Свадьба по приказу (СИ)

Глава 1. Ольга.

В уютной гостиной было подозрительно тихо. Скрипели поленья, подброшенные в камин, раздавались нетерпеливые вздохи. Женщины шелестели юбками, а мужчины переговаривались между собой. Все застыли, ожидая, когда мой брат, новый князь, вернется домой от императора. Мы уже слышали, как экипаж въехал на территорию усадьбы, как фыркали уставшие от долгой дороги лошади, как перекрикивались конюхи, ругаясь на чем свет стоит.

Вокруг меня сидело несколько человек, облаченных в серые и черные цвета. Дама, чей возраст приближался к пятидесяти годам, двое молодых людей во франтоватых нарядах, и бледная, светловолосая девушка.

Все пребывали в трауре. Глава семьи Бестужевых не так давно скончался. После похорон старший сын уехал во дворец, а несчастная вдова, младшие сыновья и невестка остались в имении.

И большинство этих людей испытывало ко мне неприязнь. По их мнению, младшая дочка, последний ребенок в семье, тихая, забитая мышка, над которой домашние издевались, приложила к этому руку. Я вызвала его гнев, ярость, он обвинил меня в распутстве. Его слабое здоровье было подорвано, случился сердечный приступ, и Юрия Вениаминовича не стало.

Грустно.

Знали бы они, что это не князь Бестужев не выдержал, не только его сердце дрогнуло, а Олюшка, та, в чьем теле я сейчас находилась, померла в этот же миг, когда батюшка объявил ей волю Его Императорского Величества.

Душа скромной и болезненной девушки покинула тело, и на ее месте оказалась я. Тоже Ольга, но куда более уверенная в себе, и намного старше.

Я не могла вспомнить, что произошло со мной там, за гранью, и каким образом я перенеслась, но увиденное повергло меня в шок. Я долго не осознавала, что вокруг меня новая реальность, отвечала невпопад, вела себя неподобающе и, пожалуй, нагловато.

А когда Юрий Вениаминович позволил себе поднять на меня руку, я не выдержала, дала отпор, чего мужчина, конечно, не ожидал. Осел, закашлялся, потянулся от боли в спине и в сердце, а потом мгновенно умер. Мне показалось, что перед смертью он догадался, что его дочь — не его дочь.

Прошло несколько дней, прежде чем я освоилась. Все и до этого считали Олюшку сумасшедшей, полоумной. Мои ошибки, незнание простейшего, прощалось. Но я успела ко всем приглядеться, поменяла тактику и вела себя тише воды и ниже травы, чтобы не вызывать никаких подозрений.

Изумление у всех прошло, а на меня свалились обвинения.

Матушка буквально возненавидела дочь, братья избегали. Невестка, Татьяна, вышедшая замуж за Федора, сторонилась, но хотя бы не доставала.

Тяжело же настоящей Оле приходилось, а все из-за того, что девушка не родилась с магией. Все дети Бестужевых славились своей силой и могуществом. Даже про Юрия говорили, что нет огневика сильнее, а на Олюшке благодать богов закончилась.

Если Федор, Антон и Святослав отличались и здоровьем, и умом, и красотой, то Оле досталась плотная фигура, отсутствие характера и не одного зачатка волшебства.

Ее и замуж выгодно не выдать, о чем очень часто сетовала маменька.

К счастью, Федор был не так зависим от мнения отца. Не обладал его жестокостью и склонностью к садизму. Он по-своему защищал сестру, опекал. Не давал ее в обиду перед старшим родственником, но и не разговаривал с ней по душам.

Не принято здесь так.

Тоскливая жизнь у Оли была, мрачная.

В общем, сидели мы все месте, скорбно молчали и ожидали появления главы семейства. Новоявленный князь не заставил себя долго ждать. Не переодевшись, не умывшись, не отдохнув, Федор сразу прошел в гостиную.

Для начала обнял молодую жену. После потянулся к матери.

А я буквально вдавилась в свое кресло, боясь, что на меня лишний раз обратят внимание. Я старалась держать язык за зубами, но для этого приходилось прилагать массу усилий. А как известно, подобное выводит.

— С приездом, сынок, — вдовствующая княгиня встала и даже чуточку улыбнулась. — Надеюсь, все прошло хорошо? Передал от нас приветствие Его Величеству?

Тон у нее был ласковый, дружелюбный. За столько дней она ни разу не заговорила так со мной.

— Все благополучно, матушка, — кивнул Федор, о чем-то перемолвившись с братьями. Смотрел он при этом на меня, а я отчаянно делала вид, что занята вышиванием. Отчаянно и очень плохо. Я абсолютно не умела шить, вязать, вдевать нитку в иголку. — Передал, а Николай Романович в ответ передавал вам соболезнования. Я получил все грамоты, Его Императорское Величество принял присягу и напомнил мне об одном приказе, который наш батюшка проигнорировал, царствие ему небесное. Да и не мог он...

— Ты о чем, дорогой? — не сразу поняла Антонина Михайловна.

А потом как поняла...

И как поняли все остальные...

Это ведь и было причиной, отчего Олюшка и Юрий Вениаминович поссорились.

— Требует, чтобы Оля вышла замуж, когда закончится траур, — заключил старший брат. — Дал не больше трех месяцев на подготовку. Через неделю сюда Долгорукие приедут...

— Как же так? Что за новая напасть?— ахнула женщина и вновь бросила на меня негодующий взгляд, будто я была во всем виновата. — Три месяца всего. И сюда приедут? Наши кровные враги?

— Они от брака и помолвки тоже восторга не испытывают, — хмыкнул Федор Юрьевич, продолжая меня изучать. — но императору не отказывают. Давно пора закончить эту глупую вражду.

— Великие предки, что же делается, — всплеснула руками хозяйка дома. — Хорошо, будь они не ладны. Я все подготовлю, а ты... — нашла она меня глазами, — идем за мной!

— Нет! — оборвал всех Федор. Он ласково потрепал жену, провел рукой по ее животу, потому что Таня перед его отъездом сообщила, что на сносях, а потом обратился ко мне. — Оля, пойдем в кабинет, нам надо поговорить.

— Ты же не отдохнул, — заворчала Антонина Михайловна. — Я сама все объясню.

— На том свете отдохну. В конце концов, я сестру буду замуж выдавать. Я хочу знать ее мнение.

Поразившись последним словам брата, я тихо поднялась, прижала к груди пяльца, а потом, минут братьев и маменьку, выскочила в коридор.

Федор молчал до самого своего кабинета, точнее, до кабинета предыдущего князя, но теперь брат занимал его по праву.

Мужчина галантно пододал мне стул, дождался, когда я устроюсь, а потом, дойдя до своего широкого кресла, снял тесный сюртук и развязал платок на шее.

Я следила за ним с некоторой опаской. Слишком мало его знала, еще меньше, чем других домашних. Едва прошли похороны, как молодой барин поехал в столицу. Сестру, в отличие от других родственников, он любил, но что произойдет, когда Федя поймет, что в теле Оли не Оля?

Чинно сложив руки, я ждала, когда Федор соберется с мыслями, но он совсем не торопился. То зачесывал назад чуть удлинившуюся с последней встречи челку, то теребил запонки на рукавах.

Я тоже помалкивала, обводила взглядом ненавистное мне помещение . Именно сюда-то я и переместилась.

До появления Федора я избегала этой комнаты, но даже в его присутствии она вызывала во мне некий трепет. В тот злополучный день я Олин отец налетел на меня, верещал что-то о нежеланном замужестве, о врагах, о том, что Олюшка-дура, обратила на себя внимание некого Сергей Владимировича, о котором я, естественно, понятия не имела.

Юрий Вениаминович поднял ладонь, дал мне болезненную затрещину, а когда порывался ударить во второй раз, я пихнула его назад, а сама отбежала. Что-то мне подсказывало, что глава семейства не в первый раз бил свою дочь, а та не в первый раз скрывала синяки на теле.

— Оля, Олюшка, не молчи, — отвлек меня брат. — Я же знаю, насколько ты не хотела замуж. Думала со мной остаться, с Татьяной, с маменькой.

Голос у него был спокойным и... жалостливым. В его глазах я была едва ли смышленее пятилетнего ребенка.

Но, учитывая, что я была благоразумнее, старше и умнее той Ольги, я, напротив, полагала, что свадьба мне может даже помочь.

— А я могу отказаться? — задумчиво подняла брови.

— Не можешь, — печально вздохнул Федор и откинулся на спинку кресла.

Два крупных дворянских рода поругались, и по какой причине и сами не помнили. Кровной вражды не было, но мелкие стычки, дуэли, частые ссоры надоели монарху. И тот не придумал ничего лучше, как соединить две семьи в одну. Выдать замуж дочь Бестужевых за главу Долгоруких.

Идея неплохая, но я-то замуж не стремилась, я бы хотела попасть домой, в свой мир, разобраться, какими волшебными силами меня сюда занесло, и что случилось с Олюшкой.

С другой стороны, жизни в усадьбе мне не будет. Маменька и другие братья издеваются. Прислуга не слушается, смеется. А так, хоть из-под опеки выберусь, договорюсь потом с мужем о раздельном проживании и решу свои проблемы. Чем не план? Известно, жених не в восторге от навязанной супруги. У меня ни магии, ни фигуры, ни хорошего образования. Только благородный род и богатое приданое.

Чем больше я думала, тем изумленнее становилось выражение на лице у моего брата. Он, кажется, не привык, когда сестра о чем-то здраво рассуждает.

— Что с тобой? — заинтересовался он. — После бала ты была так испугана, заплакала, а сейчас и слезинки не проронила.

— Зачем же плакать, коли я ничего исправить не могу? — старалась выглядеть наивно и покладисто, поменьше вызывать у него подозрений.

— Тоже верно, — подтвердил мужчина. — Одно хорошо, что они соседи. Если тебя кто-то обидит, сразу дашь знать. Я не посмотрю, что Сергей генерал-майор, я мигом примчусь.

— Спасибо, — нервно ему улыбнулась.

Отчего-то в этот миг расплакаться захотелось. Видимо, соскучилась по искренней заботе и волнению. Никто со мной в усадьбе не носился, не сочувствовал. Слошные тычки и ругань.

Говорили мне недолго. Я видела, что он устал, что едва на ногах держится, поэтому особенно не расспрашивала. Успею еще.

Федор вроде потянулся ко мне, порывался обнять, но мгновение ушло, а я слишком стеснялась и переживала.

Покинув кабинет, я не присоединилась к скорбящим в гостиную, отболталась, что у меня разболелась голова, и я не приду к ужину.

Моя горничная высокомерно на меня посмотрела, когда я передавала сообщение с извинениями. И прислуга относилась к Олюшке с презрением, видя, как с девушкой обходятся родители.

Нет, лучше и правда на эту проклятую свадьбу согласиться, уехать, пока Антонина Михайловна меня замуж за какого-нибудь купца не выдала.

Оставшись одна, я первым делом побежала к зеркалу. Предыдущая хозяйка к телу относилась пренебрежительно, но я ее за это не винила. Девушка в горестные минуты пристрастилась к печеньям, калачам, пирогам и другой выпечке. Хоть в этом у нее не было недостатка. К сожалению, теперь я отдувалась за двоих. Держала строгую диету, занималась, пока меня никто не видит.

В целом, на внешность можно было не жаловаться. Лицо у меня было миловидное, с правильными чертами. Карие глаза с лисьим прищуром, совсем не похожим на остальных членов семейства Бестужевых. А волосы... они тяжелыми каштановыми кудрями ложились на мои, пока покатые плечи.

Эх, может, на локоны и купился Долгорукий? Если верить слухам, то идея у императора назрела, потому что Его Величество увидел нас двоих рядом на балу, таинственно о чем-то шептавшихся. Я, естественно, ни о чем не ведала, знать не знала о теме беседы, но после этого разговора у Олюшки и начались проблемы.

Дома ее буквально заклеймили позором.

А если верить и другим сплетням, то княжну Бестужеву в свете не жаловали. Пустышка, что с нее взять? А вот генерал-майор Сергей Долгорукий был известным придворным, желанным гостем на всех мероприятиях, красавцем и повесой. Для чего он обращался к Ольге? Тоже хотел поиздеваться?

Задумавшись над этим вопросом, я зашла за ширму и принялась исполнять акробатические трюки, чтобы развязать проклятый корсет. Эту часть своего ежедневного туалета я возненавидела моментально, но и отказаться от него не могла, фигура не позволяла.

— Апчхи! — раздалось где-то в спальне.

Незнакомое, скрипучее и явно мужское.

Потом кто-то фыркнул и чихнул еще раз.

Насторожившись, я стащила платье и прижала его к груди. Ко мне никто никогда заходил, даже служанка.

Ступая на цыпочках, осторожно выглянула из-за ширмы.

«Фух, кот, — подумала я, обнаружив возле натопленного камина черного, короткошерстного и увесистого кота. Моментально успокоилась, расслабила мышцы, отвернулась и... повернулась снова. — Черт возьми, кот? Откуда?»

Животное меня нисколько не напугалось, словно каждый день со мной ночевало. Он разлегся на полу и принялся вылизывать одну из лап.

— Как ты сюда пробрался, мальчик? — опустилась и провела рукой по чистой, блестящей шерстке.

Нет, конечно, в имении свои коты были, но я ни разу не видела именно этот великолепный экземпляр.

Жирный, лоснящийся, с рваным ухом и хитрым выражением.

Но едва я оторвала ладонь, как произошло что-то необъяснимое. Еще более удивительное, чем мое попадание в другой мир и в чужое тело.

— Сашка твоя приворовывает, — фыркнул котище и заговорил. Натурально заговорил на моем родном языке. На человеческом в смысле.— Ты бы приструнила горничную. Она меня, кстати, и впустила. Еще приговаривала, чтобы я вещи твои попортил. Так-то я могу, — явил он свои когти, — но у тебя там ничего и не осталось в гардеробе.

Осознав, что мне не показалось, что я не превратилась в сумасшедшую, я осела на ковер и отползла от зверя подальше.

— Ты кто такой? — не могла сказать, что боялась его, но предпочла увеличить расстояние между нами.

Говорящий кот. Его только для полного счастья не хватало.

Хотелось прокричаться, пожаловаться, но некому. Пора привыкнуть к вывертам судьбы. Телепортация, магия, теперь вот он... И его фразочки по поводу служанки меня совсем не волновали.

— Я фамильяр, — важно сообщил мой неожиданный гость и махнул длинным хвостом. — Твой дух, помощник и... — критически оглядел меня с головы до ног. И явно не найдя во мне ничего положительного, продолжил: — видимо, наставник.

— Фами...кто? — не поняла я.

— Не фами... кто, а фамильяр. Нет, если ты совсем дура необразованная, то я обращусь в высший магический совет. Сколько можно меня посылать к неотесанным...

— Ведьмам? Я ведьма?

Я хихикнула. Я уже во все поверила, даже сама расстроилась, что в тело пустышки попала, а окажусь злой колдуньей? Ведьмы в этом мире вроде бы водились и славились сглазами, ядами и любовью причинять гадости.

После нескольких недель в обществе Бестужевых, я как раз очень не против кому-нибудь гадость причинить. У меня целый список из обидчиков имеется.

Кот опять посмотрел на меня как на идиотку.

— Ты зеленая, бледная?

— Нет.

— Около тебя цветы вянут?

Я оглянулась на маргаритки и фиалки, растущие в горшках на моем подоконнике.

— Нет, — завертела головой. Растения чувствовали себя отлично.

— И нос у тебя не крючковатый.

Коснувшись кончика носа, удостоверилась, что он у меня небольшой, прямой и очень миленький.

— Стало быть, ты не ведьма, — заключил кот. — Да и фамильяры им не положены, у них своих помощников хватает.

От его объяснений понятнее не становилось. Наоборот, пушистая язва запутала меня еще больше. Если верить мифам своего мира, то фамильяры были спутниками ведьм. А котик мне в компанию набивается.

— Тогда почему ты здесь? — недоумевала я. — У меня нет никаких сил, никакой магии.

— Потому что, — устало вздохнул кот, — тебе напитаться было нужно. Ты же иномирянка, — обозначил, словно дело рядовое, ничем не занимательное. — Я до тебя пытался докричаться, достучаться, но ты меня не видела. А как сил поднабралась, я тоже осязаемый стал. — Он запрыгнул мне на колени и принялся ластиться. — Не дрейфь, Ольга, я тебя всему научу.

Прозвучало многообещающе.

— Хорошо бы, если бы ты сказал, отчего появился. Неужели... — в животе появилось странное ощущение, словно там бабочки запорхали, — у меня магия есть?

— Есть, — мурлыкнуло животное, — ты... ясновидящая.

Судя по тону и серьезной мордочке, смеяться не полагалось, пришлось подавить очередной смешок, застывший в горле.

— Ясновидящая, значит?

Та самая, которая пальцами около шара крутит,потерянную сущность ежика ищет, карты таро разбрасывает и энергетические поля читает?

— Не веришь? — подивился котяра. — Ясновидящих у нас чтут. Это не стихийники-разрушители. Ты лечить можешь, ауры читаешь, даже мысли способна прочесть, если очень постараешься.

— Мысли, аура...

Переварить информацию было сложно.

— Да, — закивал маленький хищник, — неужели ни разу не ощущала, глядя на братьев или маменьку?

Я принялась перебирать воспоминания в голове. Я бы не сказала, что что-то чувствовала, но... К Федору, например, я прикипела сразу. Татьяна меня не раздражала, хотя девушка меня старалась избегать, а вот Антона, Святослава и Антонину Михайловну моментально невзлюбила. Это касалось и отца семейства, но о покойниках плохо не говорят.

Все объяснялось тем, что родственники сами относились ко мне неприязненно, но ведь я с первой секунды, с первого мгновения поняла, что двое светловолосых мужчин, маменька — они злые, мерзкие. Кот скажет магия?

Нехотя я подтвердила его слова.

— А как зовут тебя? — снова зарылась пальцами в его шерстке.

— Как хочешь, так и назови, — довольно мурчал он, — мое настоящее имя все равно не выговоришь.

— Бегемот? — предложила я один из вариантов, вспомнив еще одного наглого представителя кошачьих из классики.

— Не солидно, — не согласился фамильяр. — Давай другое.

Не солидно ему.

— Ну, не знаю, — затянула я, — Тень, Уголек, Васька, Дымок, Воланд, — перечисляла одно имя за другим, принимая во внимание его темный окрас.

— О, последнее мне нравится, — мяукнул новоявленный Воланд, — на этом и договоримся.

Я закатила глаза. Он же понятия не имел, в честь кого я дала такое имя. И что-то мне подсказывало, что пояснение его абсолютно не расстроит.

— Ладно, Воланд, — не без труда встала с пола и прихватив питомца, пересела на кровать. — Хотелось бы получить чуть больше информации. Раз ты дух, фамильяр, и есть какой-то магический совет, будь добр, объясни, каким образом я оказалась здесь. Где Олюшка, и как мне вернуться обратно?

— Вернуться, скажешь тоже, — фыркнул зверь. — Ты теперь сама Олюшка, не видишь?

— Отчетливо вижу, но я ведь не она.

— Не она. Но та девочка тоже ясновидящей была, просто не осознавала. Сила же редкая, ей мало, кто обучает. Да и пассивная немного. Разглядеть эту магию непросто. Вот ее семья ничего и не почувствовала. Глупцы.

Кот говорил, а я внимательно его слушала. Выходило безумно занятно.

Олюшкина душа, правда, покинула этот мир. Она вроде и не погибла, но где она, знали только местные боги. Они же меня сюда и затянули. На мой очевидный вопрос: «Зачем?», Воланд долго отнекивался, но под пытками, а точнее, потому, что я пригрозила потянуть его за хвост, он проверещал, что я одна могу этот мир спасти. Но как именно, и кто нападает,он и сам не в курсе. Зато прислан, чтобы меня наставлять и помогать.

Тоже мне, помощничек.

— Вы против кого-то воюете? — я хотела подытожить все логически.

— Да разве людские войны богов интересуют?

— Хорошо, — опять закатила глаза, — а какие войны богов интересуют?

— Против чертей и демонов, естественно. Но они все под замком давно спрятаны. Нет им хода в нашу страну.

— Тогда повторюсь, зачем я?

На это у Воланда ответа уже не было. Он что-то мяукнул, фыркнул и отбежал подальше, чтобы я не исполнила свою угрозу.

Первые несколько минут я злилась, после торговалась, а потом смирилась. Котик ведь тоже приказов слушается. Одно меня расстраивало, я вроде как на свадьбу с князем Долгоруким согласилась, а теперь открылись новые факты.

Заснули мы с питомцем вместе, а когда я проснулась, обнаружила перед собой нерадивую служанку.

Сашка или Александра, как звала ее маменька, кралась незаметно и раскрыла шкатулку, принадлежащую Олюшке, а теперь уже мне, раз я живу в ее теле.

Какое-то время, я продолжала делать вид, что крепко сплю, заодно перебирала в голове слова фамильяра, поступки Сашки и ее презрительное отношение.

Когда она потянула руку, чтобы взять что-то, я села на кровати и грозным голосом сказала:

— Остановись!

— Барышня? — изумилась девушка. — Вы не спите?

— Не сплю, наблюдаю, как меня слуги обкрадывают, — кивнула я разозлившись.

Это какой же надо было быть мямлей, чтобы допустить подобное?

— А я не обкрадываю, Ольга Юрьевна, я на чистку хотела отнести.

— Не трожь! Если бы мне понадобилось, я бы попросила. И вообще, — посмотрела на Воланда, а тот ободряюще кивнул, — иди прочь. Ко мне, в мои покои, никогда не входи. Видеть тебя не хочу. Сегодня сама спущусь на кухню и выберу новую служанку.

— Но ваша матушка...

— Ты ей служишь или мне?

— Нет... — взгляд ее бегал. Не привыкла девушка, что Оля отвечает и приказывает.

— Вот и молчи. Уходи, пока я тебя тряпкой мокрой не погнала.

Смотрелась я довольно воинственно, но то ли на меня обретение магии повлияло, то ли соратник под боком, я решилась больше не подстраиваться под обстановку. Про иномирянство в этом мире никто не слыхивал, если верить фамильяру, а то что у Олюшки характер появится — оно же ей только на пользу, да и старший брат точно поддержит.

Я полагала, что наглая горничная уйдет, но та лишь спину выпрямила и звонко рассмеялась.

Теперь я понимала, о чем мне вчера говорил Воланд. За ней, словно дымка, встала холодная, темная тень. Неприятная, серая. Я будто ощутила брезгливость. Вероятно, Сашка была злобной, завистливой особой, но я отчетливо видела, что она из себя ничего не представляет.

— Вы меня сколько угодно прогонять можете, княженка, но в имении все княгиня Бестужева решает. Антонина Михайловна.

Пришлось ради этого встать и взять кочергу у камина. Взмахнув, я пригрозила наглой идиотке.

— Маменька — вдовствующая княгиня. После похорон всем Татьяна заправляет.

— Как бы не так... — артачилась девица, но все-таки испугалась, отошла к двери.

— Позже узнаем, а прислугу собери, пока я с тобой окончательно не распрощалась.

Сашка выскочила за дверь, а Воланд восхищенно произнес.

— Ну, Ольга, тебе теперь одна дорога. Так и чертей всех прогонишь, и нежить.

Опустив железную кочергу, я постыдилась своей реакции.

— Боюсь, маменька отреагирует по-другому.

Я точно знала, что служанка помчалась жаловаться, но предпочитала поменьше думать об этом. Если часы показывали правильно, я могла застать Татьяну на утренней прогулке перед завтраком.

Жена брата была такой же тихой скромницей, как и Олюшка. Правда, дома ее поддерживали, очень любили, но учили тому, что свекрови противоречить не стоить. Ей надлежало слушаться мужа, вести хозяйство, рожать детей. Она со всем справлялась... почти...

В некоторых вопросах Антонина Михайловна не горела желанием передавать ей бразды правления. Отстраняла от домашних дел, отменяла распоряжения, игнорировала, в общем, вела себя как типичная вредная свекровь, а Таня с ней просто не спорила.

Она была такой кроткой, душевной и тихой, что мне аж тошно становилось.

— Татьяна, Татьяна, — догнала свою сноху.

Та гуляла в саду, в окружении своих верных служанок, которых привезла из дома, и кому могла доверять.

В этом, не без поддержки Федора, она настояла.

— Ольга? — моя невестка изумилась при виде меня. — Доброе утро. Что-то случилось?

Чуть запыхавшись, я смотрела на девушку во все глаза.

Я понимала, за что брат ее выбрал. Все понимали.

Федор хотел, чтобы у него был надежный тыл, спокойная, счастливая жена. Единожды ее встретив, он больше с ней не расставался.

— Доброе утро, — провозгласила я. — Хотела предупредить, что за завтраком будет серьезный разговор с твоей свекровью, моей матушкой.

— Оля, у тебя? Да ты своей тени боишься. — поразилась Татьяна. — Какой?

— Я выгнала служанку, хочу сама подобрать новую.

Полагала, что невестка уцепится за это, одобрит, в конце концов, она хозяйка в усадьбе, но...

— Ты хотела предупредить меня? — Девушка осталась невозмутимой. — Когда я приехала, ты мне и десятка слов не сказала, а я ведь просила о помощи. Ничего. Просто ушла. — Не смогла она скрыть свою обиду.

Понурив голову, я промямлила слабое оправдание.

— Федор не был главой семьи.

— Но к нему прислушивались. Юрий Вениаминович давно не вникал, а ты не спорила...

Ох, как мне становилось стыдно за мою предшественницу. Но если у той не было храбрости, разве можно ее в этом винить?

Я подняла голову и взяла Татьяну за руку.

— Я скоро покину это место. Но я не хочу ехать к будущему мужу с горничной, которую презираю. И хочу, чтобы здесь тоже что-то поменялось. Антон и Святослав отправятся на службу. Думаешь, Федор оставит матушку? Да он ее скорее в дальнее имение отправит.

— Уверена? — прищурилась настоящая княгиня Бестужева.

Как ни странно, в брате я не сомневалась. К маменьке он относился с уважением, но большую часть ее речей пропускал мимо ушей. Да и не был он ее любимчиком, то ли дело младшенькие. Одинаковые, словно близнецы, и гадкие.

— Да, Татьян, — вздохнула я. — Уверена. Теперь-то я тебя точно поддержу.

— Хорошо, — хмыкнула невестка, но до конца все равно не доверилась. — Иди на завтрак, я скоро присоединюсь. Но ведешь себя ты странно. Никогда тебя такой не видела.

Ничего не объясняя, я оставила княгиню одну и, замедлив шаг, отправилась в столовую.

Жизнь семьи Бестужевых можно было сверять по расписанию. Они всегда трапезничали в одно и то же время.

Не торопясь, я зашла в коридор, поправила рукава своего платья, взмахнула подолом, чтобы стряхнуть землю и песок, и нос к носу встретилась со своей родительницей.

Позади нее застыла Сашка с веселой ухмылкой.

— Ольга, — начала вдовствующая княгиня, — ты чего о себе возомнила? Решила прогнать верную Александру, потому что тебе что-то показалось?

Она едва слюной не брызгала, не принимала в расчет, что послушная дочь заимела голос и свое мнение.

— Верно, маменька, — вежливо поклонилась я. — Прогнала. И видеть ее подле себя не желаю. Появится, поколочу.

— Да я скорее тебя выпорю. Александра с детства у нас трудится. С тобой практически выросла.

— И ворует, — поморщившись, сообщила я. — Сколько платьев и драгоценностей у меня пропало, пока она служит?

Что-то мне подсказывало, что Антонина Михайловна в курсе всех краж. У нее ни одна мышца не дрогнула.

— Это не обсуждается, это мой приказ, как главы этого дома! Сашка — твоя горничная. И она никуда не уйдет.

— А вы не глава этого дома, маменька, — съязвила я, удержавшись от детского жеста, и не показала язык. — Теперь глава дома Татьяна, а вам надлежит во вдовье поместье перебраться. Где оно находится, вам известно?

Пожалуй, я была слишком груба, потому что у моей родительницы потемнели глаза. На секунду я испугалась, что она закончит, как ее супруг. Пожилая женщина занесла руку, чтобы дать мне пощечину, но я перехватила.

Я бы хотела оставаться Олюшкой, тихой, скромной, благодушной, но члены семьи воспринимали вежливость как слабость.

— Вы никогда больше не поднимете на меня руку, — зашептала я, а если поднимете... Поступлю с вами так же, как и с Сашкой.

— Кочергой пригрозишь? — с явной обидной зашипела мать.

— Не только пригрожу, — пообещала я.

К счастью, нас прервали. В столовую устремились братья, вошла Татьяна в окружении своих слуг. Спустился и Федор, пребывавший в отличном расположении. Он-то радовался, что находится в родных стенах, что жена рядом, что скоро ребенок родится.

Молодая семья задержалась в дверях. Мужчина расспрашивал супругу о самочувствии и держался за ее, пока очень скромный, живот. Я налюбоваться на них не могла.

За столом долго не завязывалась беседа. Я присматривалась к другим братьям, не понимая, отчего те меня настолько ненавидели. Да, мы сильно отличались.

Федор, Антон и Святослав были голубоглазыми красавцами, но если Федор имел темную шевелюру, то младшие пошли в матушку и славились русым цветом волос.

Я со старшим братом была более похожа. Правда, цвет глаз и разрез у меня другой, но я предпочитала думать, что этим меня одарил Юрий Вениаминович.

— Федор, — первой заговорила Антонина Михайловна, — представляешь, у нашей Ольги прорезался голос. Негоднице теперь никто не указ. Она требует новых слуг.

— В чем проблема, маменька? — не понимал новоявленный глава семейства, держа под столом руку своей благоверной. — Хочет и хочет. Это ее право. Мы не бедствуем, можем и новых предоставить.

— Если так рассуждать, мы горничными не напасемся. Александра долго служила нам... Ее бы, наоборот,наградить.

Ага, за сплетни и доносы.

— Ее обвинили в воровстве, маменька, — заметила Татьяна, которой я успела вскользь рассказать о своих претензиях.

— Кто? Олюшка? Она не в своем уме. — Аргументировала женщина, — я, естественно, могу отправить людей, чтобы вещи горничной обыскали...

— Отличная мысль... — обрадовался Федор.

В его мозгу что-то перещелкнуло. Он внезапно осознал, что участвует в какой-то женской войне, и отчаянно сопротивлялся.

— Я могу быть и не в своем уме, но путь обыск проводят служанки Татьяны, — попросила я, ядовито улыбаясь матушке. — Они покрывать эту воровку не будут, а она, — поймала взгляд своей горничной, — должна остаться здесь.

— Ольга, что за манеры? — возмутилась Антонина Михайловна.

— Но она права, — согласился со мной брат. — Александра, стойте на месте. Уверен, это какое-то недоразумение. Татьяна, будь добра, распорядись.

Ох, да ради этого зрелища все и затевалось. Даже Таня не скрыла своей едкой усмешки. Она попросила своих девушек обыскать комнаты других горничных и обратить внимание на помещения старой прислуги.

Антонина Михайловна бледнела вместе с Сашкой. Потом позеленела, а потом с ненавистью уставилась на меня.

К концу трапезы противная Александа была почти в обмороке, а маменька и куска не проглотила. Девушки Татьяны вернулись.

Выставив ладонь, одна из них притащила браслет, кольцо и две пары сережек. Другая несла выходные платья.

— Простите, барин, — обе поклонились. — Мы с плохими новостями...

Кому как.

Переглянувшись с невесткой, поняла, что она довольна увиденным. Впрочем, как и я, хотя на драгоценные безделушки и одежду мне было плевать.

Зато брат в лице изменился. Ох, мне на секунду страшно стало.

Он стал похож на Юрия Вениаминович в последние мгновения. Потемнел, прищурил налившиеся алым цветом глаза, а после повернулся к вдовствующей княгине.

— Маменька, — голос был обманчиво спокоен, но все, конечно, догадывались, что его невозмутимость напускная, — как это понимать?

— А что понимать? — хмыкнула Антонина Михайловна. Сжала в ладони столовый прибор, костяшки ее пальцев побелели. — Я и сама разочарована. Так этой девке доверяла. Ну, — прикрикнула она на других девушек, — уводите ее, отведите ее к управляющему. Пусть он все ее вещи досмотрит, а ее накажет.

— Но Антонина Михайловна... — всплеснула руками Сашка.

— Уводите, уводите, — продолжала верещать маменька. — Я чуть попозже подойду...

Понятия не имею, для кого разыгрывался весь этот театр. Федор не был дураком, быстро смекнул, что про потерянные вещи матушке было известно, что она все дозволила, что моя горничная меня обижала и доносила обо мне.

Я ждала часа расплаты. Внутри словно уголь накалился. От нетерпения задрожали руки. Вдовствующая княгиня Бестужева за эти несколько дней настолько довела меня, что я бы никогда не пожалела о содеянном. Впрочем, и Татьяна выглядела счастливой.

Еще бы, избавилась от противной и вредной свекрови, которая незаметно, исподтишка отменяла все приказы, новшества, переделывая по своему вкусу и совершенно не считаясь с мнением новой, настоящей княгини.

— И как мы ее только в дом допустили? — усмехнулся тихо Антон, но подавил смешок, когда старший брат строго взглянул на него.

— Федя, дорогой мой, — начала причитать пожилая женщина, — но я же не могла знать наверняка? Думала, что Ольга попусту болтает. Она вечно всем и всеми недовольна. Бормочет что-то себе под нос, отца в могилу свела.

— А может в этом и кроется причина? — вступился за меня князь. — Что горничные над ней издевались, а вы родной дочери не поверили?

— Ох, хватит, — Антонина Михайловна, почувствовав, что дело принимает дурной для нее оборот, тут же схватилась за сердце, которого, по-моему мнению, у нее вовсе и не было. — Мне плохо. Сговорились, значит, и мать умотать? Мало вам отца? Со свету сжить меня хотите? Вертихвостки!

Кажется, последнее замечание относилось не только ко мне, но еще и к Тане.

— Доктора? Вызвать лекаря? — забеспокоился Святослав и поспешил подойти к осевшей на стуле матери.

— Мне бы отлежаться... — слабо произнесла она.

— Отлежитесь, обязательно отлежитесь. — Встал со своего места Федор. — Видимо, вам здоровье не позволяет в усадьбе порядок навести. Пусть этим Татьяна займется, она к этой роли привычна...

— Да как же? А я... А она... Танюша же на сносях, — не желала маменька оставлять свою почетную роль хозяйки имения.

— Ничего, Антонина Михайловна, — вежливо обратилась невестка. — Я совсем справлюсь, мне и Олюшка поможет.

Взглянула на меня жена брата с благодарностью. Я же ей идею подала.

— Я тоже буду помогать!

— Не будете, маменька, — твердо высказался брат, — скоро лето. На минеральные воды поедете, здоровье поправлять.

Полагала, что женщина и дальше будет стонать, плакать и просить, но она промолчала. Видимо, осознала, что так как раньше уже не будет. Федор не мягкий пряник, он характером в батюшку пошел, но и жестокостью старшего Бестужева не отличался. Нытье ей не поможет.

Поддерживаемая с двух сторон младшими сыновьями, она ушла в свою спальню. Я тоже поспешила к себе, не забыв прихватить немного съестного. В суматохе никто не заметил, что я пропала, Таня сразу принялась отдавать приказы, а брат отправился разбираться с управляющим и воровкой.

По пути до комнаты с таким трудом удержалась, чтобы не начать присвистывать и скакать. Но мяукающий и требовательный Воланд, выскочивший из-за двери, меня остановил.

В другом мире у меня котов не было, но я окончательно пришла к выводу, что голодный кот пострашнее всех демонов ада. Их вы можете изгнать, а его нет.

— Что же ты так долго? — хрустел он куриными костями.

— Нарушала семейную идиллию, — отмахнулась я. — А ты разве не дух? Разве тебе нужна пища?

— В тебе тоже дух есть, но ты-то себе ни в чем не отказываешь, — заворчал хвостатый.

Вздохнув и критически оглядев себя, я решила не обижаться. До идеальной фигуры мне далеко, но диета и физические упражнения потихоньку начинали приносить результаты.

Пока Воланд трапезничал, меня никак не могли оставить мысли, отчего маменька ненавидит дочку. Вот прямо избавиться пытается, хотя предстоящая свадьба с Долгоруким ее тоже не обрадовала.

Обычно младшеньких любят, балуют. Тем более, в семье одни мальчики были.

Была у меня одна догадка, самая неприятная и самая подходящая. Вспоминала всех членов семьи за столом. Опять внешность их в памяти перебирала.

Федора, Антона и Святослава объединяла общая черта. Все они были обладателями чистых, глубоких, синих глаз, как у их матери, когда у Олюшки были карие. Цвет волос младшие мужчины тоже взяли от Антонины Михайловны, а вот Федор от Юрия Вениаминовича.

Чем больше я над этим думала, тем больше удостоверялась, что Ольга не Бестужева. Она могла быть кем угодно, чьей угодно дочерью, но не вдовствующей княгини. Оттого ее и невзлюбили, оттого почивший князь не питал к ней приязни. Помнил о своей ошибке.

Своими предположениями поделилась и с котом.

— Ольга, — прищурился он, — ты можешь и сама это проверить. Тебе же надо в магии тренироваться.

— Знать бы еще как, — застонала я.

— Я научу.

С этого дня и начались наши занятия. Жаль, что времени оставалось совсем мало, потому что на следующий день, раньше чем планировалось, прибыли долгожданные и не самые приятные гости.