Ступень Четвертая. Часть вторая

Интерлюдия 7

После ухода Елисеева, Новиков сразу заглянул в кабинет шефа. Тот сидел, задумчиво катая карандаш по столу, который, удивительное дело, не горел и не трескался.

— Игнат Мефодьевич, о чем вы с Елисеевым договорились. К чему мне готовиться?

Мальцев поднял на него глаза, прикидывая, что рассказать безопаснику. Потом решил держаться уговора с Елисеевым и сливать дезу всем. Да и внезапно ему пришла в голову мысль, как можно уже после своей смерти вынудить Елисеева поступить так, как нужно ему, Мальцеву. Конечно, для этого следовало вначале умереть, но ведь никто не знает, сколько кому отмеряно дней, а он уже, можно сказать, одной ногой в могиле. А когда двумя ногами будет, тогда и выйдет слово Новикова против Елисеева. Но сами мысли о смерти не радовали.

— Да ни к чему, Паша, — вяло сказал он. — Я ему под это дело сбагрил-таки Дианку. Договор, разумеется, подписать не смогли. Я пообещал выдать ему в управление пару предприятий, как гарантию. Но это пока секрет. Знаешь только ты и я.

— Как-то вы нерадостно говорите, Игнат Мефодьевич. Разве вы не этого хотели?

— С Дианкой-то? Этого. Но дело-то в другом. Почему вдруг наш человек пошел взрывать магазин Елисеева? Причем мы с тобой, Паша, ни сном ни духом. И артефакт у Фролова явно не наш был. Где он его взял? Почему он это сделал? Вот о чем надо беспокоиться. А если еще кто пойдет взрывать Елисеева? Второй внучки у меня нет. Да и запрещено у нас многоженство, хе-хе.

Смех был нерадостный, поэтому Новиков его не поддержал, ответил серьезно:

— Возможно, Игнат Мефодьевич, там что-то личное?

— Личное к Елисееву? Паш, не тупи. Было бы что-то личное, так мы бы с тобой об этом знали. Елисеев, считай, у нас под лупой. Как и Фролов… был.

Мальцев вздохнул.

— Странные дела творятся, Паша. Не нравятся мне они. Мне кажется, кто-то хочет нас стравить с Елисеевыми.

— Невелика сила, — пренебрежительно хмыкнул Новиков.

— Боюсь, Паша, если мы схлестнемся с этой невеликой силой, то от Мальцевых ничего не останется. Да и враждовать с теми, кто в фаворе у императора, себе дороже.

— Не настолько он в фаворе, чтобы о нем не забыли через пару лет.

Мальцев нахмурился.

— Паш, ты кого убеждаешь, меня или себя? Прошляпил парня в свое время, теперь внушаешь, что невелика потеря? Ан нет, велика, и парень мог бы сейчас на Мальцевых работать. И все, что он сейчас имеет… — Мальцев развел руки и обрисовал приличных размеров сферу. — Было бы наше. Но теперь такой возможности нет, потому что пацан тебя переиграл и вырос так, что его не придавишь. Недооценивать Елисеева нельзя. Его нужно иметь в союзниках, а не в противниках. И это моя официальная позиция, понял?

Новиков удивленно приподнял брови, но, поскольку начальник ожидающе на него смотрел, нехотя ответил:

— Понял, Игнат Мефодьевич, как не понять…

— А если понял, то чтобы выдавал ему сразу всю информацию по первому требованию.

— Он что-то уже просил? — Напрягся Новиков. — Игнат Мефодьевич, вы уверены, что это разумно — настолько доверять пацану? Он еще не муж вашей внучки, и неизвестно, станет ли, потому что слова словами, а договор — всегда надежнее.

— Это на будущее, — ответил Мальцев и небрежно махнул рукой. — Все, Паша, иди. И чтобы немедленно выяснил и почему Фролов взорвал дом, и кто ему за это заплатил. А главное — чем заплатил.

Новиков кивнул и ушел, хотя вид у него был не слишком довольным. Мальцев это отметил, но значения не придал, потому что его волновали вопросы посерьезнее, чем душевное равновесие безопасника. Мальцев пытался понять, чем именно ценны сведения, которые он передал Елисееву. Сведения, которые не были стерты лишь потому, что глава клана испытывал удовольствие, даже смотря на количество файлов, а уж когда он их открывал и читал отчеты, испытывал настоящее блаженство, потому что понимал — это все, что осталось от его врагов. Большого могущественного клана с развитыми технологиями.