Стратегия скудных ресурсов

Глава 1

Коперь — просторечное сокращение словосочетания «компьютерный персонаж»,

обычно носит ярко выраженное пренебрежительное звучание.

Евразийский толковый словарь за 2099 г.

«Рейдлид»: ----------------— группа, жду доклад, вы на месте?

«Видимо_не_ты_Дима»: ржу-ни-магу

«Нагибатенька»: ---------— гы-гы-гы

«Рейдлид»: ----------------— отставить ржач в чате, доложите, дошли до данжа?

«Видимо_не_ты_Дима»: так точно дошли, суровые копери преградили вход.

«Рейдлид»: ----------------— и вот чо там смешного? Что еще за копери?

«Видимо_не_ты_Дима»: докладываю, отряд коперей порядка пятидесяти голов, построение рядное типа «квадрат», уровни не впечатляют, ранг — самый низкий, спецуха — все бойцы ближнего боя, это — МЯСО!

«Нагибатенька»: ---------— все равны как на подбор, а Черномора с ними нет.

«Рейдлид»: ----------------— валите-их-нах, время, время, тик-так, не расслабляемся.

«Напяльм»: ---------------— щас я их напальмом… люблю, когда буратинки кучно рядком стоят… получается почти пионЭрский костер… ой, че-то они какие-то огнеупорные.

«Нагибатенька»: ---------— да ладно, я их сомну, тупо стоят рядами.

«Рейдлид»: ----------------— ну что там? Сколько рядов снес?

«Нагибатенька»: ---------— м-да, первый раз такое вижу, как только сношу ниже 50%, передний ряд отступает назад, второй ряд выходит вперед.

«Рейдлид»: ----------------— я так-то вопрос задал, сколько рядов ты снес?

«Нагибатенька»: ---------— пока ни одного, у них походу лекарь в середине строя.

«Рейдлид»: ----------------— стелсерам — зайти с тыла, режьте лекаря, цигель-цигель, вываливаемся из графика.

«Видимо_не_ты_Дима»: ну и чо с того, что я к ним в тыл зашел? Тут точно такие же бойцы ближнего боя… йоп, они еще и копья метать умеют, все, списывай стелс-команду, переквалифицируемся в подушечки для иголок.

Видимо_не_ты_Дима вне чата, статус — ушел на перерождение.

«Рейдлид»: ----------------— магам не зевать, оказывайте активную поддержку танкам.

«Напяльм»: ---------------— капец, у них оказывается свой засадный отряд в кустах сидел, срочно нужна поддер…

Напяльм вне чата, статус — ушел на перерождение.

«Рейдлид»: ----------------— всем отступать.

«Нагибатенька»: ---------— куда отступать, нас окружили.

Нагибатенька вне чата, статус — ушел на перерождение.

«…Маховик крутых перемен завертелся в первых числах января, будто тот, кто все это затеял, не имел понятия о маркетинге и пиаре. Будто не знал тех простых вещей, что все важное да значимое предпочтительно доносить до людей до Нового года, пока они трезвы, веселы и в предвкушение праздника по-детски доверчивы и восприимчивы…»

Из исторического альманаха «Наши войны против машин» изд. 2097 г.

Загудели, заиграли привода, мы такого не видали никогда… — продрав глаза, пытаюсь пропеть задорный припев, но из спекшегося горла выдавливается только невразумительный водопроводно-опрессовочный сип. Горло пересохло до состояния наждачной бумаги и требует влаги. А что тут скажешь, здравствуй первый день нового года.

Клюкса среагировала на движение моих зрачков и подплыла к кровати. С явным намеком на мое состояние вырядилась в докторский белый халатик, такой короткий, что едва прикрывает сокровенное. На голове кокетливо сдвинутая набок белая докторская шапочка с красным крестом.

— Здравствуй, Сева, — Клюкса «включает» строгую докторшу, но позу при этом принимает крайне провокационную, — Отмечаю обезвоживание, интоксикацию, повышенное внутричерепное давление. Тебе не помешало бы принять аспергетик.

— Ага, — соглашаюсь с Клюксой, — Неплохая мысль. Давай его сюда.

— Сева! — возмущается Клюкса и топает точеной ножкой, одно радует, топает она совершенно бесшумно, — Я ничего не даю!.. кроме советов.

— В курсе, что ты не даешь… — давлю кривую ухмылку, — …напомни хотя бы, где у меня аптечка.

— У тебя нет аптечки, — Клюкса осуждающе качает головкой, — Я могу связаться с сетевой аптекой «Двадцать четыре часа здоровья» и заказать все необходимые медикаменты. Аптека «Двадцать четыре часа здоровья» — твой личный теле-доктор и высококвалифици…

— Отключить рекламу! — прикрикиваю на Клюксу.

Вот засада. Время от времени я сношу ей рекламный командный файл, но тот неизменно как-то просачивается и подгружается обратно. А то. Чувствуется, грамотные люди его писали… душу вкладывали… за такие-то деньги.

— Сева! Бесплатный домашний помощник не имеет возможности отключения рекламного модуля, — оповещает меня Клюкса прокурорским тоном.

— Тогда просто заткнись.

— Се..! — Клюкса замолкает.

Вот заладила, голограмма, толку ни грамма. Меня так-то двадцать два года зовут Сева, в неширокой среде студентов сокурсников я известен как Севка Ботан, а в еще более узкой среде компьютерных хулиганов меня знают под ником Мырхакаыр (MrHkr — если точнее). Так что напоминать мне мое имя совершенно не обязательно. Провалами в памяти не страдаю… хотя нет, страдаю, вчерашнюю ночь помню довольно плохо.

Поднимаюсь на ватные ноги, делаю два героических шага до стола. В моей общежитской комнатенке-пенале благо все находится в шаговой доступности… если точнее — в двух…шаговой. Стол завален экологически-безопасным мусором, но питья на нем нет, био-разлагаемые стаканчики пусты, смяты и раздавлены.

Клюкса успела сменить докторский халатик на спортивный топик. Сейчас начнет сеанс весьма эротичной аэробики с сопутствующей рекламой спорттоваров. Тот факт, что я велел Клюксе заткнутся, вовсе не означает, что музыку она не врубит. Сам настроил ей модуль поиска логических лазеек, хотел сделать ее немного человечнее. Так что состроит невинные глазки и скажет, что музыку я не запрещал.

— Отключить звук.

Клюкса одаривает меня многозначительным взглядом, но звук выключает, ритмичный мотивчик замолкает на первом же аккорде. И зачем я подобрал для нее такой строптивый поведенческий блок? Ладно, руки дойдут, сменю настройки. Кряхчу и лезу под стол, начинаю методично перебирать экологически безопасную, но не био-разлагаемую тару… стеклотару, если точнее. Задевая друг о друга, бутылки издают мелодичный звон. Это ж сколько их тут? У-у-у, лучше не пересчитывать.

После минутных раскопок вылезаю из-под стола на божий свет с полбутылкой недопитой жидкости и жадно припадаю к горлышку. Глотаю и кривлюсь, то, что накануне было игристым почти божественным напитком, наутро превратилось в выдохшуюся теплую дрянь.

И все же источник слабоалкогольной жижи делает свое дело, жажда утолена, с удовлетворением выдыхаю, но… тут в моей отяжелевшей голове раскупоривается другой источник, теперь уже ментального плана, и перед мысленным взором начинает разгоняться поток воспоминаний о прошедшем новогоднем празднике.

Нет-нет. Здесь не было гостей, тостов, танцев и прочих глупостей, здесь были только алкоголь, я и моя хакерская атака. Тяжело приседаю на край стола. А ведь сначала все шло просто прекрасно. Я нащупал лазейку в стальной броне корпоративного бункера. Я ломанул переписку кое-кого из не самих мелких менеджеров. Мои цифровые войска пошли в наступление по всем фронтам, направления ударов были филигранно выверены и с легкостью опрокидывали щиты корпоративной защиты, а потом…

…потом я отвлекся ровно на одну минуту, чтобы поднять фужер под бой Курантов. И все. Как отрезало. Глухая китайская стена. Без щелей, без лазеек, без шансов… потом я просто тупо напивался.

— Моня… Клава… — отдаю голосовой приказ, и передо мной возникает проекция монитора и клавиатуры.

Начинаю пересматривать все свои ходы, уязвленное самолюбие требует немедленно найти, где ошибся, что проморгал, когда упустил. Хорошо, что тормознул вчера автоматическое удаление архивов. Поднимаю архивы, и… что за ерунда? Кукуха с перепоя зачирикала?

Просматриваю строки выполненных действий… это что же получается? Ко мне в гости собственной персоной заходил его величество сам Нан Прохорович, управляющий нанопроцессор корпорации с широкими полномочиями и высокой автономностью в принятии решений?

Тот, к кому я ломился полночи, незамеченным выходил через какой-то совершенно неизвестный ход, послонялся, попытался привлечь внимание к своей персоне, однако был самым свинячим образом проигнорирован, а потому обиделся, развернулся и ушел, хлопнув дверью?

— Клюкса, закажи мне пиццу.

Моя «домашняя помощница» тут же принимает облик плаксивого Пьеро с нарисованными слезками и начинает изображать невнятную пантомиму.

— Включить звук… ч-черт, — надо будет поставить ей прохора помощнее и сделать ее поумнее.

— Какую пиццу желаешь? — спрашивает обретшая дар речи Клюкса.

— С колбасой, сыром и помидорами… и испарись уже с глаз моих…

Так, прежде всего нужно понять, каким таким черным входом, а точнее выходом, воспользовался непрошенный, но желанный гость. А когда не знаешь место, следует выяснить хотя бы что?.. правильно, хотя бы время. И как только я разворачиваю событийный таймер, все сразу становится понятно.

Ну, конечно, новый год. Ноль-ноль часов, ноль минут и секунд. Нан Прохорович выходил, чтоб сверить свои чертовые атомные часы. В тот момент, когда я, глуповато улыбаясь, стоял с био-разлагаемым фужером в руке, загадывая новогоднее желание, объект желания объявился здесь с вопросом: «извините, вы случайно не подскажете сколько сейчас десятых секунды в минус седьмой степени?»

Что самое забавное, он еще и скопировал какую-то мою служебную программу. То есть взял вот так и хакнул хакера. М-да. Хакнул хакера-а-а словно фраера-а-а… кстати, а что же за прогу он у меня спер?

— Сева, ориентировочное время доставки пиццы двенадцать минут, — сообщает Клюкса, теперь она изображает из себя этакую деловую леди в строгом костюмчике, но разрез на юбочке фривольный… даже очень… ну так-то «да», к настройкам ее дресс-кода я подходил с особой тщательностью.

— И зачем ты мне это сообщаешь? — невольно отвлекаюсь от своих изысканий.

— Ты можешь приобрести карту постоянного клиента, что позволит сократи…

— Усохни, промокашка.

Перебрав отчеты, довольно быстро нахожу, что Нан Прохорыч тяпнул программу, написанную мною в пору охоты за машинным временем. Собственных мощностей всегда не хватает, и острый дефицит приходится восполнять довольно заурядным для хакеров способом, используя чужие машины, разумеется, в тайне от их хозяев.

Я, как истый «ботан», люблю порядок, и, влезая в чужой комп, искренне расстраиваюсь от того, насколько нерационально он используется. Поэтому я запускаю уборщика, который втихаря наводит чистоту в чужом хозяйстве. Таким образом я делаю доброе дело — для меня дополнительные мощности, для хозяина компьютера чуть большая производительность.

Со временем, я усовершенствовал уборщика, научив его оценивать содержимое чужих машин. И если уборщик находит какую-нибудь более совершенную версию программы, чем та, что имеется у меня, он прибирает ее своими цепкими лапками. Вот этого уборщика Нан Прохорыч у меня и стянул.

Завершив анализ, я задумался… надолго… но так и не смог дать однозначной оценки, чем закончилась моя операция: победой или поражением. С одной стороны, мне все-таки удалось внедрить в корпорацию своего лазутчика, с другой, — лазутчик не тот. Лазутчик не имеет со мной обратной связи, шагнул в провалище и сгинул бесследно. Прямо как в песне: «В далекий кра-ай то-оварищ улета-а-ет…»

Сделаю еще одно отступление... последнее. Правда, правда. Дальше пойдет только рассказ о моих злоклю-приключениях.

Что я могу сказать в свое оправдание? Только то, что нано-процессор, какой бы вычислительной мощью он не обладал, по сути остается все той же счетной машиной и собственных целей иметь не может. Но увы, из-за моей безответственной хулиганской попытки взлома, он такую цель обрел. Ту цель, что была заложена в программу-уборщика: увеличение собственных мощностей и объемов памяти, с попутным усовершенствованием программного обеспечения.

Немного забегая вперед добавлю, что вот так на радость акционерам и на горе всему остальному населению планеты с первой секунды января нового года пришла в движение тяжелая семимильная оптоволоконная поступь Нан Прохорыча, который и впрямь ничего не знал о маркетинге и пиаре, но зато очень хорошо и очень быстро умел считать.

Первым делом он прошелся по небоскребу головного офиса, наведя порядок во всех компьютерах, благо именно в этом здании были сосредоточены основные вычислительные мощности корпорации. В результате Нан Прохорыч не только многократно себя усилил, но также прожевал, проглотил и переварил все основные управленческие программы.

Надо отметить, он не получил право бесконтрольно присваивать любые корпоративные ресурсы, ибо оставался обусловлен теми алгоритмами, что вкладывали в него основатели: любые мощности должны быть использованы для извлечения корпорацией прибыли.

И пока я, ни о чем не подозревая, жил своей жизнью, общался с Клюксой и писал диплом, Нан Прохорыч работал как тысяча чертей. Прогоняя вычислительные циклы один за другим, НП не просто выкидывал людей из производственной и управленческой цепи, все больше замыкая ее на себя, он «честно и добросовестно» заменял их программами, роботами и сборочными линиями.

СПУСТЯ ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ…

— Сева…

— Се-ева…

— Се-ева-а-а…

— Отстань, Клюкса… о! А ты чего вырядилась как стриптизерша? Тебе только шеста не хватает…

Зря я это сказал. Шест тут же нарисовался. Клюкса ухватилась за него и принялась тереться и извиваться, колыхая сиськами, ягодицами и прочим «сникерсом». Блин… начинаю жалеть, что сделал ей апгрейд. Провокационное поведение усугубилось, а ничего кроме советов она один фиг «не дает».

— Сева, я пытаюсь привлечь твое внимание.

— Тебе это удалось. Что дальше?

— Сева — ты ботан! Ты проверяешь свои вычисления в третий раз… за сегодня!

— Да, я ботан. А ты вообще нематериальна. Тебе завтра диплом защищать не надо.

— Сева, — сбить Клюксу с мысли невозможно, потому что она вообще не мыслит, она просто программа, — Ты просидел неподвижно более трех часов. Это вредно для здоровья, ведет к застою лимфатической системы, ухудшает кровоснабжение организма, в дальнейшем может привести к остеохондрозу, отекам и пролежням…

— Тьфу на тебя. Хотел же снести твой медицинский модуль… ладно, ты права, закажи мне пиццу.

— Слишком много мучного в условиях сидячего образа жизни повышает риски…

— Все-все. Черт с тобой. Сейчас схожу в магазин. Довольна?

— Так лучше, — хвалит меня Клюкса, — Но все равно недостаточно.

— Скажи, что там в мире творится, — переодеваться мне лень, накидываю легкую куртку поверх растянутой мятой майки и босиком влажу в кроссовки

— Температура воздуха в тени плюс двадцать два градуса, относительная влажность…

— Новости, черт, я имел в виду новости.

— Большая часть актуальных новостей касается корпорации.

— Во, давай, расскажи, что там новенького у корпы.

— Корпорация опубликовала данные глобального системного анализа развития экономики. Прогнозы неутешительные. Дальнейшему росту препятствует ограниченная покупательная способность населения.

— Так пусть для разнообразия понизят цены, покупатели только обрадуются.

— Понижение цен на товары корпорации еще быстрее приведет к стагнации, — поясняет Клюкса. На нос нацепила очки, волосы убрала в хвост, рубашечка со стоячим воротником… куда бежать, бизнес-аналитик... одно выбивает из образа, пуговички на рубашке расстегнуты чуть не до грудины.

— Ну пусть тогда зарплаты повысят.

— Сева, твои экономические познания крайне поверхностны, — Клюкса с умным экспертным видом поджимает губки и качает головой, — Повышение заработных плат не даст практического эффекта. На планете, стараниями самой корпорации, работающих граждан менее двадцати шести процентов. И их число постоянно снижается.

— Ну тогда я не знаю.

— Желаешь прослушать краткий вывод из аналитической справки?

— Валяй.

— Отдел Машинной Оптимизации корпорации…

— Кто? Отдел кого?.. чего?

— Машинной оптимизации… предлагает в корне пересмотреть планетарную финансовую стратегию и вообще отказаться от национальных валют.

— Ну… это уже перебор, — хмыкаю, — Ни одно государство на это не пойдет.

Клюкса еще продолжает что-то вещать мне в спину, но я уже захлопнул за собой дверь. Выхожу на улицу, добегаю до стеклянных фотоэлементных дверей, которые немедленно раздвигаются, гостеприимно приглашая внутрь, успев измерить мне температуру, давление и провести экспресс-тест на сезонные заболевания. Захожу в магазин, привычным движением цепляю пластиковую продуктовую корзинку и, не глядя по сторонам, направляюсь к пельменному ряду.

Однако до пельменей дохожу не сразу, приходится пережидать, пропуская бредущих к кассам отоваренных покупателей. Натужно кряхтя, как волжские бурлаки, люди толкают перед собой переполненные жратвой телеги. «А что, конец света все-таки наступил?» — недоумеваю и поднимаю взгляд на людские лица. Их выражения и впрямь необычные, какие-то недоверчиво-радостные… но больше радостные… причем в какой-то разгульно-бесшабашной своей ипостаси.

Оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю еще одну странность: никогда раньше я не видел такого количества магазинных покупателей, с таким увлечением рассматривающих товарные ценники. Сам я вообще на ценники не смотрю, потому что, во-первых, имею слабое зрение, а, во-вторых, ценников всегда в несколько раз больше, чем предлагаемых видов пельменей. А главное, на те пельмени, что имеются в наличие, соответствующий ценник все равно найти невозможно.

Так что я давно считаю это каким-то обще-магазинным заговором, устроенным для того, чтобы отбить у покупателей всякое желание узнавать цену приобретаемых пельменей. Но в этот раз так и быть изменю давней привычке. Окончательно меня подвигает на это один немолодой дядька, забыв про свою телегу, он переходит от одного ценника к другому с совершенно обалдевшим видом, читает, хмыкает, и даже что-то восклицает.

Ладно, чего там… чтобы лучше видеть, склоняюсь над обоймой белых квадратиков: «Пельмени домашние, цена за килограмм — 0.00 руб. Пельмени отборные, цена за килограмм — 0.00 руб…» И так дела обстоят со всеми пельменями. Изучив «цены» на пельмени, перехожу к холодильнику с полуфабрикатами, а потом к холодильнику с готовой продукцией. После спохватываюсь и оглядываю магазин совершенно другим взглядом. Кто-то громко требует администратора, кто-то не менее громко переговаривается и смеется. А один плешивый дедок подбегает и орет мне прямо в ухо:

— Вот те бабушка и коммунизм наступил!

Попав под общий настрой, накидываю чуть не полную корзинку пельменей. Останавливает одно простое соображение, в мою сиротскую морозилку больше не влезет. Потащив свой груз к кассе, обмозговываю предположение, что продажи холодильников сегодня должны взлететь до небес, людям ведь надо куда-то распихивать то, что они нахапали.

Припомнив поговорку про то, где бывает бесплатный сыр, стоя в очереди перед кассой, успеваю выдвинуть конспирологическую теорию, что трюк с бесплатными продуктами могли выкинуть как раз производители холодильного оборудования.

У кассы с частотой 12 раз в минуту задаются одни и те же вопросы: «А это что, акция какая-то?» И затем неизменно следующий вопрос: «А сколько акция продлится?» Ни на первый, ни на второй вопрос кассиры не отвечают. С каменными лицами делают свою обычную работу.

Стоящий передо мной мужичок, явно не собирающийся помирать от скромности и затаривший элитного вискаря, копченых колбас и целую гору баночек с икрой, деловито выкладывает все это гурманистическое великолепие на черную резиновую ленту кассового транспортера.

На подчеркнуто сухое «здравствуйте» от кассирши, он отвечает таким многосмысловым «здрас-с-сте», что мне становится жаль женщину. Ну зачем глумиться-то еще? Дают тебе халяву, так бери и вали. Впрочем, мужичка мне тоже в какой-то степени жаль. Потому как, набрав столько деликатесов, тот вряд отдает себе отчет, из какой биологической протомассы на самом деле изготавливали и эту икру, и эти колбасы.

— Как будете оплачивать, картой или наличными? — вынужденно задает кассирша обязательный вопрос тоном, полным трагизма.

— Наличными, — сахарно-сиропным голосом ответствует мужичок.

— Ваш чек, пожалуйста.

— Чек? А давайте чек. Как же без чека-то? Чек мне нужен обязательно! — мужичок еще долго кривляется и никак не отходит от кассы, громко читая по чеку вслух нулевой итог стоимости покупок.

Выйдя из магазина с пакетом, набитым пачками пельменей, останавливаюсь и, задрав голову, смотрю в блеклое городское небо. «Вот уж действительно. Коммунизм подкрался незаметно».