Стать его даас

Глава 12 "Потом" все-таки наступает

— Нет, — голосом, не терпящим возражений, проговорил я и закатил глаза.

Нытье маленького негодяя мне порядком поднадоело. Этот непослушный зверь не упускал возможности доставить новых неудобств. Крипс даже толком не старался, но все равно мне кое-кого напоминал.

На этот раз ему захотелось поплескаться в воде. В прошлый раз Рир заметил какие-то камушки, перед этим — ягоды, а до этого ему понравилась обычная высокая трава.

В такие моменты Рир медленно подбирался к моему плечу, не вылезая из-под рубашки, громко что-либо пищал, а потом спрыгивал на землю, не обращая внимания на бешеную скорость сарена. И каждый раз мне приходилось останавливался, ругаться на него. Я с трудом находил Рира в том или ином месте, брал на руки и снова отправлялся в путь.

И почему не оставлю его здесь? Зачем он мне?

Я старался как можно меньше спать, почти не делать привалов, лишь бы нестись вперед, отдаляясь от ненавистного мне Кентрона. А крипс мешал, сильно замедляя своими неожиданными «хочу». Но почему-то я не смог с ним попрощаться.

Прошло чуть больше недели нашего нахождения в пути. Если бы не лишний груз, то я бы уже доехал до Вотиана. А так только добрался и переправился через Ил. Первым порывом было поехать домой, проведать родных, повидаться с мамой. Но моих спутников никому нельзя было показывать. Первый хоть может спрятаться в сумке, а вот вторая — не влезет туда.

Мы пробыли в дороге до самого вечера, пока солнце полностью не скрылось за горизонтом и дорога не стала еле различимой для моих глаз. Сарена я отвел подальше в лес и хорошенько спрятал, тело Киры уложил возле места, где собирался развести костер.

Крипс же побежал по своим только ему известным делам. Обычно они заканчивались попаданием в ловушку и громким писком. Но со временем он стал слегка осторожнее себя вести, и доставлял меньше неудобств.

Через полчаса я уже вдоволь наелся, согрелся и наблюдал за до сих пор спящей Кирой. Мне так хотелось и дальше продолжать поддерживать Ее сон с помощью крипса. Но неделя и так слишком долгий срок, нельзя постоянно откладывать на потом неминуемое. Пробуждение когда-нибудь наступит. Она откроет глаза, не вспомнит меня. А что дальше?

Первые дни внутри еще клокотала горечь, боль, напоминала о себе пустота. Но затем мне удалось смириться, не заглядываться иногда на спящее тело, как-то отстраниться и отгородиться. Возможно, мне это только кажется и все разрушиться при наступлении «потом».

Именно это «потом» и страшило. Целую неделю из-за «потом» Она спала. С каждым новым уколом крипса мне становилось не по себе. Я словно издевался, делал что-то неправильно. Но «потом» так хотелось отложить еще ненадолго. Сложно чувствовать себя настолько слабым и бояться, ведь намного проще находиться рядом с мирно спящей Кирой.

Но как бы я не страшился, «потом» наступило под утро.

— Эй, — раздался сиплый голос над моей головой.

Сон вмиг развеялся, только-только начинающийся кошмар быстро пропал. Перед глазами появилась Кира, с неприкрытым выражением тревоги на лице.

— Можно воды?

Я перебирал в голове много возможных фраз, которых Она могла сказать в первую очередь. Но не «можно воды», уж точно.

— Да, держи.

Кира жадно начала пить, чуть ли не захлебываясь.

— Тише, не спеши так, — отнял я мех.

— Сушит, дай еще.

Ее руки потянулись за желаемым, резко вырывая его у меня.

— Медленно, небольшими глотками.

Она покосилась в мою сторону, не собираясь слушаться. Но после все-таки маленькая зверюга опустила мех чуть ниже, утихомирив пыл, стараясь не давиться, делать аккуратно, не проливая ни одной капли.

— Спасибо, — вскоре вытерла Кира рукой свой рот и протянула мех обратно.

Вот оно — «потом». Как бы я не страшился, сколько бы не откладывал, неминуемое не избежать. Все когда-то случается, и Кира вновь в сознании, смотрела на меня с удивлением, пытаясь хоть что-то понять.

Она вскоре начала оглядываться по сторонам. А там был лес, берег реки Ил, высокие скалы с другой стороны. Мы были закрыты от посторонних глаз, отошли на приличное расстояние от связывающих путей, забрались подальше от черша, в который я сегодня собирался заглянуть.

— Здесь красиво, — сделала вывод Кира, поворачиваясь ко мне и усаживаясь поудобнее.

Ее взгляд больше не блуждал вокруг, остановился на мне с немым вопросом.

— Меня зовут Ари, я твой брат.

Тянуть не было смысла — лучше сразу все объяснить, чтобы зря не мучалась неясными догадками.

— Почему тогда я тебя не помню?

— Ты выпила уту, которая лишает на время памяти.

— И зачем я это сделала? — прищурилась Она.

— Перепутала с чем-то или просто захотела поиздеваться. Я не знаю, ты не удосужилась пояснить.

Может зря назвался братом? Нет, все сделал верно. Между нами ничего нет и быть больше не может. Кира сделала выбор, я его принял. Целую неделю мне пришлось запихивать все ненужные чувства и эмоции в сундук, закрывать на замок и искать место куда выкинуть ключ, чтобы больше тот не найти.

— Ага, а меня как зовут?

— Накира.

— Ой, — скривилась Она. — Точно? Какое-то оно не очень.

Мне хотелось еще спать, ведь столько времени я лишал себя такой роскоши. Но оставлять Ее одну, ехать на сарене, которого я специально вчера спрятал, или снова впрыснуть яд крипса было нельзя.

Поэтому пришлось выделить полдня на обычный отдых. Можно, конечно, сходить в черш и закупиться, но, опять же, с Кирой нельзя.

И все это время Она не переставала меня расспрашивать: кто, что, когда и почему, а зачем, а куда, а правда ли. Другой бы, наверное, уже давно завыл, приказал крипсу впрыснуть яд, чтобы закончилось это жужжание.

Но Кира была так мила во время своего бесконечного монолога. Она не рассказывала, а лишь восхищалась природой и пыталась выведать у меня о своем прошлом. Но что я мог? Все мои знания о Кире — ее жизнь в том мире, наше совместное путешествие в Анатоликан и последующий месяц раздельно. Поэтому на все был один ответ: «Сама скоро вспомнишь».

Одно забавляло меня больше всего. Она без конца просила повторить имя и каждый раз кривилась, словно на язык попались кислые ягоды. А потом Кира начала подбирать новое, убирая те или иные буквы.

— Ира, — щелкнула пальцами Она, наблюдая за моим сбором вещей. — Нормально звучит, не режет слух.

— Рир, — прошептал я, кивая головой, после чего крипс усыпил болтливую версию Киры.

Но самое поразительное, эти бесконечные разговоры все равно ранили. От той боли у меня получилось отгородиться. Другое оказалось неприятно. На этот раз я словно увидел Киру по-новому.

Из-за чего такая открытая девушка стала замкнутой, молчаливой, скрытной? Мы так много провели вместе, но никогда Она настолько не открывалась. Раньше были разговоры, но не такие, в них замечалось больше сдержанности. Неужели после того случая с птаосом и его сердцем в моих руках, Она даже спустя некоторое время не перестала относиться ко мне с опаской?

Может, с Люменом маленькая зверюга вела себя так же непринужденно? Неужели из-за этого Кира выбрала его?

— Иди сюда, — посмотрел я на позеленевшее мохнатое существо.

Крипс быстро добрался до моей вытянутой руки и остановился на ладони. Мне ранее пришлось несколько раз ему указывать что именно делать, пока тот не начал понимать куда и как именно надо добираться, когда я его зову.

— Сторожи Киру. Если кто-то подойдет, сразу усыпляй. Помнишь, чему учил?

Он пискнул, сразу же направляясь к нужному месту — ногам Цветочка, становясь снова зеленым и незаметным.

Я раньше думал, что животные слишком глупы и не способны обучаться, запоминать, выполнять приказы. С самого детства мне приходилось наблюдать за нападениями, слушать о них ужасные рассказы, бояться каждое существо, не являющееся человеком. Но один лишь маленький крипс пошатнул мою веру в правильность этих суждений. Он показал насколько все может выглядеть иначе.

Когда-то Кира говорила про домашних животных, которых люди держат у себя чтобы скрасить одиночество, наполнить свою жизнь радостью и любовью. Я тогда еще чуть не рассмеялся вслух, не веря этим россказням. Но Рир со своим послушанием, игривостью, следованием по пятам заставлял поверить.

Правда, это существо одно такое. Я встречал много животных, как больших, так и маленьких. Он единственный не набрасывался, не пытался покалечить и убить. Будто именно с Риром что-то не так. Этот крипс отличался от остальных.

И, что удивительно, я доверял ему больше, чем Цветочку. Он подкупил меня чем-то.

Я обычно не разговорчив, но ему смог поведать о своей боли. Крипс сидел на колене и слушал. Только благодаря вот этим рассказам мне и удалось как-то смириться, принять и запихнуть тяжесть поглубже.

Он такой неугомонный, пытающийся засунуть свое мохнатое тело во все попадающиеся на пути дырки. Но в то же время Рир постоянно рядом, не перечит, выполняет сказанное. Иногда слышно писклявое ворчание, но не более того.

Мы с ним пытались покрыть все тело колючками, но у того ничего не вышло. Я даже проверял крошечное тельце под густым мехом, специально массировал, искал отличие от неизменяющегося серого пятна. Но зато этот изъян не убавлял той отваги, с которой он готов был защищать меня от любой опасности. Пришлось потренировать комок шерсти, научить правильно нападать, замирать в нужный момент, скрывая серое пятно, чтобы то не выделялось.

Благодаря маленькому сторожу, оставленной в лесу Кире и спрятанному сарену, я все-таки сходил в черш, закупил все необходимое и вскоре вернулся к нашему небольшому лагерю. И только на выходе из поселения мне пришла в голову одна печальная мысль — слишком похож по описанию на того Ари, который стал вторым Анахари, которого повесили в Анатоликане, который убежал от Люмена. В общем, надо было что-то менять.

Но над этим вопросом я задумался только на следующий день во время нового привала. Единственным возможным вариантом оказалось обрезание волос. Именно этим я и занимался, когда во второй раз очнулась Кира.

— Тебе помочь? — спросила Она, вскоре оказываясь возле меня и протягивая руку.

— Нет.

— Не глупи, — выхватила Кира кортик.

Было в этом что-то…

Я сидел на коленях, выпрямив спину, вокруг меня бегала маленькая зверюга, с полной отдачей пытаясь сделать из неуклюже отрезанных волос что-то вразумительное. Она была так близко, прикасалась, пару раз задевала мое ухо, потом долгое время извиняясь.

Зачем взял с собой? Неужели сложно было оставить?

Меня чуть ли не трясло от противоречивых желаний. Одно — оттолкнуть и сказать что-нибудь в грубой форме, второе — притянуть к себе и обнять.

Надо держаться подальше!

— Ты уверен, что мой брат? — спросила Кира, присев передо мной на колени.

Я прищурился. Не хватало еще, чтобы Она вспомнила наше путешествие раньше всего остального.

— У нас разный цвет волос, хотя это не показатель. Я рассматривала свое лицо в воде. Вообще не похожи. И… знаешь, — Она аккуратно дотронулась до моего запястья, — необычное чувство от этого контакта.

Я отдернул руку.

— Ты не подумай, не хочу оскорбить или еще чего. Просто на самом деле не верится в наше родство.

— Скоро сама все вспомнишь, — монотонно проговорил я и собрался вставать.

— Нет, подожди. Я не доделала. Чуть-чуть еще, — запротестовала Кира, нажимая на мои плечи и стараясь усадить обратно.

Больше Она не поднимала этот вопрос, но погладывала в мою сторону с каким-то интересом. И снова начались разговоры на непонятно откуда бравшиеся в Ее в голове темы. Мне было забавно слушать.

Но не все оказалось настолько красочным. Киру рвало после каждого приема пищи. В этот день и во многие последующие. Я перепробовал совершенно разную еду. Ее мутило, тошнило, организм не принимал ничего. В итоге Кира чувствовала себя не лучшим образом. Кожа Ее стала бледной, появился слегка заметный зеленоватый оттенок, периодически начинался озноб, а затем и небольшая температура.

Я еще пару раз усыплял Ее. Со спящей Кирой мы успели доехать только до моря Ирм. Беспокойство за состояние маленькой зверюги усиливалось, поэтому пришлось остановиться до того времени, пока Ей не станет лучше. На сарене мы ехать не могли, так как вряд ли Кира согласится издеваться над «бедным» животным. Она запротестовала бы и возмущалась. Маленькая зверюга вообще пока не виделась ни с кем из наших спутников — ни с крипсом, ни с чешуйчатым.

Возможных причин ужасного состояния Киры было несколько. Самая напрашиваемая — яд крипса, слишком часто впрыскиваемый в кровь. Я надеялся, что именно из-за отравления Ей стало так плохо. Об остальных вариантах мне задумываться не хотелось.

Несколько дней заняло восстановление маленькой зверюги. Мы нашли укромное место на берегу моря. Нужных трав поблизости найти мне не удалось. Поэтому лечением стало лишь обильное питье. Правда, я пытался заставить Ее лежать, но кто удержит неугомонную Киру?

Она просто не обращала внимание на свое состояние, постоянно ходила, не сидела на месте, осматривалась, словно старалась что-то вспомнить. Пару раз снова заводился разговор по поводу Ее имени.

То однажды было написано на земле, буквы переставлялись в разном порядке. Даже «Кира» не было принято во внимание.

— Ох, смотри, тут Ари получается, — указала она пальцем на получившуюся надпись. — Забавно было бы, если бы тебя Арикан звали. Тогда точно можно сказать, что наши родители не сильно задумывались над именем.

Я в этот момент лежал на спине, впервые за долгие годы полностью расслабившись. Никуда не надо было спешить, заботы ушли в сторону. Только этот берег моря, зеленая трава и небо перед глазами.

— Арикан, — позвала Она.

— А? — поднял я голову.

— Расскажи о наших родителях, — попросила Кира, сияя от радости.

Подловила, молодец. Хотя толку скрывать? Все равно бы узнала когда-нибудь мое полное имя.

— Не хочу.

— А как их зовут?

Кира пододвинулась ближе, нависла надо мной и сузила глаза.

— У меня нет брата, — сделала вывод она. — Я одна в семье. Да?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Но почему им назвался?

На Ее лице отразилась задумчивость. Она подперла голову руками, долго не отводила взгляд. А я закрыл глаза, чтобы лишний раз не видеть маленькую зверюгу.

Вообще сложно как-то удавалось находиться рядом, помнить те дни, Ее слова и делать вид, что ничего не произошло, все нормально, не этот человек самым грубым способом вырвал из груди сердце и потоптался на нем. Вроде бы эти чувства спрятаны, но иногда вылезали наружу и напоминали о себе.

— А знаешь, я хочу купаться, — хлопнула Она в ладоши и начала раздеваться.

Не ослышался? Неужели и правда пойдет?

Кира оставила вещи на берегу и быстрым шагом направилась к морю. И как только ноги погрузились в воду, Она громко вскрикнула и отбежала обратно.

— Почему мне так страшно? — обернулась маленькая зверюга.

Я лишь пожал плечами, ведь о причине боязни воды Кира никогда не рассказывала.

— Как ты ко мне относишься? — спросила Цветочек после полуминутного молчания и пристального взгляда. — Я тебе хоть немного нравлюсь?

Насколько была бы проще жизнь, если бы мне удалось ответить отрицательно на этот вопрос и никому не соврать — ни себе, ни Ей.

— Ты моя сестра, не говори вообще глупостей, — нахмурился я и снова лег на спину, закладывая руки за голову.

— Мы ведь уже выяснили, что у меня нет брата.

Рядом пискнул крипс, оповещая о своем приходе. Он по моей просьбе постоянно гулял в стороне и не показывался на глаза Кире, чтобы раньше времени не напоминать кто Она такая. Я достал из сумки несколько ягод и как можно незаметнее кинул тому, остальные кладя себе в рот.

— Ари, иди сюда, пожалуйста.

Мар!

Я не смог не выполнить. Стоило бы попросить Ее не произносить никаких просьб по отношению ко мне, но тогда пришлось бы объяснять причину. А в истинную пару когда-то Она не поверила, да и я уже тоже перестал. Обычное притяжение к красивой девушке — не больше. Правда, эти просьбы и приказы говорили об обратном.

— Помоги, подержи за руку, — с мольбой в глазах посмотрела Кира на меня.

Надо отказать, отойти обратно, отвернуться. Мар, мар, мар…

Я снял обувь, подвернул штаны и подал руку, помогая Ей хоть немного зайти в воду. В прошлый раз Киру надо было уговаривать идти вперед. Что изменилось в этот? Зачем вообще попросила о помощи?

— Мне так спокойнее, — словно услышала Она мой вопрос. — Здесь так красиво.

В какой-то момент Ее рука затряслась, все тело начало содрогаться. Снова подступил страх. В прошлом я бы обнял, чтобы защитить, показать, что не стоит бояться и со мной все будет хорошо. Но каждый ошибается. Я лишь сжал Ее пальцы.

— Отведи меня дальше.

Куда дальше? Ты и так зашла по колено. Раньше и на это не осмелилась бы. Кто ты и откуда взялась вообще?

— Нет, я не хочу намочить вещи, — сухо сказал я.

— Так разденься. Или ты стесняешься?

За кого ты меня принимаешь? Решила поиграться?

Я кинул Ее руку и направился к берегу, не собираясь больше выполнять просьбу. Как раз действие той уже закончилось. Кира сама захотела, сама справиться, Ей понадобилось искупаться, а не мне.

Раздался вскрик за спиной, затем всплеск.

Как можно упасть на мелководье?

Я лишь вздохнул. А после мне пришлось спасать эту непослушную зверюгу, которая ни полежать во время болезни не может, ни нормально искупаться, ни вообще убраться из моих мыслей.

Вскоре Кира была поставлена на ноги, придержана под руку и одарена строгим взглядом. Но страх в глазах той быстро сменился чем-то другим. Зрачки Ее расширились, рот приоткрылся в удивлении.

— Ари? — спросила Она, словно вспомнила меня.

Я сглотнул, ожидая чего угодно. Казалось, сейчас будет обморок, злость, негодование, упреки, ненависть. Все то плохое обязательно должно вспомниться, ведь Кира редко замечала хорошее, видела во мне монстра, способного лишь причинять вред голубоглазику.

«Потом» наступило. Но не так, как я ожидал.

Кира потянулась ко мне с еле различимой улыбкой, словно собралась поцеловать. Мне хотелось увидеть продолжение, понять, что именно собирается делать и не ошибся ли в своей догадке Но!..

— Мне тебя снова оставить здесь? — грубо проговорил я, пресекая все с самого начала. — Или выходи на берег, или топись на мелководье.

Пусть думает что хочет, но вскоре в памяти Цветочка появятся и другие воспоминания, не столь хорошие, отношение измениться, взгляд станет иным, разговаривать так открыто больше не будет. А там и Люмен всплывет, и Ее истинное отношение. Зачем мне все это?

— Ари? — не поняла Она моего раздражения.

Я вывел Цветочек на сушу, снял с себя мокрую рубашку и лег на свое место, продолжая смотреть вверх, пытаться не обращать внимание на полуодетую Киру и придумать дальнейший план своей жизни.

Первое, надо найти убежище. Второе, куда-то пристроить Киру. Третье, забыть о Ней и всем остальном. Четвертое, разузнать по поводу поимки Люмена, удостовериться, что все прошло благополучно и Кловерку больше ничто не угрожает. Хотя, есть столько людей, способных найти выход из любой ситуации, что мне не стоит волноваться. Правда, харра они уберечь все-таки не смогли.

— Что не так?

Надо мной нависла Кира с явным намерением не отставать, пока не получит ответ.

— Я вспомнила кое-что, и там… В общем, мы не брат и сестра — это точнее точного. И я отчетливо знаю расположение каждой родинки, шрама, кубика на твоем голом торсе.

Она провела рукой по моему животу, но после неугомонная конечность зеврюги была откинута в сторону. Возможно, грубо, но лучше так.

— Поясни.

— Сама…

— Да, да, да. Нет уж, ты мне скажи, что не так? Что произошло? Почему ты так боишься меня?

Я вопросительно посмотрел на маленькую зверюгу.

— Ты бы видел, как обходишь стороной и пытаешься лишний раз не притронуться. Моя рука будто пропитана ядом.

Неужели я настолько себя выдаю?

— А ты думал, я не замечу? — возмутилась Она. — У меня что, глаза не там находятся? Да еще в первый раз, когда ты назвал меня сестрой стало ясно, что это не так.

Почему тогда раньше была не такой понятливой?

О, Аменна, за что мне все это? Я на самом деле превратился в это глупое создание и перестал соображать? Может стоит встряхнуть эту дуру и высказать все без малейшей утайки? Чтобы Она поняла, перестала приставать, смотреть на меня таким заинтересованным взглядом. Это ведь сродни открыться человеку, который уже выдал самый главный секрет, указал другому на самую большую слабость.

— У меня есть невеста, — выдумал я новую отговорку.

Пусть лучше так, чем заранее напоминать о беловолосом женихе.

— А со мной тогда что было?

— Просто попользовался, — пожал я плечами.

Зачем я так грубо? Мар, стоило ли брать Ее с собой? Спасал или боялся потерять?

Но ведь давно уже потерял. А шансов все исправить не бывает. Даже если Она и почувствует ко мне что-то больше симпатии, то не останется рядом. Ведь будут животные, потом вспомнится Люмен. Нам не суждено быть вместе, как бы мне не хотелось. Просто надо переждать, подыскать Ей хорошее местечко и оставить.

Именно туда я и направляюсь. Кире должно там быть лучше, спокойнее, никто не станет угрожать. Мне только останется проверить, что с ней все будет в порядке, и уйти.

— А грубишь зачем? — удивилась Цветочек, совершенно не обидевшись.

— Я сказал как есть.

— Ну раз так, тогда попользуйся еще раз, — и Ее рука снова легла мне на живот. — И не смотри так. Попользоваться можно еще и еще, и еще. А почему нет? Я бы не отказалось.

— Кира, перестань.

— Ага, значит, уже Кира. И невесту твою как звать?

— Са’Милия, — выдал я первое пришедшее в голову имя.

— Это правда что ли? — расстроилась Она.

— Да, Накира, правда. У нас с тобой кое-что было. Но это в прошлом. Вспомнила об этом ты, скорее всего, потому что я постоянно рядом.

— А почему со мной ты, а не кто-то другой?

— Больше никто не изъявил желания, — вздохнул я.

— Тебе это так в тягость? Хочешь обратно, к ней?

Горячая рука покинула мой живот. Былая радость Киры вмиг куда-то исчезла. Мне даже показалось, что я заметил слезы на глазах. Но Она слишком быстро отвернулась, обхватывая руками свои колени.

Молчание продлилось долго. Нам бы стоило отправиться в путь, но сарен, крипс, усыпление Киры… Слишком многое необходимо было рассказать и пояснить. Ездовое животное, скорее всего, будет отпущено, крипс перестанет меня слушаться и начнет бегать за Ней, а нам останется лишь преодолевать долгий путь пешком.

— Какая она? — тихо спросила Цветочек.

— Кто?

— Твоя Са’Милия.

— Ты уверена, что хочешь о ней поговорить? — уточнил я.

— Да. Просто интересно, что есть в ней и нет во мне. Почему ты выбрал ее?

Я прикрыл глаза и сжал челюсти. Выбор — сложная штука. Сперва Кира не поверила, что мы истинная пара. Затем Она попросила меня уйти и бросилась в объятья Люмена. Через месяц я стал невольным свидетелем их помолвки. А потом… Цветочек заходила в комнату, разговаривала только с беловолосым, целовала его при мне. Зверюга даже рассказала тому о моем повиновении Ее просьбам, показала злейшему врагу эту слабость.

Выбор…

Интересно, а я смогу когда-нибудь забыть Киру и выбрать кого-то другого?

Цветочек легла на спину и вскоре перекатилась на бок, оказываясь рядом. Первым порывом было вытянуть руку, чтобы Она разместилась на плече. Но я в который раз сдержался. Маленькая зверюга посмотрела на меня с немым вопросом, ожидая ответ. Однако, никто не собирался его давать.

В последующем Она словно специально каждый раз пыталась притронуться, оказаться ближе допустимого. После этого дня Кира не один раз специально раздевалась и просила отвести Ее искупаться. Там были игривые взгляды, манящая улыбка, скудные попытки заигрывания.

Раньше Кира добивалась своего с помощью злобы, обиды, надутых губ. И лучше бы продолжала так делать. Как бороться с этим? Я несколько дней подряд просыпался и обнаруживал Ее возле себя, обнимающую меня за талию. Цветочек превратилась в крипса, ходящего по пятам. Много раз я открывал глаза и наблюдал, как Она сидит и с улыбкой на лице смотрит на меня.

Я уже начал мечтать о моменте, когда придут воспоминания с чем-то плохим, чтобы Она вновь относилась с опаской и злобой. Даже знакомство с сареном не помогло — маленькая зверюга не вспомнила о своем предназначении, неприязни к людям и ко мне.

Кира просто приняла его за домашние животное, пожалела, что не может отпустить того на свободу. Но все-таки Она согласилась не отвязывать, даже поехать верхом. Цветочек хмурилась, много раз поглаживала того по шее и извинялась за необходимость сидеть сверху.

— Зачем ты все это делаешь? — задал я вопрос, как только маленькая зверюга снова начала свои проделки.

Я старался смотреть только вперед, чтобы не притрагиваться лишний раз к Ее волосам. Мы сидели на сарене, еще не начали ехать, а Кира уже отодвигалась назад, чтобы опять прижаться ко мне спиной.

— Ничего я не делаю, — улыбнулась Она, поворачивая голову.

— Накира.

— Во-о-от, припоминаю этот тон. Ты мне ни на что не отвечаешь. А тут… Ну поясни, как мне быть? Все воспоминания обрывочны, такие скудные и мелкие. Но есть одно, яркое, красочное, полное. Оно каждый раз прокручивается в голове, стоит только закрыть глаза или просто задуматься. Озеро, прозрачная вода, наши поцелуи, и все, что было после. И воспринимается оно не с каким-то наслаждением, а грустью, словно мы больше не сможем… В общем, кое-что не сможем.

Надеюсь, Она не заметила, как я напрягся.

— Но в то же время ты не можешь пояснить почему, — продолжила маленькая зверюга. — Вот ты, рядом, со мной. Почему не сможем? Я помню, как ты ко мне относился. Это не выглядело как обычное «попользоваться».

— Накира, у меня есть невеста, — сглотнув, напомнил я.

— И что? Это не значит, что нельзя просто объяснить. Ну скажи уже «я ее люблю и никогда не предам» или «ты меня раздражаешь». Сложно?

Очень. Кира, ты даже не представляешь насколько. Кажется, признаться в любви к тебе легче, чем потом объяснить о предательстве.

Если произнести вслух, то придется снова все пережить, хоть и в воспоминании. Появится та боль, пустота. Я ни разу не указывал Кире на проступки. И в этот раз не собираюсь. Пусть сама вспоминает. Но, надеюсь, это произойдет уже без меня.

Всего несколько дней, и все закончится. Я скоро буду свободен.