Свадьба по приказу (СИ)

Глава 2. Ольга.

На следующий день меня разбудила моя новая горничная. Татьяна и я выбрали другую девушку по имени Надежда.

Она мне сразу понравилась, светленькая, смешливая, с россыпью веснушек на носу и щеках. Отчего-то я сразу к ней прикипела. Она была ровесницей Олюшки, но в усадьбу прибыла недавно, вместе с челядью невестки.

— Княжна! Княжна! — ворвалась она в мою спальню и отдернула шторы, чтобы впустить утренний свет. — Едут! Едут!

Не проснувшись окончательно, я с трудом разлепила веки. Половину ночи я училась ясновидению, но, по словам Воланда, старалась мало. Пока ничего путного не выходило, зато я почувствовала, что вес тает на глазах. Магия — требовательная наука, очень много сил вытягивает.

Поэтому девицы ей редко обучались, а мужчинам надлежало тренироваться не только в умениях, но и физически, чтобы поддерживать волшебный резерв.

— Кто едет? — не понимала. — Мы разве ждем гостей? У нас же траур.

— Так жених ваш едет, барыня, князь Сергей Владимирович Долгорукий. — Надя прыгала вокруг меня, доставая из гардероба белье, чистые сорочки, платья на выбор. — Гонца прислал с сообщением, что к обеду прибудет вместе с его матушкой.

— Ох, нет, — безвольно упала обратно на подушки и зашептала, — чтоб он провалился.

Весть меня не обрадовала, я только дома свою жизнь наладила, что-то понимать начала, а теперь жених. На кой он мне сдался?

— Вставайте, вставайте, — опять защебетала девушка и стянула с меня одеяло, — у нас совсем времени нет. Вам же приготовиться нужно, ванну принять, нарядиться, причесаться.

Я бы отмахнулась. Пусть замуж берет меня такую, какая я есть, в халате и с гнездом на голове, но я бы всех Бестужевых опозорила, а в первую очередь Федора.

Кряхтя и чертыхаясь про себя, я встала с постели. Кот, как ни странно, куда-то пропал, но Надя успела с ним вчера познакомиться. Я приказала Воланда не гнать, усиленно кормить и не обижать.

Сейчас бы поддержка фамильяра не помешала, ему и пожаловаться не стыдно, но наедине я не оставалась до самого обеда.

Надежда, другие девушки, которых милостиво прислала невестка, превращали меня из гадкого утенка в тонкого лебедя.

Сама Таня не пришла. Тоже торопилась навести порядок в доме под язвительные замечания обиженной свекрови.

Мысленно я возненавидела князя Долгорукого. Из-за его беспечного решения, читай, самодурства, он вызвал истинный переполох, доставил всем кучу неудобств. И ведь мужчина не останется на ночь или хотя бы на ужин. Посмотрит на меня, поговорит, обсудит со старшим братом приданое, и в тот же вечер вернется к себе домой.

Злилась. Ради нескольких часов терпеть столько мучений.

Критически оглядывая себя в зеркале, я поблагодарила всех горничных.

Жаль, но фокус не удался. Не станет тяжелая медведица в одночасье грациозной ланью. Вот и я не стала. Да, смотрелась лучше. Да, симпатичнее, но ради затянутой фигуры я едва дышала, а пластины корсета впивались в нежную кожу.

Волосы мне не убирали, закололи заколкой, чтобы пряди на лицо не сваливались. Немного подрумянили.

Интересно, а что скажет матушка? Похвалит? Или найдет за что поругать?

Так и не отыскав своего пушистого помощника, я спустилась вниз, в гостиную, где уже сидела Антонина Михайловна, все братья и невестка.

— Ох, Ольга, — встал со своего места Федор, — ты прекрасно выглядишь.

— И правда, — вставила Таня, тепло улыбаясь мне.

Пожалуй, самооценка у меня чуточку поднялась.

— Что прекрасного? Что? — всплеснула руками маменька. — Грузная, неповоротливая, даже стыдно замуж отдавать. И за кого отдаем? Отец в гробу перевернется.

— Матушка, прошу вас молчать, — с нажимом отозвался старший брат, подошел ко мне и помог усесться на длинную кушетку. — И особенно при наших гостях. Вы же не хотите вызвать мое неудовольствие или обиду князя Долгорукого?

— А вы меня больше ни о чем и не спрашиваете. Перестали уважать. — Не унималась ворчливая женщина. — Родной сын против матери пошел.

— Если вы продолжите, я буду вынужден попросить вас вернуться в собственную спальню. — Разозлился глава семейства. — Долгоруких мы можем встретить и без вас.

Похоже, что вежливый приказ подействовал. Но я нутром ощущала, что ненадолго. Не утерпит вдовствующая княгиня, позже снова попытается уколоть меня.

Но не об этом мне следовало думать.

Я боялась, дрожала словно осиновый лист на холодном ветру. Ладони вспотели от напряжения.Не выдам ли я себя? Не заподозрит ли Долгорукий? Все-таки мы были знакомы.

Ожидание продлилось недолго. Сергей Владимирович, его мать Екатерина Степановна, прибыли аккурат в тот час, который указали. Все услышали, как их встречает управляющий поместьем, как вежливо здоровается, принимает верхнюю одежду и ведет к нам.

Мы поднялись.

Не одна я тревожилась за этот внезапный прием. Татьяна тоже нервничала, теребив в своих руках белый, шелковый платок. Впервые она выступала в роли хозяйки.

— Ваше Превосходительство.

— Ваше Превосходительство.

Мужчины вышли вперед и поздоровались. Рукопожатие вышло крепким, мне показалось, что даже болезненным.

Впервые за сотню лет Долгорукий переступил порог дома Бестужевых.

Я не слушала, что говорит брат, как он представляет всех домочадцев. Не очень вежливо уставилась на жениха, и ничего не могла с этим поделать.

Князь был высок, физически развит, но, наверное, все военные становились таковыми. Крепкие, широкие плечи, мускулатура свидетельствовали о способности переносить все трудности военной, часто полевой жизни.

С тонкими, правильными чертами лица, присущими высшим кругам аристократии. Чисто выбритый, с чуть вьющимися волосами и смуглой кожей. Сергей Владимирович мог похвастаться очерченным, волевым подбородком, с необычно острыми, высокими скулами и притягательным взглядом. Он был красив и явно знал об этом.

В первые мгновения я бы дала ему лет двадцать семь, двадцать восемь, но чем дольше я смотрела, тем больше приходила к выводу, что он гораздо старше. В глазах застыло странное выражение. Не скучающее, не небрежное, не мученическое, он ведь тоже пострадал из-за приказа императора, а цепкое, жесткое, словно он подмечал каждый сантиметр обстановки.

Держался он прямо, не ссутулился, двигался медленно и лениво. Повернулся ко мне...

— С Ольгой вы уже знакомы, — раздался голос Федора, отвлекая меня от созерцания.

Я вдруг вспомнила, что не знаю, как правильно себя вести. В связи с трауром мы никуда не выезжали, поэтому брать пример я могла только с домашних. Поклон, книксен, что делать-то?

Изобразив неуклюжий реверанс, заметив, как многозначительно переглянулся князь со своей матушкой, я учтиво поздоровалась.

— Добрый день, Сергей Владимирович, — старалась выглядеть нежной, робкой.

— Рад вас видеть, княжна, — с некоторой заминкой отозвался мой суженый. Задержал губы у моей ладони, прищурился.

Реакция была любопытной, но я решила не придавать каждому жесту какое-то сакральное значение. Мы практически на смотринах, но есть ли разница, если свадь уже оговорена?

Когда с приветствиями было закончено, он представил и свою родительницу.

На вид она чем-то напоминала мне Антонину Михайловну, обладала таким же властным выражением лица, была серьезной, замкнутой.

Холодно улыбнувшись, она предпочла общаться не со мной, а с маменькой, но я-то знала, что она не выпускает меня из виду, следит.

— Прошу, дорогие гостьи, — Федор пригласил Долгоруких в столовую, взял под руку Татьяну и пошел впереди всей процессии.

За ним Долгорукие, за князем и вдовствующей княгиней младшие братья. Последней шла я.

В мой локоть вцепилась матушка и принялась шепотом отчитывать.

— Веди себя прилично, Ольга. Неужели я тебя ничему не научила. Наглая ты оказалась, кто бы знал. Смотрела, пялилась. Одним предкам известно, что о тебе князь подумает. Перестань нас всех позорить.

Сжав руку матери, да посильнее, я предпочла не отвечать. Ушей слишком много... лишних.

Меня и жениха посадили друг напротив друга. И возле главы дома, конечно. Сначала произошел традиционный обмен любезностями.

— Спасибо за прием, Федор, у вас великолепный дом, — осматривал убранство мужчина.

— И Олюшка — замечательная девушка, — опустилась до скупого комплимента моя будущая свекровь.

Я зарделась, но не от слов Екатерины Степановны, а из-за внимательного взгляда Сергея. Жутко хотелось побеседовать с ним наедине. Выяснить, о чем же он и Оля переговаривались на злополучном балу.

— А я благодарю вас за приезд, — поднял бокал старший брат и произнес тост. — Пусть союз между нашими семьями будет нерушимым, чтобы мы больше ссорились, и чтобы он моей сестре принес много счастья.

Ох, как лицо у маменьки перекосилось. Да и свекровь отчего-то губы поджала. Зато Сергей чувствовал себя свободно, словно и не было между Бестужевыми и Долгорукими никакой вражды.

Екатерина Степановна болтала с Татьяной и Антониной Михайловной о хозяйстве, о слугах и о летнем отдыхе на минеральных водах. Мужчины завязали тихую беседу об армии. Вскоре в полк отбывал Антон, готовый примерить на себя военные мундир.Я прислушивалась, изучала, что происходит в государстве, пока мое передвижение ограничено одной усадьбой.

Сергей рассказывал о магических прорывах, о каких, я едва ли понимала. Что-то такое Воланд болтал, но он-то утверждал, что все твари из подземелий запечатаны надежно.

Твердо решив вечером поймать кота и вытрясти из него душу и признания, я расслабилась. Все равно с женщинами подобных разговоров не ведут.

Но расслабилась зря. Поймав момент моей слабости, на меня накинулась вдовствующая княгиня Долгорукая.

— Олюшка, а не расскажете про себя? Про вас почти ничего не известно. На балах, да приемах вы больше в стороне сидели. В танцах почти никогда не участвовали, только с братом. Какого же было мое удивление, когда вы с Сережей двумя словечками перемолвились, а Его Величество вас сразу на женитьбу благословил.

Она, что, обвиняла меня в том, что я все подстроила?

Отложив приборы, собиралась с мыслями, чтобы осторожно ответить.

— Простите, княгиня, но я даже не знаю, с чего начать. Выросла я здесь, пределов поместья и столицы не покидала.

— Какая вы скромная, словно совсем жизни и не видели.

— Да, моя сестра скромная, — подтвердил брат, не понимая, к чему клонит Екатерина Степановна. — У нее замечательное воспитание, хорошее образование...

— Дружбу, говорят, крепкую с цесаревичем водит, — бросила между делом женщина, — видимо, полезную...

Теперь замолчали все, ожидая, что я скажу в свое оправдание.

Это своего рода обвинение. Незамужняя молодая девушка, едва достигшая совершеннолетие, умудрилась завести близкие отношения с наследником. От репутации ни клочка не останется.

Но это же бред. С цесаревичем? Дружбу? О чем она? Общайся я с кем-то помимо семьи, я бы наверняка об этом уже знала, письма должны были приходить, новости, но мной-то никто не интересовался.

— Матушка, перестаньте, — тихо, но настойчиво произнес Сергей.

Опять посмотрел на меня... странно... с сочувствием.

— Прости, Сережа, но должны мы знать больше. Сплетни начнут потом о тебе ходить, о твоих детях будущих. И без того пустышку в дом берем.

— Не начнут.

Не выдержав оскорблений, заметно помрачнев, со своего места поднялся Федор.

— Позвольте, но я не понимаю, о чем вы говорите. Веди себя Ольга неприлично, об этом бы уже знали все. Дворец хоть и огромный, но деревню провинциальную напоминает. Складывается впечатление, что вы специально скандал учинить пытаетесь. — Бушевал он, — Сергей, в этом твоя цель состояла? Поэтому приезд ранний?

Брат был разгневан. Надоело ему разыгрывать комедию. Он всех радушно принял, Таня с ног сбилась, чтобы стол накрыть и в срок успеть, а меня оговаривают.

— Нет, Федор, нет, — Долгорукий тоже поднялся. — Я прошу прощения за княгиню. Матушка, извинись перед Ольгой.

— Извинюсь, если это неправда. — Екатерина Степановна упрямо настаивала на своем.

И вновь все глаза были обращены ко мне.

Правда, неправда, мне-то откуда знать?

Я медлила, врать не хотела, боялась последствий, если выяснится, что Оля не так проста, как показалась. Уже открыла было рот, чтобы самой извиниться и сбежать из-за стола, ссылаясь на возникшую слабость, но меня опередил будущий супруг.

— Я приказываю. Не вызывай моего раздражения. И поверь, мне точно известно, что это неправда.

Будущая свекровь потемнела. Меня-то она уже опозорила, а сама слабость показывать не стремилась. Тем более, перед ненавистными Бестужевыми и возможной невесткой, которую она осуждала.

Как ни странно, положение сгладила Антонина Михайловна.

— Танюша, как замечательно у тебя получилось стол накрыть, — заметила она, обводя взглядом блюда, расставленные на столе. А вы, Екатерина Степановна, у вас тоже дочь на выданье. Может, мы о ней что-то узнаем? Она в следующем году будет свету представлена?

Я чуть куском пирога не подавилась, не ожидала от маменьки подобной услуги. Таня тоже изрядно удивилась и переглянулась со мной.

Антонина Михайловна, что, помогла нам?

О детях, особенно о тех, кого любили и кем гордились, женщины могли говорить бесконечно. По-моему, матушка не просто так спросила, присматривала невесту для младшего Святослава.

И кто ее осудит? Если два дворянских рода перемирие объявили, к тому же соседи, то брак с точки зрения выгоды очень полезен. Да и Святослав обогатится. Младшим сыновьям, чтобы заиметь уважение, капитал дорога либо в армию, либо жениться по расчету.

Пока они беседовали, Федор примирился с Сергеем. А последний, гипнотизируя меня своим взглядом, внезапно произнес.

— Ольга Юрьевна, а вы не согласитесь мне сад показать?

Удостоверившись, что я не ослышалась, повернулась к главе семейства. Федор кивнул, понимая, что мне и будущему супругу стоит больше общаться перед предстоящей свадьбой, разрешил покинуть стол.

Дождавшись, когда князь встанет, обойдет и подаст мне руку, я вопросительно поглядела и на мать. Она моргнула, словно сама показывала свое одобрение.

Поразительные метаморфозы.

Вдвоем с Долгоруким вышли на террасу.Я помалкивала, стараясь себя не выдать, но мечтала, чтобы сам князь напомнил о цесаревиче и о моей мнимой дружбе с ним. Похоже, ему известно больше, чем мне.

— Вы все-таки на мою матушку не обижайтесь, — нехотя, не без труда заговорил мужчина, — она не со зла. Она ведь всего не знает. Я за нее приношу извинения.

Мы спускались по лестнице. Моя рука лежала на локте мужчины.

— Занятно, а после свадьбы она мне такой же теплый прием устроит?

— В имении вас никто не обидит. Я не позволю.

— А вы? — я развернулась. — Не обидите?

После протяжного вздоха догадалась, что ответ будет не самым однозначным.

— Ольга Юрьевна, вы ведь сами понимаете, какой у нас будет брак...

— Не понимаю...

Мой собеседник чуть зубами не заскрипел, смотрел на меня с высока в своих белоснежных перчатках и медленно закипал.

— Фиктивный, ненастоящий, показной. Его Величество отблагодарил вас за помощь его сыну, да и я ценю вашу храбрость и жертвенность, но отношения между нами невозможны. Я люблю другую...

Чем дольше он говорил, тем больше вопросов возникало. Олюшка спасла цесаревича? Как? Каким образом? Избранница дворянина, которой он успел отдать свое сердце, меня интересовала мало.

А судьба тем временем словно издевалась надо мной. Неподалеку, в пожухлой, прошлогодней траве, с которой едва сошел снег, мелькнул черный, длинный и явно кошачий хвост.

Я соображала, чтобы такого сказать Сергею, чтобы выглядело менее подозрительно.

— Разве мы не можем отвертеться? Может, есть какая-нибудь лазейка?

Сергей остановился посреди дорожки. Встал как вкопанный, насторожился.

— А вы, что, сами этой свадьбы не хотите? Передумали?

«Видимо, да», — произнесла про себя.

— Я должна радоваться тому, что стану женой человека, который на меня внимания не обращает? Ни во что ставить не будет?

— Кхм, — кашлянул Сергей. — Почему же промолчали, когда Его Императорское Величество, Николай Романович предлагал вам... кхм, меня?

— А вы?

Спорить готова, что он тоже перед императором помалкивал. Пусть Олюшка слабая, добрая и бесхарактерная, но кто в своем уме от дара правителя отказывается?

— Не будем обо мне. — Отмахнулся князь. — Простите за мои слова, княжна, но магии у вас нет, сил мало, перспектив никаких. Я лучшая партия. Вы для меня... — он замялся, — скажем, подходящая.

Что же за мир такой? А про женскую самостоятельность они когда-нибудь слышали? Впрочем, раз он хочет фиктивный брак, почему бы и нет. Не этого ли я хотела? Попрошу у него поместье... небольшое, содержание. Устроюсь отдельно, разберусь со всеми трудностями, а потом...

Потом я не задумывалась. В планах было вернуться домой, в свой мир. Но Воланд, проныра мохнатый, не указал, как это сделать. Настаивал, что сначала борьба с врагами, а потом можно и о дороге обратной поговорить.

— Ладно, князь, — согласилась я с его выводами. — Будь по-вашему. Но после свадьбы я хотела бы жить раздельно.

— Простите, Ольга, — опешил он, растерялся, не ожидая подобной прыти от меня, — Вы совсем на себя непохожи. Ведете себя чудно. То и двух слов в присутствии связать не могли, а теперь...

Сразу прикусила язык и мысленно посетовала на свою предшественницу.

Тем временем мужчина продолжил:

— О раздельном проживании и речей никаких вестись не может!

Я от удивления рот открыла. Он ведь сам сказал, что влюблен в другую? Зачем в имении соперница для возлюбленной? Чтобы мы друг на друге в кознях тренировались?

— Эм... ум... — не могла прийти в себя, потеряв способность разговаривать.

С виду Сергей Владимирович — приличный человек, а на деле собакой на себе оказался? Ни себе, ни людям?

— Хотя бы в первый год, — тут же пояснил князь, завидев мое замешательство. — Если мы сразу разъедемся, у Его Величества возникнут вопросы.

И то верно. Сомневаюсь, что император скоро оставит нас без своего внимания. Чувствую, наоборот. А если в деле замешан его сын, то и года может мало показаться.

— А после? — я уточнила.

— А после я готов вас отпустить, — прищурившись, произнес мужчина и вновь взял меня за руку, легонько ее сдавив, — если вы, конечно, обещаете сохранять благоразумие, осторожность и приличия.

Слушая мои заверения в том, что я вполне адекватная и соображающая девица, он все равно не верил в меня, о чем-то думал и подозревал.

— Княжна, неужели вас устроит подобное положение? Жить на краю страны, не выходить в свет, быть моей тенью...

Да, знатные барышни мечтают совершенно о другом.

— В свете меня не любят, издеваются, — выдохнула и ничуть не жалела о сложившихся обстоятельствах, — с вами у нас будущего нет...

Сергей моментально вскинулся, нахмурился.

— Нет? Вы настолько уверены?

Складывалось впечатление, что я задела его за живое. Мужчины здесь слишком гордые, слишком тщеславные.

Опять я лишнее сболтнула. Почему не могу просто кротко молчать? Почему меня порассуждать тянет?

— Уверена, — отмахнулась, — не хочу вступать в борьбу за сердце дворянина, которое мне, впрочем, и не нужно.

Пожалуй, прозвучало грубовато, даже чересчур. Я заметила, как изменился в лице мой будущий супруг, как глаза его потемнели. Не нравилось известному аристократу, что скромная мышка не мечтает о свадьбе с ним, не ведется на красивую внешность и знатный род. Но, во-первых, я сама была знатной, а во-вторых, думала я не о романтических связях и свадьбах, а о том, как выполнить условия для возвращения в свой мир, где нет этого домостроевского маразма.

— Простите, — выдавила из себя с трудом. Прятать характер становилось все сложнее.

— Прощаю, Ольга Юрьевна, — хмыкнул князь. — Справедливое замечание. Я выполню вашу просьбу, — сказал он с явным облегчением. — Дам вам усадьбу, челядь, содержание хорошее. Приданое ваше трогать не буду. Но... — он замолчал, а я от нетерпения подалась вперед.

Между прочим, не одна я страдала от любопытства. В желтой траве прятался Воланд, а в окне прихожей мелькнула макушка моей невестки.

— Повторюсь, — продолжал мужчина, — ведете вы себя странно. Куда делась та девушка, которая полчаса с мыслями собиралась, чтобы ко мне подойти и помощи с Александром попросить? Не узнаю вас.

— А она, как про свадьбу узнала, перестала смущаться, — подняла подбородок вверх. — Решила сама своей судьбой распоряжаться.

На это Долгорукий мне ничего не ответил, лишь взглядом задумчивым обвел.

Мы еще несколько минут погуляли, прошлись по дорожкам, мимо клумб, с которых сходил снег, и вернулись в дом.

Обед завершился, все сидели в гостиной, но при нашем появлении встали. Федор и Сергей Владимирович тут же ушли в кабинет, чтобы обсудить условия помолвки, а я села рядом с Татьяной, немного успокоившись после знакомства с женихом.

Не так страшен черт, как его малюют. По-моему, договорились мы удачно. Он не дурак, чем-то понравился мне, честный, благородный. Вряд ли от него подвоха можно ждать. Надеюсь, и я произвела на него благоприятное впечатление. В конце концов, год — долгий срок. Лучше нам мирно жить, а не как кошка с собакой.

Но стоило мне выдохнуть с облегчением, как две пожилые женщины налетели на меня, чтобы обсудить свадьбу.

Они спрашивали обо всем, о дате, о платье, о цветах. Сначала я пыталась вставить словечко, но быстро догадалась, что мое мнение никого не интересует, что делают они это для соблюдения приличий.

Антонина Михайловна и Екатерина Степановна нашли друг в друге достойных соперников. Они беседовали, спорили, завуалировано кидались оскорблениями. Но в этой битве, внезапно, маменька встала на мою сторону и неистово защищала.

Может, совесть в ней проснулась, а может, хотела удостовериться, что наверняка сбудет нелюбимую дочь с рук. Лично я полагалась на второй вариант.

К счастью, надолго чета Долгоруких задерживаться не стала. Провожали их всей семьей и двором. И прислуга вышла, чтобы на давнего врага Бестужевых посмотреть. Где-то в толпе я заметила и Сашку.

Напоследок у меня с Сергеем вышла еще одна минутка наедине.

— Я рад, Ольга, — поцеловал он мою ладонь на прощание, — что мы так быстро нашли общий язык. Цесаревич был прав, когда говорил о вас.

— Что же он говорил? — не могла не полюбопытствовать я.

— Что в жены мне достанется самая поразительная девушка и самая умная, образованная, среди всех придворных. Простите меня, я вас недооценил.

— Слишком часто вы, князь, извинения приносите, — заворчала я, скрывая смущение, потому что понятия не имела, отчего удостоилась высокой похвалы. — Надеюсь, я вас тоже недооценила.

— Посмотрим.

Он выпустил мои пальцы из своей ладони, помог подоспевшей матери забраться в карету и отбыл.

Едва они скрылись за воротами, как ко мне подскочил Федор.

— Ну? — он был крайне обеспокоен. — О чем вы разговаривали, Олюшка? Сергей меня заверил, что обижать тебя не будет.

Я оглянулась на брата. Как ему объяснить, что теперь Олюшку сложно обидеть? Что зубов на меня не хватит?

— Да ничем не примечательная беседа, — скромно вымолвила. — Мы, кажется, нашли общий язык.

Любопытство князя Бестужева я удовлетворила. Я заметила, что Федор, вообще, не стремился вникать в женские проблемы и чаяния, он, вон, даже противостояния Татьяны и матушки не замечал. Но я его за это не винила. Не принято подобное в этом мире.

— Если вы позволите, я бы к себе удалилась, — картинно прижала ладонь ко лбу. — Устала очень.

— Конечно, Олюшка, конечно.

Брат обвел всех воинственным взглядом. Он удостоверился, а маменька и невестка мечтали полюбопытствовать. Все же без разницы какой век на дворе, всем женщинам хочется хорошенько посплетничать.

А ко всяким девичьим недомоганиям все относились с уважением. Чихнешь, а тебе и лекаря, и священника позовут.

Подхватив ничего не подозревающего кота, я ретировалась с подъездной дорожки. Видела, понимала, что ближе к вечеру меня родня навестит, но пока появилось время вытрясти из Воланда хотя бы крохи информации.

— Мяу, зачем так грубо? — возмутился черный, пушистый бродяга.

Мы были одни, вся челядь либо во дворе находилась, либо на кухне.

— Думается мне, — я внимательнее присматривалась к фамильяру, — что ты мастер от ответов уходить. Меня вокруг пальца обвел, толком ничего не объяснил, про цесаревича умолчал. Признавайся давай, что тебе известно.

Я посильнее сжала внушительную тушку. Нет, боли ему не принесла, я животных не мучаю, но намерения свои показала. Мы как раз в комнату пришли.

— Да нет у тебя ничего с цесаревичем, мамой клянусь, — истошно замяукал Воланд. — Я и сам толком ничего не знаю, я же твой фамильяр, а не Олюшкин.

Он спрыгнул с моих рук и устроился на постели.

— Совсем ничего не знаешь? — не поверила ни единому слову. — Я князя Долгорукого о чем-то спросила. Александра спасла. Как?

— А разве ж это важно, Ольга? — проворчал кот.

— Если не хочешь, чтобы меня быстро обнаружили, то важно, Воланд, важно, — прищурилась я. — Уже вопросы у Его Превосходительства вызываю.

— Ой, горе ты луковое. Везде беду ищешь. Ничего в знакомстве цесаревича и Олюшки такого нет. Она просто стала свидетелем, как Его Высочество к магии обратился, фею призывал.

— Фею? — не удержалась от смешка. — Какую фею?

— Такую фею, — буркнул Воланд, — желания она исполняет. Целых три. Нам бы такая не помешала.

И то верно.

— Давай сами призовем? — рассмеялась я, поглаживая животное по шерстке. — Тебе борьба с врагами, мне дорога домой.

— Ага, и будет как с цесаревичем... Он призвал и чуть лапти не отбросил. Вместо феи черт явился, — пожаловался питомец. — Благо Олюшка сразу распознала его сущность. Начал он Александра мучить, а девушка все подсмотрела, позвала на помощь Его Величество и князя. Сергей его спас, а Николай Романович, чтобы дело замять и чтобы никто не проговорился, предложил помолвку.

— А фея? — недоумевала я.

— А фею никто и не видел. Нет их уже, — фыркнул кот, — перебили в самую первую войну.

Что же, первое, что я уяснила, это то, что у меня преступно мало знаний об истории страны. Надо устранить подобное упущение. А во-вторых, что будущий правитель империи виноват в возможных прорывах. Он, оказывается, нижний мир распечатал, сам того не ведая.

Его Величество быстро осознал, что натворил его отпрыск, но если Долгорукому он доверял, был уверен, что тот и рта не раскроет, то личность княжны Бестужевой вопросы вызывала.

— Как с вами сложно, — потерла виски от боли.

Меня будто горячей иголкой тыкали. Фея, магия, демоны и черти... И замужество еще, будь оно неладно.

Из комнаты я больше не выходила. Попросила Любушку мне учебники принести по истории, читала долго, но в памяти едва ли что-то оставалось. Я больше о Сергее думала, перебирала все его фразы и поведение.

Мать его ко мне настороженно отнеслась, но это, похоже, из-за слухов. Видел, может, кто-то слышал, как я про цесаревича говорю. Сам князь показался благородным, честным, красивым...

Немного обидно было замечать, как свысока он смотрит на меня. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, я его внешностью не впечатляла. Полненькая, круглая, без магии, пустышка. Он сам признался, что мечтал о другой невесте.

Даже занятно, а кого он выбрал, в кого влюбился?

Что-то мне подсказывало, что девушка не дворянской крови. С него станется, он мог и с горничной в отношения вступить.

Сергей Владимирович достаточно решителен, позвал бы уже суженую к алтарю, а коли не позвал... Да еще и обрадовался моему предложению...

Определенно у семьи Долгоруких множество своих скелетов в шкафу.

Неожиданно в дверь постучались.

— Олюшка, можно? — ласковым тоном обратилась Антонина Михайловна.

Я чуть слюной от шока не подавилась.

— Проходите, конечно, — разрешила матери. — Чем обязана?