Свадьба по приказу (СИ)

Глава 10. Сергей.

Все дни, проведенные в разлуке с молодой супругой, князь корил себя за несдержанность. За злые слова, сорвавшиеся с языка, за то, что повел себя некрасиво, не по княжески. И помириться с Ольгой не вышло, расстались буквально врагами.

Были у него намерения побеседовать с девушкой, найти компромисс, да только дверь в ее спальню была заперта. Уезжал он чуть ли не ночью, и, видимо, жена со спокойной душой заснула.

Она заснула, а он до сих пор места себе не находит, мучается. Подозрения противные одолевают по поводу цесаревича. И хотя не верить Александру причин нет, он его хороший друг: и плечо подставит, и спиной закроет, ревность все равно прокрадывается.

И к кому ревность? К Бестужевской дочке без магии, к барышне, чьи предки давным-давно Долгоруких обокрали. К упертой, наглой и чересчур уверенной в себе Ольге.

То ли дело его Евгения, мягкая, добрая, покладистая.

Чем больше князь думал о двух женщинах в его жизни, тем ярче проявлялся образ жены, а не любовницы. Задела Оля его за живое. Обвинила непонятно в чем, и тираном выставила.

Этим он и объяснял свои вспыхнувшие собственнические чувства.

Отправившись по наводке Уварова искать демона, Сергей пришел к выводу, что ему стоит обратиться к другому ясновидящему. Дмитрий Сергеевич второй раз ошибся: нет в деревне никого. Прочесал леса, обошел каждого жителя с артефактом, удостоверяясь, что и следа беса тут в помине не было. Зато в столице, в день его свадьбы огромный разлом образовался, который Уваров не предвидел.

Столько дней прошло, а они до сих пор на месте крутятся. Магов с даром Дмитрия преступно мало, Сергей в уме имен пять перечислит. Многие из ясновидящих предпочитали селиться подальше от крупных городов, чтобы никаких предчувствий не иметь, но вспомнилось имя одной, весьма эксцентричной женщины.

Дарья Алексеевна Аракчеева — очень богатая графиня, любившая собирать вокруг себя творческую публику. Рано лишившись мужа, замуж она так и не вышла, предпочитая развязный образ жизни. Почтенные матроны ее недолюбливали, держали дочерей подальше от пагубного влияния, а с мужчинами Дарья Алексеевна обращалась без труда.

Недолго раздумывая, проверив еще раз сведения, выданные Уваровым, Долгорукий решил возвращаться в столицу, не дождавшись ответа императора.

Загонял лошадей, не давал своим людям отдохнуть, лишь бы быстрее достигнуть точки назначения. Он и родным не писал, чтобы не сорваться, и к ним не заехать. Сначала дела, потом заслуженный отдых.

Правда, одну малость он себе позволил. Велел Карлу Филипповичу отправлять письма в его городской дом до востребования. Чтобы управляющий ему обо всем происходящем в усадьбе доносил.

— Доброе утро, Дарья Алексеевна, — здоровался Долгорукий, дождавшись хозяйки особняка. Он не остановился ни разу и предпочел моментально навестить ясновидящую. — Надеюсь, я не слишком рано? Простите, что без предупреждения.

Аракчеева вышла в домашнем платье и приветливо улыбнулась. Она лет на десять младше его матери. Женщина красоту и притягательность не потеряла, блистала, но было в том свете что-то фальшивое, ненастоящее. К тому же, несмотря на возраст, Дарья Алексеевна продолжала отчаянно флиртовать с молодыми офицерами.

— Что вы, Сергей Владимирович. — Подала она руку, выставив вперед пальцы, усеянные перстнями, — какая честь. Хотите чаю? А в гостиной и поведаете мне причину, что заставила вас прийти.

— Спасибо, — он слегка коснулся губами ее ладони, а потом выпрямился и коротко поклонился, — не буду отказываться.

— А у меня отказываться и не принято, — совсем расхихикалась дворянка.

Времени князю едва ли доставало, и в связи с этим, к расспросам он приступил немедля. Перед Дарьей можно было не скрытничать, тем более что гостьей она на свадьбе была, и разлом своими глазами видела.

— Я хочу знать местонахождение демона, — обозначил Сергей, описав перед этим ситуацию, не сильно вдаваясь в подробности.

— А Уваров что? — посерьезнела женщина и опустила формальности. — Почему к нему не обратился?

— И к нему обязательно пойду, Дарья Алексеевна, — признался князь. — Но два мнения всегда лучше, чем одно.

— Да? Какую очаровательную чепуху ты несешь, мой мальчик. Дмитрий Сергеевич меня ни во что не ставит, терпеть не может, называет умалишенной старухой, — фыркнула она, отворачиваясь в сторону и поправив рукава. — Раз ты ко мне явился, значит, его суждению не доверяешь... — заметила мудро.

— Это не так, — прищурился Долгорукий, не желая выдавать истинных намерений.

Злословить о друге отца, о его друге князь ни с кем бы не стал. Это так, проверить, себя успокоить.

— Ладно, не мое дело, так не мое, — хмыкнула графиня и пожала плечами. — Я помогу, но при одном условии...

— Каком? — изумился Сергей.

Обычно подобные просьбы в завуалированном контексте произносятся, а Аракчеева словно ничего и не стесняется.

— Привези мне свою жену. Страсть, как пообщаться охота. Она показалась мне милой девушкой.

Мысленно мужчина присвистнул. Если он их сведет, то мать его поедом съест, может и сама Ольга. Репутация у новой княгини пострадать может, да и его собственная.

— Что задумался? Не хочешь? — выгнула хозяйка дома брови. — Тогда ступай. Привечать людей, которые меня не уважают, я не буду.

— Зачем вам Ольга? — недоумевал Долгорукий. — Она во дворце-то редко появлялась. Рисовать и петь не любит. Магией не владеет. Для чего вы ее зовете?

— Это уже не твоего дела, князь, — чудно повела себя Дарья, резко оборвав разговор. — Я не заставляю. Не можешь, не приводи. Тогда и от меня ничего не требуй. Я на службе не состою, и отвечать тебе не обязана.

Она помрачнела и насупилась.

— Дело государственной важности... — пробовал достучаться до нее князь.

— Тогда неси бумагу от Его Величества с приказом и печатью. — упрямилась Дарья. — Так и быть, я тоже подсоблю.

В итоге Сергей Владимирович ушел ни с чем. Язык не поворачивался согласиться. Получил лишь новую загадку, связанную каким-то образом с его женой и Аракчеевой.

Приехал в дом, умылся, сменил одежду и взялся изучать письма. И когда прочитал... Волосы на затылке зашевелились.

— Борис, — крикнул слуге, — запрягай карету. Надо в усадьбу возвращаться.

— А как возвращаться-то барин? Вас же поутру Его Величество ждет.

Кажется, Сергей Владимирович вспомнил все бранные слова, известные ему сызмальства. Потер вспотевший лоб, осел в кресло.

— Тогда позови посыльного, пусть немедленно в усадьбу отправляется.

Пока Борис бегал по дому, Долгорукий написал несколько строк матери. В подробности он не вдавался, не сообщил, что в курсе всех обстоятельств, но оповестил, что через день вернется, чему бы это ему не стоило. Запечатал конверт и застыл, задумался, нужно ли такое же послание отправлять супруге.

Ольга, что же ты творишь?

Карл Филиппович был честен, весьма деликатно объяснил, что Екатерина Степановна несколько раз оскорбила девушку, не приняла ее, но чтобы настолько...

И чего ей Женька сделала? Добрее создания Сергей просто не знает.

Расходившаяся по венам злость отравляла сознание. Оля его наказала, замучила, вот и он ее накажет. Раз ее обижает положение в усадьбе, так оно и будет. Отложив перо, он вручил единственный пергамент прислуге, а потом долго сидел в кабинете, размышляя над бедами, сыпавшимися на голову мужчины словно из рога изобилия.

Видят боги, не было в его намерениях обижать Бестужеву. Не готов он был к браку, не мечтал о нем. Его и ее насильно поженили. И когда ему на мгновение показалось, что союз будет сносен, что Ольга — разумная барышня, она выкинула очередную причуду.

К счастью, о его приезде услышал один из друзей, поселившийся по соседству. Граф Власов Вадим, с кем они вместе учились и служили, навестил его вечером.

— Не говори, что с нами встречаться не собирался, — фыркнул Вадим, едва проникнув дом. Он по-хозяйски вел себя в его покоях, наливая в два бокала янтарную жидкость.

— А эти два зачем? — хмурился Сергей, когда друг не остановился и добавил еще два.

Он рад, конечно, встрече. Да домашние заботы все мысли заняли.

— Жди и других гостей, — рассмеялся Вадим. — Михаил и Демид тоже прибудут.

Кажется, офицеры рассчитывали на бессонную ночь, полную кутежа и веселья.

Не прошло и пятнадцати минут, как в дом заявился князь Метельский и татарский князь Галицкий. Две полные противоположности: светловолосый балагур, любимец женщин и мрачный, молчаливый восточный хан.

Усевшись вокруг Долгорукого, они выслушали его краткий пересказ событий, связанный с феей и демоном. Поохали, пожурили молодого цесаревича.

— Он хотя бы объяснил, зачем чего ритуал затеял? — сжал ладони Демид.

В прошлое столетие его земля особенно пострадала от нашествия нечисти.

— Нет, — замотал головой хозяин дома, — желание хотел исполнить? Да и какая теперь разница?

— Я бы выяснил, — ответил темноглазый, смуглый мужчина. — Может, это к фее приведет. А где фея, там и бес отыщется.

— Хватит, хватит, — всех перебил Вадим. — Мы, к сожалению, на твою свадьбу не успели, все на заданиях были. Расскажи о жене своей. Молва не врет? Бестужева действительно сильно похорошела?

— Оторвать бы тебе язык, — скривился рядом Михаил. — Ты о чужой жене говоришь. Просто поздравь и порадуйся.

— А есть за что радоваться? Сергей отчего-то невесел, — пожал плечами Власов.

Он был самым младшим, по годам ближе к Александру, чем к князьям, поэтому некоторые речи мужчины ему прощали.

— Ольга похорошела, да, — машинально кивнул Сергей. — И характер проявила... непокорный.

— Да ну? — даже Демид, вечно невозмутимый Галицкий, воспитанный в восточных порядках, никогда не проявляющий эмоций, изогнул бровь. — Та маленькая мышка с каштановой копной волос? Которую родные братья ущемляли?

— Она самая, — подтвердил Долгорукий. — Дружбу водит с Александром, бранится со мной. Ведет себя не как невинная девушка, а будто я в доме фурию поселил.

Не в его натуре было сплетничать и злословить, но сегодня дал маху: выдал больше положенного, о чем моментально пожалел.

— Интересно, — хмыкнул рядом Михаил. — Хоть в гости к тебе напрашивайся, чтобы на счастливую чету посмотреть.

Слова Метельского тронули за живое. По столице уже слухи ходят, что жена похорошела, с Его Высочеством у нее странная дружба, друга в этой компании только не хватает.

— Простите, но нескоро вам удастся, — сказал, но в интонации проявились предупредительные, металлические нотки. — Прежде я с ней отношения налажу, и с демоном вопросы решу, кстати...

Князь изменил русло беседы. Расспрашивал подробно Метельского, Власова и Галицкого о наличии у них остатков артефакта, того самого, которым побороли демонов в прошлый раз. Дворяне выдавали тайны неохотно и все-таки признались, что амулеты хранят, как зеницу ока. Из сокровищниц не достают, а доступ в помещение есть исключительно у родовых глав, то есть у них.

Сергей давно пришел к выводу, что алый камень снова понадобится. Осталось найти фею, где бы ее боги ни носили, а там и демон подскачет, испугавшись за свое благополучие.

Говорили друзья долго, тему с женитьбой Долгорукого больше не поднимали, ощутив его разочарование. Вспоминали обучение, службу. Строили планы на будущее. Каждого из них завтра пригласили ко двору.

Утром Сергей Владимирович проснулся с пеленой во взгляде и мигренью. Вынужденная бессонница, усталость давали о себе знать. Быстро закончив со сборами, он поехал к Николаю Романовичу доложить о том, что командировка была, по сути, бесполезной. Хотел еще встретиться с Дмитрием Сергеевичем Уваровым, но ему сообщили, что ясновидящий сказался больным и с неделю уже носа из особняка городского не показывает.

— Ума не приложу, где нового мага искать, — разводил руками император.

Одного, точнее одну, князь отлично запомнил. Пересказал свою встречу с госпожой Аракчеевой и попросил от Его Величества содействия.

— Разберусь с ней, — сухо отозвался Николай Романович. — Ты домой поспеши. С женой, наконец, время проведи. Я пока буду Галицкого или Метельского отправлять, если мне что-то понадобится.

Не сказать, что новость Сергея осчастливила, но с Его Величеством не спорят. Складывалось впечатление, что императору тоже известно о проблемах в его доме.

Ночью ему закладывали карету. Он бы и затемно погнал в усадьбу, да хлынул небывалый весенний дождь. Дороги могло размыть, а в темноте, если экипаж застрянет, он лишь время потеряет. Пришлось отложить поездку на утро.

Погода к рассветному часу не улучшилась. Подморозило, но терпение, достигшее предела, заставило и его, и его отряд двигаться в мерзком, липком тумане.

Будь день светлый, без осадков, в поместье бы все оказались примерно через два часа, но судьба явно издевалась над ним. Они часто останавливались, магией вытаскивали повозку из рытвин, успокаивали лошадей, испугавшихся грома и молний вдалеке.

Уже выезжая на подъездную дорогу, сердце Сергея забилось, словно заведенное. Стало жарко, душно, несмотря на прохладу в воздухе.

Его ждали, на крыльце стояла мать, а ее горничная держала над ней зонтик. Рядом улыбалась Полина, кутаясь в меховой платок. Позади устроился Ярослав. За короткое время он успел подрасти и, поразительно, возмужал.

Его не было несколько недель, когда младший брат успел?

Князь и ступить шагу от кареты не успел, как к нему подбежала Екатерина Степановна и крепко его обняла.

— Сережа, милый, как я рада, что ты приехал. Мы по тебе очень соскучились.

— Я тоже, матушка, — он продолжал обводить глазами крыльцо, ища кого-то.

— Жену потерял, дорогой? — С насмешкой заметила вдовствующая княгиня. — Бесстыдница прячется, гнева твоего боится.

Устало вздохнув, он махнул ладонью.

— Рассказывайте...

Вместе с ней он зашел в дом, чтобы не стоять под проливным дождем. С каждым сказанным словом матери сильнее закипал, ощущая, как сила его прорывается наружу.

Опасно огненного мага до белого каления доводить. Ох, как опасно.

— Как вы допустили? Как позволили? — недоумевал Сергей, имея в виду ссылку Евгении.

Да и другие действия вызывали вопросы. От цесаревича по просьбе его супруги в поместье приехал незнакомец — Лебедев Богдан Иванович. Он обучал его брата основам магии, чтобы Ярослав поступал в академию. А ведь князь четко выразился: никого со стороны до его приезда не брать. Да и рекомендации от Александра его смущали.

Эта странная прогулка Ольги со Всеволодом, остальное самоуправство.

— А что мне оставалось? — защищалась Екатерина Степановна. — Женя действительно твою жену оболгала, виновата. Не буду девчонку прикрывать, она за дело получила. Да и наша пустышка оказалась вовсе не пустышкой.

— Не кем? — резко остановившись, удержал матушку, столкнувшуюся с ним и чуть не потерявшую равновесие.

— Не пустышкой, Сережа, — поджимала губы княгиня. — Она маг, и если я правильно поняла, то редкий, важный...

— Да какой? Что вы все мямлите, медлите? — разозлился Его Превосходительство.

— Ясновидящая она, — обиженно фыркнула женщина. — Не расспрашивала, но стихия в ней не проявлялась, а давление каждый житель в подворье почувствовал.

Долгорукий едва удержался, чтобы не побежать наверх. Ясновидящая? Оля?

Нет. Быть такого не может.

И в памяти всплыла ситуация, когда он обидел девушку, и двери, и стекла в окнах задребезжали. Как она молниеносно изменилась после смерти отца, как приобрела уверенность.

Видимо, печальное событие разбудило в ней спящую магию, а она, будучи неопытной, необученной, удерживала ее как могла и скрывала. Но опять же, зачем?

Выдохнув, он принял решение. Поговорит со всеми домашними, выяснит обстоятельства, а после проведет беседу с женой. Пора взяться за ее воспитание, ежели ей никто не указ стал. Не посмотрит он на обретенный дар.

Князь переоделся, умылся и спустился к родным, в столовую. Оля к нему не вышла, подтверждая колкую фразу матушки: прячется.

Полина злобно отзывалась о невестке, бранила ее и бросалась князю на шею, словно искала в Сергее защиту. Екатерина Степановна высокомерно вздергивала нос, тоже не питая симпатии к девушке. Лишь Ярослав наедине, стесняясь, тихо сообщил, что женщины в поместье повели себя некрасиво. И он своим поведением не гордится, но извинения Ольге за себя принес.

Сергей и сам догадывался, что мать Бестужеву не примет. У нее давнее соперничество с Марией Семеновной, родовой секрет, рассоривший некогда крепкую дружбу — проще говоря, это обычная ссора между женщинами, нытье очередное.

Встав из-за стола, толком не поев, он позвал Карла Филипповича.

— Звали, барин? — усатый управляющий поклонился.

— Звал, — кивнул Долгорукий. — Едва погода наладится, отправь человека за Евгенией. Возвращай ее.

Отметил, что сестра ухмыльнулась, удерживая язвительную улыбку, что княгиня сверкнула глазами.

— Как прикажете, барин, — покорно произнес мужчина и скрылся за дверями.

Он ушел, и Сергей обвел суровым взглядом всех присутствующих.

— Ты ее отошлешь, да? — подала голос Полина.

— Да за что? — зашипел младший брат. — Ты сама ее доводила, ни во что не ставила.

— Ты ее защищаешь, потому что наказа маменьки ослушался, — отвечала она в тон. — Свое получил.

— Хватит! — оборвал перепалку князь.

Он почти никогда не ругался на родных. Безмерно их любил, родителей уважал. Но что мать, что сестра, да и Ярослав перешли все границы. Уезжая, он надеялся, что сохранится хотя бы худой мир.

Ясное дело, супруга взбрыкнула. Из-за подлянок членов семьи ему долго замаливать прощение перед ней придется. Единственное, чего он Олюшке не простит, так это высылку Жени. Оля на слабой отыгралась, а не честный отпор дала.

— Сережа? — вскинула брови Екатерина Степановна.

— Хватит, я сказал. — Он принялся ходить туда-сюда, заложив руки за спину. — Мою просьбу вы не выполнили, жизнь мне и Ольге Юрьевне усложнили. Брак наш практически расстроен, а он заключен не по нашему желанию, а по приказу. Раз вам настолько уживаться с моей женой тяжело, предлагаю отправиться в соседнюю область. Там поместье меньше, но вашими стараниями, — обернулся он на мать, — хозяйство налажено.

— Ты меня прогоняешь? И Полину? И Ярослава? — ошалела княгиня. — А как же его поступление?

— Вы его отпускать от своей юбки не хотели, — насмешливо высказался Сергей, — а теперь поддерживаете?

— Как его не поддерживать, если он с твоей нахалкой спелся, — забурчала женщина.

— Вот и не будете терпеть нахалку. Так и быть, Ярослав останется. Я накажу его учителю, чтобы у парня времени ни на что не хватало. Пусть учится, стремление похвальное.

— А я? — дернулась вверх сестра. — А я как же? Вышлешь? Из-за нее?

— По-моему, я объяснился доступно.

На самом деле он их больше пугал, чем действительно намеревался отправить. Встряска Поле и матушке не помешает.

— Подумайте о том, что вы наделали, — закончил он свою речь, выходя из столовой. — И до завтрашнего дня меня не беспокойте, — добавил напоследок.

Видел, что у обеих глаза на мокром месте.

Проверив крыло, где расположили Ольгу, удостоверившись, что жена скрывалась не в спальне, мужчина долго обходил особняк. Куда она могла деться? Не в его же спальне?

На всякий случай он проверил и свои покои, но девушки будто след простыл. Наконец, в голову пришла отчаянная мысль.

Федор некогда признался ему, что сестра любила прятаться в библиотеке. В поместье их было две. Первая в основном крыле, а вторая, или как ее называли, малая, находилась в левой части дома.

Едва Сергей зашел, моментально догадался, что супруга где-то здесь. Вдохнул и почувствовал ее запах. Удивительно, они очень мало времени провели вместе, а аромат ее впечатался в память. Свежий, полевой, чистый.

— Ольга! — крикнул в пустоту. — Ольга Юрьевна!

В помещении не слышно ни одного шороха, буквально зловещая тишина наступила. Оглядевшись, князь уставился на окна, скрытые тяжелыми, темно-красными портьерами.

— Ольга! Я знаю, что ты здесь! — добавил громкости в голос, надеясь, что жена перестанет прятаться.

Но, так и не дождавшись, со злостью принялся срывать занавески, сдирая их с деревянных карнизов. Одну, вторую...

Бросал ткань на пол и ругался про себя.

Подойдя к третьей, чуть успокоил гнев и ярость, обрел самообладание. Отдернул очередную штору и...

За ней Сергей обнаружил свою ценную пропажу. Оля сидела, вытянув ноги на подоконнике, лениво захлопнула книгу, делая вид, что ее никто отчаянно не звал.

На мгновение Долгорукий застыл. Сам не мог разобраться: восхищается он ей, соскучился или мечтает придушить.

Бестужева, а ныне носившая фамилию его рода, Ольга Юрьевна с видом истинной императрицы выпрямилась, соскочила с насиженного места, сделала несколько шагов до полки, сложив на нее свою книгу.

Он проводил ее взглядом, поражаясь чужой невозмутимости. Красивая, надменная, гордая, прошла мимо него, взмахнув густой каштановой шевелюрой. Обвела пусть и карими, но ледяными глазами.

— Рада видеть вас в добром здравии, муж, — Она первой нарушила молчание и изобразила перед Сергеем реверанс. — Как прошло путешествие? Достигли вы успеха на задании?

Плутовка.

Князь умело совладал с эмоциями, фальшиво улыбнулся и потянулся за ее рукой. Медленно поцеловал тыльную сторону ладони, переплел свои пальцы с пальцами девушки...

— Все прошло отлично, дорогая, — Пропел как ни в чем не бывало. Сергей давно при дворе, владеет притворством, отлично ощущает себя при маскараде. — Но скажите на милость, по какой причине вы не захотели меня встретить? Занимались чем-то более важным, вышивали?

Но эта игра в лживую вежливость быстро надоела. Он чувствительно сжал пальцы Ольги, внимательнее к ней присмотрелся.

Супруга сглотнула, кажется, испугалась и сделала попытку вырваться из его захвата. Но мужчина ее не отпустил, удержал крепче.

— Мне показалось, что вы не сильно нуждаетесь в моем присутствии, — оправдывалась жена.

Не нуждается? Он не нуждается? Да, он наломал дров, но и сама новоявленная княгиня хороша.

Видят бог-отец и богиня-матушка, Сергей прогрессивных взглядов. Готов на уступки идти, осознавал свои ошибки. Приструнит и мать, и сестру. А Оля...

Она перед лицом богов обещала быть покорной, послушной. Ничего подобного в ней нет. Не хватает ей гибкости, мягкости. Словно сама в военного превратилась.

Выгнала, выкинула Женьку.

— Дорогая жена, — он дернул ее на себя и прямо проговорил, давая понять, что ему известно о ее делишках, — а надо ли напоминать, что усадьба моя, двор мой, и я здесь полновластный хозяин? Только я могу решать, кому оставаться, а кто покинет имение. Вам понятно? Или объяснить более доступно?

Чем дольше князь держал супругу, тем сильнее распалялся. Бестужевская дочь умудрялась доводить Сергея до исступления за пару секунд одной неосторожной фразой, одним кивком головы.

Но и сама Ольга спокойной не осталась. С силой оттолкнула мужа, фыркнув от негодования.

— Понятно, Ваше Превосходительство. Я же здесь временно, ненадолго? Зачем менять застарелые привычки ради меня? Правильно?

Менять? Привычки? Мужчина до свадьбы объяснил ей будущие перспективы. Она не спорила. Чего девица добивается?

— К чему это вы клоните, Ольга Юрьевна? — решился уточнить.

А когда услышал, был окончательно повергнут.

— К разводу, мой князь.

Она произнесла, а у него эти слова словно на сердце раскаленным железом высекли.

Какой развод? Он невозможен. Их император женил, а не священнослужитель в провинциальном храме. Связь почти нерушима. Николай Романович в жизни не позволит двум представителям старых, древних родов развестись.

— На каких же основаниях, дорогая супруга? — Долгорукий сжал руки в кулаки и устрашающе захрустел костяшками пальцев.

К счастью, Оля не дура. Понимает, что из-за глупых разногласий разрыв никто не проведет, даже боги его не одобрят.

— А из-за вашей супружеской неполноценности, дорогой. — ухмыльнулась нахалка, прижала ладонь к сердцу и на придыхании добавила: —Какое горе, приданое придется вернуть.

Все...

Разум Сергея Владимировича покинул. Он встал, будто заморозился на несколько мгновений. Осознавал, принимал через себя ее бесстыдную речь.

Супружеская неполноценность? Брак они не закрепили? Этого она хочет?

Никто и никогда не обвинит род Долгоруких по подобной причине.

Ярость внутри запылала, огонь в груди разгорелся, и до последнего не осознавая, что он творит, князь сделал шаг к своей жене. Подхватил ее за талию, перекинул через плечо и понес прочь из библиотеки.

Девушка на нем елозила, отбивала болезненными ударами по его спине, ногами тарабанила по животу и груди.

— Поставь меня на место, идиот! — верещала как умалишенная.

— Будешь сквернословить, Ольга, — Сергей стянул ее ноги, не давая нормально двигаться. — накажу сильнее. Неполноценный, говоришь... Придется доказать обратное.

Он нес ее в свою комнату. Хочет ночи с ним? Получит.

Олюшка неистово долбила его по плечам, кричала, пугая цветистыми фразами всех домашних. Плевать она хотела на приличия и правила. Чтобы окончательно не опозориться в глазах прислуги и семьи, князь не нашел решения лучше: заставил ее замолчать, наложив заклинание.

Девушка то открывала, то закрывала рот, а осознав, что толку никакого, разозлилась пуще прежнего.

Движения стали осмысленнее, резче. А потом в доме словно приведение завелось. Всюду потухли свечи, задрожал пол, забились окна в ставнях. Опять его благоверная выпустила магию, не в силах с ней совладать.

Слава богам, что они оба достигли места назначения.

Долгорукий стащил ее со своего плеча, аккуратно положил на постель, но заклятье не снял. Отошел подальше и наблюдал за женой, которая металась из стороны в сторону.

Она и сама испугалась своей реакции, выпущенного волшебства. Складывалось впечатление, что будь она в силах, она бы никогда себя не выдала.

Он отчетливо почувствовал чужое вмешательство в ауру, как она его «читает». Даже специально все щиты снял, чтобы Ольга знала, какие муки ему принесла.

Но скинув ее с плеча, завидев ее испуганное донельзя лицо, он смилостивился, пожалел и позволил разговаривать.

— Если сделаешь это, — забилась она в самый угол, — никогда не прощу. Слышишь? Никогда. Не убью, но отомстить смогу.

Глаза у нее бегали, дышала тяжело. С уголка глаз скатилась одна слезинка.

— Я похож на насильника? — Сергей выступил вперед и сел на самый краешек.

Вот же дурная. Какую бы ярость тот ни испытывал, в жизни бы не стал издеваться над женой. Чтобы она не натворила, какую бы беду в дом ни принесла.

— Ты меня понес сюда, ты голоса лишил, ты... — Она схватилась за подушку, подняла над головой, явно целясь в хозяина комнаты, но в последний момент передумала. Бросила ее на пол, заплакала. — Ненавижу тебя!

Его злость прошла мгновенно, не мог устоять дворянин перед женскими слезами, а слова Ольги добавили веса в его груз вины.

Ненавидит. Вон как смотрит, словно мечтает, чтобы он под землю провалился. Разве этого он хотел с ней? Разве собирался хоть как-то юную княжну обижать?

Осторожно двигаясь, стараясь заново не испугать жену, он остановился в непосредственной близости. Она лежала на животе и содрогалась от рыданий.

— Оля, Ольга, — не знал, как вести себя лучше, — я не хотел. Не хотел тебе никакую боль причинять.

Зачем-то провел ладонью по рассыпавшимся волосам, скользнул вниз, к пояснице.

— Прости меня, не планировал я тебя пугать. Моя мать, сестра...

Она резко развернулась.

— Не хотел? Твои родные меня ни во что не ставят, ненавидят. Напели тебе жалобы обо мне, а ты и рад все слушать. Конечно, все недовольны, что тебя на пустышке женили. А я? Я довольна? Думаешь, мечтала о тебе, вздыхала по ночам? Отпусти, дай этот клятый развод. Екатерина Степановна, Полина и Ярослав осчастливятся.

Опять она про развод талдычит, который в их положении невозможен. А теперь и вдвойне. Не будет же он скрывать от императора, что у Ольги Долгорукой дар спящий, редкий проснулся.

— С моей матерью и Полей вопрос решен, — поведал ей мужчина. — Ежели не уживешься с ними, не услышишь от них извинения, то они поедут в другое имение. Будут вести хозяйство там.

Ему показалось, или всхлипывания прекратились? Чтобы не лгать, чем-то успокоить супругу, Сергей добавил:

— А Ярослав ко мне сам с повинной пришел. Сообщил, что был к тебе несправедлив. Стыдится.

Девушка развернулась, явив миру заплаканное лицо. Князю захотелось прижать ее к сердцу, смахнуть с ресниц остатки слезинок, забрать ее горе и любым способом замолить прощение. Он и сам хорош, оставил ее с обиженной свекровью, подозревал ведь, что матушка не смирится с его женитьбой.

Все-таки Ольга молодая, несмышленая, держится великолепно, даже умудрилась домашних в его отсутствие построить, а все же переживает, боится.

Будь ее воля, владей она магией в полной мере, все бы по струнке ходили.

— Значит, ты передумал? — это было первое, что она спросила.

Жаль, что ему толком ответить нечего. Ясновидящая. Любой другой бы на его месте в девицу вцепился. Какие возможности открываются.

С другой стороны, удерживать подле себя магиссу, которая чувств к нему не питает, не хотелось. И Женька еще...

Вспомнив про крепостную, Долгорукий потемнел.

— Не передумал, нет, — закачал он головой. — У нас уговор: год вместе живем, а потом я готов тебя отослать. С деньгами, с имением. Ты ни в чем нуждаться не будешь. Хочешь, куплю ближайшее, чтобы тебе до Федора было несколько часов пути?

— Но свободы не дашь? — уточняла непокорная жена.

— Прости... — развел он руками.

Искренне полагал, что Ольга снова зальется слезами, упадет носом в покрывало и продолжит стенать и плакать. Но он мог ожидать от нее чего угодно, а Бестужева всегда его удивляла.

Она ни на кого непохожа. Ни на властную мать, ни на кокетку-Полину, ни на раболепствующую Женьку. Сама по себе, целеустремленная, изображает из себя независимую. Тяжело ее чертами характера не восхищаться.

Возвращаясь домой, он намеревался Ольгу сурово отчитать, наказать, заставить уважать себя и родных, а на деле она его заставила извиняться. И она права... в чем-то.

Вытерев остатки соленых дорожек с щек, она села, подвинулась и поставила ноги на пол.

— Не отправляй мать и сестру. Отошли меня... куда-нибудь неподалеку. Я не буду мешать им, а они не будут издеваться надо мной. Все в выигрыше.

— Нельзя, Ольга, — выдохнул мужчина. — Ко мне мои друзья-офицеры с визитом собираются. Ты была недальновидна, призвала учителя от Александра. Думаешь, он не докладывает, что у меня в доме творится? — с укором взглянул на супругу. — Да и дар твой...

— Заметил... — девушка ладонью стукнула себя по лбу.

Определенно несмышленая. Кто бы его не заметил? Даже в тот день, перед отъездом, Сергей ощутил чужую силу и влияние, счел все выбросом у Ярослава, все-таки подросток. Кто бы знал, что под его крышей настолько могущественный и ценный маг.

Он подозревал, что отголоски и до поместья Бестужевых дошли.

— Тебе учитель нужен, тренировки, — обозначил хозяин усадьбы.

— Это секрет был, — без восторга отозвалась княгиня.

Сергей понятия не имел, отчего Олюшка дар втайне хранила. Но вознамерившись вернуть ее спокойствие и податливый характер, поспешил заверить, что новая весть из дома далеко не уйдет.

— Сам тебя обучать буду, согласишься?

Несколько секунд она пытливо его изучала.

— Может быть, — наконец, Оля царственно кивнула, будто речь шла о чем-то возвышенном и невероятно важном.

Нет, князь не умалял ее сил, он не идиот, но и не понимал, отчего она долго раздумывает.

Разрешила, и слава богам, недалеко и их примирение. Но оставался один нерешенный вопрос, который он не мог ей спустить, даже несмотря на то, что конфликт с новой скоростью разгорится.

— Евгению я повелел вернуть, — произнес Долгорукий, заметив, как искорки в глазах супруги заполыхали. — Не тебе ее гнать.