Статьи и проповеди. Часть 4 (2021 г.)

«Сижу, а покойнички все идут и кланяются…» Памяти отца Бориса Николаевского

Сегодняшний наш рассказ о протоиерее Борисе Николаевском (1884-1954) – нашем современнике, простом и малоизвестном священнике, духовнике писателя Е. Н. Поселянина.

Отец Борис Николаевский – один из тех священников, которые мало известны широкой аудитории. Но именно на этих камнях веры и стояла наша Церковь в годы большевицких гонений. Благодаря таким простым и, казалось бы, ничем не приметным пастырям сохранилась вера и Церковь на нашей земле.

Большинство сказанных отцом Борисом проповедей и поучений не были записаны. Но те, которые сохранились, свидетельствуют о его глубокой вере и большом, любящем сердце. Для всех он был всем, «чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9:12). Для лучшего понимания личности отца Бориса и для назидания наших читателей краткую биографическую справку об этом исповеднике мы будем перебивать небольшими врезками из исповеди, которую написал сам старец, и по которой он учил каяться и своих прихожан.

Отец Борис родился в апреле 1884 года в Новгородской губернии в семье священника. Ему предстояло стать четырнадцатым иереем в роду Николаевских. Его судьба в самом своем начале была похожа на судьбы тысяч таких же, как и он, представителей священнического сословия. Сначала учеба в духовном училище, потом в Новгородской семинарии, которую он с успехом закончил в 1906 году.

«Я не имею любви к ближнему. Я из людей люблю только своих родных, и только тех, кто меня любит, а других людей любить – и думы не было. Если бы я людей любил, как самого себя, то несчастие их огорчало бы меня, а благополучие их меня радовало… А на деле – я с любопытством выслушиваю несчастные повести, случающиеся с людьми, ни капли им не сострадая. Я не умею покрывать любовию бесчестные поступки ближних, но, наоборот, с осуждением их разглашаю. Врагов любить заповедано мне, молиться за них, хорошо о них отзываться, благотворить им. А я готов им мстить, злорадствую, когда им худо бывает. „Так им и надо“, – говорю… Пощади меня, Господи!»

После учебы было рукоположение и служение на приходе. Но вот пришла первая беда – мировая война. Много духовенства, особенно из числа тех, кто был помоложе, были направлены на фронт в качестве полковых духовников. Среди них был и отец Борис. Фронтовая служба у отца Бориса была недолгой: полученное на фронте ранение в шею давало о себе знать до конца жизни. Поэтому на фотографиях отец Борис всегда как бы со слегка склоненной набок головой.

«Я не верю в бессмертие. Если бы я верил, то я проводил бы земную жизнь, как странник-путешественник, которому нужно скоро вернуться в свое отечество. Но я больше забочусь об устройстве земной жизни: о доме, одежде, запасах пищи, деньгах, работе, комфорте жизни… Господи, пощади меня!»

Революция 1917 года застала отца Бориса служащим в небольшом храме святителя Иосафа Белгородского в поселке Михайловка Петроградского уезда. Благодаря тому, что поселок находился на периферии, в отдалении от революционных дорог, батюшке удалось прослужить там относительно спокойно шестнадцать лет. Но со временем волна репрессий докатилась и до самых дальних уголков бывшей империи.

В октябре 1933 года отца Бориса арестовывают и отправляют в ссылку, где ему придётся провести долгие годы. Позже он напишет в своих воспоминаниях: «Только тринадцать лет ссылки меня окончательно смирили». За эти годы ему пришлось испить большую чашу скорбей и страданий: голод, холод, крайняя нужда во всем. Приходилось работать где только можно, чтобы хоть как-то выжить. Только после окончания Великой Отечественной войны отец Борис попадает в Ленинград, где и прослужит до конца жизни на одном из приходов.

«Я не верю в Евангелие. Если бы верил, то наслаждался бы поучением в Нем день и ночь; питался бы Им, как пищею, и всем сердцем стремился бы к исполнению Его правил. И ничто земное не в силах было бы отклонить меня от Него. Но я прочитаю газету, другую книгу мне не нужную, а иногда и вредную. А Евангелие лежит на столе, ожидая „удобного“ времени… А будет ли это время? Господи! Избави меня от этого неразумия и окамененного нечувствия!»

Скорби, гонения, тяготы жизненного пути преобразили и закалили душу отца Бориса. В то время были священники, которые теряли веру, растворялись и исчезали в безвестности на широких просторах нового советского государства. Но батюшка был другой. Несмотря ни на что, он нашел в себе силы через многие годы лишений и гонений вернуться к престолу Божьему.

Проповеди, а особенно богослужения, которые совершал отец Борис, были наполнены солью благодати. Он плакал с плачущими и радовался в радующимися. Зная не понаслышке, что такое голод, он помогал бедным, а также учил этому и своих духовных чад, призывая их быть милосердными и самим искать тех, кто нуждается, но стыдится просить.

«Раздражительный я! Иногда вспыхнет раздражение, а почему? – и сам не скажу… Толкнут в трамвае – я уже ощетинился, иногда сдержусь, а чаще наговорю колкостей, грубостей. И самому потом стыдно. Прости меня, Господи!»

Сам часто оставаясь без копейки, старец помогал людям, как мог. Как-то отец Борис протянул нищему старику свою руку и попросил у него прощения за то, что ему нечего дать. На этот жест нуждающийся ответил со слезами: «Батюшка, ты мне больше всех дал! Ты меня за человека посчитал! Другие в шапку деньги бросают и даже не смотрят на меня!»

«Я не люблю Бога. Это страшно, но так и есть. Если бы я любил Бога, то непрестанно размышлял бы о Нем с радостью, удовольствием. Каждая мысль о Господе доставляла бы мне отраду и наслаждение (ведь с какой радостью мы думаем о любимом человеке). Напротив, я гораздо чаще и охотнее размышляю о житейском. Если бы я любил Господа, то с какой радостью я стремился бы беседовать с Ним. Но я должен заставлять себя молиться, потому что моя душа и сердце с радостью молиться не умеют. Если я кого люблю, то беспрестанно думаю о нем. При всех занятиях любимый друг не выходит из головы моей. Но я о чем угодно размышляю, только не о Боге. По истине и честно я должен сказать, что не люблю Тебя, Господи! Что может быть ужаснее и горестнее моего положения! Господи, пощади меня! Пожалей меня! Дай мне время покаяться и принести плоды покаяния!»

Одним из подвигов отца Бориса была усердная молитва об умерших. Все свои многочисленные помянники он вычитывал в алтаре полностью. Когда же душа старца собиралась перейти в иной мир, то перед самой кончиной он увидел воочию тех людей, которых он все время поминал об упокоении.

– Катенька, – сказал старец своей духовной дочери, – вот я сижу, а покойнички все идут и идут, кланяются и благодарят меня за молитвы.

«Господи! Мой Господи! Я – бездонная пропасть греха: куда ни посмотрю в себе – все худо, что ни припомню – все не так сделано, неправильно сказано, скверно обдумано… И намерения, и расположения души моей – одно оскорбление Тебе, Господи, Создателю и Благодетелю мой! Я, как ничтожный человек, согрешил. Ты же, как Бог Щедрый, помилуй мя!»

Среди тех, кто окормлялся у отца Бориса, был известный духовный писатель Е. Н. Поселянин. В 1930 году Евгения Николаевича арестовали чекисты, а спустя год расстреляли в тюремном подвале. Сестра писателя была неверующей и потому не стала его отпевать. Отец Борис не знал о случившемся. Через какое-то время он увидел Е. Н. Поселянина стоящим на клиросе в храме. Когда батюшка подошел к нему поближе, Евгений Николаевич распахнул пиджак и показал сквозную рану на груди. Отец Борис понял, что это было явление из духовного мира. «Когда это случилось?» – спросил Евгения старец. Тот показал на икону трех святителей. Именно в их праздник новомученик и был расстрелян.

«Нет у меня надежды на Тебя, Господи! Придет горе-испытание – я ищу помощи от людей и думаю: вот тот мне поможет, этот устроит. Между тем, это Ты хранишь меня. Сколько благодеяний Твоих надо мною было! В деле спасения моего надеюсь на себя, на свои силы. Когда каюсь, говорю: „Впредь не буду“, и снова то же делаю. И все потому, что я неразумен, глуп и не имею опытного познания своего бессилия, не имею смирения…»

Самая тесная связь была у отца Бориса со своим духовным отцом – преподобным Симеоном Псково-Печерским. Одна из духовных дочерей старца Анастасия Бодылева вспоминала, как еще в ранней молодости отец Борис после службы сказал ей: «Я тебе, Настенька, жениха нашел». Но она не собиралась идти замуж, решив посвятить свою жизнь Богу. Посмотрев на девушку еще раз, батюшка добавил: «Ему уже девяносто лет». Так и получилось – после смерти отца Бориса Анастасия приехала в Печоры и стала помогать девяностолетнему старцу Симеону Псково-Печерскому до самой его кончины.

Отец Борис отошел к Богу 21 августа 1954 года. Похоронен он на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге.