороться.

— Кира, — позвал я, но моего голоса не было слышно.

Вдруг все прекратилось. Она перевернулась на спину и открыла глаза. Пару минут ничего не происходило, а после Кира начала медленно подниматься на ноги.

Ее движения были плавными, такими непривычными, совершенно другими. Мой Цветочек осмотрелась по сторонам, словно видела все впервые, затем повертела перед глазами своими руками. Ей не понравилось.

Вскоре глаза Киры устремились в мою сторону. Она сперва просто смотрела, а после начала улыбаться, но от этого мне стало не по себе.

— Хочешь увидеть? — спросила Она голосом, разлетающемся тихим гулом по округе.

Я молчал, не понимая сути вопроса. Да и говорить что-либо не имело смысла — никто не услышит.

— Хочешь? — наклонила Кира голову. — Смотри, — прошептала Она, но этот шепот был громче любого крика.

Рука Ее начала светиться. Сперва это был обычный блеск, но вскоре словно не стало самой кожи, та побелела и вообще пропала, растворилась, исчезла. Но от этого не стало видно никаких органов. Лишь необычный свет. Тот становился ярче, от чего мгла вокруг расступалась, показывая незнакомую местность.

Вскоре такой же участи подверглись и остальные части тела. Кира все это время пристально смотрела на меня и улыбалась. Последними оказались глаза. Они пару раз возвращались в карий цвет, но после так же стали источниками белого света.

— Смотри, — повторила Она голосом, который прошел сквозь меня тугой волной.

Ее волосы начали парить в воздухе, Кира расставила руки в стороны и начала шептать громким шепотом.

Я не хотел ничего видеть. Это уже был не мой Цветочек.

— Смотри, больше не покажу, — грозно вскрикнула Она, но это больше было похоже на дикий вой.

Тело Киры становилось все ярче и ярче, свет резал глаза, но не причинял боли. Шепот заполнял пространство, деревья наклонялись, как от сильного ветра. Казалось, сейчас начнется ураган, он снесет все в округе, оставляя после себя только обломки.

Но ничего подобного не произошло. Шепот, шепот, шепот. Такой громкий, неприятный, он воздействовал на меня, заставлял ежится. Мне хотелось закрыть уши и закричать, лишь бы заглушить его. Шепот… Только шепот и больше ничего. А потом яркая вспышка. От Киры отделилась волна, что выглядела как огромный взрыв. Белая переливающаяся завеса прошла сквозь меня, заставляя упасть на колени и почувствовать резкую боль во всем теле. Волна побежала дальше, вскоре скрылась за горизонтом, исчезая.

— И так будет со всеми, — сказала Кира, а потом…

Я открыл глаза, видя знакомую палатку, слыша отголоски своего же крика в ушах и чувствуя, как меня трясет.

Сон на этот раз оказался дольше обычного. Раньше я просыпался в момент, когда Кира переставала биться в страшных конвульсиях. Мне всегда казалось, что Она умерла. Но это преображение позволило посмотреть на все с другой стороны.

Моя рука потянулась за Кирой, но нащупала лишь пустоту. Ее не было рядом. В который раз…

Я сжал челюсти и встряхнул головой. Это обычно помогало отвлечься от ненужных мыслей. Они ежесекундно пытались залезть мне в голову, напоминая былые дни. Но лучше ничего не вспоминать — так проще, так…

Вдох, выдох.

— Тебе нельзя вставать, — обратил на себя внимание Эмирио, который здесь работал лекарем.

— Ничего, — сказал я, начиная бороться с подступившим кашлем.

— Ари, еще хотя бы день. Одной ночи мало.

— Я здесь провел так много времени?

Состояние мое можно назвать сносным. Ничего не болело, тугая повязка впивалась в тело. Левая рука так же была зафиксирована, но уже не приносила дискомфорт. Возможно, я бы здесь остался ненадолго, но тогда пришлось бы лежать и думать. А это чревато, нельзя позволить. Лучше немного потерпеть, чем вспоминать неприятные моменты из своей жизни.

Я не обратил внимание на предостережение Эмирио и все-таки поднялся, накинул на себя плащ. Теперь мне было проще идти. Перед глазами вскоре появился лагерь, там столпились люди, среди которых нашлось много знакомых лиц.

Они громко разговаривали, о чем-то спорили. Сперва слова с трудом улавливались. Но чем ближе я становился к ним, тем отчетливее понимал каждую фразу.

Собравшиеся люди волновались, обсуждали произошедшее. Я понял, что некоторые из них были очевидцами, наблюдали все вживую и смогли скрыться до закрытия главных ворот. Имя Люмена упоминалось не один раз. Там еще говорили, что заметили девушку, рядом с которой стояла алеполи.

Одни заверяли, что не стоит на нее обращать внимание, а другие утверждали, что та слишком похожа по описанию на Фичитхари, которую судили в Анатоликане.

Знай они, что ее названный брат — так я представился когда-то на суде — стоит за их спинами, сразу же ополчились бы против меня и проговорили бы к смерти. Или, как вариант, начали угрожать и выпытывать дальнейшие планы Люмена.

Я должен был подойти к ним, вникнуть в суть разговора, добавить свои домыслы и настроиться на борьбу, которая, скорее всего, грядет. Но…

Зачем возвращался сюда?

Около месяца назад я готов был отказаться от всего. Казалось, рядом с Ней мне удается совмещать сразу два обещания, что когда-то давал самому себе. Одно из них — защитить людей, сдерживая Киру от глупостей. А второе — никогда не покидать Ее, постоянно быть рядом и уберегать от любой напасти.

Но…

В сердце неприятно кольнуло. Я любыми возможными способами старался не думать о Кире, не вспоминать ни один из тех дней, что провел рядом. Особенно последний, когда Цветочек сделала выбор, самым унизительным способом попрощалась со мной, заставив уйти. Она ведь знала, что не люблю, когда просит, ненавижу быть куклой и беспрекословно подчиняться.

Я встряхнул головой и сделал глубокий вздох.

Не важно. Все осталось в прошлом. Надо жить одним днем — так проще.

Толпа людей осталась в стороне. Они продолжали обсуждать, строить планы, предлагать возможные пути освобождения харра.

А я… просто пошел по направлению к полшу, нашел потайную дверь и пробрался внутрь по темным тоннелям, что пронизывают всю территорию Кентрона. Мне не надо было в замок, хоть туда неистово тянуло. Я всего лишь намеревался выйти на шумные улицы, чтобы узнать о происходящем из других источников.

И, как оказалось, не прогадал.

На площади второго уровня полша собрались местные жители. Они галдели, перешептывались, выкрикивали обвинения в сторону Люмена. Тот стоял на возвышении, специально отведенном для разного рода выступлений главы Кловерка. Он осматривал всех сверху и улыбался. На его запястьях я заметил наручи, что когда-то были на руках харра. Они являлись символом власти, показывали статус, передавались от одного главы к другому много веков подряд.

Рядом с ним на коленях стоял Са’Антрос. Он выглядел поникшим, обессиленным. Даже издалека на его лице можно было заметить недавно запекшуюся кровь.

Дальнейшие события оказались предсказуемыми. Люмен объявил о смене власти, сказал, что наконец мы избавились от гнета этого тирана, коим тот не являлся. Беловолосый обещал новые законы, что отменят старые и привнесут много интересного в жизнь не только полша, но и всего Кловерка.

Толпа начала гудеть. Смельчаки выкрикивали обвинения, сомнения, настраивали всех против Люмена. Никто из собравшихся не признавал незаконного харра, что возомнил себя невесть кем.

Одно было удивительно — нигде не наблюдалось фулисов. Те обычно появлялись при малейшей угрозе, их в полше насчитывалось огромное количество. Сложилось ощущение, что тех попросту устранили.

Я смотрел на Люмена и не понимал только одного — зачем? Зачем ему все это нужно?

Беловолосый закончил свою речь. Он понял, что его не слушают и не воспринимают всерьез. Толпа гудела, взывала к правосудию, к освобождению Са’Антроса.

Люмен улыбнулся, подтянул харра за волосы к себе и перерезал тому горло с видом победителя. Затем он столкнул ногой вниз забившееся в конвульсиях тело, прямо на людей. С того места раздались испуганные крики, вопли, плачь, завывания. Поступок беловолосого всех привел в замешательство.

Люди, наверное, верили, что к харру все-таки придут на помощь. Но откуда? Если фулисов нет сейчас, ворота закрыты, то и попасть внутрь нет никаких шансов. Только Высшие знают ходы, а они здесь вряд ли остались. Двоих Люмен убил еще в замке, харра устранил сейчас, дочь его я увел, а еще пятеро… В экстренных ситуациях Высшим велено скрываться, пытаться взять с собой самые засекреченные данные и попросту убежать.

В итоге, никто не знает как пробраться за стены самого защищенного поселения в Кловерке. И, если я правильно понял, Люмен именно этого добивался.

— Что ж, а теперь готовы слушать? — улыбнувшись, спросил он.

Люди замолкли, многие отступили назад, приближаясь к выходу из этой площади.

Я стоял в темном углу, на втором этаже здания, где должен был находиться в этот момент дикис, начальник фулисов. Он не позволил бы ни мне здесь находиться, ни Люмену вот так просто убить харра. Долг взывал меня броситься на помощь, защитить, не дать перерезать горло Са’Антросу. Но… я здесь бы ничего не сделал. Глупо лезть к беловолосому. За спиной Люмена сейчас много людей, которые почему-то поддерживают его и готовы сражаться.

Что может один человек против толпы? Раненный человек, не стоит об этом забывать.

В самом начале его речи я чувствовал лишь небольшой дискомфорт физически. Под конец, когда мои глаза не видели ничего в темноте тоннелей, что выводили меня обратно за пределы полша, боль разрывала изнутри. Из-за нее меня неистово тянуло вернуться, сорваться, разгромить все на своем пути, наброситься на Люмена и не обращать больше ни на что внимания.