Стать его даас

Глава 18 Поражение

Арикан

Маленькие пальчики нерешительно прикоснулись к моей груди. Сперва это показалось лаской, но то беспокойство, которое исходило со стороны Киры, заставило усомниться.

— Что такое?

— Сон, — растерянно сказала Цветочек.

Я хотел было лечь обратно и еще немного вздремнуть, но каждое Ее движение, новое прикосновение, мысли были пропитаны волнением и тревогой.

— Расскажи.

— Не знаю, сложно, — тяжело выдохнула маленькая зверюга. — Он был слишком реален. Там столько боли. И ты… — Кира запнулась. — Не знаю.

С той стороны входа постучали, над головой разлился голубой свет, а после зашел Хканг.

— Пойдем, — махнул он головой, не оставляя нам времени на разговор.

Мы быстро собрались, затем нам предоставили теплые накидки, пару раз поздравили с прохождением обряда. Стоило порадоваться нашему успеху, но беспокойство Киры с каждой секундой лишь нарастало. Она с ужасом смотрела на Хканга, замирала после каждого слова, долго держала в руках накидку, словно в ней таилась скрытая угроза.

— Это гора Фрур, — оборотень начал новый рассказ, выводя нас на улицу. — Говорят, что она — часть Стража. Другие предполагают, что вся гора — именно он. Вам надо пройти по этой тропинке вверх и на вон том выступе остановиться. До рассвета еще есть время, поэтому вы успеете.

— Хорошо, — кивнул я и потянул Киру за собой.

— Слишком похоже, — начала сопротивляться Она. — Ари, нам туда нельзя.

Я посмотрел на гору, что выглядела бурым пятном среди остальных собратьев. И хоть мне никогда не приходилось здесь бывать, местность показалась до ужаса знакомой.

— Где-то я это видел.

— Ари?

— Да, Цветочек, — повернулся я к ней, отгоняя секундное наваждение.

— Пошли обратно. Там сейчас будет Люмен. Вы подеретесь, и он победит.

Я чуть не засмеялся. Ведь беловолосый должен быть уже осужден, сидеть в тюрьме, там, в Кентроне. А если бы он и пробрался на территорию оборотней, то его бы схватили, связали и приволокли сюда так же, как и нас. Но вместо смеха я сжал челюсти, ведь Кире стоит верить.

Раз Люмен снова нашел нас, то и в последующем не отстанет. Я сглупил в Кентроне, надо было разобраться с ним еще тогда, не жалеть, убить.

— Не злись, — приблизилась ко мне Цветочек. — Знаю, что тебе сейчас хочется. Но… Ари, он специально будет говорить гадости, чтобы ты накинулся и подошел. А потом он превратиться в животное. Такое белое, с длинным хвостом, покрытым мелкой чешуей. У него четыре лапы и рога в виде тонких веточек.

Я начал перебирать в голове всех существ, похожих по описанию.

— Оно еще горит салатовым пламенем.

— Туаари? — поразился я. — Не может быть!

Это животное слишком редкое. От одного прикосновения его ауры человек погибает. Существо обманчиво красиво — смотрится безобидным и слабым, но на самом деле является одним из самых страшных монстров. Гатагрия хоть выглядит устрашающе, от нее хочется убежать и спрятаться. А вот с туаари — наоборот.

Но как?

Кира вздохнула, покачала головой и пошла вперед. Она в который раз выполняла мои намерения, не задавая лишних вопросов. На гору все равно надо было пойти, с беловолосым пришлось бы встретиться в любом случае. Так лучше это сделать сейчас, чем каждый раз оставлять на потом.

— Я докажу, — прошептала Цветочек.

Но мне не надо было. Маленькая зверюга не станет врать. А если вдруг вздумает, то я пойму. Мне ясен ход Ее мыслей. Теперь даже нет надобности следить за выражением лица Цветочка.

Она остановилась в самом конце тропы и повернулась ко мне с безмолвной просьбой поцеловать.

— Сейчас появится и скажет про сентиментальность, — быстро прошептала Кира.

Я потянулся к Ее губам.

— Оооу, — раздался голос беловолосого, от чего злоба вмиг накрыла меня с головой. — Не надоело? Арикан, откуда столько сентиментальности?

— Люмен, — не сдержался я и повернулся к нему.

Кира же сжала мою руку, справляясь с волнением, и поступила так же.

Я всегда думал, что при виде беловолосого Цветочек вспомнит многое из прошлого, снова выберет его, отступит и отвернется. Так же, как было в прошлый раз. Но Она ласково улыбнулась, посмотрев на меня.

— Не выберу, — покачала маленькая зверюга головой. — Извини меня за все, что тебе пришлось пережить. Я тут кое-что узнала. И теперь надо выяснить одну деталь.

Казалось, с моих плеч свалился тяжелый груз, так долго не дающий выпрямиться и расслабиться. Столько раз я смотрел на Киру и думал, что вот-вот придут те воспоминания. Даже на обряд согласиться оказалось слишком трудно. Мне никогда не было так страшно, как в момент принятия этого решения. Но Цветочек на самом деле мне нужна. Казалось, Она при помощи Хканга пытается связать нас. И я был бы не против с самого начала, если бы не невыносимая тяжесть на сердце.

— Вот у вас есть сыворотки, — спокойно и громко начала говорить Кира. — Уты вроде бы.

Я кивнул.

— Если ты смог подчинить себе А’или, — обратилась Цветочек к Люмену. — То мне скормил ту же сыворотку?

Беловолосый замер, но потом лишь усмехнулся.

— Я ведь говорил тебе, что алеполи сама нашла во мне нового хозяина.

— Нет, — покачал я головой. — Не должна. Ты не Фичитхари, чтобы она тебя слушала. Ты ввел в нее утагасию? Но как?

— С помощью Герни, — тихо сказала Кира, чтобы Люмен не услышал. — Они еще подловили нужный момент, чтобы тебя подставить. Только не злись, — Цветочек положила мне руку на грудь, а затем отступила.

Ее осведомленность начала настораживать. Слишком странно это смотрелось со стороны. Не могла ведь Кира узнать из сна то, о чем раньше не подозревала. Или появились воспоминания, и я не заметил? Но Она ведь каждый раз так округляет глаза и открывает рот, что такое сложно пропустить.

— Да хватит вам шептаться, — сплюнул Люмен. — Кира, не хочешь снова пойти со мной?

— Нет, — твердо сказала она. — Ты не ответил на вопрос. Ты мне скормил ту же сыворотку?

— Когда? — поинтересовался я.

— В доме Мароса, — виновато посмотрела на меня маленькая зверюга.

— Поверь, я прав… Кира, не спрашивай, делай выводы, — в памяти всплыли слова Люмена. — Ты подсыпал ей утагасию? — возмутился я и двинулся к беловолосому, но Кира схватилась за мою руку, останавливая, предостерегая, не позволяя сделать непростительную глупость.

Тот лишь усмехнулся, снова не отвечая на вопрос.

— Но утагасия на человека действует совсем недолго. А потом? В том доме?

Мне нужно было знать, жизненно необходимо, важно, очень важно. Ведь тогда…

— Кира, поцелуй меня перед уходом. Кира, не разговаривай с ним. Кира, ты должна, — расстроенно проговорила Цветочек, грустно покачивая головой. — Я помню, — Она снова посмотрела на меня. — Каждый момент, каждое твое выражение лица, твой взгляд, ту непонятную тягу, боль в плече и… — Кира глубоко вздохнула, — разочарование.

— Но ты сама все это делала, — прервал Ее Люмен. — Тебя не заставляли.

— Разве? Каждый раз перед входом в ту комнату ты чуть ли не пять минут мне говорил, что надо делать, а чего не надо. Представляешь хоть как это? — Кира начала срываться на крик. — Я к тебе хорошо относилась, согласилась помочь с Са’Антросом, а ты просто использовал меня! Люмен, разве это нормально?!

Тот напрягся, поджал губы, но промолчал.

— Кира, мы ему наглядно покажем, как ты умеешь, — снова начала Она, изображая голос Люмена. — Надеюсь, Арикану понравится смотреть. Ты будешь руководить процессом, — каждое слово Цветочек говорила с омерзением.

Теперь Ее надо было сдерживать, а не меня. Иначе Цветочек могла в порыве наброситься на беловолосого и сама пострадать.

— Я такого не говорил, — запротестовал Люмен, отступая назад.

— Но хотел! — вскрикнула Кира. — Обязательно бы сказал. Ты отвратителен!

Она отпустила мою руку и начала медленно к нему приближаться.

— Кира, тебе просто надо выйти и ничего не делать, — продолжила Цветочек передразнивать Люмена. — А потом я слышу о какой-то свадьбе! Кира, его надо просто накормить. Но еду отказывался есть даже Рир!

Мне стоило бы порадоваться, ведь маленькая зверюга своим возмущением сама показала, что не предавала, что все было умело подстроено. Но Ее состояние не на шутку меня встревожило.

— Тихо, — схватил я Цветочек за руку и обнял. — Злость не поможет. Спокойно.

— Да, — шумно вздохнула Она и уткнулась носом мне в грудь.

— Неужели из людской крови? — обратился я к Люмену. — Ты настолько опустился?

Беловолосый закатил глаза, затем подошел к обрыву и посмотрел в сторону горизонта, где совсем скоро появится солнце. А это должен быть наш рассвет. Мой и Киры. Даас и саад. Но почему-то Люмен любит мешать, портить и умело гадить в самую душу.

— А иначе она не слушалась. Ты бы видел, как срывалась при одном только упоминании твоего имени, — и он повернулся. — Если бы не алеполи, то тщательно проработанный план сорвался бы только потому, что Герни вздумалось произнести твое имя вслух. А что она устроила в тронном зале?

Рука Люменя показалась из-под плаща. Беловолосый сжал ее в кулак, словно пытаясь раздавить таким образом что-то незримое — воспоминание или вещь, мешающую ему спокойно жить.

— Как ты мне противен, — скривился он, пронзая меня своим взглядом. — Арикан всегда первый, Арикана надо слушать, ведь он знает лучше. Еще на втором испытании ты мне стал омерзителен. Все тебе, всегда тебе. И Она! — указал Люмен на Киру. — Почему? Потому что родился в роскоши? Страдал в своем дорогущем замке? Может из-за брата стоило снисходительно к тебе относиться?

— Не смей вспоминать Рэмина, — предостерегающе кинул я.

— Мне плевать на твое горе. Если хочешь сравнить, то я потерял больше. Выбрался с островов и сам чего-то добился. А ты? — его лицо перекосилось от ненависти.

Кира прижалась ко мне сильнее, то ли от страха, то ли от непреодолимого желания самой накинуться с кулаками на беловолосого.

— Я бы мог позволить тебе выбрать: отдать мне Киру добровольно или с боем. Но не стоит. Иначе снова появишься, герой-спаситель. Тебя не звали, в тебе не нуждались, про тебя забыли. Зачем приходил? Киру спасать? Над ней не издевались, уберегли бы получше твоего. Надо сразу понимать что имеешь, а не убегать после первой же просьбы. Так она тебе была и нужна, раз ушел настолько быстро.

Он добился своего!

— Спокойно, — прошептала Цветочек.

Я улыбнулся кончиками губ и отодвинул Ее, с безмолвной просьбой отойти в сторону.

Сразиться с Люменом придется в любом случае. Он не так хорош, как хочет казаться. Прошлый наш бой рассказал о многом, показал слабые стороны и места, которые он никогда не блокирует.

Мой кинжал уже был в руках. Я начал прокручивать его под накидкой, не показывая, не подавая даже вида, что он у меня есть. Аккуратные шаги в сторону Люмена сокращали между нами расстояние. Он же стоял на месте, ждал и пристально смотрел.

— Хотя нет, — заулыбался беловолосый, — Кира была права. Надо над тобой еще поиздеваться. Ты готова на большее, чем поцелуи?

Я бросился на него, стремительно приближаясь к своему врагу. В последний момент мое тело резко ушло вбок, от чего я не наткнулся на превращающегося в туаари Люмена. Зато кинжал полетел прямо в цель — в сердце.

Животное не успело увернуться. Оно даже не заметило, что в него попал кортик. Однако затем потекла кровь, длинные лапы снова начали превращаться в человеческие ноги и руки. Беловолосый ошарашенно посмотрел на меня, открывая и закрывая рот. Он опустился на колени, достал из груди кинжал и кинул его в сторону. Метал зазвенел от соприкосновения с камнем. Люмен начал прижимать ладонь к груди, но это не спасало. Вскоре он и вовсе завалился на бок.

Мне стало его жаль. Он мог многого добиться в жизни, сделать уйму хороших вещей, особенно с умением превращаться в туаари.

Вот только откуда у него эта способность?

— А-а-а, — неожиданный крик раздался за моей спиной.

Кира рухнула на колени, хватаясь за сердце. Ее взгляд, полный страха, был прикован ко мне. Она начала хватать ртом воздух, но так и не могла вздохнуть. С Ее глаз потекли слезы.

— Цветочек, — я подхватил маленькую зверюгу, не позволяя упасть на холодный камень.

Она не выворачивалась от боли, как в моем сне. Не было бесконечного разрывающего душу крика, от которого хотелось прикрыть уши и глаза. Цветочек скрутилась, сжалась и тихо зарыдала, не переставая прижимать ладони к груди.

— Кира, — мне стало не по себе. Я не понимал причину, не представлял, как помочь, утешить, убрать это беспокойство.

Цветочек закрыла глаза и протяжно выдохнула.

Мне сперва показалось, что Она умерла, но кожа шее на продолжала пульсировать от каждого удара сердца.

— Кира, — потряс я Ее за плечо.

Она открыла глаза и посмотрела на меня, но иначе, отстраненно, холодно, без былой искры и глубины. Этот взгляд показался чужим и далеким. Но не только он изменился. На волосах Цветочка пропал оранжевый блеск, губы стали тонкой неподвижной линией, а от контакта наших тел не появлялось привычного жара.

— Что случилось?

— Ничего, — сухо сказала Она, затем встала и пошла к обрыву.

Солнце медленно всплывало над горизонтом. Я подошел сзади, приобнял, но Кира не прислонилась, осталась стоять ровно, без привычных мне эмоций, смотря только на занимающийся рассвет. Этот момент должен был стать нашим. Именно сейчас мы окончательно превратились бы в саад и даас. Но словно вчерашнего вечера больше не было. Будто не Она так кричала, звала, искала защиту под моим боком.

— Кира, — тихо прошептал я и притянул Ее к себе.

Цветочек не отстранилась, но и не прижалась. Она словно стала куклой, бездушной и лишенной своего множества «хочу».

Я посмотрел на Люмена, прикрытого плащом. Его голая нога смотрелась необычно на фоне этого бурого камня. Закрытые глаза, повернутая на бок голова. Стоило бы порадоваться, что враг повержен, убит, сражен. Он больше не потревожит, не встанет между нами. Но не было ликования. Что-то не так. Я будто снова проиграл.

Это ощущение не покидало меня каждую последующую минуту. И тогда, когда мы спускались обратно, где нас встретила восторженная толпа. И когда я рассказывал обо всем Хкангу, указывал, где забрать тело. Даже в моменты, когда я помогал Кире снимать накидку, приносил еду, заставлял поесть.

Я проиграл?

Ее нежелание ничего делать, никуда идти, есть, спать, ходить, сидеть и стоять ввергало меня в полное отчаяние. Казалось, я потерял Ее в тот момент, когда убил Люмена. Не сложно было догадаться. Слишком велика разница в поведении.

Это не моя Кира, связь разорвана. Да, маленькая зверюга такая же красивая, до боли любимая, но снова чужая.

Возможно, стоило отпустить Ее с беловолосым. Цветочек бы нормально жила, улыбалась, восхищалась каждый раз голубыми камнями на потолке, с восторгом рассматривала постройки и случайно дотрагивалась до стены. Ее интерес ко всему так прельщал.

Но того больше нет. И Кира не возвращалась. Ни в этот день, ни в следующий. Как я ни бился, ни старался, ни искал выход — ничего не помогало. Ни слова, ни действия, ни поступки, ни попытки снова воззвать к той связи не давали желаемого результата.

Я проиграл, снова.

— Дай мне свой кинжал, — беззвучным голосом сказала Кира.

— Зачем? — дернулся я и дотронулся до пояса, где тот продолжал висеть.

— Мешает прядь, надо отрезать, — медленно повернула Она голову и немигающим взглядом посмотрела на меня.

— Можно ведь просто убрать, — подошел я ближе и заложил ту за ухо.

Цветочек вздохнула, поджала губы и продолжила сидеть, смотря перед собой.

Еще не раз был такой же разговор. То Ей мешала ткань, без конца щекочущая руку, то снова волосы, иногда обычные шкуры, прикрывающие вход в сем. Почему-то Кире все надо было именно отрезать, убрать полностью и безвозвратно.

Казалось, в какой-то момент Она так же поступит и со мной. Просто стоит один раз помешать, встать на пути, и ты больше не нужен, лишний, обычная вещь, бегающая по пятам и пытающаяся оживить, вернуть чувства, отыскать былую Киру.

Один раз Цветочку не понравилась моя сумка, оставленная слишком близко возле Ее руки. Вещь была откинута в сторону, от чего все содержимое разлетелось по комнате. В ней не находилось никаких ценностей. Но проделанное с таким пренебрежением и неприятным безразличием заставило меня встать и уйти.

Я не хотел больше возвращаться.

Я проиграл!