Свадьба по приказу (СИ)

Глава 9. Ольга.

На следующий день я проснулась безумно встревоженной. Подавила вчера вечером в себе порыв — сразу в лес бежать. Воланд тоже не настаивал, переживал. И, естественно, после всего случившегося спала я мало.

Мы между собой договорились, что пойдем с самого раннего утра. Я вскочила на рассвете, наскоро умылась, вызвала Женю, чтобы она помогла мне одеться.

И как бы я ни старалась, какие бы силы меня ни гнали прочь, подальше от усадьбы, опередить Екатерину Степановну и не попасться ей на глаза, у меня не получилось. Она будто маячок магический повесила.

— Доброе утро, Олюшка, — пила она чай, почти завершив завтрак. — Рада, что ты ко мне прислушалась, трудолюбие проявляешь. И не чаяла, что очи свои ясные до обеда откроешь.

— Доброе утро, маменька, — натужно улыбнулась свекрови, мысленно ругнулась и села на свободном стуле. — А вы зачем в такую рань поднялись? Могли бы еще отдыхать.

Зря я ее спросила. Мнимое дружелюбие между нами испарилось. Долгорукая старшая отбросила салфетку, скрипнула ножкой кресла, на котором сидела.

— Разговор у меня к тебе. Мне Полина рассказала, что ты Ярославу преподавателя обещала для подготовки в кадетское училище.

Ах, голова дырявая. Обещала, каюсь. Но что братец побежит докладывать сестрице, не ждала. И раз Полине информация стала известна, то в себе юная прелестница ее ни в жизни не утаит.

На миг я опешила, а потом взяла себя в руки. Перед акулой-свекровью удивление показывать не стоит.

— Верно, Екатерина Степановна, — я подтвердила. — Сегодня попрошу Карла Филипповича объявление в столицу отправить. Чтобы обязательно офицер, с такой же огненной магией.

— У него есть учителя, — вскипела женщина. — Их достаточно. А про кадетку пусть и думать забудет. Одного военного в семье достаточно.

— Он же хочет... и Сергей скорее всего поддержит.

Аргументов на самом деле было много, но самый важный — искреннее желание мальчишки.

— Сказала же нет! — громко отрезала княгиня. — Ты чего там себе, паршивка удумала? Избавляться от нас по очереди будешь? Я на это денег не дам, я не разрешаю.

Голос ее звенел, слуги, сновавшие рядом и расставлявшие для меня тарелки, спешили ретироваться. А как их уши краснели. Все до единого уловили предмет спора, потом обсуждать на кухне будут.

Оскорбления достигли и меня. Надоело перед Екатериной Степановной расшаркиваться, проглатывать, делать вид, что я не замечаю многих колкостей.

— Если мне память не изменяет, — я наклонилась над тарелкой, — то глава Долгоруких в отсутствие князя — не вы. Вы вдовствующая княгиня, бывшая. Титул за вами из приличий остался, а настоящая хозяйка в данный момент — я.

Скривившись, свекровь фыркнула.

— Он мой сын.

— И брат Сергея. И пока речь идет о преподавателе, а не о поступлении.

— Да Сережа никогда постороннего в поместье не пустит не проверив.

А это уже более похоже на правду. Об этом мой супруг говорил, когда я просила сменить себе прислугу и позвать кого-то из Бестужевых. Князь не обрадуется моему самоуправству.

Хвала мозгам, что идея пришла практически мгновенно.

— Я Его Высочеству напишу. Он абы кого нам не пришлет.

— Да нельзя же! — Екатерина Степановна встала. — Забудь, не трогай Ярослава.

— А вы о нем печетесь, потому что вам я не нравлюсь со своей помощью, или иная причина имеется?

Судя по лицу свекрови, она не больно-то готова выпустить юношу из-под своей юбки, в большей мере злилась из-за моего участия. Она запретила, а я разрешаю, потворствую. И да, в этом случае я не права, это не мое дело. Но тогда все домашние дождутся случайной смерти младшего сына. Он себя по спрятанным учебником до травмы и чего похуже доведет.

Конечно, можно было признаться, что вчера парня без сознания нашла, но слово-то дано.

Во мне такой калейдоскоп эмоций проносился, у матери князя не меньший. Она приблизилась ко мне, возвышалась. Я тоже поднялась, чтобы подбородком не тянуться.

— А я денег не дам, — нашлась Долгорукая. — Сережа на тебя никакие доверенности выписать не успел, что хочешь в доме меняй, а я верну все обратно на свои места. Что ты без денег будешь делать, Олечка?

Стерва. Получается, я впустую время тратила, чтобы над книгами счетными сидеть. Какая разница, кто в доме повелевает, если все финансы в лапах у склочницы?

Жаль... для нее, что не в этом вопросе.

— Сама оплачу, из своих. — Выпалила и отошла назад, отодвигая стул.

Не хватало толкнуть Екатерину Степановну по неосторожности.

Едва сделала шаг, как чужие пальцы впились в ворот платья и потянули на себя. Кто-то охнул, одна горничная разбила тарелку, испугавшись воинственного жеста моей дражайшей матушки.

— Мы недоговорили, Оля. Сидеть тебе в спальне безвылазно до возвращения Сережи, а там пусть он с тобой разбирается. Неповиновения я не потерплю. Любовнику она писать своему будет, совсем стыд потеряла. Карл Филиппович, — крикнула подоспевшему управляющему, — отведите невестку к себе.

«Кошмар какой», — раздалось в голове голосом Воланда.

Действительно.

Я перестала себя узнавать, вспыхнула словно пламя в камине, словно родовой Долгоруковкий дар на ладони у мага.

Ожесточилась.

И время будто остановилось. Все двигалось медленно, тягуче. Я мысли читала прислуги, отчетливо ощущала их страх и любопытство. Душевные метания усатого мужчины, боявшегося к нам подходить, чтобы ни с кем отношений не потерять. Злость свекрови на меня. И при этом не чувствовалось в ней ненависти ко мне, в основном там обида за сына, за его положение, что невесту ему дурную всучили. Перечислять долго можно.

Сорвав с себя ладонь, я вывернулась и с силой сжала запястье женщины.

— Не смейте никогда меня трогать! — говорила и ловила в ее глазах натуральный страх. По-моему, она ощутила силу гнева и мое магическое могущество. — Никогда. И запирать вы меня не смеете. Вопрос с преподавателем решен. Я напишу тому, кому считаю нужным. А насчет работы в усадьбе, так мне плевать. Лишь бы вы из меня дуру не делали, и мои приказы выполнялись, будили в срок, кота кормили, не мешали.

— Да ты... да ты...

Забилась Екатерина Степановна в истерике.

Жалости во мне она не вызвала, только новою усталость и досаду. Я бы и дальше ее держала, может, проявила бы себя во всей красе, как ясновидец, но со спины закричал Ярослав.

— Отойди от нее. Отойди, или я в тебя пульсар отправлю.

Защищали-то не меня, маму.

Догадывалась, что отвратительно себя показала. Отпустила женщину и поглядела на мальчишку. Ту ниточку, что вчера обрела между им и собой, лично разорвала, поругавшись с его матерью.

Печально?

Очень.

И я бы объяснилась, но продолжать спор желания не возникло.

— Мне пора, — просто прошептала мимоходом, минуя и Ярослава, и Полину, и управляющего.

Шагнула во двор, распугав всю прислугу. Позабыла и про шубку, и про другую теплую одежду. Рядом семенил кот.

— Ты, дуреха, почти себя обозначила. Все тебя заподозрят.

— И что? Мне все оскорбления сносить? — взглянула на фамильяра.

— Нет, — буркнул он. — Полезна им встряска. Позже отбрехаемся, на фею свалим.

Мы дошли до ворот, но стражники не спешили их отворять.

— В чем дело? — выгнула бровь, обращаясь к старшему по охране.

— Не велено, княгиня, — один из мужчин поклонился. — Приказ от Его Превосходительства. Либо в повозке со стражниками, либо вы дома, поймите.

Теоретически я все понимала и считала Сергея Владимировича отличным хозяином, но не собиралась в заточении дни куковать. Благо рядом Воланд, любивший подсказывать.

— Приладь силу, пофлиртуй. Они тебя и выпустят.

Своя мощь мне виделась в каком-то розовом цвете, настоящим, девочковым. Сосредоточилась, направила незримую волну, а потом обольстительно улыбнулась.

— Я очень ценю ваш труд. И заботу о себе ценю, ваши волнения, но что со мной в лесу случиться? Это же издавна территория Долгоруких и Бестужевых. Я там каждую тропку знаю, каждую травинку.

— Нельзя, барыня. — Не без смущения ответил стражник, стащил с себя шапку и почесал затылок.

Нервничал, потому что я уперто настаивала, и расстраивать не хотел.

— Неужели и придумать ничего невозможно?Я княгиня, а не пленница, — напомнила напоследок.

Понятия не имею, что из моих чар сработало лучше. Может, ничего. Зато мужчина тоже принялся улыбаться.

— Вот, если вы...

— Что? — распахнула глаза пошире и моргнула несколько раз, словно я жеманная дурочка.

Кто бы ведал, что кокетство настолько мучительное занятие.

— А давайте я с вами пойду, — предложил он свою кандидатуру. — Вы прогуляетесь, а я охранять буду.

Разочаровавшись, я повернулась к коту и намеревалась отказаться. Но Воланд удивил, кивнул незаметно, будто позволял. Может, ему виднее?

— Ладно, сопроводи, — милостиво ему разрешила.

Естественно, он ринулся выполнять мою просьбу, а заодно стащил с одного из подчиненных теплое полупальто на овчине и надел мне на плечи.

— Открывай ворота, княгиня выйдет.

Поежившись, испытала облегчение.

Вот чего мне не хватало, свободы и свежего воздуха. Обстановка в особняке чересчур накалилась, всем требовалась передышка.

До опушки, если верить словам охранника, было версты три. Посильное расстояние для женщины и неугомонного животного. Мой провожатый молчал, лишь назвал имя — Всеволод. Поторопил с прогулкой и держался в отдалении на три-четыре шага. Прямой как палка, вымуштрованный до мозга костей.

Я бы обиделась, разговорила его, но памятуя о ревности Сергея, тоже предпочла тишину.

Оглядывалась по сторонам и восхищалась. Никогда раньше не проводила много времени на улице. А про красоту в лесу, наверное, лишь по программам с путешествиями видела. Городской я житель. Приходилось переступать через сугробы, глубокие лужи. Неподалеку журчал ручеек, извиваясь между валунами. Аромат хвои сводил с ума, а где-то из земли начали пробиваться подснежники. Правда, туфли были совершенно непригодны к прохладной весенней погоде, но я старалась не обращать на всякие мелочи внимание.

— Давайте обратно пойдем, — неожиданно произнес Всеволод.

— Почему? — хрустнула веткой.

— Тихо здесь, подозрительно, — напрягся мужчина и завертел мощной шеей. — Птиц неслышно совсем.

Кстати, он прав. Ни одна не поет. Но обратно ни за что не вернусь, не достигнув результата. Мне известно, кто прячется между деревьями, и что этот некто опасности в себе не несет... наверное.

— Да будет...

Отмахнулась, и не ожидала, что от моего жеста мужчина отлетит на несколько метров. Его волшебным вихрем смело. Тело поднялось над землей, заболталось...Всеволода отбросило к широкому дубу. Он довольно сильно стукнулся затылком и спиной, глаза осоловели на миг, а после несчастный потерял сознание.

Завизжав от испуга, рванула к пострадавшему. Вряд ли помогала, больше глупо суетилась. Проверяла его пульс, слушала дыхание, в общем, удостоверялась, что бедный стражник не умер. Позабыла от страха, что магией лечить могу, а не возиться, как курица бестолковая.

А еще...

Неужели это я сделала? Как? У меня же силы неактивные.

Кот, сидящий рядом, кажется, читал мои мысли. Смотрел в одну точку, меланхолично поднимал и опускал хвост.

— Это не ты, обернись.

Послушавшись совета, развернулась корпусом и воззрилась на блондинку с очерченными бровями. Ту самую, встреченную мною во дворце Николая Романовича.

— Фея.

Она, бледная, едва ли не голая, в странном золотистом одеянии, беспомощно сжалась.

— Он в порядке? — имела в виду Всеволода.

— Да, жив, — подтвердила, теперь уже воспользовавшись даром.

Мой провожатый получил легкое сотрясение, но я за несколько секунд его вылечу.

Не рада его болезни, но зато появилась возможность переговорить с феей.

— Прости, я не хотела, совсем не хотела, чтобы так получилось. — Дрогнула девушка. — Я себя очень плохо контролирую.

За спиной у нее затрепыхались прозрачные крылья, ловившие скудные лучи солнца.

Мы обе испытывали неловкость, не понимая, как вести общение. Еще неизвестно, друг или враг перед тобой, какие планы, какие сложности начнутся. В связи с этим спрашивала чепуху, к делу не относящуюся.

— Тебе не холодно?

— Нет, совсем не холодно. — По-моему, она первые улыбнулась. — Кстати, меня зовут Василиса, а тебя?

— Ольга, — поднялась, вытерла вспотевшую руку о платье и подала ей. — Василиса, прости за вопрос, и если он покажется чудным, то просто забудь о нем.

— Только один вопрос? — печально усмехнулась фея, обводя ладонью всю себя. — Задавай.

— Ты из этого мира?

На деле я надеялась на отрицательный ответ. Чтобы Василиса объявила, что знает, что от нее требуется, что владеет магией и умеет отлично колдовать, но...

Интуиция, ее жалостливый вид и лицо с татуажем не оставляли никаких сомнений.

— Нет, — поморщилась девушка, показав собственный проблеск ума. — А раз ты спрашиваешь, ты и сама нездешняя.

— Да, не от сюда.

Дыхание сбилось. Я начала перечислять года, события, название городов и страны. Фея кивала и едва мне на шею не бросилась. А если верить ее словам, то проникли мы в эту реальность почти одновременно. Она часов на двенадцать раньше.

— Подождите, стойте, — впрыгнул между нами кот. — Получается, ясновидящая необученная, так и фея еще совсем несмышленыш?

Василиса виновато заерзала.

— Получается так, — вздохнула, словно извинялась перед фамильяром.

Ее попадание было фееричнее моего.

Как известно, ничего не предвещало беды. Она легла спать, а проснулась, когда ее разбудили чьи-то крики. Очнулась девушка в темном, каменном пространстве, в междумирье, где спорило два создания: предыдущая фея и демон.

Если коротко, то оба пребывали там довольно долго и сильно ослабли. Почувствовав призыв от цесаревича, фея передала свою магию первому попавшемуся человеку на ее пути — Василисе. А потом был ее скорый побег, осознание, насколько она влетела в неприятности.

— Я даже не понимаю, как здесь оказалась. И что я должна делать, — заплакала она.

— Бедная, принимаю в свои ряды, — распахнула для нее свои объятия.

Мне было чуточку легче. Я переместилась не в императорский дворец с опасным демоном, а в дом, где об Оле хоть как-то заботились.

Появилось желание высказать местным богам все, что накипело. Шутки у них злые и мерзкие. Отправить в непонятно куда двух девушек.

Заодно, отцепившись от феи, я выяснила, как Василиса прожила эти недели. Феи — создания от природы. Ценят жизнь. Она умеет говорить со зверьем, без труда его приручает. В лесу ей спокойно, все знакомом. Перемещается она за секунды, просто представив перед собой новое место. Крылья даны ей образно. В небо не взлетит, но себя и еще одного человека перенесет.

Странное желание повело ее именно в чащу между двумя поместьями. Похожие чувства были и у меня, когда я сюда отчаянно стремилась.

— Чтобы вы встретились, — мудро заключил кот. — Так что не жалуйтесь. Богиня-мать вас в своей милости не оставила.

Вкратце я и он объяснили несчастной феечке, в чем заключается ее задача. И что запечатать нечисть в состоянии лишь она одна. Василиса перспективам не обрадовалась, но и говорить что-то против не стала. Смысл?

Нехотя себе признавалась, что рада новой подруге, от которой не приходится скрывать происхождение. Можно болтать на равных, шутки вспоминать.

— И что дальше? — обернулись обе на Воланда.

— Теперь будем искать артефакт, — фыркнул питомец. — Тебе Екатерина Степановна поведала, что Долгоруковский стащил кто-то из Бестужевых. Да и Бестужевский требуется найти.

— Кусочков камня было несколько, — я искренне расстроилась. — Не могу же я в каждый дом стучаться, чтобы просить отдать фамильное сокровище.

— А Василиса нам на что? — фамильяр, в отличие от нас, не унывал. — Я придумал, я с ней останусь, — оглядел он феечку критичным взглядом. — А ты домой возвращайся, да здоровяка подлечи.

Предложение было хорошим, я бы сказала, отличным. Василиса страху натерпелась достаточно, и компания не помешает. А я?

— И как я без тебя? — невольно вырвалось.

Как подумаю, что обратно в особняк зайду... придется оборону держать, язык прикусить, постараться не придушить никого, руки-то чешутся.

— Легко, ты уже магию способна обуздать, главное, эмоции не подключай. Учись, рано или поздно сможем общаться мысленно.

— Сможем?

Так вот, что это было. Я, грешным делом, приняла ехидный голосок за помутнения разума.

— Сможем, сможем. Мне иногда и твои мысли передаются. Такая помойка, кошмар. Зато ты нас направишь. Василисе в дом нельзя. Некому довериться. Демон в любую прислугу вселиться может.

— И в меня? — ужаснулась.

— И в тебя, но с магами исключительно по их согласию.

Одна хорошая новость.

Все нашу перепалку Василиса стояла и не двигалась. Улыбка застыла на ее губах, и она очень благодарно восприняла слова пушистого зверя. И боялась...

Я четко ощущала ее страх, что она вновь останется в одиночестве, без опоры.

— Не уходи далеко, — вновь прильнула к фее, — не давай коту тобой помыкать. Он иногда занудничает.

— Кого воспитал на свою голову, — обиделся Воланд.

— А ты не теряйся и умоляю, быстрее найди места всех артефактов. Я хочу обратно.

Сама многое бы отдала, чтобы проснуться от страшного сна. Дальше я их подгоняла, попросила уйти вглубь леса, чтобы Всеволод ничего не заподозрил. Завидовала Василисе, потому что она не испытывала ни холода, ни сложностей, чтобы ступать по сугробам и пока промерзшей земле.

Когда кот и фея удалились, повернулась к мужчине... и охнула от досады.

Мой охранник пришел в себя, посматривал с любопытством и каким-то благоговением.

— Ты в порядке? Сильно приложило?

Тайны тайнами, но я же виновата в том, что он пострадал. Коснулась пальцами его затылка, не выпуская силу. Жаль, что помочь не успела.

— Барыня, не губите. Я же не знал, кто вы, — воскликнул мужчина. — Ежели бы вы не скрывались, вам бы столько почтения было оказано.

— О чем ты? — притворно удивилась.

До последнего буду все отрицать. Доказательств никаких. Свалю на его сотрясение.

— Вы ясновидящая, и с феей разговаривали, — припечатал меня Всеволод к образной стенке. — Осознав, что хозяйка его осведомленности не рада, он, покачнувшись, встал, держась за ствол дерева, и руку мне галантно подал. — Я вам клятву принесу, не выдам ваш секрет.

— Серьезно?

— Серьезно, — кивнул глава дружины. — Вас оберегать нужно. Когда-то моему роду ясновидящая молодая помогла. Попробую отдать фамильный долг.

— Много слышал?

Всеволод не отпирался.

Чтобы не увиливать, не заставлять меня спрашивать, а когда он этим займется, провожатый взмахнул ладонью, создавая волшебный замок. С этого дня он обещал быть преданным мне до конца жизни, молчать обо всем, что узнал, выполнять любой мой приказ. В общем, за секунду он больше мой человек, чем князя Долгорукого.

А я в ответ поклялась не использоваться Всеволода ради неблагородных целей и не ставить его в положение преступника.

Залечила его, как смогла. Сняла боль и тошноту, а после мы принялись осторожно выбираться с опушки.

Воин уважал Сергея Владимировича, гордился службой, и, по-своему, переживал за меня. До него доносились сплетни, разносившиеся по поместью, о ссорах между свекровью и юной невесткой.

— Княжна, поведайте обо всем Его Превосходительству и княгине. Мигом отношение к вам изменится.

Полагаю, да. Молниеносно поменяется. Быстро позабудут о том, что кто-то из предков Бестужевых Долгоруких обокрал. Ясновидящие — редкость, дар истинным сокровищем считается. И передается редко.

Но во мне играла гордость и обида.

Вот еще...

Я для них пустышка, обманщица, девица, с которой можно не считаться. Поселить в другом крыле, в горничные приставить любовницу. Да Сергей потом от развода откажется, а мне оно надо?

Задумавшись, я и не заметила, как мы вернулись ко двору усадьбы. День прошел плодотворно, если бы не застывшая у ступенек Екатерина Степановна.

Княгиня Долгорукая была разгневана. Покраснела, аж пятнами покрылась. И как не задыхалась от ярости?

Переводила взгляд с меня на Всеволода. Со Всеволода на меня. Рядом с ней находились Полина и... Евгения. Последняя что-то прошептала пожилой женщине на ухо.

— Признавайся, дрянь, — брызгала слюной свекровь, — правду Женька говорит? Ты наедине с ним, — кивнула она в сторону стражника, — в лес ушла?

В чем она меня обвиняет?

Я немного растерялась, да и несчастный стражник явно почувствовал себя не в своей тарелке. Он князю в верности клялся, пошел за мной, чтобы защитить, а тут княгиня в его сторону грязные подозрения кидает.

— Ушла, да, — подтвердила с видом ледяной императрицы. — Не припомню, чтобы мне кто-то запрещал.

Естественно, моя безмятежность убийственно действовала на княгиню и Полину.

— Да ты нас позоришь, честь сына моего срамишь... — продолжала верещать Екатерина Степановна, не сбавляя громкости. — Изменница, блудница...

Как назло, вокруг собиралось все больше прислуги. Близко они не подходили, но то тут, то там выглядывала любопытная голова, прислушивающаяся к беседе.

Теперь и неясно, кто кого позорит. Скорее, по мне проходятся.

— Ваше Сиятельство, княгиня Екатерина Степановна... — смешался Всеволод, искренне жалевший и меня, и Долгорукую.

По глазам видела, что он не выдаст, но что-то, да ляпнет ради моей репутации.

Пришлось прервать его объяснения. Не должны мужчины в женские разборки лезть.

— Прежде чем голосить на весь двор, дорогая матушка, предъявите доказательства.

— Зачем это? — хмурилась она. — Вон, Женька мне соврать не даст. Да, Женька?

Горничная ресницами затрепетала, напоминая испуганную лань — сама невинность.

— Да, княгиня, — уставилась она мне в ноги. — Я все подтвержу, глазами своими видела, как молодая барыня Всеволода за собой завлекала, кокетничала с ним, улыбалась. Я пошла было за ними, но потеряла их на тропинке. В чащу ушли, спрятались.

Не была бы ситуация накалена до предела, я бы рассмеялась. Она пошла? За нами? Да стражник бы ее за секунду вычислил, и кот обладает чутким слухом. И как она смотрит на якобы измену? На холоде? В нерастаявшем снегу?

Правда, пикантности ко всему добавляла мужская одежда, накинутая мне на плечи.

Вновь поведав откровенную ложь, Евгения отошла на шаг, завидев мой, полный ненависти, взгляд. Я старалась, видят боги, старалась не делать о ней выводы. Держала в себе мнение о том, что она спит с моим (!) мужем, что она показательно не выполнила дела, обозначив мое место и свою верность. Считала ее глупой, влюбленной пташкой, попавшей под обаяние Сергея, а она...

— Все, — выпалила свекровь. — И недели не прошло, как ты нам всю кровь выпила. Мы к тебе по-доброму, по родному, ты, бестолочь неблагодарная... — Кивнув другим воинам, стоявшим неподалеку, она приказала, — Всеволода прочь, а эту... в комнату, и встать под окнами и дверью. Не давать покои покидать, чтобы она исключительно в них сидела.

Сначала все охнули. Веление жестокое, даже для властной свекрови. Не имеет она права дружиной распоряжаться.

А меня обуяла злость, постоянно копившая со дня свадьбы. Маленькие разрядки были, вон, даже Долгорукий в один момент заволновался, а сейчас совсем мощным потоком волшеьство прорвалось. Ощутила прилив в магии, осознала, что попрятано в мыслях всех окружающих. А они пригнулись, почувствовав мой гнев.

Воздух словно зазвенел, изморозью покрылся. Лошади в конюшне заволновались и распугали конюхов, встав на дыбы. Собаки в псарне хором завыли.

Кончики моих пальцев загорелись, но не от пламени, а от золотых искр. Чем сильно удивили домашних.

— Ты? — обомлела Екатерина Степановна.

Вот и открылся мой секрет, недолго Всеволод его таил.

— Ты? — пропищала Полина.

А Женька чуть не сбежала, но, встретившись со мной глазами, осталась стоять на месте. Правильный выбор.

— Хватит! — заговорила я, приблизившись к матери князя. Встала к ней нос к носу, дышала прямо в лицо. — Это не я у вас кровь выпила, а вы мою. Это я сюда приехала, и надеялась на теплый прием. Но с меня вашего неуважения достаточно. Я молчала, не спорила, а с сегодняшнего дня вести себя покорно не буду. Пустышкой были недовольны? А я не пустышка, и вам же от этого хуже. Ты, — ткнула пальцем в горничную, не отворачиваясь, — признавайся, что видела, а чего от себя добавила. Не бойся, не съем.

— Барыня, — она моментально залилась слезами и бросилась в ноги.

— Отойди, раздражаешь, — приподняла юбку. — и говори, не медли.

— Не видела я ничего, — заикающимся тоном блеяла Евгения. — Барыня хотела пойти в лес, не уступала, а Всеволод, чтобы барыню не расстроить, предложил ей свою охрану, она и согласилась.

— Женька, — свекровь схватилась за сердце, — я же тебе поверила. Олюшка, — воззрилась она на меня, прости, прости ради богини-матери, не хотела я тебя обидеть. Должна догадываться, какой скандал бы был, какой кошмар для Сергея. Я же как лучше хотела. Все для сына, все для него. У тебя пока своих детей нет, но как появятся, ты меня поймешь.

Действительно, поверила Женьке. В этом я не сомневалась, и дар все подтверждал, но мне легче не становилось. Побеседуй она со мной наедине, пусть и с криками, и с наказаниями, я бы, наверное, простила, но она меня прилюдно осудить намеревалась. Нет, со мной номер с ее притворной добротой больше не пройдет. Терпение границы имеет, сейчас меня буквально не остановить.

— Всеволод как был начальником стражи, так ей и останется, — с мрачным лицом сообщила я. — Ярослав получит своего учителя, сегодня же напишу. А вы с Полиной мне и слова лишнего не скажете. Живем в одной усадьбе, но сами по себе. Не замечаем друг друга.

— Ты же невестка моя... — делала попытки воспротивиться Долгорукая.

— Ненадолго, видимо. Женьку вон.

Приказ с изгнанием специально напоследок оставила, для пущего эффекта. Вся челядь побледнела, пожалев девушку. Наступила тишина, из звуков одни всхлипы виновницы. Спорить со мной боялись, не понимали пока, какая именно у меня магия, но то, что я влияю на общее настроение, сильно ощущалось.

Евгения в истерике что-то залепетала.

— Жанна Васильевна, вы здесь? — поморщилась на поклепочницу.

Не видела экономку, но догадывалась, что она где-то поблизости.

— Здесь, барыня, — протолкнулась она между слуг. — Здесь. Но нельзя Женьку вон. Сергей Владимирович наругает вас.

— Да, Олюшка, — вновь встряла Екатерина Степановна.

И все как один, на стороне лгуньи.

— Да, Сережа за меня вступиться, — завывала на земле блондинка.

— Пусть вступится, мне плевать. До его приезда чтобы я Женьку не видела. В горничные мне девушку Аню приставить. Понятно?

Оглядев все столпотворение, дождавшись ото всех поклона и вялого «да», взмахнула подолом и унеслась прочь. Выбесили.

Моя истерика даром не прошла. Атмосфера в усадьбе на следующее утро изменилась. Прислуга разбегалась, едва слышали шаги. Зато указания выполнялись беспрекословно, никто не ехидничал в мою сторону.

Евгения уехала в другое поместье, расположенное в соседней области. Справившись о ней у Жанны Васильевны, успокоила себя тем, что девушка в тепле, не в голоде. И компания имеется.

Екатерина Степановна и Полина меня подчеркнуто не замечали, словно сквозь землю провалились. Лишь иногда до меня доходили обрывки фраз горничных, говоривших, что княгиня кофе принести просила, барыня прическу сделать.

Единственный храбрец, кто все-таки меня посетил — Ярослав. Завтракала я в одиночестве, свекровь предпочла трапезничать в своих покоях, позвав к себе и дочку.

— Доброе утро, — поздоровался юноша, усевшись рядом.

— Доброе, — пальцы, державшие чашку, напряглись сами собой. Я от Долгоруких любой подставы жду. Ни на миг не расслабишься. — Позвать кого-то? — принялась оборачиваться в поисках Ани.

Ярослав не начинал, а молчание стало в тягость.

— Нет, я не голодный, — отмахнулся он и вновь замолк.

Лицо у мальчишки было насупленное, серьезное, а судя по покусанным губам и выпрямленной спине, внутри него происходила внутренняя, яростная борьба.

Интересно. Я тому причиной?

— Прости меня, — выпалил и обмяк Ярослав. — Ты мне помогла, спасла, а я потом тебе нагрубил. И с матерью тоже...

Не дав ему договорить, остановив словесный поток, поспешила заверить:

— На то, что ты хотел матушку защитить, неважно от кого, я не обижаюсь, даже горда. Это поступок мужчины, офицера, но...

— Что но? — он дернулся.

— Ты извинения мне искренне приносишь? Или ради преподавателя? Или потому что я магией владею?

Так и подмывало добавить, что я проверить его ответ смогу, но в мои намерения не входило над младшим Долгоруким не издеваться.

Парень уязвленно фыркнул.

— Не в даре дело, — произнес медленно, протягивая слова. — Я смалодушничал, поверил в откровенную ложь, полагал, ты от нашей семьи избавиться хочешь, — он признавался, а я мотала на ус, чего же ему наболтала добрая сестрица. — А когда ты Евгению во лжи уличила, я подумал, что и остальное — чистое вранье.

Захотелось в ладоши захлопать. Есть в нем что-то от старшего брата. Взгляд пронзительный, умный, благородство ощущается, желание справедливую сторону занимать. Был бы менее подвержен влиянию женщин, цены бы Ярославу не было. Да и про князя могу подобное добавить.

— Я прощаю, спасибо, — улыбнулась. — И, кстати, уведомляю, что посыльный отправился с письмом в столицу. Я написала Его Высочеству, чтобы он подобрал тебе подходящую кандидатуру.

Сначала мой молодой деверь просиял, а потом опять помрачнел. Ну? Что не так?

— Спасибо, Ольга, — поблагодарил сдержанно. — Но зря ты так старалась. Матушка и Поля не выдержат, брат вернется, а они с жалобами к нему кинутся. И то, что ты цесаревичу написала... Тебе хуже будет.

— Ты сам-то в эти слухи веришь?

— Больше нет, честно, — мотнул Ярослав головой. — Но Сергей вспыльчивый, а ты, к тому же, Женьку прогнала.

Я скривилась. Если так дело пойдет, начну имя Евгения ненавидеть. И пожалуй, соглашусь с Яриков. По возвращении князя меня холодная встряска ожидает, гнев и расплата за самоуправство. И две затаившиеся птички на меня доносы строчат или план обсуждают, чтобы ничего не забыть и не упустить. Но я морально ко всему подготовилась. Мне, главное, демона найти, закрыть его в нижнем мире, и забыть весь кошмар как страшный сон. Неудачное замужество вышло, а вечной куклой для битья я быть не собираюсь.

— Я не из пугливых, — заверила юношу. — И, сам догадываешься, не получается у нас брак, не выходит. — Вздохнула и погрустнела. — Приедет Сергей, и на этом разойдемся.

Ярослав поднял бровь, но на последнее замечание отзываться не стал. Хотя по выражению видела, что у него иное мнение, отличное от моего.

Мы еще минут пять поболтали, вежливо, осторожно и на отвлеченные темы. В друзей лучших не превратились, но мальчишка перестал смотреть на меня букой и обещал не делать глупостей. На том и порешили.

Дальше я буквально поселилась в библиотеке на несколько дней, изучая историю родов, отыскивая книги, связанные с победой дворян над нежитью. В магии тренировалась, но позвать Воланда так и не сумела. И отчаянно скучала, страдала оттого, что мой пушистый собеседник пропал с Василисой.

Через два дня пришел ответ от Александра. Он справлялся обо мне, а между строк, читался немой вопрос: «Не отыскала ли я потерянную фею». Открыто писать Его Высочеству, что девушка здесь, практически под его носом, я побоялась. Была уверена, что почту, отправленную на имя наследника, обязательно вскрывают.

Мне либо дар поможет, либо придется изыскать способ, чтобы отправиться в столицу и поговорить с Александром с глазу на глаз, а пока...

Когда я уставала слоняться по библиотеке, я выходила во двор. Иногда гуляла вдоль ворот, улыбаясь и болтая со стражниками. Со Всеволодом мы подружились, и имена других воинов я тоже быстро запомнила, особенно самых общительных: Андрея, Кирилла, Степана и Алексея.

И редко-редко ловила на себе взгляд золовки. Она из дома носу не показывала, но в длинном окне часто мелькал ее силуэт.

Прошло более недели, когда в усадьбу Долгоруких приехал посланник. В форме, с оружием, очень уставший. Мы не сомневались, он от Сергея.

Никто не утерпел, все домашние вывалились на лестницу, чтобы узнать новости о Его Превосходительстве.

Бедный мужчина растерялся, не имея понятия, кому вручать письмо. Вперед подалась и Екатерина Степановна, и я. Несколько раз пожав плечами, он все-таки передал его мне, а потом, развернувшись на каблуках, поспешил удалиться несмотря на мое предложение отдохнуть и сменить лошадей.

Вчиталась, расстроилась и вернула пергамент свекрови. Князь писал ей, а не мне.

— Ой, Сережа, — княгиня расцвела, — через два дня будет. Счастье-то какое. Не оставила нас без милости богиня-матушка.

— Да, не оставила, — подтвердила я.

Поднимаясь обратно, в холл, меня сильно толкнули. Через меня пробралась Полина, обернулась и с усмешкой высказалась.

— Что, Олечка, закончилась твоя власть?

— Может быть, — научилась не реагировать на выпады капризной девицы, — а может, наоборот. Вон, как я эмоциями владею. Ты десять дней меня боялась.

Прекрасное лицо Поли исказилось.

— Ненавижу тебя!